Читать книгу Быть мамой – это… - Анастасия Дубас - Страница 8

Ночь. Такси. Схватки каждые четыре минуты. Мучительные, я проживаю их в голос. Почти сутки с момента их начала. Как и в первый раз, я не спешила ехать в роддом: мне хотелось подольше оставаться в безопасной и уютной атмосфере. Гинекологическое кресло. В кабинет резкими шагами входит врач. Красивая, молодая девушка:

– Ну что, моя курочка? Рассказывай.

– Вторые роды, рубец на матке, – выдыхаю я.

Осмотр. Тело отзывается острой болью в районе старого шва, и я подпрыгиваю в кресле.

– Плохо, – резюмирует доктор, – рубцы рвутся мгновенно. Я тебя сейчас прооперирую, хорошо? У нас ведь нет цели, во что бы то ни стало родить естественно. Мы здесь за тем, чтобы ты и ребенок остались живыми и здоровыми.

Слушаю внимательно и к своему удивлению соглашаюсь без сожаления. Раскрытие шейки матки – всего сантиметр. Я здорово трудилась все эти сутки: безрезультатно. Новость не оставляет сил продолжать дорогу. Все, что зависело от меня, я сделала. Значит, мои дети выбирают появляться на свет «верхним путем».

Мы с сыном познакомились буквально через несколько минут после его первого крика. Неонатолог прижимала спеленутый сверток к моей щеке. Нет, мне не выложили его на живот, честно говоря, я слабо представляю себе, как это возможно в условиях продолжающейся операции, к тому же мои руки были по-прежнему зафиксированы и заняты катетерами и капельницами. Но по сравнению с моим первым опытом тотальной разлуки с новорожденным, увидеть ребенка и почувствовать хотя бы щекой – невероятное счастье. Полноценного прикладывания к груди тоже не было, врач просто выдавила несколько капель молозива и угостила ими Степу. Но опять-таки, это уже воспринималось мною как огромное достижение, ведь молозиво очень концентрировано и питательно даже в таком маленьком количестве.

– Ну, здравствуй, вот мы и встретились, – выдохнула я, мягко касаясь теплого личика носом. Это был очень счастливый момент. По щекам все катились слезы.

Снова богатырь. И врачи удивленно спрашивали, нет ли у меня гистационного диабета: именно из-за него малыши часто рождаются с большим весом. Но в нашем случае чистая генетика, сыновья в папу.

Только во время операции выяснилось, что естественные роды невозможны – крупный малыш, неправильное расположение крестца, а главное – ткани в районе рубца на матке были несостоятельны. Вместо эластичной поверхности адекватной толщины без полостей со способностью растягиваться и выдерживать нагрузку на матке после первой операции образовался тонкий рубец с большим количеством соединительных волокон. Хотя на скринингах этого разглядеть не удалось, . Выходит, до беды мне оставалось недолго.

– У меня сегодня одни красавицы на родах, – врач обняла меня комплиментом, стягивая с себя окровавленный хирургический костюм.

Каталка громыхала, курсируя по больничным коридорам. Меня переводили из операционной в реанимацию. Я разглядывала потолки и готовилась объявить о чуде.

«Родила Степушку!» – писала я всем, теперь действительно искренне и честно.

В реанимацию детей в этом роддоме тоже не дают, да и пока еще действует анестезия, женщины не в силах о них заботиться. Зато мне подарили открытку с чернильным отпечатком маленькой морщинистой ножки сына, сделанного сразу после рождения. И эта открытка помогала мне мысленно быть рядом с ним. Я представляла, как качаю и кормлю его, прижимаю к груди. Поскорее бы почувствовать ноги и быть рядом. Настрой боевой. Между первым и вторым опытом разница космическая. Никакой вины и трагедии, наоборот, я чувствовала себя абсолютно счастливой.