Читать книгу Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Материалы архива Л. Леончини. Том 2 - Анатолий Гейнцельман - Страница 23

Стихотворения
1917
Крылья чайки

Оглавление

I

Из допотопного ружьишка,

Склонившись на прибрежный ил,

Глухой и жадный старичишка

Бедняжку-чаечку убил


И полувысохшей старушке,

Кадящей вечно над грошом,

Для сотой розовой подушки

Принес чуть теплую потом.


И та, усевшись на пороге,

Вцепилась грязной пятерней

В несчастной чайки труп убогий,

Когда-то венчанный волной.


В коленях угловатых крылья,

Которым буря по плечу

Была, повисли от бессилья,

И на потухшую свечу


Похожи кругленькие глазки

В головке свисшей, как отвес, —

И моря не осталось сказки

Следа на страннице небес.


И только крыльев белоснежных

Разящий синеву кинжал,

Напоминая о безбрежном,

Так несказанно волновал.


II

– Скажи мне, милая хозяйка,

Зачем подушек вам гора,

И много ли бедняжка чайка

Тебе даст пуху и пера?


– Подушки – дорогая мебель,

В достатке с ними человек;

И не какой-нибудь фельдфебель

Мой старичок, – он родом грек!


– Но вы стары, но вы бездетны,

И будет пухом вам земля,

К чему вам перяная Этна,

К чему перинные поля?


– На всякий случай, от обилья

Не пропадают, господин!

– Положим, что и так, но крылья,

Но крылья же не для перин?


– А крыльями, когда в постели

Клопы-мерзавцы наползут,

Мы мажем тюфяки и щели,

Макая их, сынок, в мазут.


– Всё не без пользы, значит, в мире,

Но крылья мне ты подари!

– Корзинка полная в сортире

Припасена их… Что ж, бери!


III

И я бедняжечку с молитвой

К себе в келейку перенес

И остро выправленной бритвой

Ей крылья пепельные снес.


И труп бескрылый старушонке

Отдав, я крылия раскрыл

Как для полета и к филенкам

Входным гвоздочками прибил.


Эмблема вечная поэта,

Мечтой крылящего без крыл,

Красуйся в келии аскета

И охраняй от грязных сил


Действительности гнойноокой

Никем не торенный порог!

Вам цели более высокой

Господь предначертать не мог.


Как треугольник ока Божья,

Белейте радостно с дверей,

Напоминая сине ложе

Неискрыляемых морей;


Напоминая, что ковылья

Рубашка телу лишь конец,

Но что отрубленные крылья

Возьмет в безбережность Отец!


IV

Когда же, весь в парах от гнева,

Роняя из ноздрей огонь,

Прискачет снова с королевой

Теперь неукротимый конь, —


Я из цветов и паутины

Сплету неуязвимый шлем

И вам на радужной вершине

Одену золотой ярем…


И шлем, какого ни Меркурий

Не надевал и ни Орланд, —

Весь шорох, шелест, весь в лазури,

Весь светозарный адамант, —


Я ей, коленопреклоненный,

Певец, оруженосец, паж,

Подам предельно умиленный,

В слезах от радости. Она ж


Крылатой царственной короной

У моря голубых зеркал

С улыбкой удовлетворенной

Покроет кудри… И отдал,


Поверьте, каждый б из парящих

И жизнь и песни и крыло,

И два крыла, лазурь разящих,

Чтоб обвивать ее чело!


22 февраля

Феодосия

Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Материалы архива Л. Леончини. Том 2

Подняться наверх