Читать книгу Неопознанная педагогика. Адыгея. Черкесские сады, или Плач под лезгинку - Анатолий Цирульников, М. М. Эпштейн - Страница 13
Глава 3
Археология золотого шитья
Тени прошлого
Принуждение к покорности
ОглавлениеКак вся отечественная история, трактовка тех событий многократно пересматривалась, в зависимости от вождей и политической коньюктуры.
«ТАК НАЗЫВАЕМАЯ КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА»
До 1950-х годов борьба с Российской империей горцев Кавказа и адыгов, в частности, признавалась прогрессивным, национально-освободительным движением. Во время Великой Отечественной на средства, собранные жителями Дагестана, была построена танковая колонна, названная именем Шамиля – человека, который за сто лет до этого возглавил сопротивление горцев Чечни и Дагестана завоеванию Российской империей. Но уже в 1944 году чеченцы и ингуши были обвинены в бандитизме, заклеймены предателями и врагами народа и депортированы.
В 1950 году Сталин публично одобрил тезис «о реакционном, националистическом и агентурном» характере освободительного движения северо-кавказских народов, которые, как выяснилось, находились «на службе у английского капитализма и турецкого султана».
В хрущёвскую оттепель исторические оценки снова поменялись. Всесоюзное совещание историков признало борьбу горцев национально-освободительным и антиколониальным движением. Потом эта тема заглохла лет на сорок. По отношению к тем событиям было наложено табу не только на словосочетание «русско-кавказская война», но и вообще на упоминание «войны».
Изредка говорили: «так называемая Кавказская война».
Когда и почему она началась?
ЧЕРКЕССКАЯ КАРТА
Как выразился участник тех событий, офицер по особым поручениям при главнокомандующем кавказской армии генерал Р. А. Фадеев, «мысль о владычестве на Кавказе стала наследственной в русской истории»[4]. Эта мысль будоражила ещё Московию. А при Екатерине, в 1763 году, был заложен «камень завоевания Кавказа» – крепость Моздок, линии военных укреплений и постов.
Мысль обретала реальные очертания.
На западном Кавказе война началась, по мнению многих историков, ещё в 1800 году, с карательного похода атамана Ф.Я. Бурсакова с черноморскими казаками за Кубань. Позднее другой атаман, генерал М.Г. Власов, по словам русского консула в Персии Д.Ф. Кодинца «внезапными нападениями на земли черкесские… вырубливал леса, сожигая засеянные ими поля и, наконец, нападая на аулы их, предавал всё истреблению».
Набеги с целью захвата скота, пленных были взаимными, с той и другой стороны. Официально казакам до конца восемнадцатого века запрещалось переходить Кубань. Но недолго правивший император Павел I разрешил «учинить горским народам репрессалий». А при Александре I Благословенном, царе, которого искренне любили многие его благородные подданные, человеке, который, как заметил писатель-историк, «краснел от стыда, плакал от людской жестокости и молился Богу»[5], репрессалии продолжились…
В апреле 1828 года император Николай I объявил войну Османской империи. А спустя год между Россией и Турцией был подписан Адрианопольский мирный договор. В нём без ведома и согласия черкесов Черкесия передавалась России, наряду с Крымом, полуостровом Тамань и всей Кубанью.
…Но только Черкесия никогда не принадлежала Турции.
Задолго до этого «мирного договора» Российская империя исподволь буквально навязывала Черкесию туркам, «постепенно, – как отмечает историк [6]– шаг за шагом готовила юридическую базу для включения Черкесии в состав своих владений путем уступки её Турцией по окончании очередной войны между ними».
Сразу после заключения Андрианопольского договора, Николай I, поздравляя командира Отдельного Кавказского корпуса генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича с победой в русско-турецкой войне 1828–1829 гг., писал:
«Кончив таким образом, одно славное дело, предстоит вам другое, в моих глазах столь же славное, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшее – усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».
Это произошло не сразу…
ЛЁГКИЙ ПЕРЕХОД
В рапорте от 22 апреля 1827 г. заведующий сношениями России с берегами Черкесии Д.Ф. Кодинец объясняет генерал-адьютанту И.Ф. Паскевичу, что единственной причиной готовности горцев принять турецкое подданство является бездарное командование кубанской границей.
«Следуя какой-то разрушительной системе, основанной, может быть, на корыстолюбии, он (командир Черноморского войска, генерал Власов) вскоре по вступлении своём в должность нарушил спокойствие, бывшее на границе со времени заключения мира. Действия свои он начал внезапными переправами чрез Кубань на земли черкесские, где он вырубливал леса, сожигал засеянные ими поля и, наконец, нападая на аулы их, предавал всё истреблению».
В рапорте сообщается об одном, особенно жестоком нападении этого Власова на аулы, жители которых защищали не только собственную жизнь, но имущество и жизнь находившихся там русских людей.
О происшествии было сообщено высшему начальству. Приехавшая комиссия выяснила «совершенную невинность натухайцев (местных жителей) и всю несправедливость экспедиции ген. Власова». В итоге тот был отстранён от командования, люди вознаграждены за разорение, и установленная «система обращения с сими народами дана… для точного исполнения». И вывод:
«С тех пор граница наша пользуется нерушимым спокойствием, сие служит неоспоримым доказательством, что с народами сими можно весьма легко жить в мире, подавая им примеры правосудия и верности в сохранении установленных с ними договоров….»
Всё вроде ясно, – из-за чего сыр-бор, власть разобралась, можно жить в мире. Это 1827 год. А уже через два-три года начинается государственный кошмар.
1831 год. Записка (как говорили тогда «отношение») того же генерала Паскевича, которому подавался предшествующий рапорт, – к военному министру графу Несельроде. В поданном отношении указывается на «полудикие племена», «скопище» и пр., от которых нужно оградить безопасность сопредельных русских земель. Подчёркиваются «предрассудки, нрав необузданный, различие веры, дикая привязанность к независимости (вот как привыкшие к рабству говорят!) и давнишняя вражда с Россиею»:
«Меры кротости недостаточны… Одна военная сила должна быть принята за первоначальное основание при укрощении племён кавказских».
Что же могло произойти за несколько лет в политике, людях, – чтобы от слов «с народами можно легко жить в мире» произошёл столь же лёгкий переход к действию – «одна военная сила должна быть принята за основание…»?
Ведь ничего же, в сущности, не произошло. Та же страна. Тот же Николай I, обживающийся у власти. Тот же, вроде, генералит. Ну, какие-то перестановки. Перетасовка? Может быть, «голуби» ушли вниз, а «ястребы» всплыли вверх?
Ползучая война ведётся с начала века. Давление на Кавказ усиливается.
ГОЛОДОМОР ПРИДУМАЛ НЕ СТАЛИН
Были разные планы, мирные и не мирные. Боролись разные мнения. Генералы, – может быть, не «голуби», но… и не все «ястребы».
Генерал Г.И. Филипсон[7]: «Турки уступили России земли кавказских горцев, которыми никогда не владели и которых жители… этого и не подозревали».
Военный историк, генерал-майор Р. А. Фадеев: «Принудить их к покорности можно было одним оружием».
Многие считали: чтобы присоединить Кавказ, – надобен страх. Бывший сотрудник Ермолова, генерал-лейтенант и генерал-губернатор А.А. Вельяминов: «…Внушать горцам спасительный страх, убедить непокорные племена в превосходстве нашего оружия… постепенном, но неизбежном вытеснении из всех занимаемых ими местностей, сколько-нибудь пригодных для обихода».
Все способы завоевания Черкесии, изложенные в Записке императору, были направлены на организацию массового голода в Черкесии, который Вельяминов считал единственным средством быстрого покорения горцев. Так и писал: «отнять пастбища», «истребить поля», «довести их до крайности». «Голод есть одно из сильнейших к тому средств».
И так и делал, – он и другие.
Помимо организации голода, опробывались и другие приёмы.
В 1834 году отряд под командованием генерала Вельяминова предпринял поход от Ольгинского укрепления до Геленджика, и на обратном пути «все аулы были истреблены».
КОРАБЕЛЬНАЯ АРТИЛЛЕРИЯ АДМИРАЛА ЛАЗАРЕВА В ШАПСУГСКОМ РАЙОНЕ [8]
В 1838 г. Черноморский флот высадил на восточный берег четыре десанта, один из них в устье реки Сочи. В воспоминаниях участника событий А.Ф. Рукевича («Воспоминания старого эриванца») рассказывалось о нападении на аул с помощью корабельной артиллерии.
«…Разом загремели оглушительные выстрелы, потрясшие корабли. Сквозь разорвавшиеся клубы дыма мы увидели, как гранаты забороздили по террасе, изрывая пыль и камни… После нового залпа началась частая бомбардировка всей полосы…нам казалось уж ничего живого не должно остаться в ауле…»
И, действительно, аул был пуст.
«Мы обшарили несколько ближайших саклей, полуразрушенных ядрами. Серьёзное настроение солдат тотчас сменилось шутливым, и многие занялись ловлей черкесских кур, с кудахтаньем взлетавших на крыши, а я и один какой-то мингрелец, шедший со мною все время рядом, занялись более важным делом – отыскали где-то длинный дрюк и начали привязывать к нему жёлтую тряпицу с узорами. Этим флагом мы хотели возвестить миру наше торжество – взятие неприятельского аула…»
Но торжество было преждевременным.
«…Словно из-под земли выросшие человек тридцать горцев бешено сновали между нашими солдатами и молча рубили их шашками и резали кинжалами. Гибель наша была неизбежна, потому что неприятель уже отрезал от нас тропинку, по которой мы поднялись в аул из оврага… Единственный проблеск спасения для нас, ещё уцелевших, заключался в отступлении к лицевому фасу, обрывавшемуся к морю…»
Адыгам объявили войну. И они отчаянно боролись с мощной империей, хотя силы были неравны и исход борьбы предрешён. Но зарезать себя как баранов, не давали.
4
Половинкина Т. В. Черкесия – боль моя и надежда. Древнейшее время – начало XX века. Нальчик, 2014. Здесь и далее при описании хода русско-кавказской войны, помимо других источников, мы используем тексты и копии архивных документов, содержащихся в этом фундаментальном труде Тамары Васильевны Половинкиной, много лет возглавлявшей Этнографический музея г. Сочи.
5
Цит. по: Поликовский А. Граф Безбрежный. Две жизни графа Фёдора Ивановича Толстого-Американца. М.: Минувшее, 2006.
6
См. упомянутую книгу Т.В. Половинкиной.
7
Цитаты по книге: Половинкина Т.В. Черкесия – боль моя и надежда Нальчик, 2014 – и приложенным к ней историческим документам.
8
Сегодня район носит название Лазаревского.