Читать книгу Город Низких Облаков - Анастасия Александровна Енодина - Страница 6

Мужчина подвёл её к дереву. Это был могучий высокий кедр. Огромный, с толстыми ветвями, он уходил макушкой прямо в зловещие потрясающе объёмные облака.

– Нам наверх, – сообщил Лёша, указывая на непонятный шалаш, расположенный на верхних ветвях.

Девушка не стала ничего уточнять. Она не так часто бывала в лесу и не так хорошо разбиралась в деревьях, чтобы смело утверждать, что кедры не растут в этих местах и что перед ними вообще действительно кедр.

– Сможешь забраться? – спросил мужчина на всякий случай.

Алина бросила на него недовольный взгляд. Ей не нравилось, когда её подозревали в совершенной никчёмности: на такое ветвистое дерево мог забраться любой здоровый человек. Взгляд девушки упал на запёкшуюся смолу, некогда сочившуюся из пореза на коре. Девушка потрогала затвердевшие капли красивого янтарного цвета.

– Что ж за люди такие… – вздохнула она.

Ей всегда не нравилось, когда портили деревья. Алина никогда не участвовала в каких-то общественных движениях в защиту природы, но всегда сдирала объявления, если их смели вешать на стволы придорожных деревьев, мысленно проклинала тех, кто вырезал свои имена на коре и, конечно, сама тоже никогда не причиняла подобный вред растениям.

– Если ты про смолу, то это сделал я… – спокойно ответил мужчина, начиная забираться на кедр и потому не замечая возмущённого взгляда Алины.

Она недовольно фыркнула, но последовала за Лёшей. Ей было любопытно, что он хочет показать. Иголки пытались впиться в кожу, а мокрые от дождя ветки заставляли перемещаться аккуратно и без резких движений. Мужчина уже добрался до шалаша, и теперь сидел в дверном проёме, наблюдая за девушкой. Он привык быстро лазать по деревьям при любых погодных условиях.

Алина не намеревалась производить на него впечатление, демонстрируя чудеса ловкости и бесстрашия. Она медленно и неспешно поднималась, проверяя надёжность каждой ветки и избегая всех колючих иголок, что так и тянулись к ней со всех сторон. Добравшись до входа в шалаш, она посмотрела вниз. Высоко. Хорошо, что высоты она никогда не боялась. Или просто никогда не была на такой высоте, которой следовало бы бояться.

Лёша подал ей руку, и девушка вошла в тёмное крохотное помещение. На полу лежали какие-то старые лохмотья, словно иногда кто-то ночевал здесь.

– Ещё один твой дом? – скептически разглядывая низкий потолок и стены со щелями, спросила девушка.

– Нет, – усмехнулся он. – Это не дом. Это кедровелк. Не знаю, как бы его назвали в вашем мире, но у нас это называется именно так.

– «В вашем мире», – передразнила девушка. – Можешь продолжать думать, что мы в другом мире. Скажу тебе, что у нас это называется шалаш. Просто шалаш на кедре. Это ведь кедр? – усомнилась она.

– Да, это кедр. Такие шалаши распределены по всему лесу. Видишь ли, когда по твоему следу пускают кого-то вроде тех людей, что ворвались в твой дом, оборотней или волкодлаков, уйти от них бывает очень сложно. Иногда устанешь за день так, что нет сил всю ночь убегать от них. В таких ситуациях всегда стоит искать кедровелк. Перед тем, как забираться наверх, надо сделать надрез в коре. Запах свежей смолы кедра сбивает преследователей с толку, и можно спокойно дождаться рассвета, сидя тут…

– Здорово!– неискренне восхитилась Алина. – Ты за этим меня сюда привёл? Чтобы рассказать, как спасаться от мифических созданий?

– Нет, – улыбнулся Лёша, ничуть не обидевшись на саркастические вопросы своей спутницы. – Смотри, – он подошёл к одной из стен и открыл окно, которое в принципе отличалось от двери лишь размером и расположением над уровнем пола.

Девушка подошла и высунулась наружу. Ветки кедра практически не мешали обзору: мрачные тяжёлые облака казались ещё ближе, все прочие деревья, хоть и были высоки, но росли в низине, и потому было прекрасно видно, как впереди высились горы со снежными вершинами, тонущими в облаках. Величественные, не уступающие по мрачности и угрюмости нависшим над ними облакам, они вселяли странное чувство трепета и безысходности, напоминая о безграничной моще природы. И всё-таки было красиво. Горы были преисполнены каким-то величием, возвышаясь гордо и торжественно. У девушки перехватило дыхание от восхищения этим пейзажем. Но мужчина нарушил момент единения с природой своим неуместным комментарием.

– Это горы, – пояснил Лёша на всякий случай, хотя девушка итак прекрасно видела, что он ей показывал. – Тебе нравятся горы?

«Конечно, нравятся! – мысленно огрызнулась она. – Как они могут не нравиться?» Но взгляд её всё ещё был прикован к скалистым склонам, и она не смогла долго ощущать недовольство от Лёшиного вопроса.

– Я никогда не видела их вживую. А подобных не видела даже на картинках… – восторженно прошептала Алина, но потом всё же спросила: – Это иллюзия?

– Нет, – он слегка улыбнулся. – Это настоящие горы. Если бы ты не спешила домой, мы могли бы подойти к ним ближе, хоть вплотную. Ты бы могла потрогать их или же взобраться вверх по уступам… Хочешь? – он пристально смотрел на неё, хотя понимал, что она откажется.

Конечно, ей бы хотелось подойти и потрогать камни у подножия гор, попытаться взобраться повыше и оттуда оглядеться вокруг. А ещё больше хотелось бы встретить там, наверху, закат или рассвет. Лёша не знал, о чём она думает, но продолжал смотреть ей в глаза и ждать ответа.

– Не хочу, – соврала она, наконец. Нельзя было слишком долго общаться с этим человеком. Тем более добровольно соглашаться на продление их общения.

– Ладно… – вздохнул мужчина и посмотрел вниз. – Тогда где пожелаешь провести время до грозы? У нас есть часа полтора, – он закрыл окно, намереваясь покинуть шалаш. – Единственный путь в твой мир – та сосна. Во время грозы, а точнее, пока громыхает гром, она существует сразу в двух мирах. Я не маг и не учёный, подробнее объяснить не могу, – он говорил на ходу, выходя из шалаша и начиная спускаться с дерева.

Алина не придала значения его словам, она просто следила за его ловкими быстрыми движениями и немного завидовала. Чем занять полтора часа она не знала, но точно было необходимо двигаться – мокрая одежда давала о себе знать, и следовало хоть как-то согреться.

Спускаться было сложнее, чем подниматься, и потому девушка вела разговор с Лёшей, притом, что сам он уже стоял на земле, а она только начинала свой спуск.

– Давай побродим около твоего дома и поговорим, – предложила она.

– Хорошо. Но ты начинаешь замерзать… – Лёша скорее не увидел это, а угадал или пришёл логически к такому выводу. – Давай посидим в моём доме у камина и поговорим?

– Ты мог разжечь камин, но вместо того, чтобы обогреть, ты потащил меня на этот кедр?! – возмутилась она, и даже перестала спускаться, чтобы посмотреть на мужчину.

– Только не говори, что жалеешь, что побывала здесь, – усмехнулся он. – Обратный путь покажется быстрым. Потерпи, будет тебе и камин, и горячий чай, если захочешь…

Девушка поняла, что у неё просто нет сил злиться на него и пререкаться с ним.

Алина устало кивнула, соглашаясь с Лёшей. Ближе к земле ветви стали более толстыми, и потому продвижение вниз ускорилось. Мужчина не торопил. Медленно, но верно девушка всё же достигла земли.

***

До дома шли молча. Так же молча мужчина развёл огонь в камине, расстелил на полу одеяло и жестом предложил девушке сесть поближе к огню. Сам он тоже уселся на край одеяла, вытягивая ноги с расчётом, что так джинсы быстрее высохнут.

– Почему ты молчишь? – спросила Алина, с наслаждением ощущая тепло огня. – Всё время что-то говорил, а теперь…

Девушка осеклась. Ей было куда спокойнее с болтливым мужчиной, чем с молчаливым. Его бархатный приветливый голос, по крайней мере, действовал успокаивающе. А молчание её пугало. От молчаливого человека, тем более такого, как этот, можно было ожидать чего угодно. Но он молчал вовсе не из принципа и не безо всякого умысла: просто ему больше нечего было сказать. Он ответил на её вопрос:

– Я так понимаю, что, если Эбба и горы тебя не убедили… – он вопросительно глянул на неё, тая слабую надежду, что сейчас она скажет, что верит ему и он может не продолжать развивать свою мысль.

– Да, не убедили… – кивнула Алина, разрушая его слабую надежду.

– Тогда мне нечего больше добавить… – он улыбнулся то ли грустно, то ли нежно. – Но если тебе что-то интересно обо мне или о моём мире, то спрашивай.

– А если не совсем о тебе и твоём мире? – спросила она.

– Всё равно спрашивай. Тебе ведь не нравится, что я молчу. Спрашивай, а я постараюсь ответить… – он дружелюбно посмотрел на неё.

Алина мысленно удивилась его спокойствию и непоколебимости: всё, что он делал, было зря. Он напрасно притащил её сюда, напрасно выслеживал и напрасно рассказал о себе. Но всё это никак не отразилось на его благодушном отношении к ней. Ей даже стало немного совестно, что она чуть было не начала снова бояться его.

– Кто те люди, что пришли в мой дом? – спросила она.

Лёша улыбнулся: он прикинул, что это правильный вопрос, который лишний раз поможет ему доказать, что мир не так прост, каким представляется людям из Алининого мира.

– Это весьма странный народец, – начал он. – Тебе знакомо слово «подёнки»?

– Скорее нет, чем да, – ответила девушка.

– Это насекомые, – просветил он. – Однодневки.

– Эти люди тоже живут один день? – удивилась девушка.

– Нет, не совсем. Они помнят только один день.

Алина вопросительно подняла бровь и переспросила:

– Они не вспомнят того, что было двадцать четыре часа и одну минуту назад.

– Нет, не совсем так. С восходом солнца они забывают прошлый день, как ненужную и лишнюю информацию. У них есть долгосрочная память: они помнят свои имена, помнят, наверно, какие-то крупные и важные вещи. Но это скорее на уровне инстинктов. В основном они опасны ночью, так как знают, что скоро рассвет и они рискуют не выполнить задание, на которое они наняты. В их работе главное нюх. Они берут след и ищут жертву. С рассветом они забывают всё: и запах, и смысл своего присутствия в данном месте и в данное время. Сама понимаешь, грамоте они не обучены, так бы могли записывать себе в блокноты что-нибудь…

– То есть, они не опасны?

– И да, и нет. Подёнки помнят лишь сутки… В этом свойстве и их слабость, и их сила. Они опасны тем, что им нечего терять, потому что у них ничего нет. Они злы от природы – им свойственно ненавидеть всё вокруг, поскольку они не помнят, кто им друг, кто враг. Их легко подкупить, и потому они хорошие наёмники. У них есть одна особенность – они очень дорожат жизнями своих собратьев. Так как память у них коротка, они стараются уничтожать врагов сразу. Поэтому стоит убить одного подёнка, как на его место прибудут несколько. Это выгодно нанимателям: можно нанять троих, а когда их убьют, сбежится целая толпа и будет сражаться, не жалея жизни… Они очень опасны. Но не бойся, когда ты вернёшься домой, они не вспомнят ни о тебе, ни о твоём доме. Тот, кто нанял их, ищет меня, о тебе ему точно ничего неизвестно. Ничего не бойся, хорошо?

Легко было сказать. Алине казалось, что теперь она будет перманентно находиться в тревоге. Вчерашний день и эта ночь совершенно выбили её из колеи. Хорошо, что утром не надо на работу. Она не представляла, как сможет трезво и по делу мыслить после подобных приключений.

Девушка чувствовала, что одежда, хоть и не до конца высохла, но зато больше не казалась холодной. Можно было надеяться, что скоро всё это закончится: перестанет быть мокро, она вернётся домой и этот странный мужчина уйдёт из её жизни. Только следовало поторапливать эти события, так как Алина чувствовала, что начинает испытывать сожаление при мыслях, что Лёша скоро покинет её.

– Я хочу оказаться дома как можно скорее, – сказала она.

– Тогда в путь, – легко согласился мужчина. – Гроза довольно близко, – заметил он, поднимаясь с пола.

Девушка не ожидала, что он не станет противиться. Она думала, что он хоть как-то попытается продлить её пребывание в его доме. Но он не намеревался более задерживать её.

Из-за этого Алине уже не так хотелось покидать этот дом. Она неожиданно нашла во всём происходящем какое-то своё волшебное очарование. Тут было тепло и уютно, одежда почти высохла, а невероятные вещи, что рассказывал мужчина, очень напоминали байки у костра, которые девушке приходилось слушать редко, но от этого она любила их ещё сильнее.

Тем временем Лёша вышел на улицу, но вскоре вернулся с ведром дождевой воды. Зачерпнув кружкой воду, он залил огонь в камине, отчего угли сердито зашипели, и от них повалил дым. Стало темно.

– Пойдём? – позвал он, дотрагиваясь рукой до плеча Алины.

– Да, пойдём, – откликнулась она, поднимаясь с пола и направляясь вслед за Лёшей к дверному проёму, что вырисовывался светлым прямоугольником на фоне тёмной стены.

Мужчина закрыл дверь, подперев её доской. Никаких замков не было предусмотрено. Алина последний раз глянула на этот небольшой домик и улыбнулась. Сколько же всяких глупостей ей довелось сегодня услышать!

Лёша шёл чуть впереди, а девушка следовала за ним. Ни тропинок, ни дорог не было и в помине, словно это был дикий лес. Шли они довольно долго, лес поражал своим однообразием, а где-то вдалеке уже гремел гром. Надвигалась сухая гроза, судя по всему. И это нравилось Алине. Мокнуть снова не было никакого желания.

Заметив впереди ельник, Алина забеспокоилась:

– Мы ведь не пойдём через кладбище?

– Нет, нам немного в другую сторону, – успокоил Лёша.

Больше девушка ни о чём не спрашивала. Они действительно не стали заходить в ельник. Хотя девушка и не могла утверждать, что попавшееся ей тогда на пути кладбище располагалось именно за этими деревьями. Но всё равно было бы не очень приятно заходить в тёмный и мрачный лес.

Пока они шли, гроза заметно приближалась, и потому Лёша прибавил шаг. Алина старалась не отставать. Она и сама не поняла, как они пришли на место. Мужчина остановился, и девушка встревоженно спросила:

– Мы сбились с пути?

Лёша улыбнулся, дотрагиваясь ладонью до ствола сосны.

– Нет. В этом лесу я не могу сбиться с пути. Мы на месте. Неужели не узнаёшь?

Девушка не ответила. Для неё все деревья в лесу были похожи, и она могла отличить лишь очень запоминающиеся кривые экземпляры, коих здесь не наблюдалось.

– Давай же, – позвал Лёша. – Надо держаться за ствол, иначе останешься тут…

Алина вздохнула. Следовало играть по правилам этого человека. Если он считает, будто они сейчас в его мире, пусть будет так. Если уверен, что может проводить её до дома только после того, как она прикоснётся к дереву во время грома – да не вопрос! Лишь бы поскорее выбраться из леса.

Она положила обе ладони на шершавую кору.

– Лёша… Ты… безумен… – призналась она, и он только улыбнулся в ответ.

Светало. Молнии не были слишком заметны. Девушка даже не знала, сколько сейчас времени. Было достаточно светло, несмотря на грозовые тёмные тучи. Они хотя бы прогнали те ужасающие облака, что господствовали на небосклоне так недавно. Раскат грома раздался неожиданно, так как Алина не успела заметить предшествующую ему молнию. Девушка зажмурилась и прижалась к дереву, пока раскатистый долгий звук не стих.

Она неуверенно открыла глаза, встречаясь взглядом с сиреневыми глазами мужчины.

– Испугалась? – участливо поинтересовался он.

– Теперь мы в моём мире? – задала встречный вопрос Алина, недовольная тем, что Лёша снова заподозрил её в немотивированной трусости.

– Да, – последовал утвердительный ответ. – Осталось лишь проводить тебя до дома, и… – он прикусил нижнюю губу, подбирая слово, но когда нашёл нужное, оно ему не понравилось и потому прозвучало вопросительно: – … попрощаться?

Он рассчитывал, что она обнадёжит его, но она снова не стала этого делать:

– Да, проводить и попрощаться. Всё верно, – деловито отозвалась она, отстраняясь от сосны и оглядываясь по сторонам.

Небо было чистое, предрассветно тусклое. Солнце ещё даже не начинало всходить, но всё-таки темнота уже отступила. Девушка заметила, что, вроде бы, лес действительно изменился вокруг, но не стала ничего говорить по этому поводу, поскольку ей не хотелось давать Лёше ложную надежду, что она может поверить в реальность всего произошедшего сегодня с ней.

– Пойдём, Алина, – позвал Лёша, протягивая ей руку.

Девушка скептически посмотрела на неё, не собираясь прикасаться к мужчине снова, и он просто напомнил, начиная идти без неё:

– Сейчас будет неприятный ельник, иди за мной, чтобы не пораниться.

Алина глянула на свой повреждённый локоть, и вспомнила, с какой заботой Лёша отнёсся к ней, когда увидел рану. Он был милым. И обаятельным. Девушка тяжело вздохнула, глядя на его широкую спину.

Ельник напомнил о недавних событиях и Алина, подозрительно прищурившись, спросила:

– Это точно не то кладбище, окружённое ёлками?

– Нет. Оно осталось в моём мире, – получила она уверенный ответ.

Алина только вздохнула. Конечно, оно осталось в том, другом мире. Она не собиралась спорить. Ей хотелось оказаться в посёлке и больше никогда даже не заглядывать в лес. И никогда не разговаривать больше с незнакомцами в поезде.

Девушка следовала за своим провожатым, и он, как и в прошлый раз, отгибал ветки и придерживал их, чтобы они не причинили Алине неудобств. Девушка следила за ним: все его движения были хорошо отработаны, он не сломал ни единой веточки и не получил ни малейшей царапины. Несомненно, он частенько проходил этим путём. Алина поймала себя на мысли, что любуется им. Не боится, совсем не боится больше. Возможно, даже доверяет. Именно доверие, а не страх разозлить его, движет ею. Она шла за ним, и иногда он оглядывался на неё, проверяя, всё ли в порядке. Девушке каждый раз удавалось угадать, когда он собирался обернуться к ней, и она делала вид, что смотрит вовсе не на него, а на ветки или себе под ноги. Мужчина был красив. Она видела его шрамы, но несмотря ни на что, он всё равно казался ей прекрасным. Абсолютно прекрасным. И неважно, что он постоянно неправильно понимал её и часто говорил не то, что следовало бы. Зато он был искренним. Это подкупало. А ещё было в нём что-то своё… что-то забытое, что она никак не могла вспомнить.

Потревоженные иголки пахли новым годом. Девушка любила этот волшебный зимний праздник. Да и кто его не любит! Воспоминания, пробуждённые еловым ароматом, заставили её глупо улыбаться. В новый год она всегда ждала чуда, но оно не происходило. И вот оно приключилось с ней летом, а она даже не поверила в него. Но от запаха она начала понимать, как глупо себя вела. Что показывал ей сегодня Лёша? Умелые фокусы? Проекции? Иллюзии? Она не знала и не хотела знать этого сейчас. У неё было чувство, сродное тому, какое испытывает человек в кинотеатре, когда ему в хорошем качестве показывают небывалые миры. Не важно, как это сделано, даже и лучше не знать этого. Главное – чувство радости, которое всё это дарит.

Когда выбрались на дорогу, Лёша долго всматривался в лицо девушки. Она улыбалась ему. Искренне и открыто. Он и не думал, что она так умеет. Кроме того, глаза её сияли от счастья.

– Всё хорошо? – решил уточнить он. – Ты действительно так соскучилась по родному миру?

– Наверно, – не стала разочаровывать она его.

В конце концов, он подарил ей незабываемую ночь. Как бы двусмысленно это ни звучало, это было истинной правдой. Такую ночь забыть невозможно.

Теперь они шли уже по дороге. Те же самые лужи, в которых приходилось увязать девушке, встречались на пути, только теперь у путников было время обходить их. Лёша смотрел на Алину и никак не мог понять, почему она вдруг так обрадовалась? Неужели она до последнего не верила, что он безобиден и отпустит её домой? Ему вовсе не хотелось казаться ей монстром и он считал, что сделал всё, чтобы доходчиво объяснить, что он не опасен для неё. Он шёл и размышлял: в чём же он просчитался? Ему нечасто приходилось втираться в доверие к девушкам. Обычно они сами цеплялись за него, хоть он всем и казался замкнутым и необщительным. И, возможно, поэтому, у него сложилось ложное впечатление, что стоит стать открытым, и тебя поверят. Оказалось, всё не так просто.

Ближе к посёлку им встретились грибники на велосипедах, спешащие к рассвету оказаться на своих грибных местах. Идущие из лесу двое в грязных джинсах не вызвали у них никакого интереса. Алине показалось, что они лишь скользнули по встреченным молодым людям взглядами, но, не заметив при них корзин, быстро потеряли интерес.

На опушке леса мужчина остановился. Он не хотел долгого прощания и долгого ожидания прощания. Вроде бы он выполнил её просьбу, и теперь девушка могла самостоятельно добраться до своего участка. Оставалось только извиниться за всё и сказать «прощай»: навязываться больше не было смысла, да и причину, почему им стоит продолжить общение, Лёша так и не сумел сформулировать.

– Чего стоишь? – спросила девушка, прерывая его мысли; голос её был весел и впервые приветлив за время их недолгого знакомства.

– Думал, дальше ты сама… – честно ответил он.

Девушка слегка нахмурилась и припомнила:

– Я просила проводить меня до дома… Вдруг, те люди ещё там? Ты ведь согласился… – она посмотрела на него несколько обиженно, словно он бросал её на произвол судьбы.

– Да, конечно… – он улыбнулся. – Забыл просто. Пойдём! – он не стал ждать продолжения этого разговора и пошёл дальше.

Девушка следила за ним настороженно. Ей не верилось, что он действительно хотел уйти. Какое-то шестое чувство говорило ей, что отпускать его нельзя. Не только потому, что это глупо: позволять человеку безнаказанно вторгаться в жизнь другого и заставлять испытывать ужас и дискомфорт, а потом так же безнаказанно исчезать; но ещё и потому, что этот тип явно опасен и для других людей. При этих мыслях, Алине показалось, что она не хочет делить его с «другими людьми». Он – её персональный неадекват. Хотя, что за глупости? Он действительно странный и, возможно, опасный… А ещё у него есть Наэлья, об этом девушка старалась тоже не забывать.

***

На улицы стали потихоньку выходить люди. Кто-то спешил на утренний поезд: многие летом ездят на работу с дач. Кто-то выгуливал своих питомцев, преимущественно собак, но один человек попался с толстым енотом, и Алина проводила долгим любопытным взглядом пушистого симпатичного зверя. Больше ничего примечательного не случилось за то время, пока они шли до дома девушки. Лёша снова молчал, полагая, что при подобной обстановке его неразговорчивость уже не должна пугать. Девушка тоже молчала, потому что мужчина думал на этот раз верно, и в озарённом утреннем солнцем посёлке его молчаливость совершенно не напрягала.

Подойдя к своей калитке, девушка обнаружила, что та открыта нараспашку. Этого следовало ожидать: они в таком темпе покидали её дом, что затворять калитку времени просто не было. Но Алина всё равно замерла, и сердце её тревожно забилось при воспоминании прошлого вечера. Люди-то были настоящие, в этом она не сомневалась. И они были тут. И ломились в её дом. Она нервно сглотнула, отступая на шаг назад: было страшно заходить на участок, и утреннее солнце уже слабо помогало держать себя в руках.

– Ну же, – улыбнулся мужчина, хотя взгляд его был обеспокоенный. – Я вовсе не хотел пугать тебя тогда… Пойдём, их нет здесь. Все они гнались за нами, но отстали в лесу… – он, поняв, что слова прозвучали неубедительно, взял Алину за руку и пошёл первым, ведя девушку за собой.

Она не противилась тому, что он снова коснулся её, хоть она и просила этого не делать: сейчас ей и вправду это было очень нужно. Алина, хоть Лёша и был рядом, шла с опаской, ожидая на каждом шагу увидеть злодеев. Но в утренней тишине и под беззаботное пение птиц участок казался вполне мирным, если не считать одного разбитого окна. Но материальный ущерб в эти минуты заботил девушку меньше всего.

Лёша подвёл её к открытой двери в дом и собирался повести и дальше за собой, внутрь. Но девушка вырвала ладонь из его руки, и он, оглянувшись на неё, увидел в её серых глазах слёзы. Меньше всего он хотел, чтобы она снова плакала. Тем более теперь, когда причин вообще не было, с его точки зрения.

Он растерянно почесал голову, пытаясь прикинуть: может ли среднестатистического человека, жившего всю жизнь спокойно, так подкосить внезапное появление в его доме недоброжелателей и одна проведённая в другом мире ночь. Проанализировать получалось плохо, не хватало жизненного опыта… Вернее, жизненного опыта в спокойной жизни не хватало, поэтому он не понимал, отчего у Алины сдали нервы.

Непонимание не очень помешало мужчине принять верное решение: он осторожно обнял её и прижал к себе, мысленно удивляясь тому, что она так легко позволила ему это сделать. Девушка уткнулась лбом к его плечо, и он почувствовал, что она начинает дрожать. Ей было не по себе здесь и очень обидно, что дом, который должен быть защитой, теперь представлялся ей источником угрозы. Главное, она вообще никогда не лезла на рожон и не думала, что может оказаться в подобной ситуации. А ситуацию она находила паршивой, поскольку бояться зайти в свой родной дом – это довольно неприятно и печально. К тому же, если припомнить, из-за кого это всё, и где она болталась всю ночь, то удивляться её поведению не приходилось

– Не бойся, слышишь? – прошептал он ей на ухо. – Твой дом пуст. Я сейчас пойду и загляну в каждую комнату. Постой и подожди меня, ладно?

Она отрицательно замотала головой, щекотя своими волосами его нос. Он бы, наверно, улыбнулся, если б не испытывал острое чувство вины перед этой пугливой девушкойкоторой явно требовался отдых после этой сумасшедшей ночи. Он легонько погладил Алину по спине, дожидаясь, пока она справится с собой, сможет говорить и внятно объяснит, что от него требуется.

– Не ходи туда… – жалобно попросила она.

Ей казалось, что внутри ловушка, засада и неминуемая опасность или и вовсе гибель. А ещё ей неожиданно подумалось о том, как спокойно в его сильных руках, и она не хотела, чтобы он отпускал её. Только вот об этом она справедливо решила умолчать.

– И что же тогда мне делать? – поинтересовался мужчина, слегка усмехнувшись и попытавшись скрыть эту усмешку, чтобы часом не обидеть свою нервную собеседницу.

– Давай уйдём отсюда? – всхлипнув, предложила она.

Он нашёл эту идею наиглупейшей, поэтому взял девушку за плечи и отстранил от себя, заглядывая в глаза: они были покрасневшие, а ресницы чуть слипшиеся от слёз. Мужчине снова стало стыдно, на этот раз оттого, что он готов был отправить её одну домой, не подозревая, как сильно она боится подёнков и насколько всё-таки не поверила ему. Лёша постарался быть убедительным хотя бы на этот раз:

– Послушай меня… Это твой дом. Он безопасен. И мне очень жаль, что так получилось… Но я всё исправлю… Я починю окно и помогу тебе понять, что всё хорошо. Я буду рядом, пока ты не поймёшь, что моя защита тебе не понадобится… Подёнки не помнят тебя уже, и больше не вернутся, потому что ты им не интересна.

Он отпустил её и решительно направился в дом, намереваясь показать, что он и вправду пуст. Девушка неуверенно последовала за ним. Как бы страшно ни было, отпускать его одного ей не хотелось, хоть и помощи от неё в случае чего не было бы никакой.

Лёша демонстративно заглядывал в каждую комнату, непринуждённо открывая прикрытые двери, заходя в помещения, обходя их и ободряюще улыбаясь девушке. Алина же была напряжена до последнего и лишь, когда мужчина обошёл все комнаты, она вздохнула с облегчением.

Девушка, удостоверившись, что всё нормально, села на крылечке и закрыла лицо руками. Она не плакала, а просто приходила в себя. Лёша сел рядом. Алина чувствовала его тёплый бок рядом с собой, и понимала, что ужасно рада тому, что с ним всё в порядке.

– С домом всё хорошо… Осталось починить окно, – напомнил Лёша.

Заниматься бытовыми проблемами девушка была не в состоянии. Это казалось мелким и ненужным сейчас. Да и не осень вроде, холодов нет – можно и с разбитыми окнами жить. Она отняла руки от своего лица и посмотрела на мужчину неожиданно светлым и добрым взглядом, словно все тревоги покинули её сердце.

– С окном я разберусь сама… – сказала она. – А в том, что дом пуст, ты меня убедил… И, знаешь, завтра мне на работу… А потом в выходные я просто позову с собой друзей. Я приеду в этот дом с ними, и мне не будет ни капельки не страшно! – она улыбнулась: скорее своим мыслям, чем мужчине, но всё-таки её лицо сделалось от этой улыбки беззаботным и красивым.

Она даже не сдержала смешок, припомнив, как пару минут назад чуть не устроила истерику.. Или устроила, тут уж как посмотреть. Она вообще не была любительницей плакать на плече неизвестных людей, так что могла признать, что всё-таки истерика у неё была. Даже неудобно как-то стало, словно она наиглупейший и наитрусливейший человек на свете.

– Ну что ж… Ты смеёшься… – Лёша улыбнулся, глядя на неё. – Кажется, я могу идти… – он мотнул головой в сторону калитки, вопросительно глядя на девушку.

Лёша не знал, что ещё сказать. Он уже не раз извинился, не раз пожалел, что пришёл прошлым вечером к Алине и множество раз отругал себя за свои ошибки. Теперь он хотел уйти. Нет, конечно, ему бы в глубине души хотелось остаться и продолжить общение с Алиной. И это было бы не такое общение, как до этого: он видел, что его планам не осуществиться, и фантазия не способна на невозможное. На то оно, наверно, и невозможное. Но в его мире всё равно оставались дела, для разрешения которых требовался новый план. Это, а также осознание того, сколько страданий он уже принёс посторонней девушке, заставляло желать как можно скорее покинуть этот дом, этот участок, этот посёлок и весь этот мир.

– Прощай… – тихо сказал он, но девушка остановила его, схватив за запястье обеими руками, словно боялась, что он вырвется и уйдёт.

– Погоди… – смущённо проговорила она, после чего спросила: – Ты сейчас куда?

Лёша тоже смущённо улыбнулся, признаваясь себе, что рад поведению девушки. Пожалуй, было бы печально, если бы она в ответ тоже просто попрощалась. А ведь она могла, он знал, как легко она умела всё портить.

– В клинику, я там временно живу, когда нахожусь в этом мире, – честно ответил он.

Девушка не стала придираться к его словам. Её задача была не отпустить его, или, на крайний случай, отпустить, но…

– Я поеду с тобой, – решила она, так как ей почему-то совсем не хотелось расставаться навсегда с этим подозрительным, но столь милым человеком.

– Зачем? – он удивлённо поднял брови, и его сиреневые глаза пытливо уставились на показавшуюся ему непоследовательной девушку.

– Хочу посмотреть в глаза Кентскому, – нашла причину Алина, при этом сказала фразу так, словно Фёдор был каким-то фантастически злым человеком, какого трудно себе вообразить и являлся созданием столь редкой породы, что было бы жаль упускать шанс взглянуть на него.

– А что с ним не так? – поинтересовался Лёша.

– Он связался с тобой – этого мало? – она наигранно приподняла одну бровь, чтобы он лучше осознал, что того факта, что Фёдор общается с ним, вполне достаточно, чтобы счесть этого человека ненормальным.

– Но ты тоже связалась со мной… – напомнил мужчина.

– Не по своей воле, – уточнила Алина.

– Сейчас ведь пойдёшь по своей… – лукаво улыбнулся он.

– Лёша, возможно, ты забыл или я не внятно сказала, но ты заинтересовал меня. Я даже не могу сказать, хорошо это или плохо, не могу сказать, понравился ты мне или наоборот, но мне хочется узнать о тебе от Кентского…

– Я помню, – улыбаясь непонятно чему, кивнул Лёша: он был доволен. – Хорошо помню всё, что ты говорила мне. Просто мне казалось, ты передумаешь…

Алина удивлённо глянула на него, не понимая, с чего он вдруг сделал подобный вывод. Сам мужчина не удосужился пояснить это, и девушке пришлось спросить:

– С чего бы мне передумывать, ведь после этого ты не сделал и не сказал мне ничего отталкивающего… или проясняющего ситуацию…

– Наш разговор происходил ночью, – напомнил мужчина эту немаловажную, как он считал, деталь. – Я не склонен доверять таким разговорам.

– Почему же? – спросила Алина, не очень надеясь на откровенный ответ, но всё же получила его:

– Ночь – весьма странное время, и не факт, что сказанное или сделанное тобой ночью не покажется на утро ошибкой, – философски изрёк Лёша.

– У тебя это так? – прямо спросила она.

Он слегка улыбнулся:

– Нет. У меня нет. Но у большинства это так. Я стараюсь всегда обдумывать слова и поступки. В случае с тобой я старался быть честным и ничем тебя не обидеть. Я принял решение быть искренним с тобой, потому что это был единственный способ добиться твоего доверия.

Алина покачала головой и фыркнула:

– Ты его не добился, – она посмотрела в его добродушные глаза и не смогла удержаться от нового вопроса: – Почему тебя это не злит? Это должно тебя хоть немного злить: ты доверился мне, но не смог добиться доверия. И ты потратил время и силы зря: я не поверила тебе, я не смогла помочь и вообще всё вышло бестолково.

Он снова улыбнулся, только теперь улыбка его была слегка печальной:

– Зато сделал всё, что мог ради этого. Понимаешь? Только этого не достаточно. Довериться – это не только отвечать на вопросы, но ещё и иметь смелость искренне задавать их. То, что ты спрашиваешь у меня, говорит о том, что ты ещё не доверяешь мне. А то, что я ничего не спрашиваю у тебя – о том, что я не смог до конца довериться тебе. Но я работаю над этим.

Девушка не ответила. Ей не нравилось, что он столь прямолинеен и искренен с ней. Это иногда очень смущало её и настораживало. Она поднялась с крыльца, вошла в дом и практически пересекла веранду, направляясь в свою комнату, как увидела лежащую на столе книгу. Ту самую злополучную книгу, с которой Лёша подошёл к ней в поезде. Тогда он был настырным, впрочем, как и всё время их общения. Но тогда он вызывал у неё куда более неприятные эмоции.

– Что это?! – её голос прозвучал холодно и сердито, так как события в поезде всплыли яркими воспоминаниями, но Лёша не понял, что вопрос был риторический и был задан лишь для того, чтобы ему было стыдно.

– Это книга, которую я тебе показывал в поезде, помнишь? – ответил он, тоже поднимаясь с крыльца и подходя ближе. – Я решил оставить её тут, чтобы в руках не мешалась. Что-то не так?

Алина посмотрела на своего собеседника, сиреневые глаза которого вопросительно смотрели на неё без тени иронии. Она не знала, что ему ответить. Как объяснить ему, что не «что-то», а «всё» не так. Начиная с того, что они встретились и заканчивая тем, что сейчас они стоят в её доме и разговаривают.

– Жди меня здесь. Мне нужно переодеться, – сказала она, уходя в свою комнату и закрывая за собой дверь.

Девушка оглядела беспорядок, учинённый в помещении, печально посмотрела на распахнутое окно, потом мысли невольно вернулись к мужчине, что ждал её за дверью. Как так получилось, что она всё ещё общается с ним вместо того, чтобы скорее избавиться? В нём, казалось, совершенно не было загадочности. Стоило чем-то заинтересоваться в нём, и можно было сразу получить ответ. К тому же Алине никогда не нравились такие открытые люди. Конечно, он пытался сказать, что таковым является только для неё, но это не очень меняло суть. Девушка подыскивала себе одежду, а заодно хоть мало-мальски правдоподобное оправдание своим поступкам. Она не могла определиться: действительно ли ей хотелось увидеть Фёдора и поговорить с ним о Лёше или же просто не хотела отпускать этого человека и она нашла весьма глупый предлог, чтобы подольше побыть с ним?