Читать книгу Мужчина, женщина и их родители: как наш детский опыт влияет на взрослые отношения - Анастасия Долганова - Страница 9

Очевидно, что, для того чтобы сохранить слияние дольше положенного срока, матери нужно оставаться самым важным человеком в жизни дочери. Для девочки естественно со временем (первый такой период начинается около трех лет) начинать интересоваться другими людьми, которыми наполнен мир, прежде всего собственным отцом.

Это огромное по значимости событие для психической жизни девочки – обнаружить, что существует отец, и построить с ним отношения. Тревога матери не напрасна: одной из функций отца для его дочери является как раз защита девочки от аффектов ее матери и от затянувшейся и мучительной принадлежности. Папа показывает дочери, что на свете есть и другие источники ресурсов, которыми она может свободно пользоваться. Показывает, что в отношениях с матерью возможны границы и агрессия, а также что не только дочь несет ответственность за мать, но и он сам.

О том, как складываются отношения дочери и ее папы, мы поговорим в следующем разделе. Сейчас обратим внимание на то, как этот хороший и полезный процесс – отвлечение внимания дочери от своей матери и поворот к другим людям – может восприниматься в паре «мать и дочь».

Ревность матери к дочери отличается от ревности матери к сыну. Во втором случае она более женская, более инцестуозная, когда мама конкурирует с другими людьми как женщина, претендуя на безраздельное внимание и выбор, которыми удовлетворяет свои женские запросы. В отношениях с дочерью в материнской ревности меньше гендерного, а больше собственнического. Мать может быть обескуражена появившимся у дочери интересом к другим людям, так же как была бы обескуражена, к примеру, неожиданным поведением части своего тела – руки или ноги. Очевидно, что мы не ожидаем от руки своеволия или преданности другому человеку. Так и сливающаяся со своей дочерью мать не ожидает, табуирует и запрещает дочери те желания, которые означают ослабление и утрату принадлежности ей.

Такая ревность может ощущаться матерью как обида, страх и гнев, которые так или иначе дочери озвучиваются. «Конечно, папа хороший, а мама плохая», «Конечно, воспитательница тебя хвалит, она же не знает, какая ты дома», «Почему когда тебя учительница просит, ты готова бежать за ней на край света, а мать от тебя ничего не допросится?», «Почему это ты хочешь отмечать Новый год с друзьями? Новый год – это семейный праздник!», «Что за мальчик тебя встретил?», «От кого эти цветы? Принесешь в подоле – даже не рассчитывай, что я буду его воспитывать!»

К проявлениям такой ревности также можно отнести, например, запрет учиться в другом городе, или жесткий кастинг подруг (обычно позволенные подруги так же принадлежат своим матерям и потому неопасны), или контролирование романтических связей. Широко известный и оплаканный многими дочерьми парадокс состоит в том, что мать, запрещающая любую важную социализацию или построение отношений с мужчиной, одновременно сетует на то, что у дочери нет подруг или мать никак не дождется внуков.

Если мы посмотрим на этот парадокс через призму идентификации и принадлежности, он перестает казаться странным: мать хочет, чтобы принадлежащая ей дочь выполняла материнские желания, в том числе нарциссические, связанные с эго, например «я мать общительной и харизматичной девочки», или социальные вроде «я бабушка». Странно ограничивать социальную жизнь девочки и одновременно ожидать от нее социальной успешности для выполнения собственных задач – однако часто именно так и происходит.

Но, наверное, самая драматичная ревность присутствует в отношениях матери и дочери в том, что касается отца девочки. В идеальном для принадлежности варианте дочь изначально появляется без отца, что называется, «родить ребенка для себя». В других вариантах мать, стремящаяся к слиянию, будет ограничивать, табуировать или создавать особые, подконтрольные ей отношения между своим мужем и дочерью, пользуясь ими обоими как своими расширениями. Она может говорить мужу о том, что он должен сделать в отношении дочери, не допуская или со временем запрещая его спонтанные и аутентичные желания проводить с ребенком время или что-то чувствовать.

Например, она может требовать поговорить с дочерью после ее проступка или навязывать ему отношения с дочерью в удобной для себя форме: «Сходили бы в парк хоть раз», «Вот нормальные отцы водят дочерей на кружки» и так далее.

То же самое она может делать и в отношении дочери: «Вот вернется отец и поговорит с тобой», или «Иди попроси отца сводить тебя на кружок», или «Спроси отца, почему он тебе подарил на день рождения цветы, а не велосипед».

Если мужчина не осаживает женщину в таких проявлениях, то его отношения с дочерью необратимо портятся, а точнее – так и не складываются. Их чувства друг к другу затухают, как и желание проводить время вместе. Это же происходит, когда мать жалуется дочери на ее отца и подменяет ее аутентичные чувства своими, например сплетничая с дочерью о его мужских проявлениях, с которыми дочь не имеет дела, или требуя от дочери быть передатчиком эмоционально заряженных сообщений после конфликта, в котором дети не участвовали.

Также ревность матери проявляется в табуировании сексуальности своей дочери – либо через конкуренцию «я сексуальнее» (эту конкуренцию точнее будет описать не как конкуренцию с миром мужчин за дочь, а как конкуренцию с дочерью за мир мужчин), либо через присоединение к собственной не-сексуальности. Безусловно, сексуальность дочери представляет собой серьезнейшую угрозу для принадлежности, поскольку она не возникает и не может быть реализована в отношениях с матерью.

Типичными в этом отношении парами могут считаться грузная, эмоционально тяжелая мать и ее такая же тяжелая, гневливая дочь. Или властная мать и дочь-учительница. Или холодная, отвергающая мужчин мать и ее одинокая дочь-карьеристка.

Справедливо будет сказать, что в целом мать и не должна поддерживать и развивать сексуальность дочери – это дело мужчины. Однако «не делать работу по развитию сексуальности» и «табуировать сексуальность» – это вещи, лежащие друг от друга очень далеко. Табуирующая мать, во-первых, критически и нелестно оценивает все проявления дочери в этой сфере, а во-вторых, пугает ее ужасными последствиями. Сливающиеся матери часто пророчат своим начинающим взрослеть дочерям венерические заболевания, отвержение мужчин, одиночество и другое ужасное будущее, когда те хотят внести живость в свой стиль одежды или пойти на свидание. Мать, которая позволяет дочери пройти все процессы, связанные с ее сексуальностью, оставляет ее в покое, а при необходимости обеспечивает поддержку, защиту, помощь или утешение.