Читать книгу В Москве без денег - Анастасия Ковалева - Страница 11

В Москву приехала в полночь, бросила рюкзак на сквоте, сама – на улицу (не в заброшку же бригаду вызывать). Сразу же вызвала скорую. Госпитализировали, диагноз – дисфункциональное маточное кровотечение. Порадовало, что приехали быстро и даже возили на каталке (я могла ходить, но так положено). Здесь – бесплатная палата, сразу выдали тапочки, рубашку, постельное уже застелено. Не орут: "как это, у вас халата нет? Как вы могли не взять с собой кружку, тапочки?! Вы же знали, что в больницу едете!" Около каждой койки по розетке. Индивидуальный выключатель с ночной лампой над кроватью. Тумбочка с полочками. В шестиместной палате три человека. Никаких телевизоров, что безумно радует. Я сплю в помещении, в безопасности, на чистом белье. Никто не стырит мои вещи.

Разложилась, поставила телефон на зарядку. Класс! Можно не торчать в компьютерном клубе по ночам. Просто сказка! Как хорошо, что я взяла с собой зарядку и наушники. Тут ещё и вай-фай есть. Кормят вкусной манной кашей и сыром. Правда, перед операцией есть и пить нельзя.

Утром сходила в санитарную комнату. Душевая кабина, биде, раковина, мыло. Горячая вода. Помылась после леса. Я ведь приехала вся в грязи и пыли. Какой кайф смыть с себя грязь. Ещё бы шампунь для полного счастья. Лежу, отдыхаю и читаю газету и книжку, которую купила у Умки.

Обед везут, как в ресторане:

– вам хлеб чёрный, белый? Сколько кусочков? Тефтели будете?

Готовят обалденно вкусно, я всё с удовольствием ем и ещё добавки прошу.

Кухарка мне подкатывает столик, а уборщица сама заправляет мне одеяло. Прокладки тоже выдали бесплатно. И никто не хамит, не кричит и не выгоняет.

4 июля.

Понедельник. В выходные коронавируса не было, все ходили без масок. А в понедельник пришло начальство, и коронавирус резко разбушевался.

Соседки болтают. Молодая, русская, говорит узбечке, постарше:

– У тебя есть дети?

– Нет.

– Плохо! Обязательно надо завести ребёночка! Дети – это счастье! – Говорит она со светящимися от счастья глазами, и как вспоминает про ребёнка, сама вся расцветает. -У тебя муж есть?

– Муж умер, авария, третий день свадьба – отвечает узбечка.

– А заново выйти замуж?

– Не хочу.

– Ничего, ты ещё родишь! – успокаивает её девушка.

На обед были макароны с морковкой и маслом. Съела я их уже под вечер, т.к до и после операции есть нельзя. Хотела голову помыть. Жаль, душ закрыт на ремонт.

6 июля

Выписавшись из больницы, вернулась на сквот. Рассказала о том, что пропали деньги. Петя ответил, что я вру, что не было у меня никаких денег, а я всё выдумала. Сказал, что не хочет общаться с человеком, который теряет деньги. Я говорю: – Зачем ты врешь? Он отвечает: – А разве ты никому никогда в жизни не врала?

Пытаюсь общаться. Но на любой вопрос слышу: «Не лезь. Не спрашивай. Не скажу. Нет и точка. Это личное. Не выясняй, что я собираюсь делать и что делаю. Со мной нельзя». Когда у меня одалживают какие-то вещи, я их всегда даю, только спрашиваю, когда вернут. Когда же я попросила у Пети палатку на пару дней на фестиваль, он мне ее не дал даже в аренду. А я надеялась жить по принципам дружбы и взаимовыручки. Быть опорой и плечом друг другу, знать, кто чем живет и дышит, общаться, делать дела вместе, участвовать в жизни друг друга, ничего не скрывать и не врать. Петя и раньше врал мне. Клялся, что не курит траву – и тем же вечером накурился, после чего вёл себя агрессивно и грубо. Утверждал, что не был на зоне, но его бывшая жена подтвердила, что был в колонии несовершеннолетних. Так и просятся строчки Цоя: «Я не люблю, когда мне врут, но от правды я тоже устал».

Ночью ребята ушли на Арбат гулять, я пошла сидеть на остановку. Телефон зарядить нужно, да и оставаться с мышами страшно. Подъезжает машина уборщиков. В машине дворник, водитель и еще один человек. Дворник в оранжевой робе выходит из машины, вынимает в мешок, кидает в машину и фотографирует уже пустую урну. То же самое проделывает со второй. Урна, наверное, чувствует себя суперзвездой с обложки журнала…