Читать книгу Эпизоды народной жизни начала XX века - Анатолий Демин - Страница 6

Завтра пятница – день, в который во многих деревнях и сёлах бабы-домохозяйки выпекают хлеб впрок на неделю вперёд, по числу едоков, но обычно шесть-восемь-десять ковриг. Стало быть, на ночь надо приготовить закваску и замесить на ней тесто. Проще-то и быстрее тесто приготовить на дрожжах, но ведь редки они на ярмарках и очень уж дороги. Да и зачем, коли для закваски всегда всё в доме найдётся и хлеб из опарного теста заметно вкуснее дрожжевого выходит.

Александра Кузьминична Боровкова в стряпне кушаний из теста мало кому уступала, а вот по части выпечки хлеба слыла по всей деревне и вовсе мастерицей как бы ни первейшей, потому как у бабки своей Меланьи, барской кухарки, девчонкой ещё переняла многие тонкости хлебного дела и секреты разных хлебов: ржаных, пшеничных, смесовых, с добавками ароматных корешков, травок и даже сушёных лесных или садовых ягод.

Поучая свою внучку, бабка Меланья часто говаривала:

– Запомни, Сашка, ни в жизь хлеба вкусного не спечёшь без доброй закваски.

Оттого и не доверяла, пока была в силах, Александра Кузьминична замешивать закваску ни дочерям, ни снохам, но понуждала притом присматриваться к её рукоделью да слова наставительные со вниманием слушать:

– Для хорошей закваски, девки, потребна не любая простокваша, а вот такая. Пробуйте и запоминайте вкус. В простоквашу надобно подлить немного ржаного квасу и размешать. Так… щепотку толчёного сахарцу потихоньку подсыпаем и дале вымешиваем, вымешиваем, покуда пенка ни явится. Ну вот она и запузырилась, родимая, посему пора приспела добавить ржаной и овсяной мучицы по жменьке, вот так, врассыпочку, и сызнова всё вымесить. Вымесили, и теперича остаётся оставить закваску в покое и тепле часов на шесть – пущай зреет.

Много дел вечерами в крестьянских семьях ложится на женские плечи: обиходить кормилицу корову – приготовить для неё пойло и напоить, подогреть воду и помыть вымя, подоить, задать корму; приготовить корм и дать свиньям; бросить сена овцам; всыпать овса в кормушку лошадям; бросить зерна домашней птице; меж хлопот со скотиной озаботиться, чем домочадцы вечерить будут; по четвергам ещё и хлебное тесто положено ставить на закваске, чтоб к утру пятницы аккурат дозрело и поднялось.

Ну а в пятницу главное дело – испечь хлебы. Ещё затемно из труб над крышами, по большей части соломенными, уже вьются сизые дымки – хозяйки начали разжигать кострища в печных горнилах, чтобы к рассвету дрова прогорели. Девять месяцев в году ковриги-сырцы кладут на деревянную лопату и ссаживают их на дышащий жаром печной под, вычищенный перед тем от углей и золы. Но тут, как ни расчищай, а всё одно немного зольцы приходится потом соскабливать с готовой ковриги – не всем ведь едокам по вкусу корочка с таким припёком. Иное дело в пору, когда в огороде вспухают кочаны в окружении больших, будто лопухи, капустных листьев. Тогда уж добрая хозяйка положит на лопату ковригу-сырец не обыкновенно, а непременно с подкладкой капустного листа. Корочка спечённого на нём хлеба получается чистой и по-особенному вкусной.

Слепили боровковские бабы под строгим доглядом Александры Кузьминичны двенадцать ковриг-сырцов из смесового теста, посадили в горнило на капустных листьях, закрыли печное устье заслонкой.

– Ну теперича, девки, – обратилась она к помощницам, дочерям и снохам, с глубоким вздохом и продолжила поученье, – ждём с час да присматриваем за хлебушком. Как в народе говорится: «Недопёк в печи, а перепёк поросятам на харчи». А ещё, девки, принюхиваться надоть. Готовый хлеб запахом своим вещует: «Всё, испёкся я, хозяйка». Ладно, пойдём чайку попьём, покуда хлеб-то доходит. Вон у Парашки и самовар поспел.

По всей деревне по пятницам густым духом свежеиспечённого хлеба воздух напитан, и нет иных ароматов в мире, что могли бы сравниться притягательной силой с этим дразнящим обоняние и рождающим приступы аппетита запахом.

Напились чаю Александра Кузьминична с помощницами, тут и урочный час незаметно прошёл, а от печи дух хлебный знойными вкусными волнами идёт уж по дому и дальше, заполнив двор, просочился на улицу – погулять, пока в силе, на воле.

– Ну всё! Чуете? Кажись, самый раз. Пора вынать хлебушек, – обронила наставительные слова хозяйка.

Сняла дочка Нюра заслонку, и на пару со снохою принялись, ловко поддевая лопатой, в очередь вытаскивать из горнила ковригу за ковригой. Александра же Кузьминична возьмёт каждую в свои опытные руки, попестует, будто дитя новорождённое, любуясь и обсматривая со всех сторон. И так вот все двенадцать ковриг примет, словно близняшек в люльку, положит боком на хлебную полку, прикрыв вновь явленный хлебный припас чистой белой занавесочкой. И не черствел, не плесневел самодельный родной хлеб всю неделю. Разве что уплотнялся в меру, но ароматным, вкусным, сытным и желанным оставался до конца своего жительства на полке.