Читать книгу Эфириус. Восхождение - Анастасия Княжева - Страница 4

До поздней ночи читала об экскаваторах, прикидывая, с какой стороны подступиться к проекту, а утром Даниэль опять отвёз меня в Пантеон.

В голове мелькала крамольная мысль: «Что, если я ошиблась? А в Эдеме убивают не всех писателей-пришельцев?»

Мне надо было убедиться. Поэтому попрощалась с другом и, набравшись смелости, решила отправиться в галерею. Смотреть на портрет Томми было невыносимо, и я забралась на этаж повыше.

Прошла пару метров от лифта, как увидела с противоположной стороны Фредерика Штольцберга. Как всегда, в белоснежном костюме, властный и нарочито доброжелательный, он проводил экскурсию по храму творцов для новой сотрудницы – прекрасной юной блондинки в коротеньком золотистом платье. Она с любопытством озиралась по сторонам и улыбалась так искренне, что хотелось ей улыбнуться в ответ. Наверное, я выглядела так же в день попадания в Эдем.

Хмуро посмотрела на девушку. На вид ей было не больше, чем Элли – дочери Штольцберга. Мне стало жутко. Он ведь знал, что она угодила в чудовищную ловушку и, скорее всего, обречена, но добродушно улыбался, глядя ей прямо в глаза, лицемерил.

Я ощутила укол совести.

– Они всё молодеют и молодеют… – долетел до меня откуда-то справа задумчивый голос госпожи Мариам. Одной из лучших писательниц Либрума.

Я перевела взгляд на неё.

Дориан была одета в пышное тёмно-синее эфириусное платье, по которому текли иллюзорные струйки крови, оставляя за собой на белоснежном полу алый след. Она любила шокировать людей, тем самым поддерживая репутацию писателя дарк фэнтези. Но на самом деле госпожа Мариам не могла свыкнуться со своей смертью, и это событие отпечаталось на её личности.

– Тебя это тревожит, Дориан? – безразлично спросил господин Клай, на котором красовался эфириусный костюм стального цвета. Своими кроем и фактурой он напоминал доспехи рыцаря. – Беспокоишься, что юные и энергичные смогут тебя потеснить?

– Разумеется, – спокойно сказала она. – Как и ты, мой дорогой Торнтон.

Их взгляды, как по команде, устремились ко мне. Я отвернулась и увидела, что Фредерик Штольцберг тоже внимательно смотрел в мою сторону. В груди разлилась тревога.

Он меня подозревает!

Верховный архонт что-то прошептал на ухо новой работнице, и она, согласно кивнув, отправилась бродить по галерее. А Штольцберг уверенной твёрдой походкой направился прямиком ко мне.

Каждый его шаг отбивался в груди барабанной дробью.

Пять…

Четыре…

Пульс зачастил. Дыхание сбилось.

Три…

Два…

Ладони вспотели. Вот бы куда-нибудь провалиться!

Один!

– Доброе утро, Карина, – с фальшивой улыбкой на губах произнёс он. – С возвращением в Пантеон. – Острый взгляд серых глаз метался по моему лицу.

С трудом заставила себя вежливо улыбнуться. Одно неверное слово или действие – и он догадается, что я всё знаю. И тогда меня точно убьют.

– Благодарю.

– Пройдёмся? – От этого предложения по коже пополз холодок, но мой голос прозвучал на удивление твёрдо:

– Конечно.

Очаровательная идиотка с безграничным ресурсом. По словам Шона, он считал меня именно такой. И я решила сыграть эту роль. В ней было моё спасение.

– Господин Штольцберг, мне жаль, что я подвела вас и весь Пантеон с тем проектом. Надо было предупредить стражей, что его следовало срочно отправить в техотдел, но я растерялась и обо всём забыла…

Мой собеседник заметно расслабился.

– Не беспокойтесь об этом, Карина, – снисходительно произнёс он. – Главное, что всё утряслось. Известие о вашем аресте произвело на меня сильное впечатление. Не ожидал, что вы с вашим потенциалом и желанием трудиться на благо Эдема окажетесь в такой неприятной ситуации…

Он бросил косой взгляд на меня. Я потупилась.

– Сожалею, что вас отправили работать на рудник. Но вы должны понимать, Карина, что так устроена система, а без специального образования мы просто не можем давать пришельцам из других миров выполнять высококвалифицированный труд.

– Я всё понимаю, – ответила тихо, отчаянно давя возмущение. – Даже на том руднике от меня было мало пользы…

– Поэтому будем надеяться, что ничего подобного не повторится. Кстати, слышал, что вы взялись за новый амбициозный проект…

Выходит, он и вправду за мной наблюдал.

– Да. – Я заставила себя снова изобразить лёгкое подобие улыбки. – Когда мне стало ясно, насколько сложно работать шахтёрам в аномальных зонах, то идея нового прототипа пришла сама собой.

Штольцберг с притворным добродушием ухмыльнулся:

– У вас поразительная способность, Карина, извлекать для себя выгоду даже из сложнейших ситуаций. Надеюсь, вы ещё не успели шокировать своих коллег страшными байками о рудниках, где выключается любая техника?

Внутренне вздрогнула, уловив угрозу в адрес друзей, покосилась на собеседника.

«Я их уничтожу. Так же, как и тебя, если только посмеешь кому-то обо всём рассказать», – говорили его глаза.

– Разумеется, нет, – ответила я, сглотнув. – Им об этом знать ни к чему. А я бы хотела как можно скорее забыть о случившемся.

Штольцберг удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Если у вас всё получится, моя дорогая… – От этого обращения меня передёрнуло. –…то вы мгновенно войдёте в число лучших писателей Либрума и переедете в этот сектор. – Он указал рукой на пропасть слева от нас, в которой парили белоснежные капсулы топа. – Вы ведь именно об этом мечтали?

Сначала кнут, потом и пряник.

– Да. Я буду очень сильно стараться, господин Штольцберг.

На том мы и распрощались. Верховный архонт ушёл, и только тогда я смогла выдохнуть с облегчением. Хотя пальцы по-прежнему продолжали дрожать.

Кажется, мне удалось усыпить его бдительность и отвести от себя и друзей угрозу. Временно. Только что делать дальше?

Систему невозможно сломать. Уж точно не мне и не в одиночку. А всё из-за эфириуса и человеческой алчности! Но я должна была придумать способ выжить самой и спасти жизни друзей! Хотя пока и не представляла, что можно предпринять, кроме как не заводить долгов.

Я устало потёрла ладонью лицо, и мой мимолётный взгляд скользнул по стенам галереи. Вздрогнула, заметив портрет писательницы, который когда-то внимательно разглядывала с Шоном. Тогда мне показалось, что изображённая на нём ослепительная блондинка с презрением смотрела в объектив камеры, но сейчас я увидела ненависть, разочарование и затаённую боль.

Марианна Штольцберг. Мать Элли.

Неужели Фредерик Штольцберг убил ещё и свою обожаемую жену, а дочери сказал, что она якобы от него сбежала? Но тогда и Элли в опасности! У неё ведь совсем недавно проснулся дар созидания!

Стоп! Нет!

Если бы Элли что-то грозило, на неё бы не надели сдерживающий ошейник и не выслали бы из Либрума в какой-то закрытый пансион. Штольцберг не станет её трогать. В конце концов, она его единственная дочь!

Однако моя рука сама собой потянулась к коммуникатору.

– Элли, милая, как ты? – встревоженно спросила я, едва услышала её голос.

– Нормально… – недовольно пробурчала подруга. – Но ужасно хочу домой…

Я покусала губу, не зная, могу ли ей намекнуть, что в Либруме опасно. Штольцберг вполне мог поставить мой коммуникатор на прослушку. Но даже если и нет… Судьба её матери не была мне доподлинно известна. А подливать масло в огонь отношений Элли с отцом, которого она всё же любила, определённо не стоило.

– … я уже дважды пыталась сбежать из этой богадельни, – между тем продолжала она, – но дальше километра удрать от этого чёртового пансиона никак не удаётся.

– Неужели там всё так плохо?

– Терпимо. Просто ошейник ужасно раздражает, все на него так косятся… В глаза улыбаются, а за спиной всякие гадости говорят. Не все, конечно, но приятного в этом мало. А преподаватели вообще относятся, как к высокопоставленной преступнице. Бесит!

Остаток разговора прошёл в таком же ключе. Элли была недовольна текущим положением дел, но присутствие духа не теряла. Это обнадёживало.

Я потёрла ладонью лицо и направилась к лифту. Кофе… Мне нужен был кофе, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться.

И всё-таки, что же делать? Как осторожно сообщить друзьям, что им грозит смертельная опасность? Как обезопасить Элли? И как остаться живой самой?

Игра по правилам победы мне не принесёт. Даже если я и сумею создать свой экскаватор – это даст всего лишь отсрочку.

Но что остаётся тогда?

Работать над прототипом, параллельно прикидывая, куда можно сбежать? В горы? Затеряться в одной из аномальных зон? С друзьями мы долго там не протянем. За пределы ФФЗ? Один бог знает, что там творится. Хотя… надо бы выяснить этот вопрос.

Кабинка лифта коротко дёрнулась, послышался отрывистый писк, и я вышла в холл первого этажа, обдумывая планы побега. Внезапно ощутила толчок, чьи-то сильные руки на своих плечах и поняла, что в кого-то врезалась.

– Извините, – пробормотала машинально.

Медленно подняла глаза вверх – и сердце замерло.

Шон!

Он стоял в дорогом чёрном костюме в окружении команды своих личных юристов и внимательно, с затаённой тревогой на меня смотрел. Как же он изменился! Похудел, помрачнел, под глазами пролегли тени от бессонных ночей, но от этого стал выглядеть более опасно и властно.

– Здравствуй, Карина, – произнёс Шон своим низким обволакивающим голосом.

Я испуганно вздрогнула, пальцы разжались – и коммуникатор выскользнул из них и рухнул на белоснежный мраморный пол.

Шон неспешно присел, поднял его, встал, но отдавать не спешил.

– У тебя всё хорошо, Карина?

От этого простого вопроса оцепенение спало. Воспоминания накрыли свинцовой волной. Сердце бешено застучало, кровь прилила к лицу, стало сложнее дышать. Захотелось крикнуть «а сам-то как думаешь?!» и больно его ударить.

Шон ведь когда-то давно тоже был на рудниках, устраивал там бунты, но каким-то чудом сумел вернуться назад. Резко выбился в топ, получил звание лучшего писателя Либрума, подружился с Верховным архонтом и решил сделать вид, будто ничего и не было.

Может, для него и вправду всё позади? Может, он продал Штольцбергу душу? Потому что, как можно спокойно годами взирать со своего пьедестала на то, как творцов, которых он знал, с которыми хорошо общался, арестовывали и отправляли на верную смерть? При этом даже не пытаясь кому-то из них помочь!

– Да, – ответила тихо, сглотнув.

– Я хочу с тобой поговорить.

Я изогнула губы в презрительной улыбке.

– Не стоит, господин Феррен.

Он нахмурился. Острый взгляд голубых глаз буквально прожигал мою душу насквозь.

– Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. – Шон протянул коммуникатор, я потянулась к гаджету, но он в последний момент его придержал. – Будь осторожней, Карина.

Это что, предупреждение? Или угроза? Что если Штольцберг с ним меня обсуждал и ему что-то известно? В любом случае надо быть начеку.

– Прощайте, господин Феррен, – сухо сказала я и направилась к кафетерию.

В одиночестве выпила кофе, глядя расфокусированным взглядом куда-то в пустоту, а затем вернулась обратно в свою капсулу. Проект «Антианомалия» был слишком сложным, и, пока я пыталась создать хотя бы подобие обычного экскаватора, в голове мелькала крамольная мысль: «Может, не поздно ещё отказаться? Попросить изменить задание?» Но на что?

Я была на взводе, напугана, напряжена и в таком состоянии не смогла бы придумать что-то светлое и прекрасное, вроде моего шатра воспоминаний. Нет, блестящая мишура меня больше не привлекала. Приоритеты сменились. Я хотела создать что-то по-настоящему важное. Излить свою боль в творчество. Возможно, тогда разум очистится, я успокоюсь и смогу понять, как спасти себя и близких людей.

К тому же, мне ведь каким-то образом удалось создать того дрона на рудниках…

Нет, выбор сделан.

Назад дороги нет.