Читать книгу Тридцать седьмой год. Повесть. Рассказы - Анатолий Цыганов - Страница 9

Была Пасха. Игнат шёл с работы. Невесёлые мысли одолевали рано поседевшую голову. Раньше вся семья Терентьевых собиралась в этот день за столом. Женщины надевали праздничные сарафаны, мужчины до блеска начищали смальцем сапоги. Глава семейства, Кузьма Семёнович, смазывал усы салом, чтобы те не торчали в стороны, как у разбойника, а солидно лежали по обе стороны от бороды, и торжественно выносил поднос с крашеными яйцами во двор. Зычным голосом созывал соседей. Каждый считал за честь посетить двор Терентьевах. Ребятня разбирала яйца и начинала со смехом ими биться. Там же стоял стол с графинами, наполненными «казёнкой», и всё семейство приступало к празднованию. Всем входящим подносилась рюмка водки, произносилось «Христос воскресе» и после троекратного поцелуя в ответ слышалось «Воистину воскресе». А вечером под гармошку танцевали «барыню», «польку». Кажется, это было в какой-то другой жизни.

Внезапно кто-то его окликнул. Игнат оглянулся и увидел, что его догоняет худой рыжебородый мужчина в сером кафтане. Игнат остановился. В посёлке было не принято разговаривать между собой, тем более с незнакомцами. Мужчина поравнялся с Терентьевым и тихо произнёс:

– Христос воскрес.

Игнат подозрительно оглядел подошедшего, но по старой привычке ответил:

– Воистину воскрес.

И тут же осёкся: кто знает, что можно ждать от незнакомца.

– Скажите, пожалуйста, вы из Кубовой? – тихо спросил мужчина.

– Да. Жил я там, – Игнат насторожился. – А тебе-то какая надобность во мне? – Терентьев отметил про себя, что незнакомец долгое время находился в местах не столь отдалённых. Что-то неуловимо знакомое отпечатывалось на лицах и поведении таких людей. Поэтому он сразу успокоился.

– Я слышал, вы дружили с Тарасом Сизовым.

Игнат от неожиданности вздрогнул. Он знал, что Сизов сколотил «повстанческую армию». Но «армию» вместе с Тарасом всю уничтожили. Поэтому неожиданный вопрос не на шутку его встревожил. Такая дружба могла стоить головы.

– Откуда ты это взял? – с дрожью в голосе спросил Терентьев.

– Вы не бойтесь. Мне сам Тарас говорил. Он из-под раскулачивания сбежал, когда вас с Вагановым брали. Тарас хотел поднять восстание против Советов, да не успел. Когда он собирал повстанцев, я у него связным был. Меня сам Тарас в лесничество устроил на бывшую нашу дачу. Ломов я, Василий.

– Ломов? Сын Сёмёна Аркадьевича? – Тарас вгляделся в лицо собеседника, пытаясь найти знакомые черты. – Как же ты уцелел? Я слышал, тогда всех бойцов красноармейцы положили.

– Так и уцелел. Я ведь в активных действиях не участвовал. На тот момент даже в отряде не был, вот и дали мне пять лет с высылкой. Когда отсидел, сюда сослали. Случайно узнал, что земляк здесь.

– Ты вот что, Василий. Поменьше распространяйся насчёт землячества. Здесь это не приветствуется, а у меня семья, дети. Лучше приходи вечерком ко мне домой, там и поговорим.