Читать книгу Падение - Анастасия Пименова - Страница 4

Переворачиваю очередную страницу в книге, которую читаю и даже не сразу понимаю, что возвращается Ник.

На часах почти двенадцать. Раньше обычного.

Он подходит ко мне, когда я подавляю зевок, и целует в губы.

Секунда, две…

Слегка приподнимаюсь и задерживаю дыхание, а он отстраняется.

– Я думал, что ты уже спишь.

– Решила дождаться тебя.

Он отходит в сторону и начинает переодеваться, а я кидаю взгляд на его тело, словно впервые вижу, как он это делает. Всё ещё непривычно.

Последние несколько дней я засыпала без него и просыпалась тоже, так как у него оказался очень плотный график.

В груди стало образовываться чувство… Какое? Наверное, я начала скучать. Как глупо, знаю, но ничего не могла с собой поделать, поэтому да, сегодня решила его дождаться.

Если бы я была хоть чем-то занята, то, возможно, это так бы на мне не отражалось.

Ник скрывается за дверью ванной, и через мгновение я слышу звук воды. Шум приглушённый, размеренный, тот, под который можно задремать, если бы я не ловила себя на том, что просто жду, когда он выйдет.

Минуты тянутся слишком медленно, и наконец щёлкает замок.

Он появляется в проёме с обернутым полотенцем вокруг бёдер. С влажных, чуть растрёпанных светлых волос по шее и груди скатываются тонкие капли, исчезая где-то между рельефных линий мускулов. На свету при таком освещении кожа кажется чуть темнее, чем обычно.

Я помню его совсем другим. Когда он был ростом с меня, когда мышц почти не было и когда он казался слишком худым. Сейчас же… всё это изменилось.

Когда он в прошлый раз вернулся в школу, то я уже тогда видела, как другие девчонки смотрели на него. Даже та же Николь. Тоже по-другому.

Я стараюсь не смотреть слишком явно, но, наверное, всё-таки выдаю себя, потому что Ник чуть приподнимает уголок губ:

– Что? – его голос низкий, такой, что на коже вновь появляются мурашки. – Я выгляжу настолько ужасно после дня с Советом?

– Хуже некуда, – отвечаю я сухо, пряча улыбку за страницей книги. – Смотри, весь мокрый. Кто-то должен пожалеть тебя.

Ник криво улыбается, проходит мимо, открывает шкаф и вытаскивает из него лёгкие домашние брюки, которые и надевает.

Я краем глаза наблюдаю, как он садится на край кровати, проводит рукой по лицу, потом устало выдыхает.

– Долгий день? – тихо спрашиваю.

– Слишком. – Ник тянется к шее, будто пытается размять мышцы. – Опять обсуждали распределение групп. И снова эти бесконечные споры. Мне кажется, мы всё больше тонем в разговорах, чем в делах.

Стоит Нику лечь рядом, как матрас под его весом проминается.

Откладываю книгу в сторону и поворачиваюсь к нему лицом.

Ник проводит пальцами по моим волосам, заправляя выбившуюся прядь за ухо, проводит костяшками пальцев по скуле.

Взгляд блуждает по его лицу и в конце концов останавливается на губах. Только он всё же тянется ко мне первым.

Целует.

Ощущаю, как грудь Ника тяжело вздымается и опускается, когда он в одно мгновение нависает сверху и одной рукой держит запястья у меня над головой.

Его губы прижимаются к основанию моей шеи, а дыхание обдает жаром, согревая до глубины души. С каждым мгновением пространство вокруг нас теряет фокус, а мое тело сосредотачивается на нем.

Легкие начинают гореть так, словно я нахожусь под водой и более не могу вздохнуть. Голова становится туманной.

Ощущаю, как через несколько секунд пальцы Ника уже скользят по моему бедру.

В животе разливается знакомое тепло, когда Ник отпускает мои запястья и губами скользит вниз, доходит до груди и прикусывает чувствительную кожу.

Вдох получается рваным, и я нервно сглатываю, опуская взгляд вниз.

В эту же секунду до сознания доходит, что что-то не так.

Звук.

Я слышу странный звук. Будто на телефон приходят сообщения. Такой забытый звук за последние три года, что его удается различить с трудом.

– Ник… – зову его, когда сознание окончательно проясняется. Только у меня, так как он продолжает ещё меня целовать.

Понимаю, откуда именно идет этот звук и приподнимаюсь на локтях, когда мой взгляд фокусируется на тумбе. Той самой, где лежит то устройство для связи.

– Ник, тумба.

Касаюсь его рукой, и взгляд парня тоже проясняется, после чего он рывком поднимается и тянется к тумбе, откуда достает нужное устройство.

Он что-то нажимает, из-за чего звук отключается, а сам смотрит на экран.

– Это Сойер? – тут же спрашиваю я.

– Да.

Вмиг Ник становится совершенно другим.

Только то, что было в нём человеческое, тёплое, живое, будто смывается волной сосредоточенности и внутреннего холода.

Дыхание его становится ровным, а взгляд цепким. Я вижу, как зрачки расширяются, делая глаза почти чёрными.

Он что-то читает, палец чуть сжимает корпус устройства сильнее, чем нужно, и я слышу лёгкий хруст пластика.

Всё это время молчу, лишь наблюдая, как на его лице сменяются эмоции.

Ник уже не смотрит на экран, будто видит не сообщение, а что-то за ним, даже, скорее, вовсе смотрит сквозь него. В его взгляде появляется знакомая тьма, от которой по спине пробегает холод.

Я закусываю губу, чувствуя, как сердце стучит громче обычного.

– Что там? – спрашиваю тихо, осторожно, будто каждое слово может обрушить всё вокруг.

Он не отвечает сразу, продолжает смотреть вперёд, в никуда.

– Ник… – снова зову, чуть громче. – Он согласился? Сойер приедет в Авалон?

Молчание длится слишком долго, прежде чем он выдыхает. Медленно, через сжатые зубы.

– Встречи не будет.

Я моргаю, не сразу осознавая смысл сказанного.

– Что значит не будет? Сойер отказался?

Ник бросает устройство обратно на тумбу. Экран мигает, гаснет.

Я уже успеваю предположить, что если Сойер вышел на связь, то это хороший знак.

Его челюсть напрягается, тень падает на лицо.

Ник молчит слишком долго, и это молчание давит с каждой секундой сильнее.

– Он знает, Шоу. Знает, что я не обращусь из-за укуса или царапины безумного.

– Что?

Вопрос вырывается сам собой, я даже не понимаю, как задаю его, а пальцы в этот момент сжимают простыню.

Тревога разрастается в груди за считанные секунды, когда мозг ищет ответ на главный вопрос. Откуда Сойеру это известно?

– Но… как? Как он мог…

Осекаюсь в ту же секунду, когда вспоминаю клетки и то, что нам кто-то помог из них выбраться. Это был Сойер? Нет. Совсем нелогично. Он был в этот момент в совершенно другом месте. Должен был быть. Значит, Сойер встретил того или нашел, кто нас спас и кто стал свидетелем тех событий. Только за одним исключением. Ник и я не должны были выжить. Нас должна была ждать смерть или обращение.

И мне известно, что Ник искал того человека, который мог остаться свидетелем, как он сам выразился. Человек, что помог нам… Ник хотел избавиться от него. Но никаких следов, даже гильз не осталось после того, как нам помогли. Откуда знаю? Потому что когда все нормализовалось в Авалоне, то Ник сам отправился на то место, где убил Дункана и всё проверил лично. Он боялся, что этой информацией мог кто-то воспользоваться, и, как оказалось, то не зря.

Мысли проносятся в голове, сталкиваются, разбиваются, словно осколки стекла.

Пальцы всё ещё сжимают простыню, и я чувствую, как ткань впивается в ладони.

Я вижу, как он медленно поднимает голову, взгляд становится почти нечеловеческим.

Тянусь к устройству, и экран тут же вспыхивает, когда я вижу сообщение на экране.

Мне передали, что некий Николас Максвелл ищет меня. Хочет, чтобы я приехал в Авалон. Чтобы заключил мир.

Николас Максвелл. Тот, чей отец создал газ. Тот, из-за кого всё началось. Тот, кто должен быть либо трупом, либо безумным. Но уж точно не сидеть в Совете, рассуждая о мире.

Ты тот самый Николас Максвелл?

Всё внутри становится холодным.

Да. Он знает.

Не просто имя. Не просто лицо.

Он знает историю.

Знает, кто Ник на самом деле.

Я поднимаю глаза. Ник по-прежнему смотрит в одну точку, будто даже не дышит.

Это ещё не всё сообщение, поэтому я нажимаю на кнопку и пролистываю ниже, видя его окончание.

Теперь, когда ты знаешь, что мне известно, то всё также желаешь встречи? Если да, то хорошо. Только она пройдет на моих условиях. И точно не в Авалоне.

Сойер теперь не просто враг для Ника, а не возможный соратник.

Он тот, кто держит в руках истину, способную разрушить Ника и его тайну. Тот, от кого парень захочет избавиться.

Дерьмо.

– Он согласился на встречу, Ник, – произношу тихо, когда наши взгляды сталкиваются. – Возможно, стоит…

– Нет.

– Если бы Сойер хотел воспользоваться этой информацией, то уже воспользовался. Не думаешь? – вероятно, у него есть свои люди в городах, как Авалон. Возможно, даже в самом Авалоне, потому что лишь малому кругу лиц известно, что вирус начал распространяться с центра Максвеллов.

Не могу остановиться.

Слова сами срываются с губ, как будто пытаюсь достучаться до того, кто сейчас прячется за этой холодной маской.

– Если бы он хотел тебя уничтожить, – шепчу, – он бы уже сделал это, Ник.

– Возможно, он это и делает, – отзывается Ник тихо. – Просто не так быстро, как ты думаешь.

– Нет, – качаю головой. – Тогда бы… Тогда бы об этом знали все. Совет, города, люди.

– Сойер не согласился на встречу, Шоу. Он назначил её. Это разное.

– Может, это шанс.

– Это ловушка.

Его голос становится тверже, не терпящим возражения.

– Ты не можешь знать наверняка, – тихо говорю, стараясь достучаться до него. – Может, Сойер просто хочет понять, что происходит. Возможно, он видит, что ситуация может выйти из-под контроля. Если бы он не хотел встречи, то либо проигнорировал твое предложение, либо сделал что-то ещё, Ник, – повторяю я.

Замечаю, как он прищуривается, всерьез размышляя о моих словах. Дальше парень встает и останавливается у окна.

– Если ты объявишь войну Сойеру, то всё закончится… плохо. Или решишь от него избавиться, то результат будет тот же. Ты должен это понимать, Ник.

Банальное слово, да, но так оно и будет. От стычек с рейдерами пострадают все.

– Я готов рискнуть.

– Рискнуть? – встаю с кровати и подхожу к нему, останавливаясь рядом и смотря на его профиль. – Рискнуть чем? Жизнями людей, что окажутся втянуты во всё это? Или своей собственной, избегая встречи и возможного рассказа Сойера?

Он медлит, пальцы сжимаются в кулак. Наконец отвечает, почти шёпотом, и в голосе слышится то самое жесткое и не терпящего возражения:

– Я готов рискнуть всем, но не твоей жизнью, Шоу. И не своей. Потому что если Сойеру известно про меня, то известно и про тебя с высокой долей вероятности. Если люди узнают про нас, то нас отправят на опыты. Я уже говорил, что это может быть ловушка, только пока не понимаю в чем её смысл.

– Тогда согласись на встречу и отправь кого-нибудь ещё. Чтобы можно было прощупать почву. Отправь меня…

– Исключено. Ты останешься здесь.

– Но почему?! – не выдерживаю и повышаю голос. Возможно, я веду себя немного по-детски, но если Сойеру известно и про меня, как думает Ник, то уверена, что он согласится вести со мной диалог. – Ты знаешь, что это хороший вариант.

Я смотрю на него, на человека, который одновременно защищает и отталкивает.

– Потому что я люблю тебя и не собираюсь рисковать.

– Вся наша жизнь это один сплошной риск.

– Нет, – руки Ника ложатся мне на плечи слишком быстро и неожиданно, сжимают их, когда я вижу, как в его глазах плещется страх и решимость. – Нет, Шоу. Я не буду рисковать твоей жизнью, Нет. Я лучше пожертвую чужими жизнями, теми, кто для меня ничего не значит, чем отпущу тебя на возможную смерть.

Это звучит жестоко. Звучит расчётливо, как приговор. Для меня. И для других людей.

– Ты говоришь, будто можешь выбирать чьи жизни важны, – вырывается у меня тихо, но резко. – Как будто у тебя есть право списывать людей со счёта.

Он молчит минуту. Потом шепчет:

– Я не выбираю. Я считаю потери приемлемыми, чтобы сохранить главное. А главным я считаю тебя.

Внутри что-то ломается, только не от того, что он желает меня защитить, а от того, каким способом Ник готов это сделать.

Наверное, впервые меня это пугает до дрожи в пальцах, до сухости во рту и до того, что сердце начинает обрывать свой ритм.

Похоже, что Ник замечает изменения во мне, поэтому старается вернуть своему лицу спокойствие, но я уже делаю шаг назад, тем самым, разрывая наш физический контакт.

Тишина давит сильнее. Мне хочется открыть окно и вдохнуть свежего воздуха, а лучше вообще выбежать отсюда и оказаться на улице.

Однако, я продолжаю стоять на месте, когда внутри происходит взрыв.

Жду. Чего? Возможно, что он прислушается ко мне и согласится всё-таки отправить меня на встречу с Сойером.

Проходит слишком много времени, когда парень вновь заговаривает:

– Я прислушаюсь к тебе, Шоу, – не успеваю этому обрадоваться, когда Ник сообщает дальше: – назначу встречу с Сойером. И отправлю кого-нибудь, группу людей.

– Если это ловушка, то ты отправишь их на верную смерть, Ник. Ты же понимаешь это, да?

Конечно, черт возьми, он понимает.

– Мы будем действовать так, чтобы понять, чего хочет Сойер, прежде чем делать выводы. Если он назначил встречу, значит он хочет переговоров, как ты и сказала, а не открытой войны. Нам нужно понять условия и, если возможно, вытащить из этого что-то полезное, не рискуя тем, что нам дороже всего.

Не нам, а ему.

Я сама предложила ему это, подкинула идею, но я имела в виду себя! Себя! Свою собственную жизнь, а не чужую.

Внутри закипает ярость, но в ней же есть и бессилие. Его слова отчасти верны. Маленькая группа меньше заметна, шанс на провал соответственно ниже, если можно так считать. Но цена, в случае если что-то пойдет не так, человеческие жизни. И нет, это не стандартный выход за пределы Авалона, а практически бросок пушечного мяса.

– И что сделают люди, которых ты собираешься отправить? Если Сойер расскажет им правду, то они тоже будут знать её.

– Я это понимаю.

Тишина.

Никаких более пояснений, и это выводит только сильнее.

– Кого ты собираешься послать?

– Пока не решил. Нужно узнать время и место.

На автомате выдаю кивок, понимая, что продолжать этот спор бессмысленно. Более он меня точно не послушает.

Чёрт.

Мы даже не знаем, писал ли это Сойер или кто-то другой, тот, кто нам тогда помог.

У меня есть кусочки пазла, но я не могу их сложить воедино, чтобы всё понять. Пока я понимаю только одно… Что, возможно, кому-то подписала смертный приговор.

Ник возвращается к устройству и отправляет короткое:

Когда и где? Я буду.

Ответа пока не следует.

– Почему ты не написал, что отправишь вместо себя кого-то?

– Потому что тогда он может отказаться. Ему, судя по всему, нужен именно я.

Слова Ника тяжело оседают в воздухе, будто на меня сразу давит невидимый груз.

Ему нужен я.

Он говорит спокойно, будто обсуждает не человеческую жизнь вовсе, а что-то обыденное.

Впервые я понимаю, что боюсь не ловушки Сойера, не риска и не смерти.

Я боюсь того, кем становится Ник.

***

Сойер сообщил место и время. Он выбрал один из заброшенных и небольших городов, который не используют ни рейдеры, ни кто-либо ещё. Всё по тому, что там нет нужных ресурсов.

Ник тщательно изучил карту того города, что находится в одном дне пути от Авалона, и места, где будет встреча. Бывший отель. Странное место для выбора.

– Кого ты выбрал? – спрашиваю у него в очередной раз, когда мы идем прямо по коридору, где чуть дальше наши дороги разойдутся.

Здесь никого более нет.

Он бросает на меня быстрый взгляд, не спешит отвечать, поэтому спустя почти минуту сообщает:

– Кэл, Заин, Джеймс, Аксель и Эндрю.

Я тут же сначала сбиваюсь с шага, а после и вовсе останавливаюсь, ведь точно знаю, о ком идет речь, потому что вряд ли Ник выбрал каких-то других людей с такими же именами.

Я знаю их всех, ведь с каждым пересекалась ранее на разных заданиях, но спрашиваю только про:

– Джеймс и Аксель? Они только недавно вернулись, ты не можешь их вновь отправить за пределы Авалона, Ник. Прошло даже меньше недели.

Впрочем, это не единственная причина, но озвучиваю я только её.

– Аксель единственный человек, который знает про твою особенность, Шоу. Поэтому я поручу именно ему вести переговоры вместе с Джеймсом. Если он узнает про меня, то не думаю, что будет сильно удивлен. Остальным… можно доверять.

– Доверять? – я почти не верю, что он говорит именно это, потому что Ник только недавно сцеплялся с Джеймсом. Да они на дух друг друга не переносят и тут вдруг какая-то речь о доверии?

– Доверие это сочетание навыков, ситуаций и необходимости.

Горечь и страх сжимаются в груди.

– Если что-то пойдёт не так, их убьют, – говорю я холодно, не давая себе права на мягкость.

Ник смотрит на меня, и в его взгляде на долю секунды появляется признание. Да, он это понимает.

Мы идем дальше, когда коридор начинает постепенно сужаться.

Больше ничего так и не говорит. Вероятно, дает мне время, чтобы понять всё это. Но я понимаю и ещё кое-что. Только не понимаю, почему это рождается в мыслях?

Если Аксель умрет, то не будет того, кто в курсе моей "особенности". Если умрет Джеймс, то дело Конрада Хадсона получится пересмотреть.

Это было бы удобно.

Надеюсь, что два заключения пришли в голову только мне и что я ошибаюсь, иначе это будет слишком жестоко. Неправильно и жестоко.

Чувствую себя так, словно Ник поднес острие клинка к моей груди и медленно надавил, вонзив лезвие на несколько дюймов. Ощущаю вкус железа в горле и понимаю, что теперь ставки стали совсем другими.

Я не могу этого допустить.

Не могу.