Читать книгу Не Перечь Своему Сердцу - Amy Blankenship, Amy Blankenship - Страница 4

Шинбей вздрогнул и проснулся от крика Тои. Он почувствовал, как все мышцы его тела свело от одной перспективы быть нашинкованным его кинжалами. Любопытство всё же заставило его приоткрыть аметистовые глаза и посмотреть, что происходит.

— Заткнись! — завопила Киоко, вскинув свою руку вверх и прочитав заклинание усмирения. В этот же момент она схватилась в панике за голову, как будто боль пронзила её мозг насквозь.

— Зачем ты это сделала? — прорычал внезапно упавший Тоя, сверля её глазами с пола.

— Ай… — она скривилась и сжала губы в колечко. — Ш-ш! — добавила она в надежде на его понимание.

Шинбей вздохнул, зная, что Киоко мучается с похмелья, и от криков Тои ей было не легче. Он был рад тому, что она смогла парализовать его, хотя и находил странным то, что заклинание усмирения действовало только на Тою. Иногда он даже завидовал этому. Тоя также был единственным, кто мог прыгать назад и вперёд во времени и следовать за ней в её родной мир. В понимании Шинбея это ещё больше сближало их друг с другом.

Он попытался понять, помнит ли она прошедшую ночь с учётом степени её опьянения. Шинбей закрыл глаза и почувствовал, как сжимаются его внутренности, когда Тоя выругался на Киоко за использование заклинания. Пока всё идёт нормально. Его воспоминания вернулись к той ночи в попытке восстановить полную картину произошедшего. Ему показалось странным, что даже для него те события были похожи на сон.

Он вспомнил, что прежде чем принести её в хижину, он наложил на них обоих маскировочное заклинание, чтобы скрыть все запахи от их любовных услад. Не осталось ли следов? Он снова открыл глаза, зная, что никакие уловки не помогут, если она вспомнит о случившемся. Затаив дыхание, Шинбей наблюдал за тем, как Тоя подсел к Киоко, обнюхивая её.

Тоя поморщил нос:

— Киоко, от тебя пахнет алкоголем? — Он присел перед ней, услышав её наполненный болью и стыдом вздох. Она так и не убрала руки от лица. — Как тебе не стыдно, Киоко? Ты напилась? — Тоя не смог сдержаться и снова повысил голос, и тут же закрыл рот, когда она отдёрнула руки и злобно посмотрела на него.

— Тоя, прости. Но если ты сейчас же от меня не отстанешь, я сделаю нечто, о чём мы оба пожалеем, — глаза Киоко прищурились. Она подняла руку, как будто собираясь снова наложить на него заклинание, поэтому Тоя был вынужден быстро отодвинуться, недовольно ворча.

Шинбей не смог сдержать довольную усмешку, наблюдая за тем, как Киоко ставит Тою на место. Он спрятал её за кашлем. Иногда эти двое были… забавными. Другой кашель привлёк его внимание. Он заметил, что Камуи, склонившийся над Тоей, тоже не знает, куда деть свой смех.

«Проклятье. Какой же грозной она иногда бывает», — подумал Тоя, спрятав ладони под спущенными рукавами и отвернув лицо в сторону.

— Ладно, потом расскажешь! — Он скосил на неё свои золотые глаза, когда осознал, что сказал это слишком громко. Вскочив на ноги, он вышел за дверь, не желая ждать, когда ей снова придётся его усмирять. Хорошо, что это дурацкое заклинание действовало недолго, иначе оно было бы ещё более унизительным.

Зуки не проронила ни слова и просто с интересом наблюдала за Киоко. Когда Тоя, наконец-то, вышел, она осторожно придвинулась к Киоко. Наклонившись, она прошептала:

— Киоко, я схожу тебе за водой. Хорошо? Я скоро вернусь, а ты пока приляг, — покачав головой, она мягко положила руку на плечо Киоко, пытаясь понять, где их невинная жрица могла так напиться. Решив повременить с этим вопросом, она развернулась и покинула хижину, чтобы набрать воды для своей подруги.

Камуи не мог упустить такую возможность и расплылся в улыбке от уха до уха:

— Как же ты, Киоко, могла уйти на попойку и не позвала меня с собой? — Его улыбка расширилась ещё больше, когда Киоко косо на него посмотрела. Ощущая, что Каэн ждёт его снаружи, он вышел из хижины и присоединился к своему огненному другу.

Киоко застонала от пульсирующей головной боли. Зря она не попросила Зуки помочь ей порыться в рюкзаке. Она знала, что там можно найти какое-нибудь обезболивающее. В случае успеха она готова была принять всё, что там было. Она увидела поперёк себя чью-то тень и встретилась взглядом с пристальным взором Шинбея.

Внезапно в её голове пронеслись видения, как будто он лежит на ней, целует в губы и ласкает её тело. Это ведь был сон… верно? Пьяный сон, ага… она вспомнила. Несмотря на похмельное состояние, она не смогла сдержать поток мыслей и почувствовала, как на её щеках проступает румянец. В тот момент она благодарила судьбу за то, что одной из его сверхспособностей не является чтение мыслей, как у Кё.

— Киоко, с тобой всё в порядке? Что я могу сделать для тебя? — Шинбей чувствовал себя виноватым в том, что она считает произошедшее сном, как она и сказала той ночью. Но ему нужно было знать, помнит ли она что-нибудь. Судя по разлившемуся по её лицу румянцу, он подумал, что это, возможно, так и есть. Когда она, наконец, заговорила, он выдохнул с облегчением и одновременно со страданием. Где-то глубоко внутри, он надеялся, что она всё вспомнит, и положит конец этой игре.

Киоко слабо улыбнулась ему. Чёртовы сны… Почему ей из всех людей приснился именно он? То, что он ей приснился в таком виде — не так уж и плохо, но до этого он никогда не приходил к ней во сне так, чтобы она проснулась рядом с ним, чувствуя тепло его тела.

Она внезапно откинулась назад, подальше от всей этой близости, её изумрудные глаза широко раскрылись. Он смотрел на неё как-то иначе, как будто пытался заглянуть ей прямо в душу. Или хотел её соблазнить… Шинбей был для неё загадкой. Она мысленно покачала головой: «Нет. Не надо туда лезть, девочка. Не сейчас! Подумай лучше, что он спросил».

— Хм… Шинбей, ты не против поискать в моём рюкзаке коробочку с лекарствами? — Она снова приложила ладони к голове, пытаясь унять пульсирующую боль. «Заруби себе на носу, девочка: никогда, вообще никогда, не ходи на вечеринки к Тацуки и его друзьям».

Шинбей начал рыться в её сумке в поисках лекарств. Вынув коробочку, он передал её Киоко. Та случайно задела своей рукой его руку, и всё тело Шинбея как будто пронзила молния, которая заставила затвердеть определённую его часть.

«Ох, как же она сейчас уязвима! Хоть сейчас бери и… НЕТ! О чём ты думаешь? О, боги… как же все правы, когда называют меня извращенцем!»

В попытках быстро отдалиться на безопасное расстояние он нечаянно задел рукой её бедро.

Киоко внутренне содрогнулась от контакта. Зачем так вышло, что именно он начал ей помогать? Почему Тоя не мог остаться здесь, чтобы сверлить её глазами и орать на неё? «Эти губы, эти глаза… Хватит уже на него таращиться!» — она перевела взгляд обратно на свою аптечку и начала ковыряться в ней в поисках аспирина, который у неё там обычно хранился. Вскоре у неё на ладони было несколько маленьких таблеток.

Шинбей смотрел на неё, как заколдованный. Она ещё не попыталась кастрировать его — значит, ничего не вспомнила. «Что у неё с памятью?» — вздохнул он про себя.

Она вновь посмотрела на него, их взгляды пересеклись, и это на мгновение умертвило её мозг.

— Дашь запить? Пожалуйста. Ты даже не представляешь, какая это гадость без воды.

Шинбей совершенно растерялся, глядя, как она произносит эти слова. Её губы так и манили к себе… Он мог бы просто… Он наклонился… и увидел таблетки аспирина у неё на ладони. Соберись!

— Да, на них даже смотреть противно, — сказал он, разглядывая таблетки, хотя и не имел ни малейшего представления о том, что это такое. Дверь внезапно распахнулась, и он с виноватым видом оглянулся. Зуки и Камуи вошли с кувшином воды.

Зуки устало посмотрела на Шинбея.

— Что это ты задумал, хранитель?

Шинбей отошёл в сторону. Не прочитала ли Зуки тайком его мысли? У неё было необъяснимое чутьё на его проделки… По крайней мере, она могла что-то подозревать.

— Ох, Зуки, налей мне, пожалуйста, воды поскорее. Чем раньше я приму это лекарство, тем скорее мне полегчает, — попросила Киоко, зная, что Шинбей не сделал ничего плохого.

«Киоко спешит на помощь!» — порадовался про себя Шинбей.

Зуки налила немного воды в чашку и затрещала о том, как Тоя не давал никому покоя из-за того, что Киоко не вернулась вчера днём.

Шинбей прислонился к стене, наблюдая за Киоко и вполуха слушая разговор. «…Если бы он ещё хоть раз на меня крикнул, я бы тогда…» Подхватил бы тебя на руки и зацеловал бы до беспамятства. «…Это какой-то чванливый грубиян…» Как же я хочу тебя, Киоко. «…А как он относится…» Шинбей заволновался. Как долго он сможет держать это в тайне, после того как овладел ей?

— …Разве не так, Шинбей?

«А? Меня о чём-то спросили?» — Шинбей переводил взгляд с Зуки на Киоко, а они обе смотрели на него в ожидании ответа.

Не понимая, о чём шла речь, он выбрал безопасный ответ:

— Ну, да. Думаю, ты абсолютно права, Зуки. Если вы не против, мне нужно поговорить с Тоей, — с этими словами он быстро выскочил за дверь.

Когда дверь за ним захлопнулась, обе девушки захихикали.

Шинбей вышел из небольшой постройки и тут же прислонился к забору. Он поместил свою голову напротив прохладной доски и взялся за неё обеими руками, после чего как следует приложился к ней головой. Обычно боль помогала ему привести мысли в порядок. Просто этим утром она действовала медленнее. После той ночи он не мог вернуть чувства под свой контроль. Сейчас всё становилось только хуже.

Он не стал приставать к Зуки, чтобы получить от неё тумаков, — только не после того, как ласкал тело Киоко. Он боялся, что больше никогда не сможет прикоснуться ни к кому кроме неё, не желая при этом оторвать собственную руку. Теперь у него есть избранница, которая об этом даже не подозревает.

Тоя стоял рядом в паре метров, наблюдая за братом и ощущая исходящую от него вину. Одной из привилегий хранителя были обострённые чувства в отношении соратников — своего рода детектор лжи из мира Киоко. Он прищурился.

— Что ты натворил? Опять лапал Зуки? — Тоя нахмурился на своего брата, когда тот вздрогнул от его голоса.

Шинбей испугался и покраснел, глядя тёмно-фиолетовыми глазами на Тою, выпрямился и отошёл от стены.

— НЕТ! Я… ну, понимаешь… — Шинбей насупился от своей нерешительности. Он быстро заставил себя успокоиться и собраться с духом. — Я просто ушёл оттуда, чтобы не производить лишнего шума и не усугублять похмелье Киоко, — сказал он, придав своему голосу нотку мудрости в надежде на благоразумие Тои.

Тоя продолжил ворчать:

— Я всё ещё хочу знать, какого лешего она напилась. Вот прямо сейчас пойду и узнаю, — он попытался пройти мимо, но остановился, когда Шинбей крепко схватил его за руку. Тоя грозно взглянул на помешавшую ему руку, не понимая, что задумал его брат.

Шинбей заметил серебряные искорки, заплясавшие в золотистых глазах, и быстро отпустил его руку. Он пояснил уверенным голосом:

— На твоём месте я бы этого пока не делал, если, конечно, тебе не нравится валяться на полу, — он ловко спрятал свою усмешку, когда почувствовал, что Тоя помнит действие заклинание усмирения.

Тоя задумчиво посмотрел на брата, повернулся спиной к двери и пробормотал:

— Ей надо было думать головой и не доводить себя до такого состояния, — он внезапно скривился и схватился за голову, куда Зуки треснула его рукояткой клинка, когда вышла из-за двери за его спиной.

— Ай, за что?! — Тоя свирепо посмотрел на неё.

В глазах Зуки читалось: «Сам знаешь, за что».

— Не будь таким нудным, — она смотрела прямо на него, зная, что Тоя её никогда не тронет. — Киоко рассказала мне, что случилось прошлой ночью.

Вся жизнь Шинбея пронеслась у него перед глазами. Он затаил дыхание, готовясь принять смерть от рук Тои.

Зуки продолжила:

— Её друзья по ту сторону Сердца Времён взяли её на сборище, где был алкоголь, — она сделала театральную паузу. — Она ничего не пила. Вместо этого она решила полакомиться фруктами и только потом поняла, что они были пропитаны чем-то крепким, — её губы дёрнулись. — Но к тому времени она уже опьянела.

Тоя буркнул и отвернулся, собираясь войти внутрь и наорать на неё за такую глупость, но вновь получил оглушающий удар от Зуки.

— Оставь её в покое. Она как раз опять уснула. И она вряд ли сегодня сможет куда-либо идти. Поэтому я предлагаю оставить её отдыхать здесь. Один день мы можем поискать талисман и без неё.

Она повернулась, чтобы взглянуть на Шинбея, не понимая, почему он так странно себя ведёт. Обычно он попытался бы её облапать с десяток раз ещё до полудня.

— Шинбей, как у тебя самочувствие с утра? — она сделала шаг вперёд и посмотрела ему в глаза, которые сегодня особенно выделялись на фоне его бледного лица.

Шинбей вернулся к жизни, когда заметил приближение Зуки. Он тут же сделал шаг назад, и только потом до него дошло, что она сказала. Он тихо вздохнул, покачав головой.

— Не очень, Зуки. Мне что-то нездоровится, — он даже не пытался ничего симулировать, так как с учётом всего пережитого за ночь он думал, что сходит с ума.

Тоя повёл носом в сторону брата.

— Ага, дерьмово выглядишь. Может быть, лучше оставить тебя здесь присматривать за Киоко, — он посмотрел с прищуром на аметистового стража. — Но если тронешь её, она мне всё расскажет, — убедившись в том, что его предупреждение услышано и понято, Тоя повернулся к Зуки. — Хочешь сама сходить за Камуи или лучше мне? — спросил он, опасаясь, что она снова стукнет его по голове.

Зуки пожала плечами:

— Я схожу за ним. А ты… — она ткнула ему пальцем в грудь, — оставайся здесь.

Шинбей подавил смех, стараясь не забывать о том, что он якобы болен. Как ему это удалось? Сам будучи хранителем, Тоя должен был знать, что они не болеют… по крайней мере, о таких случаях ему не было известно. И всё же… сама идея остаться рядом с Киоко, провести с ней наедине целый день… такое искушение он может и не выдержать.

Шинбей наблюдал за тем, как Тоя сверлит взглядом спину Зуки, которая отправилась за Камуи, но остался снаружи. Через пару минут к ним присоединился Каэн и взглянул на Киоко через приоткрытую дверь. Шинбей знал, что Каэн в случае чего всегда будет рядом с Камуи. Хранитель хранителя, как он иногда дразнил своего младшего брата.

Шинбей наблюдал за группой, пока та не скрылась из вида. Впервые за утро он почувствовал, как его тело и разум расслабились. Он вздохнул и вернулся в хижину, где спала Киоко.

Киоко ворочалась в своём полусне. Её разум вернулся к прошедшей ночи. Тогда на вечеринке она просто хотела провести жалкие крохи свободного времени в своём мире с Тацуки. Она безумно по нему скучала, потому что этот мир отнимал у неё слишком много времени. Она так увлеклась разговором с ним, что даже не заметила подозрительный вкус фруктов, пока не стало слишком поздно. Она надула губы, пытаясь понять, знал ли об этом Тацуки всё это время.

Она мало что помнила из того, как вернулась к святилищу Девы и как в итоге оказалась в хижине. Однако кое-что из своего сна она всё же запомнила… Шинбей. Киоко то погружалась в сон, то выходила из него, а ход её мыслей продолжался, несмотря на текущее состояние.

Ей всегда нравился Шинбей, потому что из всех хранителей общаться с ним было интереснее всего. Он мог всегда рассмешить её, не прилагая к этому ни малейших усилий. Однако он не был похож на того, кто мог бы провести всю жизнь с одной женщиной. С этим у него были очевидные проблемы. Однако с недавних пор она начала видеть его в ином свете.

Киоко заворочалась во сне. Это несправедливо. Она всем сердцем любила Тою, но он крайне редко проявлял свою любовь к ней. Зато Шинбей, наоборот, был совершенно другим. Когда Тоя орал на неё по поводу и без, Шинбей всегда старался её утешить.

Казалось, что чем хуже вёл себя Тоя, тем любезнее становился Шинбей, однако действовал он всегда только по-дружески. Иногда она задумывалась о нём, и от этого, наверное, начала видеть его во сне. Раньше её сны были вполне целомудренными, но прошлой ночью они внезапно вышли из-под контроля.

Она знала, что Тоя её по-своему любит и, скорее всего, готов отдать за неё жизнь, однако не хочет раскрывать перед ней свои истинные чувства. Она знала, что его можно легко вывести из себя, а его хозяйское отношение к ней было призвано скрыть трепетную заботу. Иногда он настолько хорошо скрывал свои чувства, что она практически верила ему. В итоге она поймала себя на том, что сравнивает двух мужчин. Тоя и Шинбей всегда были рядом, и у обоих хранителей были свои сильные и слабые стороны.

Когда ей снилось, как её целует Тоя, это всегда было нежно и сладко, лишь иногда прибавляя в страсти. С Шинбеем всё всегда было по-другому. Совершенно иначе. Она чувствовала себя женщиной, когда ей снился Шинбей. В тех снах он целовал её в самые невообразимые места, и делал с её телом такое... Она и не думала, что это может доставлять столько удовольствия.

Она вздохнула во сне. Но то были просто сны… Киоко свернулась калачиком и задрожала от воспоминаний о сне из прошлой ночи. Её тело содрогалось под ним, когда он занимался с ней безумной и страстной любовью… она застонала от этого воспоминания. Такие сны о Шинбее практически заставляли её думать о том, что она изменяет Тое.

«Нет! — сказала она сама себе. — Тоя никогда не был моим мужчиной. Следовательно, я свободна. И если всё происходит только в моей голове, я могу думать, о чём хочу… и видеть какие угодно сны».

Тот сон был настолько ярким, что когда она проснулась, она почувствовала, как будто вот-вот растает. Когда она увидела его сидящим возле стены, как ни в чём не бывало, одного этого было достаточно, чтобы понять, что это был просто сон. Что творилось в её голове? Ей нужно было сосредоточиться. Шинбей никогда бы не смог полюбить такую неопытную девушку, как она. Очевидно, что бывалый воин, который наверняка мог завоевать больше женщин за одну ночь, чем было пальцев у неё на обеих руках. Она крепко зажмурилась, отказываясь думать иначе.

Шинбей вернулся в хижину расслабленным и спокойным… пока его взор не упал на её спящий силуэт. Он застыл на месте, и он просто разглядывал её несколько минут. Он видел, как она дрожит на тонкой подстилке. Почему при ней не было покрывала, которым он укрыл её той ночью? Он посмотрел в ту сторону, куда она отбросила мешавшее ей покрывало, когда разбиралась с Тоей.

Он тихо прокрался туда, накрыл её тёплым одеялом и остался рядом, наблюдая за её беспокойным сном. «Откуда вообще взялись все эти чувства?» — он вздохнул и присел, прислонившись к стене и наблюдая за ней. Он знал ответ: «Тот самый Шинбей, которого все считали простофилей, когда дело касалось женщин, влюбился в девушку из иного времени».

Он посмотрел на неё с тоской и сжал губы. Она убьёт его, когда поймёт, что это было не во сне. Тоя также его убьёт. Возможно ли умереть дважды за такое преступление?

Опустив плечи, Шинбей снова вздохнул. «Ага… кстати, о Тое». Киоко была влюблена в его вспыльчивого брата. Он чувствовал, как по спине проползло чувство вины. «Почему ей нужно было влюбиться именно в того, кто обращается с ней неправильно?» Он был готов отдать ей всю свою любовь. Подумаешь, какое-то там проклятие. Ничего особенного в нём нет. Киоко ведь рассказывала им о своём дедушке и его сказках о проклятиях и демонах. «Чёрт возьми, Тоя».

Киоко забормотала во сне. Он посмотрел на неё и увидел, что она повернулась к нему спиной, и одеяло, которым он её укрыл, соскользнуло. Её и без того короткая юбка задралась, обнажив самое интимное. Дрожь пробежала по его телу. «Какое же… искушение».

Он протянул руку, чтобы убрать с дороги последнюю полоску белой шелковистой ткани, загораживающую обзор. Он стиснул зубы и успел убрать руку прежде, чем его пальцы вступили с ней в контакт. «Ах, как близко. Как и сама смерть, а пожить ещё хотелось бы». Он выдавил из себя смешок и спрятал руки под плащом. Отныне ему придётся следить за каждым своим движением, иначе его жизнь преждевременно оборвётся.

Он бы выложил ей всю правду в ту же минуту, если бы она не была влюблена в его брата. Он знал, что не был одинок в своих чувствах к ней. Она была их жрицей, и они защищали её ценой своих жизней. Все его братья горячо любили её, каждый по-своему. Но Тоя был другим. Он ни к кому и никогда не проявлял симпатии. Шинбей понимал это. Тоя был глубоко влюблён в Киоко, даже если не мог в этом сознаться самому себе.

Шинбей закрыл глаза, чувствуя разгорающееся в них пламя. У него не было права любить Киоко, да и кого бы то ни было ещё. Он обладал способностью спасти всех на поле боя. Для этого ему нужно было просто прочесть заклинание времени и создать пустоту, которая засасывает в себя всё, что встаёт у неё на пути. Это было его самой большой силой и в то же время злейшим врагом. Каждый раз при использовании этого опасного заклинания он чувствовал, как оно становится всё сильнее.

Его попросили использовать заклинание только в самом крайнем случае, потому что однажды оно станет настолько сильным, что обернётся против него. Заклинание досталось ему в подарок от дяди… того самого, который был их врагом. Поначалу он считал его бесценным даром, но сейчас начал понимать, что это вовсе и не дар. Это проклятие. И с его помощью он собирался уничтожить того, кто наделил его им… даже если при этом Шинбею придётся пожертвовать собственной жизнью.

Шинбей зевнул. Он почти не спал прошлой ночью — ни до, ни после возвращения Киоко. Он провёл большую часть вечера, слушая ворчание Тои из-за того, что она не вернулась через Сердце Времён до наступления темноты, как обещала.

Поначалу Шинбей беспокоился о том, что она всё ещё сердится на Тою и решила не возвращаться. Она накричала на него перед уходом, потому что он пытался не дать ей вернуться в своё время. Тоя даже встал у неё на пути и не давал подойти к святилищу Девы. В конце концов, ей пришлось наложить на него заклинание несколько раз — больше, чем Шинбей смог сосчитать. Однако при этом она пообещала вернуться на следующий день до наступления темноты.

Шинбей ухмыльнулся, вспомнив о том, как Тоя боролся с заклинанием, описывая то, что сделает с Киоко, когда сможет снова двигаться.

Его взгляд вновь переместился на очертания Киоко. Вот почему он считал её неотразимой. Она могла злиться на Тою в одну минуту, а в другую — любить его. Она не держала обид независимо от того, сколько боли он ей причинял.

Когда Тоя впервые встретил её, он попытался её убить. Теперь всё изменилось. Все знали, что Тоя любит её до смерти и готов даже умереть за неё. Однако он всё равно притворялся, что терпеть её не может, и это часто ранило её чувства. Таким способом Тоя прятал от неё своё сердце.

Шинбей взялся пальцами за переносицу, пытаясь избавиться от ненужных мыслей. Если честно, он переживал за Тою и не думал о нём плохо. Просто у Тои был отличный шанс с Киоко, который тот игнорировал.

Он бы умер за такой шанс. Он бы обращался с ней, как с королевой, если бы она ему это позволила. По этой причине он и утратил контроль над собой прошлой ночью. По правде говоря, он просто сломался. Теперь, после той ночи… Шинбей крепко зажмурился. Может быть, ей будет лучше с Тоей, судя по тому, как Шинбей предал её невинность.

Шинбей вздрогнул от того, что Киоко вновь заворочалась во сне, полностью обнажив бедро. Он рассматривал её нежную кожу, и его руки задрожали под плащом. «Ну почему у неё такая красивая кожа?» Наблюдая за метаниями Киоко, он чувствовал, что и к нему подкрадывается сон. Он подкрался к ней на четвереньках, не спуская глаз с её затылка. Он знал, что если подберётся ближе, она перевернётся и влепит ему пощёчину.

Пока всё было хорошо. Он склонился над ней, чтобы посмотреть на её лицо. Шинбей скривился. От неё всё ещё пахло спиртным.

«Как будто ночью это меня остановило» — ухмыльнулся он.

Прядь каштановых волос покоилась на её плече. Он плавно опустил руку и убрал прядь в сторону с мягким вздохом и лёг рядом с ней, уткнувшись носом в её шелковистые локоны. Он не смел подобраться её ближе под страхом смерти, но пока она спит, он мог хотя бы посторожить её сон. Он примирился с собой.

Если она проснётся и обнаружит его рядом, он может просто объяснить, что очень устал, а прилечь больше негде... заодно он присматривает за ней. Он бы с радостью принял пощёчину за это. Оно того стоило за возможность полежать рядом с ней несколько часов и просто отдохнуть. Он был слишком измотан, чтобы беспокоиться о последствиях, и его веки сомкнулись. Он был там, где хотел, поэтому к чёрту последствия.

Киоко сонно застонала и перевернулась на другой бок, чувствуя рядом тепло. Она притянула руки под подбородок и потянулась в ту сторону. Затем она наклонила голову и упёрлась во что-то твёрдое. Она вздохнула, решив, что ей опять что-то снится. Чтобы проверить эту теорию, она положила руку на источник тепла.

Да, что-то очень твёрдое. В своём сне она подвинулась ближе, тепло охватило её вокруг талии. Она чувствовала апромат чая с жасмином и ещё какой-то древесно-земляной запах.

«Почему я не могу выкинуть его из головы? От него очень вкусно пахло».

Она вспомнила, когда он впервые держал её на руках. Он думал, что спасает её. Она улыбнулась во сне. Он был очень силён, и его беспокойство за её жизнь умиляло, даже если его помыслы были не совсем чистыми. Тогда она впервые заметила, как приятно от него пахнет.

Это воспоминание вызвало в ней дрожь, и давление вокруг её талии усилилось. Она медленно обхватила рукой источник тепла и замерла, когда услышала отчётливое шуршание ткани.

«Что? Шуршание ткани? Сны ведь так не шуршат?»

Киоко резко проснулась. Она с трудом открыла один глаз и смотрела в замешательстве на синевато-серый плащ, в котором запутались её руки. И она… взвилась вверх подобно ракете, откинув в сторону его руку. А он… он со стоном перевернулся на спину.

Киоко охватила паника, и она начала озираться по сторонам. Здесь больше никого не было, и это уже точно не было сном. Шинбей спал рядом на её подстилке. Она начала думать. Что же, что же здесь происходит? Она смотрела на него, замерев на месте.

«Это же просто сон, правда? Соберись, Киоко, — судорожно думала она. Где Тоя? Зуки? Камуи? Каэн? Куда все подевались?

Она чуть не выпрыгнула из кожи, когда Шинбей простонал во сне и засунул руки под свой плащ. Когда она вскочила, она сбросила с себя одеяло. Киоко заморгала и виновато покраснела. «Ему стало холодно». Ей тоже стало холодно стоять. Она вспомнила, как замерзала во сне.

Неужели именно поэтому он лёг рядом с ней? Чтобы согреть её? Её румянец стал ещё сильнее. «О-о, как мило, — она покачала головой из стороны в сторону. Нет, нет, нет! О чём это я думаю? Ничего милого, ничего милого, — она вздохнула, тепло улыбаясь ему. — Я сдаюсь».

Она медленно и осторожно нагнулась, схватила одеяло и застыла на месте, когда он внезапно пошевелился во сне. Она ждала, что он вот-вот проснётся, но этого не произошло. Тогда она быстро набросила на него одеяло, схватила свой рюкзак и выскочила за дверь.

Шинбей приоткрыл один глаз, наблюдая за её бегством. Когда она скрылась из вида, он засмеялся про себя: «Опять пронесло». Затем он нахмурился, не понимая, почему у него не было ни отпечатка оплеухи на щеке, ни трещины в черепе. Он медленно поднялся, досчитал до десяти и пошёл посмотреть, куда убежала Киоко.

Оказавшись снаружи, Киоко прислонилась к ближайшему дереву, осознавая, что уж лучше бы она осталась в своей постели. Её сердце колотилось, а во всём теле пульсировала боль. Она наклонилась, чтобы помассировать ноги. Она вспомнила, как прошлой ночью танцевала с Тацуки, после того как отведала запретный плод, но, судя по ощущениям, она на самом деле попала под грузовик. Долгое купание в горячем источнике сняло бы все мышечные спазмы.

Она вновь отметила для себя никогда не есть фрукты на вечеринках. Затем её поразила одна мысль. Тоя почует запах Шинбея на её одежде. Ах! Ей вовсе не хотелось навлекать неприятности на ни в чём не повинного Шинбея. Она побрела в сторону от хижины, по-прежнему ощущая муки похмелья, но теперь помимо своего тела ей нужно было позаботиться ещё и об одежде.

*****

Тоя издал низкий рык, осматривая деревню, в которую они пришли. Он стиснул зубы, зная, что ничем помочь уже нельзя. Деревня была опустошена. Казалось, что в последнее время все их действия были на шаг позади Хякухэя и его демонов. Он понуро осматривал деревню в поисках выживших.

— Должно быть, здесь был спрятан осколок талисмана, иначе он бы не стал уничтожать всю деревню, — золотистые глаза Тои помрачнели от беспокойства.

— Нам нужно помочь им, — тихо сказала Зуки. Они в паре с Камуи обошли деревню. Она нагнулась к плачущему ребёнку, который, похоже, остался здесь совсем один.

На мгновение Тоя закрыл глаза от этой знакомой до боли сцены, заставлявшей кипеть его кровь. Он знал, что у Хякухэя были почти все части талисман, и он готов причинить страдания кому угодно, лишь бы восстановить Кристалл. В конце концов, Хякухэй убил даже собственного брата. Теперь хранители пытались уберечь Киоко от этого убийцы.

Если Хякухэй преуспеет и соберёт все осколки Кристалла, он сможет проникнуть в мир Киоко и взять с собой орду демонов. Этого нельзя было допустить. Он почувствовал, как холод пробежал по его спине и заподозрил неладное.

«Киоко» — это имя отозвалось эхом в его голове подобно предупреждению.

— Вы двое, оставайтесь здесь и помогите, чем сможете. Мне нужно срочно вернуться к Киоко! — прокричал Тоя, побежав туда, откуда они пришли. Он знал, что что-то не так… Он чувствовал это в глубине души. Ему никогда не следовало оставлять её без своей защиты, особенно с учётом близости демонов Хякухэя. Он не мог избавиться от страха потерять вторую половину своего сердца.

— Я не позволю ему прикоснуться к тебе, — поклялся Тоя в своей безоглядной гонке, чтобы добраться до Киоко, опередив опасность.