Читать книгу Из небытия - Анастасия Шадрина - Страница 7

Утро на следующий день выдалось ветреным. Ирис не стала собирать большую сумку – взяла лишь самое необходимое. Всё равно большинство вещей ждали её в замке, в покоях Генриетты – той, чьё тело теперь принадлежало ей, и чьей жизнью она вынуждена жить. Сегодня они с Эйданом отправлялись в столицу – в сердце Кадере, туда, где живёт королевская семья, придворные… и убийца Генриетты. Эта мысль терзала её с самого рассвета. Она проснулась рано и долго лежала, уставившись в потолок, слыша, как сердце стучит слишком громко. Тот, кто пронзил это тело кинжалом, возможно, пройдёт мимо неё в коридоре. Посмотрит в глаза, и она его не узнает. Возможно, Ирис будет говорить с ним, услышит его голос, вежливо улыбнётся, даже рассмеётся… Не подозревая, что перед ней – палач.

Нужно быть начеку.

Но это было не единственное, что тревожило её. У Генриетты были близкие отношения с принцессой – насколько близкие, Ирис могла только догадываться. Что скажет Луиза, глядя на неё? Узнает ли фальшь? Или решит, что подруга просто изменилась? Какой была Генриетта в глазах других? Отзывчивой? Холодной? Надменной? Вспыльчивой? Ирис понятия не имела. Это было похоже на медленно надвигающееся представление, к которому она не выучила ни одной реплики.

Ханна появилась в дверном проёме, как всегда, бесшумно. Её руки были сложены на переднике, в глазах плескалась тёплая грусть. Они не обменялись даже словом, не было нужды – всё было сказано в этом взгляде. Ханна привязалась к Ирис, как и та к Ханне. Старуха могла быть резкой, прямолинейной, но под этим скрывалась неизменная забота. Та самая, от которой у Ирис сжималось сердце. Наверное, именно так и чувствуется… дом.

Они подошли друг к другу. Девушка потянулась вперёд первой – неловко, немного нерешительно. Ханна не отпрянула. Наоборот, разомкнула руки, заключая её в объятие тёплое, надёжное, почти материнское. Ирис вдохнула запах душистого мыла и хлеба. Её пальцы сжались на грубом холщовом переднике, глаза защипало. Они стояли так несколько мгновений. Ирис почувствовала, как Ханна тихо поглаживает её по спине сухой рукой, с натруженными пальцами.

– Удачи тебе, девочка, – сказала она негромко, в голосе звучало всё: тревога, нежность и беспокойство.

– Спасибо… – выдохнула Ирис.

Когда объятие распалось, то осталось странное, тёплое послевкусие.

На дворе ветер с каждой минутой становился резче. Серые облака стелились по небу, затмевая свет. Листья срывались с деревьев и кружили над дорогой. Эйдан уже ждал девушку у коновязи. Его плащ развевался на ветру, волосы спутались у висков. Он неспешно затягивал подпругу на своем жеребце, проверял упряжь, прикидывая путь в уме. Кобыла Ирис нетерпеливо перебирала копытами, предчувствуя далекий путь. Девушка подошла к Дэе, погладила по холке, вдохнула запах тёплой шерсти и кожи седла. Эйдан, затянув последнюю пряжку, обернулся к ней. В его взгляде не было спешки, лишь внимательность – спокойная и немного задумчивая.

– Готова? – спросил он с особым оттенком в голосе, будто спрашивал не только о дороге, но и о том, что ждёт её в замке, о прошлом, которое всё ближе с каждым днём.

– Готова.

Эйдан коротко кивнул в ответ, и вскоре они уже мчались по мокрой от утреннего дождя дороге, оставляя за спиной особняк. Лошади уверенно выбивали ритм. Лес расступался перед ними, впуская в свой туманный лабиринт.

– Давай сразу определимся с легендой, – его голос был размеренным, деловым, будто он давно всё продумал и теперь просто излагал заранее выстроенный план. – Герцогиня Генриетта Альбрест происходила из древнего рода, чья история уходит корнями к самым истокам Кадéре. Дом Альбрестов был известен своей верностью короне. Их поместье, раскинувшееся среди виноградников и цветущих садов у подножия холмов Эльгарской гряды, славилось изысканностью и укладом жизни. Пожар, случившийся в одну бурную грозовую ночь, превратил всё это в прах. Очаг возгорания так и не был найден. Генриетта, единственная, кто выжила. Оставшись без родителей, она тем не менее сохранила главное – фамилию, весомую и уважаемую. Её приняли при дворе, как «одну из последних из Альбрестов». Вокруг имени её рода витала память о долге, чести и влиянии. Леди Генриетта стала той ещё светской львицей. Любила балы, маскарады, вечера в зимнем саду, умела держать внимание в любой компании. При дворе она была популярна, кто-то искренне ею восхищался, кто-то завидовал, но равнодушных почти не было.

Ирис кивнула, напряжённо вслушиваясь в его слова.

– Так что твоя внезапная отстранённость и растерянность могут вызвать вопросы, – продолжил он. – Нужно объяснение твоего исчезновения. Лучше простое и правдоподобное. Ты скажешь, что на одном из приёмов перебрала с вином, вполне в духе Генриетты, и под ночь решила покататься верхом в полях, под звёздным небом. Всё выглядит, как каприз избалованной аристократки. Никто бы и не удивился, – Эйдан посмотрел на девушку краем глаза. – Но в тех полях тебя поджидали разбойники. Видимо, они сразу поняли, кто ты, и решили похитить тебя ради выкупа. Однако ты сопротивлялась, и в какой-то момент один из них ударил тебя по голове. Сильно. Думали, убили. Тело просто бросили в лесу.

Эйдан говорил спокойно, словно вспоминал реальные события, а не выдумку.

– Я нашёл тебя, когда охотился в тех лесах. Ты была слаба, сбита с толку, почти не говорила. Я выходил тебя, и, поняв, кто ты, решил сопроводить обратно ко двору. Это всё. А уж если кто-то и решит проверить – даты совпадают, стража тебя действительно потеряла в ту ночь, а лес в том районе и правда опасный.

Он сделал паузу, а затем добавил:

– И ещё одно. Ты скажешь, что из-за удара по голове потеряла часть воспоминаний. Это объяснит, почему ты ведёшь себя иначе, путаешься в именах, не помнишь мелочей. После такой травмы это не вызовет подозрения – скорее, сочувствие. А сочувствием, как ты знаешь, легче всего управлять. Простая история. Достаточно правдоподобная.

– Простая история, – повторила Ирис с улыбкой, качнув головой. – Прямо, как в романе: знатная леди, похищение, удар по голове, таинственный спаситель… Тебе бы книги писать, Эйдан.

Он лишь ухмыльнулся, не отвлекаясь от дороги.

– А что делать с убийцей? Если он действительно там? Если я встречу его лицом к лицу?

– С этим тебе придётся быть осторожной. Не спешить, а наблюдать и ждать. Присмотрись к реакциям людей, при виде тебя. Тот, кто думает, что убил тебя, будет в полном замешательстве. Его реакция не заставит себя ждать. Он поддастся панике, и если ты окажешься перед ним, он не будет знать, как себя вести и реагировать. Это шанс. Тебе нужно быть внимательной, чтобы заметить эти моменты. А когда мы поймём, кто это, – продолжил Эйдан, – я позабочусь, чтобы он исчез. С этим не будет проблем. Тебе важно помнить, что ты можешь постоять за себя. Ты должна быть готова к тому, что будут моменты, когда тебе придётся действовать самостоятельно. Без меня.

– А когда мы начнем новые уроки по стихийной магии?

– Пока повременим с эти. Всё должно происходить постепенно. С реакциями твоего тела нужно быть очень осторожными, – продолжил Эйдан, его тон становился чуть более настойчивым. – Не спеши с использованием силы. Твоя магия может быть опасной, если ты не научишься управлять ей.

Ирис задумчиво прокрутило своё кольцо на пальце, внимательно прислушиваясь к его словам. Она знала, что он прав. Её тело – не просто оболочка, а новый инструмент, с которым нужно научиться работать.

– Я понимаю, – проговорила она уверенно. – Но мне не хочется ждать слишком долго.

Эйдан посмотрел на неё с мягкой улыбкой.

– Ты и не будешь ждать долго. Просто давай сделаем всё правильно.

Она не ответила сразу, лишь глубоко вдохнула, стараясь удержать в себе целый шторм ощущений: напряжение, сжатое где-то под рёбрами, тревожное волнение, вспыхнувший интерес и осторожный страх перед тем, что её ждёт впереди.

– Скажи… – спустя минуту произнесла Ирис, – а ты ещё кого-нибудь до меня обучал?

– Нет, – Эйдан чуть дернул поводья. – Думаю у меня не хватило бы терпения обучать кого-то с нуля. В тебе все таки есть талант и подсознательные знания об элементарной базе. Признаться, я бы сам был не против взять пару уроков у тебя, когда ты всё вспомнишь.

– Неужели я могу тебя чему-то научить? – она удивленно вскинула брови.

– Определенно, твоя душа намного старше моего бессмертного тела. Ты хранишь в себе древние знания, утерянные в веках.

– А сколько моей душе… лет?

– Она пробыла в небытие около трех веков, – ответил он, после короткой паузы.

– Интересно, какой я была, в прошлой жизни. Дожила ли я до старости или…

– Нет, не дожила, – перебил её Эйдан.

– Значит и меня убили… – Ирис криво усмехнулась. – Что ж, все таки что-то общее у нас было с Генриеттой, – девушка, резко выдохнув, посмотрела на Эйдана с выражением – цепким, проницательным. – Ладно, хватит о прошлом. Скажи лучше… Что ведёт тебя во дворец? В чём твой интерес?

Эйдан отреагировал спокойно, без тени удивления. Он лишь немного выпрямился в седле и ответил:

– Одна из причин – кровь. Королевская кровь. Она… необычна, не в плане магии, а в плане физиологии. В крови Кальдеронов есть регенеративные свойства, которые не встречаются больше нигде. Их раны заживают быстрее. Кровь сворачивается почти мгновенно. Они обладают отличным иммунитетом и устойчивостью к ядам. Даже старение у них идёт иначе, но они смертны, как и все люди, – он сделал паузу, лицо его стало сосредоточенным. – Тело короля выдерживает то, от чего любой воин давно бы умер. Вильгельм выходит на поле битвы не из храбрости – скорее, из-за осознания своей мнимой неуязвимости.

Ирис вслушивалась с нарастающим любопытством.

– Ещё… у них наследуется не только сила – красота тоже. Все представители королевского рода будто созданы по одному образцу: черты лица безупречны, утончённы до нереальности. Это – своего рода генетическая память, укреплённая веками. Меня поражает этот феномен: почему лишь их род отмечен таким совершенством? Я хочу это понять.

В столице Аль-Драндир – жемчужине западного побережья Кадере, над пенящимися волнами Великого Моря, прямо в утёсе, уходящем в глубины скал, возвышался замок Аргенштайн. Древнее строение, будто было вырезанное из самого сердца камня. Арки, залы, винтовые лестницы, всё было частью массива, слившегося с природой, и с самой высокой башни замка открывался поразительный вид: серо-синяя водная гладь, расчерченная чайками и ветром, уходила к горизонту, где небо сливалось с морем в едином дыхании. Здесь, в тронном зале, облицованном чёрным гранитом и украшенном панно из мозаики с изображением триумфов королей минувших эпох, проходил Совет Короны. Среди высоких колонн, между пылающими жаровнями и гобеленами с гербом жёлтого дракона, на возвышении восседал Вильгельм II.

Несмотря на свойства королевской крови, выглядел монарх мягко говоря, неважно. Годы постоянных пиршеств и обильных возлияний не прошли бесследно: его лицо расплылось, щеки налились тяжестью, живот выпирал из-под расшитого золотом камзола. Когда-то огненно-рыжие кудри, венчавшие голову потомка Альдреда I, теперь были пересечены сединой, завивались неопрятными прядями и отдавали жирным блеском. Глаза, тусклые и водянистые, лениво следили за происходящем в зале. Король держал в руке кубок с вином и отпивал с видимым наслаждением, пока советники обсуждали последние события. Герцогиня леди Ильва Ларсон скучающе разглядывала свои морщинистые пальцы, которые украшали золотые перстни, инкрустированные драгоценными камнями. Канцлер Ангус Тармон, седовласый и сухощёкий, выступил вперёд и склонился:

– Ваше Величество, на главной площади вновь собрались недовольные. Толпа – неорганизованная, но упрямая. Их уже задержали, что прикажете с ними делать? Казнить?

Король отставил кубок, поиграл пальцем по краю подлокотника трона, и, не глядя ни на кого, протянул:

– Зачем же так сурово, лорд Тармон… Казнить? – он покачал головой, словно укоряя советника за отсутствие фантазии. – Мы же не варвары.

Он наклонился вперёд, опершись локтем. В его взгляде блеснуло что-то опасное – искра жестокой насмешки, затуманенная вином.

– Раз уж им так не по нраву Кадéре, – продолжил он, – я предложил бы им весьма элегантный способ переселения. Без пыли, без шума, без крови на мостовой. Возьмите по бочке: хорошей, добротной. Засуньте каждого из этих крикунов туда – аккуратно, не повредив их, и сбросьте в море с утёса у Южных Врат. Ветер нынче западный. Через пару дней их прибьёт к берегам Эстерии. У соседей будет отличный улов. А у нас тишина.

Несколько советников подавленно усмехнулись, один канцлер Тармон, лишь чуть нахмурился, но промолчал. Коннетабль Жерар де Морган, стоявший у колонны в дальнем углу, не выдал ни единой эмоции. За окном ветер рванул тяжёлую портьеру, и в зал хлынул слабый, солёный запах моря.

– Как обстоят дела с налогами? Казна поёт или всё же шепчет? – спросил Вильгельм.

На этот раз выступил казначей Дарен Вéслам, коренастый мужчина с лицом мясника и аккуратно подстриженной бородой. Он держал в руках свиток и говорил с заметной осторожностью:

– В этом месяце, Ваше Величество, сборы оказались… скромнее ожидаемого. Урожай в северных графствах пострадал из-за ранних дождей, а торговцы всё чаще жалуются на поборы на южных дорогах. Доходы с рынков тоже просели…

– Довольно, – оборвал Вильгельм, слегка хмурясь, но не повышая голоса. – Прикажите графам на Севере ввести зерновую закладку. Каждый крупный поместный дом обязан передавать часть урожая в закрома казны весной и летом, в обмен на привилегии осенью. А тем, кто откажется, штраф в серебре. Пусть учатся думать о государстве, а не только о своих харчах. А на южных дорогах поставьте королевских сборщиков. Скажите стражникам: каждого задержанного контрабандиста рассматривать не просто как преступника, а как вора, крадущего у самой короны. За каждый мешок без королевской печати – отрубать палец.

На этом королевский совет подошёл к концу. Советники, переглянувшись между собой, один за другим склонились в почтительных поклонах перед Вильгельмом. В скором времени король остался один в зале. Где-то далеко, в глубине крепости, гулко закрылись двери – советники разошлись. Король тихо вздохнул, уставившись в резьбу на полу перед троном. Ветер с моря ещё был тёплым. Но в его глубине уже слышался намёк на скорую бурю.

Глубокой ночью Ирис и Эйдан наконец достигли столицы. Аль-Драндир, сверкающий в темноте сотнями огней, простирался перед ними, как живая картина, вытканная из самоцветов. Город спал неспокойно: где-то слышались отдалённые голоса на рынках и крики зазывал. Даже в это позднее время улицы оставались оживлёнными. Факелы отбрасывали тёплый свет на мостовые, а витрины трактиров и лавок сияли янтарными пятнами. Ирис замерла в седле, широко раскрыв глаза. Она затаила дыхание. Это был не просто город – это была живая, пульсирующая сила. И над всем этим, далеко вдали, возносился замок. Грозный, изящный, он возвышался на скальном выступе, башни касались облаков, а зубчатые стены ловили отблески Луны.

– Невероятный вид… такой масштаб, – выдохнула она, чувствуя, как от восхищения мурашки пробежали по коже. – Он будто создан, чтобы внушать страх и благоговение одновременно. Даже с такого расстояния от него веет великой древностью.

– Так и есть. Его залы видели рождение династий, заговоры, кровь, магию… – медленно произнёс Эйдан, глядя в сторону замка, вспоминая что-то. – Эти стены хранят больше тайн, чем вся королевская летопись. Они слышали крики новорождённых наследников и последние вздохи предателей. Видели, как поднимаются великие, и как низвергаются слабые.

В самом начале улицы Ирис резко сморщилась. Воздух был насыщен запахом навоза, густым и пронзительным, город с порога давал понять: здесь живёт слишком много людей и животных. Лошади фыркали, ступая по влажным булыжникам, и ветер уносил этот первичный аромат вниз по улочкам. Но чем глубже они продвигались, тем богаче и сложнее становился букет запахов. Дым от очагов и кузниц висел в переулках сизыми струями, вплетаясь в аромат свежей выпечки, которую продавали на углу: сдобные крендели, грубый ячменный хлеб, пироги с пряным мясом и луком. Тёплое тесто смешивалось с корицей и тмином, вызывая лёгкое головокружение уставшего путника. От уличных трактиров несло вином, солёным потом и затхлыми подвалами, а из распахнутых дверей мастерских вырывались едкие запахи краски и смолы. Время от времени, с побережья, где разгружали баржи, до путников долетал рыбный запах.

– Здесь каждый день, как спектакль, – проговорил Эйдан.

– Видно, что в столицу вкладывают большую часть средств, – отозвалась Ирис, оглядываясь.

– Потому что она на виду. Аль-Драндир – витрина Кадере. Её улицы моют после дождя, площади выстилают новой брусчаткой, пока в деревнях с трудом чинят мосты и разрушенные от сырости дома. Здесь всегда будет лучше, чем где бы то ни было. Потому сюда и тянутся.

Они проезжали мимо небольшой площади, где уличный фокусник ловко жонглировал огненными шарами, под восторженные крики детей.

– Люди приезжают сюда в поисках будущего, – продолжил Эйдан. – Хотят лучшей жизни, образования для детей, которое даст им статус. Здесь всё кажется возможным. До первой зимы… До первой взятки, которую нужно заплатить, чтобы открыть лавку. До первой стражи, что без объяснений заберёт твоё имущество. Но мечта… она всё равно держит людей здесь. До конца.

Они свернули на узкую улочку, где было намного тише. Наконец, путники остановились у двухэтажного здания с резными балконами, увитыми сухими лозами плюща. Над входом висела скромная вывеска: «Дом отдыха Брены».

– Здесь и переночуем, – произнёс Эйдан, спрыгивая с седла. – В замок лучше явиться утром, когда ворота будут открыты официально. Визиты ночью… не самая лучшая идея.

Он помог Ирис спешиться, и вскоре их встретила хозяйка: женщина лет сорока с тёплой улыбкой, круглым лицом и чуть запылённым передником. В доме пахло деревом, печёными яблоками и сушёными травами, развешанными пучками под потолком. На полу лежали старые, но чистые ковры, а стены были увешаны вышитыми панно и масляными картинками.

– Покой и горячая вода вам обеспечены, – сказала женщина, забирая у Эйдана несколько донумов. – У нас тихо, без шумных постояльцев. Комнаты просторные, с чистыми простынями. Вам будет удобно, господа.

Она провела их по узкой, деревянной лестнице на второй этаж, где стены были выкрашены в светлый охряной цвет, а из-за занавесок пробивался мягкий свет полной Луны.

Комната Ирис была скромной, но уютной: деревянная кровать с вышитым покрывалом, столик у окна, на котором уже стоял кувшин с водой и глиняная чаша, небольшой очаг в углу, в котором мерцал огонь. Воздух в комнате был прохладным. Ирис подошла к окну, отдёрнула полог и замерла. Вдали, над крышами домов, возвышался Аргенштайн – мрачный и величественный. Ей показалось, что он смотрит на неё, словно живое существо, терпеливо наблюдающее за её приближением и выжидающее тот миг, когда она переступит его ворота.

– Ну всё, располагайся и ложись спать, – сказал Эйдан, чуть склонив голову, прежде чем развернуться и направиться к двери.

– Подожди, – окликнула его Ирис.

Эйдан замер на пороге. Он медленно обернулся, и его взгляд остановился на ней. Она сидела на кровати, пальцы её неуверенно перебирали край рукава, неловкие движения говорили о внутреннем напряжении сильнее, чем любые слова. Некромант молча вошёл обратно.

– Всё происходит слишком быстро, – Ирис сжала ладони на коленях. – Я словно… не успеваю за собой. Только неделю назад я ничего не помнила, едва осознавала, кто я. А сегодня: столица, замок, интриги, в которых я даже не понимаю своей роли. Я должна быть осторожной, сильной – всё сразу. И ради чего? – она перевела взгляд на него – серьёзный и требовательный. – До сих пор ты не дал мне прямого ответа. Для чего конкретно тебе всё это нужно? Ты бы вряд ли проделал такой путь, только ради изучения монаршей крови. Я не хочу быть пешкой. И если ты действительно хочешь, чтобы я пошла за тобой дальше, то будь со мной честен, Эйдан.

Некромант выслушал её молча, не перебивая. Его лицо оставалось спокойным, но взгляд стал глубже, внимательнее. Он опустил глаза, обдумывая её слова, а затем медленно кивнул.

– Ты права, – тихо сказал некромант. – Ты не пешка. И я никогда не хотел, чтобы ты чувствовала себя ею. Просто… Слишком многое поставлено на карту, – он прошёлся по комнате и остановился у окна. Некоторое время молчал, глядя на тёмный силуэт Аргенштайна вдали. – Кадере – мой дом. В каком бы плачевном состоянии он не был сейчас, я помню его иным – тем, где магия была искусством, знанием, частью самой жизни, а не проклятием, от которого бегут. Когда учёные, целители, маги и мудрецы собирались в залах академий, а не гнили в темницах и не сгорали на кострах. Я видел, как всё это рушилось, как умирал мой мир. И я просто не могу оставаться в стороне, – он повернулся к ней, в его голосе была долька усталости. – Я хочу, чтобы магия перестала быть грехом. Чтобы люди больше не боялись тех, кто может справиться с эпидемиями и неурожаем. Чтобы дети, родившиеся с магическим талантом, не прятались всю жизнь, а гордились им, – Эйдан сделал шаг к Ирис, смотря ей в глаза. – Если хочешь что-то изменить – сделай это сам. Я верю в это. Я хочу вернуть надежду туда, где остался только страх.

Ирис молчала несколько мгновений, вглядываясь в него.

– Какой ценой? – наконец спросила она. – Ты хочешь свергнуть короля?

– Не совсем, – на губах Эйдана появилась лёгкая усмешка. – Я не питаю наивных иллюзий. Вильгельм, разумеется, не из тех, кого можно переубедить словами. Сначала мне нужно встретиться с ним, а дальше… действовать по обстоятельствам. Что ж… надеюсь, теперь мои мотивы стали тебе понятны?

Ирис опустила взгляд, а затем медленно кивнула.

– Да… По крайней мере, теперь я понимаю, что за этим стоит не один лишь холодный расчёт, но и нечто человеческое.

– Хорошо, – его голос стал тише, спокойнее. Эйдан достал из-за пазухи кинжал и положил его перед ней. – Спрячь в складках платья на всякий случай. И еще… Принцесса Луиза. Она дорожила Генриеттой. Между ними были близкие отношения, доверительные. Ты можешь этим воспользоваться. Когда вы встретитесь, постарайся уловить эту нить. Через неё ты получишь доступ к тому, к чему ни один советник не сможет даже приблизиться.

– Хочешь, чтобы я на неё влияла?

– Именно. Но не дави. Сначала стань для неё той, кем была Генриетта. Постепенно, возможно, у тебя получится изменить её мысли и взгляды. Всё, что способно пошатнуть фанатичную веру её отца. Это не просто возможность. Это – ключ. Через Луизу мы сможем изменить само отношение к магии в высших кругах власти.

Ирис какое-то время молчала, обдумывая сказанное. Затем её взгляд прояснился, в нём читалась готовность.

– Хорошо, – произнесла она, – я попробую.

Эйдан одобрительно кивнул ей.

– А теперь отдыхай. Завтра будет тяжёлый день.

Ранним утром, когда улицы столицы ещё только начинали оживать, Ирис и Эйдан покинули «Дом отдыха Брены». Небо над городом было затянуто тонкой пеленой тумана. Аргенштайн постепенно вырастал перед ними всё выше, пока наконец не предстал во всей своей холодной красе. Его стены сияли серым гранитом. У главных ворот, массивных и украшенных вырезанными знаками династии Кальдеронов, уже ожидала стража. Несколько гвардейцев в плащах с гербом короны шагнули вперёд и замерли, заметив Ирис. Один из них, светловолосый, со шрамом на щеке, пристально посмотрел на неё. Узнав герцогиню, они отступили без единого слова.

Проезжая через массивные ворота, путники оказались во внутреннем дворе замка. Это было величественное место. Просторный двор был окружён высокими стенами. В самом центре возвышался фонтан – из пасти каменного дракона каскадом лились струи воды, разбиваясь о мраморный бассейн и наполняя воздух тихим, мелодичным шумом. У главных дверей стояли статуи древних героев, взирающих с пьедесталов сурово и гордо. Когда Ирис и Эйдан подъехали к конюшне, конюх, заметив их, почтительно поклонился и поспешил принять лошадей, уводя их в тень под навесом. Путники направились к главным дверям. Эйдан распахнул их, и массивные створки со скрипом поддались.

– Добро пожаловать домой, леди Генриетта, – торжественно проговорил он.

Ирис замерла на мгновение, вглядываясь в некроманта, прежде чем шагнуть через порог.