Читать книгу Из небытия - Анастасия Шадрина - Страница 6

Спустя несколько дней отдыха и восстановления Ирис пришла в норму. После того как стихийная магия впервые пронеслась сквозь неё, опаляя изнутри, ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к новым ощущениям – к тому, как живая сила пульсировала в жилах, будоража сознание. Сейчас же всё улеглось. Стихия, словно приняв её, стала частью самой Ирис. Она уже не пугалась этой энергии, напротив – ощущала с ней связь.

Покой постепенно проникал в её дни. Чтобы отвлечься от мыслей и тревожных обрывков воспоминаний, что иногда всплывали во снах, Ирис старалась быть полезной. Всё чаще она спускалась на кухню, где Ханна уже с утра хлопотала за готовкой. Девушка помогала ей с уборкой: носила корзины с бельём, протирала пыль с полок, а иногда даже пробовала повторить рецепты, что та диктовала на ходу.

Закончив натирать полы, Ирис заглянула в кладовую. На полках зияли пустоты, где раньше стоял кувшин с мёдом, сушёные яблоки, баночки с крупой. Мешок муки был почти пуст, а из солонки высыпались последние крохи.

– Ханна, – позвала она, выходя из кладовой. – У нас почти закончились продукты.

Старуха, поправляя платок, вздохнула:

– Я собиралась сегодня утром отправиться в деревню, да всё откладываю.

– Отложи свои дела, – с живостью в голосе предложила Ирис. – Поехали вместе. Мне очень хочется куда-нибудь выбраться.

Ханна приподняла брови, обдумывая предложение девушки, но уже в следующую секунду её лицо озарила мягкая улыбка:

– Буду только рада твоей компании, Ирис. Ну что ж, пойдём собираться. Переоденься, а я тем временем напишу список, чего нам не хватает.

Ирис переоделась в тёплое платье приглушённого синего цвета и накинула на него короткий плащ с меховой отделкой. Девушка завязала свои светлые волнистые волосы в небрежный, но аккуратный хвост, несколько прядей всё равно выбились вперёд, обрамляя лицо. Она остановилась у лестницы, колеблясь. Навязчивая мысль, как лёгкий шорох в голове, заставила её изменить маршрут. Прежде чем уйти, девушка заглянула в лабораторию Эйдана, где тот в последнее время часто пропадал. Она толкнула тяжёлую дверь. Её встретил запах алхимии – металлический, с нотками трав и спирта. Поверх всего витал запах табака, который предпочитал Эйдан.

Некромант находился у стола посреди комнаты, не замечая её присутствия, погружённый в работу с такой сосредоточенностью, будто весь остальной мир перестал существовать. Лёгкий свет озарял его фигуру мягкими золотистыми бликами. Он был без своего привычного камзола – в простой белой рубахе с распахнутым воротом, рукава были закатаны до локтей, обнажая запястья и жёсткие сухожилия. На его лице была тень сосредоточенности: чуть нахмуренные брови, сжатые губы, взгляд, прикованный к стеклянной колбе, в которой медленно переливалась жидкость, меняющая цвет от зелёного до жёлтого. Он взбалтывал её с предельной осторожностью. Задумчивость шла ему, делала черты лица не только резкими и выточенными, но и притягательными.

Ирис не сразу решилась нарушить этот момент. В её груди отозвалось странное чувство, она узрела в нём нечто подлинное, спрятанное под привычной иронией и холодной отчуждённостью.

– Эйдан, – мягко произнесла девушка, – мы с Ханной едем в деревню, купить продукты. Может тебе, что-нибудь нужно?

Он отстраненно качнул головой. Ирис хотела было закрыть за собой дверь, но некромант успел сказать ей вслед:

– Будьте осторожны. И постарайтесь не попасть в неприятности.

Ирис усмехнулась, обернувшись через плечо:

– Постараемся.

Осенняя дорога развернулась перед ними, словно старая картина в охристо-золотых и ржаво-красных тонах. Деревья стояли по обе стороны, их ветви были почти обнажены, лишь редкие упрямые листья цеплялись за жизнь. Листва, что уже опала, шуршала под копытами, в воздухе витал запах мокрой земли и далёких костров. Ирис ехала немного впереди. Капюшон слегка сполз с головы, а на лице читалось спокойствие. Ханна, несмотря на возраст, выглядела в седле достойно и даже элегантно. Она скакала рядом, уверенно управляя могучим конём Эйдана, и держалась с той ловкостью, которой никто бы не ожидал от добродушной старушки. Ирис покачала головой – в этом доме, похоже, ничто не было таким, каким казалось.

– Ханна, – сказала Ирис, чуть замедлив лошадь. – А ты бывала когда-нибудь в столице? В Аль-Драндире?

Старуха подняла глаза, в которых отразились проблески памяти. Её разум на миг ушёл в прошлое.

– Было дело, – кивнула она. – Давно, лет семнадцать назад. Я побывала там на празднике по случаю рождения первой и единственной дочери короля. В какой же траур впало Кадере через неделю, когда умерла королева Элия.

– А что с ней случилось?

– Подхватила какую-то хворь после родов. Король был безутешен. Правда, лишь первые месяцы. Потом… жизнь пошла своим чередом. Все знали: после смерти королевы он стал слишком падок на женщин – неважно, кто они были: служанки, знатные леди или лицедейки.

Ирис помолчала, пропуская услышанное сквозь себя.

– А принцесса Луиза, какая она?

– Это тебе лучше у господина Эйдана спросить. Он в то время служил во дворце, пока я присматривала за его особняком здесь. Хотя… прошло столько лет, как он покинул замок, принцесса стала уже совсем взрослой. Ходят слухи, что с приближением её дня рождения по всему королевству начнётся распространение небольших подарков, – продолжила Ханна. – В основном мелочи: деревянные шкатулки, ленточки, сладости… И, конечно же, портреты Её Высочества. Я видела несколько таких – круглые картинки с её безупречным лицом. Их раздают людям на праздниках, когда устраивают ярмарки.

Ханна на мгновение замолчала, а потом тихо добавила, голос стал печальным:

– Только, по правде сказать, куда больше пользы было бы от тёплой одежды да хлеба. У нас в Кадéре зимы нешуточные – люди часто голодают и мёрзнут. А портреты… Ну что с них? Повесишь на стену, да только они от этого теплее не станут.

Ирис задумалась, глядя на дорогу, теряющуюся вдали под золотистым сводом деревьев.

– Может, эти портреты, не просто подарки, – сказала она наконец. – Может, они нужны, чтобы люди верили, что будущее будет в надёжных руках?

– Искусственная надежда – слабая пища для голодных, – усмехнулась Ханна. – Люди верят в то, что видят своими глазами и чувствуют своими руками. Если королевство хочет любви народа, пусть сначала накормит его, а уже потом раздает портреты юной наследницы. Сейчас это выглядит, как обычная насмешка.

Они въехали на центральную площадь деревни Ульф, где под дрожащим осенним небом шли обычные дела: кто-то продавал кочаны капусты с телеги, кто-то чинил сбившиеся подковы, дети гонялись друг за другом, не замечая усталых взглядов родителей. Ханна слезла с коня и кивнула в сторону рынка:

– Пойду к старому Томасу, посмотрю, не оставил ли он мне чего из прошлых запасов.

Ирис осталась у колодца, привязывая поводья к деревянной стойке. Её пальцы только начали затягивать узел, как воздух вдруг переменился, словно невидимая волна прошла сквозь неё. Где-то впереди, за домами, послышался протяжный звук – низкий, гортанный, почти звериный – горн. Он пронёсся по улочкам, перекатываясь эхом.

На окраине деревни показалась величественная карета тёмно-фиолетового цвета с серебряной окантовкой, каждая дверь которой была украшена эмблемой – три меча, вонзённые в сердце на фоне пылающего огня. За каретой следовал кортеж: всадники в шлемах с чёрными плюмажами, их доспехи были отполированы до зеркального блеска. Впереди шагали трое в длинных белоснежных плащах, их шаг был размеренным, почти торжественным. В руках они несли тяжёлые жезлы, окованные тёмным металлом, а на верхушках развевались знамёна. На тканях, мерцающих при каждом шаге, был вышит тот же самый символ, что украшал двери кареты.

Толпа отреагировала мгновенно. Люди, стоявшие у лавок или просто проходившие мимо, опускались на колени. Кто-то шептал молитвы, кто-то прижимал руку к сердцу. Лица наполнялись благоговением. Женщины торопливо снимали платки и склоняли головы, дети затихали, прижимаясь к матерям.

Ирис почувствовала, внутри неуловимую дрожь, она прокатилась по телу, и в следующую секунду голову охватило странное головокружение, будто пространство вокруг на миг сжалось, а затем расправилось вновь. В груди разлилась тревога – не резкая, не паническая, а вязкая и липкая. Её нельзя было объяснить логикой: никто не угрожал, никто не нападал, но всё в ней подсказывало: здесь что-то не так. Она застыла на месте как вкопанная. Ладони сжались в кулаки, и лишь капюшон, сползший с головы, выдавал лёгкое колебание в теле. Казалось, что даже звуки стали приглушёнными. Всё звучало как будто издалека, сквозь толщу воды.

Ирис не сводила взгляда с приближающейся кареты. Её глаза чуть расширились, сердце забилось быстрее. В тот момент, когда карета почти поравнялась с девушкой, один из трёх знаменосцев – тот, что шёл слева, внезапно остановился. Его высокий рост и измождённое лицо под капюшоном делали его похожим на мумию. Плащ его слегка колыхнулся, когда он повернулся к ней. Мужчина ударил жезлом о землю, глухой звон разнёсся по площади. Толпа тут же зашепталась.

– Ты… – голос знаменосца был низким.

Ирис не сразу поняла, что он говорит именно с ней. Её взгляд ещё был прикован к карете.

– Как смеешь стоять здесь, не склонив головы? Перед тобой карета Архонта Света, – произнёс знаменосец, шагнув ближе. – Ты осквернила его путь своим непочтением.

Девушка стояла, не двигаясь. Грудь сжалась, внутри всё дрожало от нарастающей тревоги. Пространство казалось чужим, будто сама ткань реальности изогнулась.

– Назови своё имя, – потребовал он, теперь уже стоя в шаге от неё, – чтобы я знал, кого представить перед судом Вечности Света. Имя для протокола…

Он поднял жезл, но не успел закончить, как вдруг его перебил голос изнутри кареты. Бархатный, глубокий, он будто одновременно звучал снаружи и внутри сознания, вибрируя, как низкий аккорд на струнах арфы.

– Довольно, – проговорил голос, не повышая тон, но мгновенно заставив знаменосца отступить назад, как будто его резко потянуло невидимой силой.

Шелковая штора на окне кареты медленно сдвинулась в сторону. Изнутри показалась фигура человека. На нём была серебряная маска с тонкими изящными узорами. Там, где должен был быть рот, маска была сплошной, без прорези, но голос звучал свободно, легко, без всяких преград. На голове его лежала тёмно-синяя ткань, спадавшая на плечи и далее вниз, скрывая контуры тела. Но главное – это были глаза. Два чёрных бездонных зрачка. В них не было ни злости, ни ненависти, а нечто пугающе спокойное, как если бы сама смерть получила голос и разум.

– Подойди ко мне, прекрасная леди, – произнёс он спокойно, и протянул руку сквозь приоткрытую занавесь.

Ноги сами сделали шаг вперёд. И вот Ирис уже стояла рядом с каретой, под взглядами толпы. Ладонь незнакомца была раскрыта, она вложила в неё свою руку. Как только их пальцы соприкоснулись, сердце её на мгновение замерло, и ей показалось, что весь мир застыл. Глаза под маской на миг сузились.

– Любопытно… – тихо проговорил он. Затем его взгляд скользнул к знаменосцу. – Извините этого человека за то, что он заставил вас волноваться, – произнёс Архонт, всё тем же бархатным тоном. – Надеюсь, что мы ещё встретимся, – сказал он мягко и отступил вглубь кареты. Шёлковая занавесь беззвучно закрылась.

Карета медленно тронулась с места. Всадники повернули за ней, знаменосцы снова зашагали вперёд, и процессия скрылась за деревянными домами. Ирис осталась стоять. Она не понимала, что произошло. Но чувствовала, что что-то треснуло внутри неё. В груди пульсировала пустота, оставленная этим взглядом и прикосновением, которое зацепило за глубинные, ещё не осознанные ею самой, струны души. Холодный ветер ударил по лицу, растрепав волосы. Она не отреагировала. Где-то вдали, между лавками, голос Ханны окликнул её.

– Ирис! – она подбежала, обеспокоенная. – Ты что, не слышала меня? Всё хорошо?

– Да… – прошептала девушка, – всё хорошо.

Лёгкие будто не слушались её, в груди всё ещё звенела та безмолвная дрожь. Ирис сделала шаг, затем другой, но вдруг остановилась, чувствуя что-то тёплое под верхней губой. Девушка провела пальцем под носом и увидела алую каплю крови. Тонкая струйка медленно стекала по коже, ярко выделяясь на фоне её приобретённой бледности.

– Кто это был? – тихо спросила Ирис, вытирая платком кровь. Рука её всё ещё дрожала.

– Архонт Света, – выдохнула Ханна. – Верховный глава культа Вечность Света.

Ирис нахмурилась, поднимая на неё взгляд.

– Культа?

Старуха осмотрелась, опасаясь, что их кто-то может подслушать, и подошла ближе, понизив голос:

– Они называют себя просветлёнными. Говорят, что очищают Кадере от скверны. На деле же это фанатики – могущественные и влиятельные. У них храмы в каждом крупном городе. Они повсюду. Даже сам король Вильгельм II прислушивается к ним. Вечность Света возводит ненависть к магии в ранг священного долга.

– Почему тот человек был в маске? – спросила Ирис, чувствуя, как внутри поднимается странная смесь страха и любопытства.

– Таков их обычай: когда старый умирает, на его место приходит новый Архонт Света. Его имя забывается, биография стирается, всё, что связывало его с прежней жизнью, исчезает. Он становится лицом культа. С этого момента Архонта провозглашают Безымянным, и тот более не принадлежит себе. Отныне он служит лишь Вечности. Маска, что возлагается на лицо, не просто символ, а обет, знак полного отказа от личности. Считается, что пока она цела, культ не угасает.

Ирис молчала, её мысли блуждали в лабиринтах этой неожиданной встречи. В голове звучали отголоски бархатного голоса. Вдруг взгляд её упал на руки Ханны, сжимающие сумки, набитые продуктами. Старуха пошатнулась, и Ирис, очнувшись, поспешно бросилась к ней.

– Прости… Я даже не заметила, – тихо сказала она. – Дай помогу.

Ханна только улыбнулась, передавая ей одну из сумок. Они молча направились к лошадям. Деревня уже возвращалась к обыденности, словно помпезная карета и всадники были всего лишь мимолётным сном.

Эйдан сидел в саду, в тени раскидистого орешника, лениво покуривая трубку. Он задумчиво следил за птицей, медленно кружившей в серо-голубом небе. Увидев приближающихся всадниц, он неспешно поднялся, стряхивая пепел на влажную от росы траву.

– Долго вы, – сказал некромант, выходя им навстречу.

Он взял у Ханны сумку, затем подошёл к Ирис, принял её поклажу и без слов направился к двери, открывая её плечом.

– Что-то с тобой не так, – заметил Эйдан, бросив на девушку внимательный взгляд, когда они вошли в дом. – Ты слишком молчалива.

Ирис сняла плащ, плечи её оставались напряжёнными.

– Я встретила культистов… из Вечности Света.

Эйдан остановился на месте. Лицо его посуровело, он медленно повернул голову к ней.

– Ты общалась с ними? – его голос стал ниже.

– С Архонтом Света, – добавила она, подчеркнуто небрежно, как будто пыталась ослабить значение произнесённого имени.

Эйдан ответил не сразу. Он поставил сумки на стол, затем подошёл к окну и застыл, смотря на сад.

– Ну и что же? Какие у тебя сложились впечатления об их главной марионетке?

– Он не показался мне… марионеткой, – произнесла она настороженно. – От него исходила странная энергия. У меня после этой встречи до сих пор руки потряхивает.

Эйдан пристально вглядывался в её лицо, пытаясь уловить хоть тень преувеличения, но не находил.

– Ты уверена?

Ирис кивнула.

– Я не знаю, что именно это было.

Некромант поднял голову. В его глазах зажёгся узнаваемый огонёк интереса – холодный и расчётливый.

– Это многое меняет, – произнёс он, почесав подбородок. – Пожалуй, ты… куда ценнее, чем я думал.

Девушка нахмурилась.

– Приятно чувствовать себя инструментом.

Эйдан чуть усмехнулся, подходя к ней ближе. Но в следующую секунду его лицо вновь стало серьёзным.

– Собирайся. Завтра утром мы отправляемся в столицу. Что-то мы с тобой здесь засиделись.