Читать книгу Остров Невезения - Анастасия Корепина - Страница 7

Немного раньше на небольшом и легком судне с черным флагом царило буйное веселье. Пираты словно потеряли головы. Они, как малые дети, дико хохоча, прыгали и скакали по всему кораблю. Эти люди от всей души радовались необычайно богатой добыче, награбленной с одного торгового судна. По этому случаю капитан приказал выкатить для них бочку рома, и потому многие были пьяны.

Только сам капитан по-прежнему оставался абсолютно трезвым и спокойным. Он стоял на своем мостике и с видом полного властелина оглядывал из-под своих густых и косматых бровей бескрайние океанские просторы. Матросы, члены его бравой команды, очень уважали своего капитана. Хайрис Маквелл был очень смел, отважен и щедр.

– Эй вы, осьминоги-суслики, куда глядите? Человек за бортом! – вдруг вскрикнул капитан своим сиплым голосом.

Едва спасенного вытащили на палубу, как по всему кораблю раздалось восхищенное оханье и аханье.

– Бедный парень!

– Досталось же ему!

– А он, наверное, отчаянный! За просто так не разукрашивают до такой степени!

Кто-то стал тормошить его, чтобы привести в сознание. Незнакомец открыл глаза и вскочил, ошалело глядя вокруг.

– Кто такой? – спросил капитан, сверля его взглядом.

Спасенный попятился, пока не уперся спиной в мачту.

– Как звать тебя? – снова обратился к нему Хайрис, но Дангал молчал.

Капитан приблизился к нему почти вплотную, глянул прямо в его черные глаза, с неподдельным интересом разглядывая молодого мужчину, Хайрис успел заметить и все его «украшения». Обратил он внимание и на необыкновенную худобу гостя.

– Так-так, интересно!

Отодрал мужчину от мачты, глянул на его покрытую рубцами спину.

Дангалу до глубины души был неприятен подобный осмотр, но он уже давно отвык сопротивляться всякому насилию над собой.

– Так-так! – повторил капитан и вдруг несильно ткнул его кулаком в бок.

Дангал лишь устало глянул на него.

– Нехорошо, парень! – Хайрис с осуждением покачал головой. – Очень нехорошо! Мужчина должен уметь защищаться! А я не потерплю баб на своем корабле! Ясно? – и уже мягче. – Ты кто такой? Говорить можешь?

Дангал отрицательно мотнул головой.

– Жаль. Ладно, по крайней мере, ничего лишнего не наболтаешь. Эх ты, суслик-осьминог! – Хайрис уже отправился было на свой мостик, но тут опять оглянулся. – Грамотой владеешь? Написал бы свое имечко, а то как мы тебя называть будем?

Дангал вполне мог бы написать свое имя, но решил пока на всякий случай не делать этого, и потому просто неопределенно развел руками.

Капитан задумчиво стучал пальцами по перилам.

– Ладно, – наконец решил он. – Назовем тебя Джой, а то не быть же тебе безымянным. Так? Эй, помощник! Возьмешь его к себе! И дайте там ему поесть чего-нибудь!

Широко улыбнувшись, помощник капитана, голубоглазый великан со светлой бородой, поманил Дангала за собой.

– Меня зовут Федор Грабля, я из России, – сказал ему моряк. – А ты попал на пиратское судно. Знаешь, что с пиратами делают, если поймают? Ну, не буду об этом, надеюсь, обойдется без этого. Так вот, мы грабим британские торговые корабли. Говорят, англичане чем-то насолили нашему капитану, вот он и лютует. Но ты не волнуйся, мы народ хороший, своих не обидим. А из тебя человека сделаем. И где это тебя так угораздило? Или тут не обошлось без проделок нашего Хайриса? Ишь, буковки-то какие выжжены на физиономии, хэ и эм! – он добродушно рассмеялся.

Дангал, стиснув зубы, опустил голову.

– Ладно, не обижайся! – Грабля дружески похлопал его по плечу своей тяжелой лапой.

Сзади них послышался топот.

– Грабля! Эй, Грабля! Как вы там, общаетесь? – послышались крики.

Их окружила целая толпа пиратов. Они суетились, беспрестанно переходили с места на место, стараясь занять более удобное положение, тормошили Дангала, Граблю, засыпали их бесконечными вопросами.

Опять могильный холод мрачного подземелья, сырой каменный пол. Избитый Дангал лежит на нем пластом, со скованными за спиной руками, и у него нет уже сил даже поднять голову. Он еще дико, недоуменно озирался вокруг, в этом пока новом и страшном для него месте. Странно было ему, выросшему на воле, не знавшему ни оков, ни побоев, что с ним так обращаются.

Он думал, что его после всех этих мучений, наконец, оставят в покое, но дон Хосе после небольшого совещания с помощниками вновь подошел к нему. Он схватил Дангала за волосы и грубо задрал его голову вверх, при этом шипы ошейника, туго обхватывающего шею несчастного юноши, больно вонзились в его кожу.

– Так ты будешь говорить или нет?! – рявкнул Манидо. – А то мне что-то очень захотелось заняться выжиганием. Правда, дерева для этого тут нет, но это ведь ничего страшного, не так ли? – он провел пальцем по его щеке. – Какая у тебя гладкая, нежная кожа, как у девушки! И не жалко тебе будет, если этакая красота будет испорчена, а?

Дангал по-прежнему молчал и только еще сильней сжимал зубы.

На него навалилось сразу несколько человек, придавив его к полу. Глаза Дангала в ужасе расширились, когда он вдруг увидел перед собой что-то раскаленное и понял, что это что-то сейчас отпечатают на его лице. В мгновение ока сбросив с себя всех, кто его держал, Дангал попытался вскочить на ноги, но изувеченные ноги не держали его, и он неловко грохнулся на пол. Опять несколько рук схватили его за плечи, за голову. Пленник изо всех сил крутанулся на месте, откинув плечом одного своего мучителя, а другого ударив головой в челюсть.

– Успокойся, парень! Чего ты так разбушевался? Это же будет всего лишь маленький ожог и все, – попытался успокоить его один из помощников Манидо.

Дангал не собирался сдаваться. Он бешено брыкался и вертелся волчком со скованными за спиной руками, изо всех сил вырываясь из рук палачей. Зубы, плечи, голова – все шло в ход. Но силы были не равны. Один из испанцев крепко ухватил его за ошейник, трое других уселись ему на плечи, на спину, распластав по грязному полу. Четвертый обхватил его голову рукой, крепко прижав к полу. Пятый на всякий случай стал держать его ноги.

Пленник дышал часто и тяжело, не спуская напряженного взгляда с приближающейся к его лицу докрасна раскаленной круглой пластины с буквами в центре нее.

– Нет! – в отчаянии вскрикнул он. – Не-е-ет!!!

От дикой боли все поплыло перед глазами, а потом и вовсе померкло.

Когда Дангал все-таки пришел в себя, перед ним по-прежнему растекался красноватый туман. Боль и запах собственной горелой кожи окутывали юношу.

Его подвесили за руки под потолком и на том успокоились. Оставили так висеть в кромешной тьме. А он же, чувствуя, как рвется кожа на немеющих руках, недоумевал: «За что?» Очень хотелось пить… А потом пришел этот светлый ангел, Эльмира.

Дангал, совершенно бледный, сел и ошалело моргнул глазами спросонок, не понимая, где он находится. Прижал к вискам дрожащие руки. Это был лишь сон, но он чувствовал себя так, будто с ним снова сотворили все это. Все тело ныло.

– Эй, Джой! Ты чего, а? Наконец-то проснулся! – тормошил его Грабля.

Дангал, обессиленный, повалился на койку. Ему было тяжело, очень тяжело. Он почти физически ощущал ту боль, то глухое отчаяние.

– Да что случилось-то, хоть намекни? Может, чем смогу тебе помочь? – встревоженно проговорил Грабля.

Дангал молча отвернулся к стене.

Долго потом, очень долго приходил он в себя. Не один месяц шарахался от людей, не веря в их хорошее, теплое отношение к себе. Не один месяц в ночных кошмарах мерещились ему жуткие картины из своей жизни ТАМ. Долго еще он не мог смириться со своей бедой – немотой и этим железным ожерельем на шее, которое осталось на нем после освобождения. Но новые друзья не оставляли его и все же сумели вернуть к жизни. Дангал вновь почувствовал, что и он тоже имеет право на место под солнцем.

Взметая снежную пыль, разнося вокруг мелодичный перезвон колокольчиков, по полю летела тройка тонконогих коней, запряженных в сани. Из саней раздавался смех женщины, довольной собой, своей судьбой и всем, что ее окружало. Рядом с ней сидели мужчина и молодая девушка. Это были Алексей Михайлович и Розалия Митские с Эльмирой. Они ехали в небольшую, занесенную снегом, мезенскую деревушку, где проживали родители Розалии.

Эльмира задумчиво оглядывала этот снег вокруг, деревья, кусты, тут и там торчащие из снега. Она не то чтобы была грустна, а стала как-то спокойнее, взрослее со времени исчезновения Дангала. Она знала все. В последние часы их плавания капитан поведал ей, как Розалия столкнула молодого мужчину за борт. Эльмира до сих пор вспоминала о Дангале. Она сердцем знала, что он жив и что они когда-нибудь еще встретятся.

Вскоре они остановились около высокого дома с резными окошками, поднялись на крыльцо и зашли в горницу. Хозяева ужинали. За столом сидел крепкий квадратный дед, его румяная супруга, рослые сыновья с женами и дети разных возрастов. Особенно среди всей этой семьи выделялась девушка лет пятнадцати. Она была круглолица, темноглаза, на губах ее почти постоянно играла такая светлая, солнечная улыбка. От этой девушки словно веяло молодостью, счастьем и жизнью. Пестрое, немного узковатое платье особенно подчеркивало всю милую прелесть и здоровье ее фигуры. От ее ровного дыхания плавно вздымалась и вновь опускалась упругая грудь, округлые бока. С живым любопытством глядела эта девушка на незнакомых гостей и при этом немного застенчиво и кокетливо теребила одну из своих длинных, толстых кос в сильных полных руках с ямочками на локтях.

– Батюшки! Кто к нам пожаловал! – первой опомнилась хозяйка и бросилась обнимать гостей.

– Полно, мать! Они, небось, устали с дороги! – проговорил хозяин.

Он хоть и старался сохранять степенный вид, как и подобает деду, главе большой семьи, но видно было, что ему тоже очень хотелось броситься в поднявшуюся кутерьму.

Приехавшим представили все семейство. Хозяина звали Иван Федорович, его жену – Матрена Степановна, их сыновей – Михаил, Степан и Николай. Детей тут имелось неисчислимое количество – человек двадцать, и Эльмира запомнила лишь маленькую Машеньку, ее сестру Аксинью (ту самую круглолицую девушку) и чересчур вертлявых и бойких на язычок мальчишек – Кузьку да Демку, которые уже успели ввернуть несколько слов насчет ее «кислоснегобелой физиономии».

Приятным облегчением после стольких тревог и переживаний для Эльмиры стала добрая и истинно семейная атмосфера этого дома.