Читать книгу Эфириус. Восхождение - Анастасия Княжева - Страница 6

Глава 5 Опасный эксперимент

Оглавление

Это случилось в пятницу. Я была в своей сфере. В программе «Творец» не существовало опции «Симуляция аномальной зоны», поэтому пришлось выбрать режим «Шумовые факторы». Я поставила в настройках «максимальную интенсивность», включила погромче драйвовую музыку и стала творить.

– Я вижу бараки, сколоченные из разноцветных обшарпанных досок… Прогнившие крыши с зиявшими дырами… Слышу шум ветра, шелест крысиных лап и хвостов… – прошептала я – и образы из моей памяти ожили. – Откуда-то справа доносится топот копыт, лошадиное ржание, скрежет железных кирок, лопат… Руда лежит высокими горками, напоминающими египетские пирамиды. У их подножия – телеги с лопатами. А вместо людей – огромные каменные изваяния в виде шахтёров, занятых делом, ленивых охранников с куревом и автоматами, стражей, привёзших в кандалах очередного творца…

Я прервалась на пару мгновений, задумчиво оглядела свои ожившие фантазии. Благодаря выставленным настройкам их цвета приобрели неестественные контрастность и яркость, формы стали гротескными, непропорциональными, а звуки многократно усилились. Творение художника-сюрреалиста – вот, что напоминали они! Но видимость пока что была достаточной. А это не вписывалось в мой план.

– Наступила ночь… Тьма сгустилась над бараками, шахтами, далёкими очертаниями гор и поросшими клевером и вербеной холмами. Начался дождь. Мощные порывы ветра шатали из стороны в сторону реликтовые чёрные сосны, разбрасывали телеги, сдували руду…

Я осмотрелась. Стало намного лучше. В плане чудовищной видимости. Во всём остальном – Апокалипсис. Но и он был мне на руку: если за моей сферой велась слежка, то в таком кавардаке разглядеть то, чем я занималась, было проблематично. Даже мне. Следовало внести коррективы:

В свете кровавой луны на дальнем холме угадывались очертания глиняной армии императора Цинь из восьми тысяч воинов…– Я удовлетворённо кивнула, оглядев чудовищный результат. И выставила вперёд руки, представив, будто собираюсь редактировать голограммы в сенсорных перчатках. – Грянул гром. Разразилась гроза. И с каждым ударом молнии пространство вокруг трескалось, ломалось и искажалось.

Как именно, показала руками и тут же восхищённо присвистнула. Обстановка – огонь!

– Сохранить последние изменения! – крикнула в пустоту.

– Последние изменения сохранены, – ответил мне компьютерный женский голос, который из-за воя ветра, неистового ржания лошадей, раскатов грома и соло электрогитары почти не был слышен.

А я, довольная царившим вокруг меня хаосом, принялась создавать экскаватор.

Когда ало-оранжевые очертания фантазийной машины проступили в воздухе, я осторожно забралась в салон и подумала о родных. В красках представила наш светлый уютный дом, полный радостей и печалей…Сколько в нём было любви и тепла! Я подумала о том, как здорово было бы сейчас оказаться среди родных, и продолжила страстно шептать формулу материализации. Но кроме описания управления гусеницами, стрелой и ковшом, осторожно вплела пару фраз про поиск точек соприкосновения со своим миром.

Мне не нужно было пытаться открыть портал – из-за обратки это было слишком рискованно. Но! я должна была незаметно прощупать почву. Сделать первый робкий шажок на пути домой. Я была уверена, что если действовать осторожно, то всё должно получиться.

–… наметить дорогу в свой мир, – закончила шептать я – и реальность поплыла.

Я увидела знакомый с детства район, школу в которую ходила, в которой теперь учится Мила. Это выглядело так, будто белоснежная оболочка капсулы поплыла, стала растворяться, словно туман, сквозь который открывались виды на привычные мне объекты. До боли желанные. Настоящие.

Я улыбнулась. Неужели всё получилось?

А в следующий миг ощутила резкий энергетический удар в грудь. Мой фантазийный экскаватор дёрнулся и вместе со мной отлетел назад, с грохотом врезался в белоснежную стену капсулы, корёжа реальный и воображаемый металл, сжимаясь, грозя раздавить и меня.

Взревела сигнализация.

Я начала задыхаться… Голова раскалывалась, перед глазами всё плыло, а каждый вдох сопровождался вспышкой оглушительной боли… Осколки стекла оцарапали щёки и лоб, застряли в шее, плече, но у меня не было ни сил, ни возможности их достать.

Фантазия развеялась, и я, скрюченная и изломанная, рухнула на мокрую фантазийную землю.

«Карина, девочка моя, тебе плохо?! – услышала голос мамы. – У тебя что-то болит? Я сейчас-сейчас…»

Внезапно за моей спиной послышался короткий щелчок – и я периферическим зрением заметила столп белых искр. Сознание сузилось, веки отяжелели, и последнее, что запомнила прежде, чем отключиться, были ало-оранжевые язычки пламени, плясавшие на треснутой оболочке капсулы и удушающий запах гари.

Что ж, во второй раз умирать не так страшно… Уж лучше так, чем на рудниках…

Я видела пронзительно голубые глаза Шона… Ощущала почти позабытые прикосновения сильных горячих рук… Вдыхала любимый аромат мужского парфюма… И уже не понимала, почему мы с ним расстались, почему я его ненавижу и стараюсь забыть. Тьма ушла, оставляя лишь свет – лучшее, что было между нами. Кажется, я попала в рай…

– Кара, вы меня слышите?

Незнакомый голос показался раздражающе громким, неприятным. Я сглотнула. Во рту было сухо. Язык приклеился к нёбу, губы не слушались, а тело сделалось неподъёмным, пудовым, чужим.

– Что… что произошло? – просипела я и неожиданно поняла, что от этого простого действия заболело лицо.

Напряглась, собрала все оставшиеся силы и заставилась себя кое-как приоткрыть веки. Но тут же испуганно дёрнулась. Кругом была какая-то мутная розовая жидкость, и я в ней плавала. От плеч, ног и груди отходили жуткие трубочки, рёбра сжимали странные железные клешни, впереди маячило что-то наподобие «руки» 3D-принтера…

– Кара, не пытайтесь освободиться!

Дыхание сделалось рваным, мышцы напряглись. Я задёргалась и нечаянно сдвинула жёсткую прозрачную маску, которая сдавливала лицо, словно щупальца краба. Немного, буквально на миллиметр. Но вязкий раствор просочился под пластик, растёкся по коже, а в нос ударил резкий запах медикаментов.

– Успокойтесь! Вы попали в больницу! – произнёс какой-то мужчина, одетый во что-то белое. Из-за мутной вязкой жидкости, что окутывала моё тело, его было невозможно рассмотреть.

Больница… Значит, сейчас я в больнице… Эта мысль успокаивала.

Я перестала дёргаться. Выровняла дыхание и снова повторила вопрос:

– Что произошло?

– А что вы последнее помните? – профессиональным тоном спросил врач.

Я задумалась.

– Экскаватор… Я создавала его…

– Во время вашей работы произошёл несчастный случай. Ваша сфера загорелась. Но вас вовремя успели спасти.

– Кто? – прохрипела я, подумав о Шоне.

– Вас привезли в больницу представители службы безопасности Пантеона вместе с «небесными» медиками. Насколько мне известно, на посту охраны сработала сигнализация, и вам сумели быстро прийти на помощь.

Я устало смежила веки, переваривая информацию. Выходит, привиделось. Мозг снова выдал желаемое за действительное. А может, воспроизвёл обрывок старого воспоминания. Почему бы и нет? Шона ведь в капсуле не было. Наверное, я подсознательно воспринимала его как кого-то надёжного, безопасного. Того, кого мечтаешь увидеть в критической ситуации, на чью помощь надеешься. И это несмотря на его предательство. Паршивая мысль. Горькая, унизительная.

– Поспите. Сон поможет скрасить ожидание, пока питательная среда и репаратор, кстати, изобретение вашей коллеги – Зои Гамильтон, будут лечить организм. Если осложнения не возникнут, завтра вас переведут в обычную палату. И мы добавим несколько процедур для восстановления мозга. Вы ведь до сих пор принимаете препараты от галлюцинаций? – Я легонько кивнула. – Мы с коллегами это учли. Выздоравливайте.

Послышался стук каблуков, шелест одежды, а его изображение начало растворяться.

– Доктор, постойте… – выкрикнула я прежде, чем он окончательно скрылся из виду. – Мои шрамы… Те, что на спине и плече… Они исчезнут?

– Только если вы того пожелаете.

–Уберите тот, что на руке, а остальные… оставьте. Пожалуйста.

– Хорошо. Поправляйтесь.

К счастью, никаких осложнений не возникло, и вскорости меня выпустили из того плотного пузыря, заполненного отвратительной жидкостью. Резкой боли в шее, груди, спине и плечах больше не ощущалось. Остался лишь приглушённый след. Вполне терпимый, хотя и неприятный.

Я лежала в одноместной палате. Светлой, просторной, но с едва уловимым запахом медикаментов. Он смешивался с ароматом цветов. На прикроватной тумбочке и подоконнике уже красовались дорогие букеты. К моей вене была подключена капельница, а шея и рёбра хотя больше и не были зафиксированы, но врач попросил не делать лишних движений.

Сотрясение, переломы, внутреннее кровотечение, множественные порезы… Я особо не вслушивалась в перечень повреждений, но это запомнила. Однако мои мысли по большей части были прикованы к неудачному эксперименту.

Почему в меня ударило энергетическим импульсом? Я ведь не открывала портал в свой мир, не старалась сделать картинку чётче или каким-то образом взаимодействовать с увиденным. Считай, всего лишь напала на след. И чуть не погибла при этом. Что за завеса отделяла Эдем от других веток реальности? Откуда она взялась? И что если её природа была той же, что и у аномальных зон?

В палату постучали.

– Войдите! – крикнула я.

Дверь растворилась в воздухе – и на пороге в эфириусном белоснежном костюме появился Фредерик Штольцберг. За его спиной маячили фигуры трёх с виду солидных серьёзных мужчин.

Стало страшно. Они знают, что я пыталась совершить!

– Здравствуйте, Кара, как самочувствие? – вежливо поинтересовался Верховный архонт.

Во рту сделалось сухо. Я сглотнула, облизала потрескавшиеся губы и хрипло сказала:

– Уже лучше. Спасибо.

– Рад это слышать. – Он улыбнулся, но взгляд серых глаз остался ледяным. – Ваш лечащий врач сказал, что скоро вы должны окончательно выздороветь. Мне жаль, что приходится вас беспокоить в такой момент, но мы вынуждены расследовать обстоятельства произошедшего несчастного случая.

Точнее, выяснить, что его спровоцировало и при необходимости отправить меня обратно на рудники!

Пульс зачастил, о чём предательски сообщил монитор одного из подключённых ко мне приборов, и я поняла, что надо срочно брать ситуацию в свои руки.

– Господин Штольцберг, вы… вы можете рассказать мне о том, что случилось? Доктор что-то говорил про пожар, но… я не понимаю, как он возник! Я… я работала, как обычно… Пыталась создать экскаватор… Тестировала двигатель, рычаги… А потом меня ударила в грудь силовая волна…

Я жалобно всхлипнула и осеклась, имитируя недоумение, сожаление и посттравматический страх.

– Откуда она взялась? Неужели это произошло из-за фантазийной грозы? Или я опять утратила контроль над фантазией?

– Моя дорогая, мы считаем, что вы каким-то образом сумели коснуться Покрова.

– Покрова? – растерянно переспросила я. – Что это такое?

– Дело в том, Кара, – произнёс он, буравя меня въедливым взглядом, – что вокруг Эдема существует своего рода завеса, которая не даёт нам перемещаться в другие ветки реальности. Её невозможно преодолеть…

– Кажется, я что-то такое слышала, – пробормотала тихонько.

Можно было бы притвориться, что мне про неё ничего не известно, но в ходе расследования могло бы всплыть упоминание о подобном случае с Йелло… А раз мы с ним друзья, то такое обстоятельство бросало тень подозрений на нас двоих. Нет, разумнее было сделать вид, что я имела представление о Покрове, но проламывать его не собиралась.

– Но… какое отношение этот… Покров имеет к моему проекту? Не понимаю… Он же опасен…

На лице Штольцберга отразилось искреннее изумление. Тем не менее, Верховный архонт быстро пришёл в себя.

– Постарайтесь припомнить, моя дорогая, что вы делали и говорили перед тем, как ощутили силовой удар?

Я нахмурилась, изображая задумчивость. От страха задрожали пальцы. Пульс стал почти нереальным. Я ненавидела Штольцбрега и боялась его. Господи, как же сильно боялась. Того, что он мог сотворить со мной и того, что мог сделать с друзьями.

– Я… я… толком не помню… В «Творце» не было симуляции аномальной зоны, и я выставила максимально сложные настройки… Потом стала создавать дополнительные шумовые факторы… Действовала вслепую. Тараторила всё подряд… Выдавала первое, что приходило в голову…А потом раз – и…

Я потянулась рукою к груди и снова всхлипнула, стараясь изобразить истерику. Но из глаз тут же брызнули горькие слёзы, потекли по щекам – нервы, натянутые до предела, в один момент сдали. Так что притворяться мне и не пришлось.

– Я… я не хочу умирать… во второй раз… Только не так… Посреди недоделанного проекта… В шаге от мечты…

Штольцберг ободряюще коснулся моей руки. Чудом её не отдёрнула.

– Моя дорогая, всё позади. Вы скоро поправитесь и снова вернётесь в Пантеон.

– А как же моя сфера? Там ведь был пожар… Где теперь мне творить?

Штольцберг улыбнулся.

– Карина, не беспокойтесь о таких пустяках. Ваш рабочий кабинет отремонтирован. Правда, компьютер сгорел… Его заменили на новый, но старые файлы стоит попробовать восстановить.

– У меня на флэшке есть копии! – тут же выпалила я, вытирая ладонью слёзы. После истории с кражей прототипа и уничтожением всех документов в моём компьютере в угоду паранойе мне приходилось по нескольку раз в течение рабочего дня дублировать свои намётки.

– Вот и замечательно. Тогда никаких проблем не возникнет. Хорошо, что господин Феррен вовремя оказался на месте.

Мои глаза широко распахнулись.

– Что?!

Сердцебиение усилилось, в ушах зашумело. Штольцберг перевёл взгляд на монитор, и уголок его губ дёрнулся.

– Так вы не в курсе? – удивился он. – Шон был неподалёку от вашей сферы, и когда из неё повалил дым, он первым кинулся вам на помощь.

– Нет, я об этом не знала, – ответила глухо, пряча глаза.

– Что ж… поправляйтесь, моя дорогая. Эдем нуждается в вас.

Штольцберг с сопровождающими ушёл, а я постаралась привести мысли в порядок.

Выходит, Шон действительно вытащил меня из сферы. Потому что волновался? Или… Шок длился не больше секунды, а потом на его место пришла ярость.

Ложь! Всё ложь…

Шону и дела до меня не было. В отличие от своей репутации! Подмоченной, после моего ареста. Её надо было срочно реабилитировать! Иначе постоянные покупатели его прототипов разбежались бы… Так почему бы и не погеройствовать на глазах у коллег? Печальный возлюбленный, осознавший свою неправоту, кинулся на помощь покинутой даме сердца… Как всё это цинично!

Внезапно заметила на прикроватной тумбочке букет белоснежных пионов. Обычных, не модифицированных, хотя и очень красивых. Записки к цветам не прилагалось. Но она мне и не была нужна. Белые пионы – визитная карточка Шона. Ещё одна деталь к образу раскаявшегося мужчины. Ярость переросла в ненависть, и когда ко мне в палату зашла медсестра, чтобы поменять капельницу, я попросила её избавиться от букета. Очень хотелось, чтобы она унесла ещё и белые эфириусные лилии Штольцберга, сладковатый аромат которых вызывал тошноту, но делать это было никак нельзя. Он мог вернуться и заметить недостачу.

Однако я надеялась, что этого не случится и победа в ещё одном маленьком сражении останется за мной. Хоть бы в расследовании была поставлена жирная точка! Тогда бы серьёзных оснований для насильственного извлечения моих воспоминаний ни у кого не возникло бы.

В палату, кроме медперсонала, больше никто не приходил. Только в день выписки к центральному входу в больницу прилетели друзья. Они были взволнованы и тараторили наперебой.

– Кара, Кара, что, чёрт возьми, с тобой на этот раз приключилось?! – возмущённо выпалил Макс. – Мы с Тимом решили зайти к тебе в гости, а там… Картина маслом. Сфера обуглилась, почернела, её опечатали… Клянусь, весь Пантеон сбежался на неё посмотреть! А тебя нигде не было!

– Да, мы расспрашивали всех про тебя, – согласно кивнул Тим, – но никто ничего конкретного не мог сказать. Потом Йелло через своего друга охранника выяснил, что ты в больнице…

– … нам дали адрес, и мы все вместе полетели сюда, – закончила за него Мари. – Но твой лечащий врач запретил заходить в палату.

– Ага, – всхлипнула Майя. – Мы так за тебя испугались, Кара! Пожар… Это так страшно. Как всё произошло?

Взгляды друзей тотчас устремились ко мне. Опять придётся недоговаривать…

– Я и сама толком не поняла, – сказала смущённо. – Наверное, напортачила что-то со своим экскаватором…

– Молодец! – без тени сочувствия произнёс Макс. – Ни на минуту нельзя оставить тебя без присмотра.

– Наша мать всегда говорила, все проблемы от большого ума, – задумчиво изрёк Тим и многозначительно постучал себя по виску указательным пальцем.

– Проводилось расследование, – перебил его Даниэль. – С нами беседовали о том, чем ты занималась в последнее время, куда летала, о чём говорила…

От этой информации кровь отлила от лица, а сердце сжалось в комок. Значит, Штольцберг решил убедиться, не солгала ли ему я.

– Верно. Я сказал, что вы были полностью поглощены текущим проектом, – уточнил Йелло, – и старались как можно лучше воссоздать экскаватор.

– Да, остальные ответили примерно то же самое, – кивнула Мари. – Мы ведь почти ничего не знали…

– Извини, если что, – снова всхлипнула Майя, а я наконец смогла вздохнуть с облегчением.

Друзья… Сами того не ведая, они снова меня спасли.

Я улыбнулась.

– Всё нормально. Я вам всем очень признательна. Мне жаль, что заставила вас опять волноваться.

Даниэль подошёл ко мне ближе и с затаённой тревогой заглянул в глаза.

– Главное, что сейчас всё хорошо, так ведь?

Чувство вины сдавило горло, и я сглотнула.

– Да… Сейчас полный порядок…

Эфириус. Восхождение

Подняться наверх