Читать книгу Попаданцы и их жёны. Книга вторая. Земля бессмертных. Запад - Анатолий Завражнов - Страница 6

Оказалось, барон Колерон выдвинулся из своего замка еще с рассветом, так что с минуты на минуту должен появиться. Малова не очень интересовало, зачем он сюда направляется – мало ли, его же территория! А вот некая возможность начала контакта с владельцем маячка – намечалась. Упускать её нельзя.

В обсуждении происшедшего, разного рода предположениях, помощи в излечении Шимана да успокоении Марвины время прошло совершенно незримо.

Колерон оказался очень крепким моложавым мужчиной лет сорока, с волевым, словно вырубленным лицом. Правда вырубленным очень аккуратно и снабженным ярко-синими глазами. В прическе – ни одного седого волоса. Одет по-походному просто: рубаха, жилет, свободные брюки, крепкие сапоги, небольшого размера шляпа – всё коричневых тонов. Меч, пара кинжалов… Осанка, манера держаться, походка выдавали в нем воина. И он был маг, красный и совсем не слабый. Показалось, что он именно из тех «боевиков», кто кое-что может и без амулетов. Охрана – два десятка воинов. Эти, правда, в кольчугах, со щитами. А кому нужны случайные дорожные неприятности, пусть и на своей земле?

Сходу вызвала уважение хозяйственная жилка Колерона. До посещения лечебницы он успел «проинспектировать» поселок – в смысле, налоги ведь от торговли и прочей деятельности ему какие-то поступали. Как хозяин мог не проверить эту сторону жизни подданных? То же «учинил» и в лечебнице: хозяйство, наемники и прочий народ, за исключением Кленореля и целительниц – их деятельность входила в договор аренды с епископом. Тем не менее он встретился и с ними. Более того, он и начал с Кленореля, еще по пути прознав о пребывании епископа Андруа. Как понял Андрей со слов «прошедших собеседование», того же Михи или Трувима, Колерон на этот раз интересовался в лечебнице не только и не столько текущими делами, сколько дальнейшими личными перспективами людей. Кленорель наверняка ведь обрисовал печальное будущее лечебницы. Андрей отнюдь не рассчитывал на личную встречу – кто он такой для барона? Абсолютный нуль, не наемник даже.

Однако почти ошибся. Почти – это разговор с бароном, состоявшийся после ужина в присутствии Трувима. Собственно, это он и пригласил Малова на беседу по инициативе барона, которому «очень любопытно посмотреть вблизи на витязя – героя трактирных баллад и сплетен…».

Разместились с удобствами у камина в гостиной временных покоев Колерона. Не без вездесущих кувшинов, понятно.

– Приветствую истребителя волколаков! – скупо улыбнулся барон. – Не против пообщаться? Спрашиваю, потому что ты не мой подданный, вправе и отказаться. Тем более, не буду скрывать, есть у меня несколько… как бы выразиться… приватных, что ли вопросов.

– Поговорить – отчего бы нет? А вопросы – они всякие бывают, иные можно и не заметить, не так?

– Верно. Разговор может всяко сложиться. Я вот Трувима специально пригласил, как гаранта моей правдивости – ты ведь сам не можешь еще отличать правду от лжи?

Андрей согласно кивнул – это по поводу разговора вообще, а правда и ложь – тут и наврать можно было, что Колерон заметил бы непременно..

– Кроме того, не хотелось бы, чтобы окружающие думали о каких-то слишком уж секретных переговорах барона с… найденышем. Не обижаешься? Вот пусть Трувим и будет сегодня для отвода глаз. А секретности не исключены.

Все пригубили вина, и Колерон, чуть помолчав, продолжил.

– Вообще, Андрей, для начала не удивляйся, что я решил с тобой переговорить – есть на то несколько причин. Одна, не главная – это с какой стати при моем появлении так поспешил отсюда епископ Андруа. Вроде у нас с ним особых разногласий пока не было, чего не скажешь о его прямом начальстве – вот с тем у меня – да! Но это так… Может, к слову придется… Давай, договоримся на сегодня перейти на «ты», несмотря на мой возраст и положение. Иначе мне лично как-то неудобно – мы не в официальной обстановке, согласен? Теперь имей в виду, что твои песенные подвиги, хоть и любопытны в смысле масштабов истины, но для меня не столь важны, как другое… Ты, надеюсь, заметил, что я – неслабый маг?

– Колерон в беседах с тобой сильно преувеличил мои возможности. Как я мог это обнаружить? Если ты маг, так загляни мне в голову.

Вот огромный плюс барону – это отсутствие несанкционированных попыток осмотра собеседника.

– Действительно… – пробормотал Колерон. – И никакой защиты. Почему? Мало вокруг «установщиков»?

– А зачем?

– То есть? Вдруг кто-то захочет глянуть против твоего желания?

– Не жалко, пробуй!

Барон быстро прошелся по Андреевым мозгам, ничего особенного не обнаружил – это Андрей так думал, подобрался к «срытню», сделал попытку в него проникнуть. И получил чувствительный удар, откинувшись затылком на высокую спинку кресла.

– Во как! А насчет предупредить?

– А насчет «против желания»?

– Логично! – барон коротко хохотнул и продолжил. – Да, Трувим, ты уж извини, что не вовлекаем в разговор, про кубок не забывай. Андрей, ты настолько беззащитен, что такой опасливый маг, как я, может и напугаться. Особенно… Скажи, кто-нибудь обратил внимание на то, что ты, бездарь, уделал Грудона – он идиот, но маг неслабый, да и амулетов на нем было небось немеряно.

– Внимание? Как минимум, Андруа осудил за это Грудона. Другие… – Андрей пожал плечами. – Не знаю. Там, собственно, и были-то только Кленорель с Мирэй. Правда, Мирэй уже умудрилась про это спросить. А что?

– Да как это что! – вскинулся Колерон.

Трувим только взглянул искоса, чувствовалось, он давно начал понимать кое-что.

– Как «что»? Мне сейчас по барабану Грудон, хоть он и будет мстить. До того же места и Андруа – но этот опомнится и заинтересуется тобой плотно. И не здесь, а вытянет к себе. Я считаю, что тебе пропадать у церковников нельзя с такими способностями. Может, ты их, действительно, не знаешь, может, притворяешься – правда, я этого не ощущаю. Пойми, того, что произошло, произойти не могло, будь ты хоть сто раз истребитель волколаков и еще Серый знает кто! Ты – не маг! Мне показали картинки с разных сторон – вышвырнутый тобой из здания Грудон был пуст!

Колерон в возбуждении вскочил, опрокинул в себя кубок, помотался по комнате… – И на что ты способен еще, а?

– А каков, барон, ежегодный доход с твоего баронства, а?

– Серый… Это еще к чему? А… Ну да, понял, влез не в свою миску…

– Это верно, но только отчасти, поскольку я, действительно, не знаю, на что способен, ясно? Откуда я это мог узнать? У кого спросить? Только в случайных делах и становится известным кое-что: волколаки появились – драться умею, Марвина – дрова рубить, доски строгать, Трувим со своими – вино хлестать, дукарта нашлась – песни пою, Грудон нарвался – еще что-то вспомнил. Может быть… Я не прав?

– Может быть, как ты говоришь. Очень может быть… – Колерон впал в задумчивость. – Но я не только о твоих способностях – хотя они тоже подвигли меня к этому разговору. Я уже в курсе того, что лечебница ликвидируется, то есть остается фактически без средств со стороны церкви. Честно, хотелось бы что-то предложить тем, кто лишается заработка, но… Благотворительностью заниматься не принято, тем более по отношению к абсолютно здоровым и самостоятельным личностям. Не совсем самостоятельными я бы назвал Кленореля – он весь в своей науке, да тебя – нету корней. По магу – не знаю, темы его исследований, о которых мне известно, мне абсолютно не интересны, пусть думает. К тебе же у меня есть предложение, даже второе появилось во время беседы. Первое – служба в отряде баронства. Это постоянная основа с жалованьем, естественно. Хоть до смерти служи. Недостаток тот же – отсутствие собственной… базы, что ли: дома, земли, семьи, работы – того, что позволяет человеку жить самостоятельно. В этом смысле более определенным будет второе предложение – обеспечение полной охраны моего баронского замка. Я не считаю имеющуюся защиту недостаточной, но и иллюзиями не страдаю. У меня хватает врагов, но об этом можно и потом. Наша же общая привычка к сравнительно долгой спокойной жизни порой затмевает взгляд на действия окружающих. Так что тут будет нужна и внешняя разведка, и магическая поддержка… да мало ли чего нужно! Важно, что ты на все это, я уверен, способен взглянуть со стороны – при том не исключено, что сможешь что-то еще вспомнить. Не так? А выгоды – при стабильной работе и нормальном заработке можно подумать и о собственном хозяйстве, пусть для начала, и на земле баронства. Вот это, думаю, на сей момент – главное.

Малов, собственно, тоже так думал с первого дня пребывания здесь – легализация просто необходима, без неё и шагу не сделать в направлении планируемых поисков. Да вообще, ни шагу и в прямом смысле.

– Благодарю, Колерон! Предложения, действительно, важные и своевременные. Думается, нужна некая последовательность – зачем лишние сплетни по поводу необъяснимого решения барона – человек-то ему вовсе не знаком. Потому на некоторое время я войду в состав отряда Трувима, если он не будет возражать, затем с ним перейду к тебе в замок, если ты, конечно, наймешь хотя бы часть нынешнего отряда.

Собеседники одновременно согласно кивнули.

– Ну, а далее – по твоим прикидкам. Я ведь и осмотреться чуть-чуть успею в рассуждении второго предложения. Сейчас-то даже не представляю места службы.

– Так и надо представить, чего время терять! – вдруг заговорил Трувим. – Вот прямо сейчас давайте и сходим втроем, пока в голове весело. А то тут снова банкет собирается по поводу нынешних Андреевых подвигов – разве Вартон с Шиманом упустят такой случай? А мне, если честно, уже не очень хочется. Хотя у Андрея могут быть и свои… соображения, его там наверняка кое-кто ожидает.

– Вот именно, – закручинился Малов. – Ожидает… И пыточные инструменты заготовлены – надо же выяснить непонятки с Грудоном! Я бы лучше, действительно, проветрился. Так романтично – выразилась бы Забель – ночью три здоровых мужика, слегка трезвые, врываются в замок – туши свет! Через стены полезем после ночной скачки, барон?

Тут Андрей и узнал еще кое-что о «вратах»… пусть о порталах. С этими амулетами предков не смогли разобраться никакие маги. В отличие от «переговорников». Врата, давным-давно найденные в обнаруженных развалинах, руинах старых сооружений, были наперечёт. То есть ныне они принадлежали только представителям высшей власти – светской и церковной. За очень редкими исключениями. Нет, как объяснил Колерон, амулетом мог владеть любой – так ты его найди! Находили лет… неизвестно сколько назад. И продавали. Амулет врат стоил баронства, а то и двух – в зависимости от места расположения последних.

У Колерона, оказывается, такой амулет был. Его дедушка получил «врата» по пьянке от отца нынешнего короля «за спасение на водах». Отмечая славную победу на охоте, король с ближними соратниками решил искупаться в дворцовом пруду. И сняв с себя всё, кроме кольчуги, прыгнул в воду с парапета. Плашмя. Когда дед Колерона поднял короля, вода, оказалось, едва достигала пояса. Тем не менее… В тот момент на шее спасенного, кроме «врат», ничего не было, и они очутились на дедушке Колерона. Вот так. Может, в запасниках королей и мало было таких раритетов, однако, требовать взад… Невместно. Но, все-таки, опять же Колерон не скрыл, что нынешний кардинал пытался однажды… как бы выкупить, что ли… Не по чину вроде барону иметь такое. И стал амулет еще одной причиной многолетней вражды.

«Вратами» и перешли. Увидел Малов, что портал – он и есть портал, хоть вратами, хоть калиткой его назови. Увидел – в смысле, что читал и слышал об этом явлении. А также и сам недавно пользовался с успехом. Более того был и у него подобный амулет, правда, с другой планеты – ещё проверить его не удосужился: вдруг тут не действует? Потому оказалось не внове, что нужна была картинка места выхода. Или координаты, как раньше.

Замок спал. Почти…

Встреча с Бенедиктом, как он представился, началась скучно, если иначе, – по-деловому, с взаимными подозрениями. Понятно, что первым делом необходимо было убрать недоверие. Мало ли! Хоть Трувим и намекал на крайне негативное отношение Колерона к красным церковникам, что в свою очередь означало такое же отношение к ним Бенедикта, но и кроме них, наверное, можно найти, кому Малова сдать. За сто лет люди меняются.

Бенедикт же, со своей стороны, тоже не знал, кто перед ним такой, с какими целями тут оказался. Поначалу решил, что это такая же жертва катастрофы, как и он. А мог бы подумать, что шпион от «власти». Хотя знака не было… Хотя вдруг научились маскировать…

Но разобрались в конце концов. Подробный разговор не требует подробного пересказа – слишком много было эмоций, а если коротко…

Во-первых, Андрей выдал пострадавшему белый накопитель, полный под завязку. Необходимость этого обнаружилась сразу – Бенедикт выглядел «краше в гроб кладут». Последние двадцать лет он вообще не выходил из замка, да и раньше-то только раз побывал у «закапсулированных» исследователей на дальнем западе у черного кольца. На разговор их вызвал с огромным трудом, каким-то образом убедив, что он – один из древних.

Так вот, это быстрое старение организма Бенедикта было вызвано огромным дефицитом белой субстанции. А то, что энергосборник принимал другие цвета, просто помогло прожить столько лет. Пожалуй, именно подарок стал причиной ликвидации его недоверия.

Выслушав историю Малова, он сообщил некоторые неизвестные факты по отношению «древних» к этой Земле. Как-то, видимо упустил некоторые подробности, пославший сюда Андрея Палыч. Бывает. Особенно в той неожиданной спешке.

А выводы Бенедикта были довольно странными и местами неутешительными, даже страшными. Выложил он их сразу, будто боясь не успеть рассказать о наболевшем хоть кому понимающему. Главное – он перестал верить в то, что «противники» хотели уничтожить планету! Появились подозрения, что катаклизм был организован с другой целью. С какой? А, например, кому-то нужно было просто лишить Землю всякой разумной жизни! Чтобы занять её самому. Или «самим». И, в принципе, это получилось, просто вкралась в расчеты ошибка по времени.

– Ты посмотри, Андрей, – возбуждённо говорил Бенедикт, – это разложение белого света на составные, в принципе, смертельно для тех, кто оставался в живых. Если бы белый свет был ликвидирован полностью и одномоментно, не выжил бы никто! Но не произошло ни того, ни другого. Выжившие приспособились к восприятию света других цветов. Заметь, что в местах особой концентрации какого-либо цвета во времена «свечения» сосредоточились для обитания разумные именно с подходящими энергоузлами! Или сами узлы изменились, приспособились, мутировали. И живут разумные! С огромным трудом переносят длительное пребывание в других местах, но в своих зонах – живут! Что-то во время взрыва пошло не так. Но на сколь долго такая жизнь? Притом, чувствую опять же, что появление второго в год свечения – инициировано извне. Кому-то удалось проникнуть и изменить работу второго накопителя! Я ведь обращаю внимание на мелочи, которые для местных становятся привычными и не вызывают особых опасений. Пока. А если и есть умные, типа Андруа, кто им верит, и, главное, что они могут сделать? Сам-то Андруа молчит совсем, для него тоже главное – власть, а не спасение мира. Ты уже знаешь, что на одного мужчину приходится четыре женщины? А кто это сосчитал? И когда? Последнему крестьянину известно это соотношение – один к четырем. Зачем это ему, крестьянину, знать? Ладно, пусть так. На сегодняшний день половина из этих четверых – бесплодны. А когда я здесь оказался, таковой была одна из четырех. Третья часть мужчин сейчас – такая же! Сто лет назад это были единичные случаи. И они лечились что у женщин, что у мужчин. Нынче – нет, маги бессильны.

Это было только одно из многих «открытий» Бенедикта. Дальше он рассказал о «потере интереса» к изучению ситуации на планете со стороны соплеменников. Причем с обеих сторон. Когда в свое время он «висел» на орбите, «наших» станций было порядка сотни и еще – десяток от «группы власти». Сейчас он наблюдает десяток своих (а не о том ли Палыч говорил?), да мелькает всего одна станция противника. Значит, интерес пропал? Это могло случиться по двум причинам. Главное – уверенность в том, что планета не развалится. То, что Малов оказался здесь – ни о чем не говорит, кроме, разве того, что не все команды «сверху» вовремя доходят до исполнителей. Или по каким-то причинам игнорируются. А во-вторых, если подозрения о зачистке планеты верны, то ведь действуют обычные старые методики обнаружения и контроля разумной жизни на планетах. Они и показали, что процесс вымирания разумных всё-таки идет, и нечего зря суетиться – всего-то подождать… А при этих темпах – пара столетий, не более! На вопрос типа «а наши-то, наши почему остановились?» Бенедикт только передёрнул плечами.

Вот такими мыслями Бенедикт кое-что в Андреевой голове поцарапал, переложил с места на место, а может, включил. Точнее – доцарапал, ведь и Палыч подозревал уже нечто подобное. Но оттуда, с Земли, с орбиты, с научных баз можно только предположения делать, а тут – всё перед глазами! Во всяком случае, после долгих обсуждений всяких вариантов (всяких, но не всех, конечно!) они пришли к выводу, что Малову следует побывать на экваторе, а затем, возможно, и на другой стороне «черного кольца». На экваторе не там, где уже были красные, например, – что время терять, а сразу – в дальнюю точку – на восток. Пусть дальше, но получится быстрее. Оказалось, что за долгие годы пребывания в этом мире Бенедикту удалось наладить кое-какую информационную сеть. Не без помощи Колерона, отец которого спас от гибели Бенедикта, а после сам погиб от красных церковников. Отчего у Колерона нынешнего к ним имеется неоплаченный счет. Пикантность ситуации в том, что главный красный кардинал в метрополии – родной брат отца. Правда, родственные связи того не спасли, хоть ныне кардинал всяко старался убедить племянника в своей непричастности к трагедии. Племянник не верил и не просто ждал момента отомстить, но готовился к тому. В этом Малов готов был помочь, особенно, после маленькой информации об одарённых детях. Так Бенедикту стало известно, что «красные», как минимум, однажды отправляли к экватору экспедицию, в которой, скорей всего, задействовали одного из земных посланцев по «спасению» планеты. Андрею вспомнился рассказ Палыча о передвижениях последнего попаданца, недолгих маршрутах предыдущих, гнев епископа Андруа по поводу потери чужака… Итогом той экспедиции стала абсолютно засекреченная информация и полная физическая ликвидация всех её участников, кроме руководителя – одного из красных епископов, о котором тоже сейчас ничего не известно. (А ведь это всё Малов уже слышал непосредственно от епископа Андруа!).

Причиной отправки к экватору кораблей, и очень возможно, не только из королевства Северных Островов, были банальные предсказания, без которых не обходится ни одно средневековье. В данном случае – сплетенные с легендами и мифами о сотворении мира. Естественно, что появлялись эти сказания после катаклизма, но без «отголосков» из прошлых времен не обошлось. Чем иначе объяснишь огромное наличие древних строений, механизмов, предметов, таинственных отшельников… Итак, основной, главенствующей версией стала догма о «вечной бесконечной многоцветной пустоте», обладающей непостижимым разумом. Следовательно, и творящей непостижимые человеческому разуму деяния. Пустота эта раскидала на необозримых пространствах жаркие звезды и холодные планеты, дала им жизнь и расцветила её яркими красками. Земля – это плод любви Солнца и Солы, которые вместе кружили в небесах и не уставали заботиться о своих детях. Однако Сола, обнаружив однажды, что у Земли существует Тень, а там – непривычная приятная прохлада, стала часто уходить туда на время, не скрывая своего нового увлечения от Солнца. В конце концов, привыкнув к Тени, полюбив её, она перестала возвращаться к свету. Солнце было выше мелких обид и попыталось честно поделить Землю между Солой и собой. Только Тень, получив от Солы частичку разума, решила забрать себе «всё имущество». Короткая, но жестокая драка завершилась появлением на Земле Черного Кольца, непреодолимого для людей. А Солнце с Солой по очереди обозревают результаты своей размолвки. Попытки примирения вызывают возмущение и негодование Тени, разум которой стал для людей Серым богом. Соле люди перестали поклоняться за её предательство, поменяли ей имя. Солнце же осталось символом жизни, но разум его приобрел разные оттенки – необходимые там, где живут на земле принимающие их. И Бог Солнца, и Серый Бог, привлекающий до сих пор на свою сторону Солу, дают разумным на Земле силы и разнообразные способности, в магии в том числе, для жизни. Только Серый не прекращает попытки погрузить всю Землю в Тень, а Солнце не в силах без помощи людей справиться с Черным Кольцом, чтобы остановить Серого. Как следы жестоких столкновений богов вспыхивают над землей невидимые простым взглядом сияния и остаются в цветных и серых кругах, опорных пунктах противников, – втянутые против своей воли разумные и неразумные существа.

Легенды, сказания, мифы давным-давно обросли множеством подробностей, добрых и злых героев, батальных и бытовых эпизодов и сцен. А дальше идут предсказания, предрекающие широкий спектр действий богов, людей, а также неисчислимое разнообразие результатов – от конца света до всеобщего благоденствия. Как обычно, как везде… Кто хочет, тот верит. Кто сильно верит и хочет, тот действует. Скрывая при этом от других предсказания, счастливые для себя.

И так вышло, что практически всем известным коронованным династиям и церковным верхушкам как-то по сердцу стали обещания беспредельной власти на Земле. Всего-то нужно было отправиться к месту пересечения Черного Кольца с Полуденной чертой, отыскать средоточия цветов и взять символ власти. Некоторые ясновидцы утверждают, правда, что там, наоборот, нужно оставить часть символа своей власти, но эти детали должны быть проверены на месте. Главное – добраться! А тут предсказатели в один голос ставят еще условие: непременно в составе искателей и уполномоченных от претендентов на мировое господство должен присутствовать разумный, найденный в «кругу явлений».

Стало быть, могут и Андрея к такому путешествию готовить. Причем красные – это понятно, он у них объявился. А вот откуда в теле обозначился желтый знак… Хотя какая разница – откуда, главное, можно предположить – зачем! Украдут, посадят или положат на корабль, да и повезут обеспечивать общеземную корону, не пахари же или торговцы имели возможность под носом у красных навесить этот маячок? На этом допущении и нужно остановиться как на самом неприятном. Конечно, путь Малова в любом случае лежит к экватору, только под сплошным контролем, вплоть до отключения разума – оно надо? А из этого следует, что пора начинать поиск иных вариантов.

По переходу за Черное Кольцо мысли у Бенедикта тоже имелись. Он заметил, что где-то раз в девять-десять лет происходят сильнейшие выбросы красной энергии недалеко от «капсулы» исследователей в горах, расположенных на севере Королевства Северных островов, то есть красного государства. Именно исследователи-отшельники утверждали, что красные отправляли за кольцо своих людей. Видимо, не только потомки древних увлекались перекидыванием посланцев! Бенедикт пообещал выяснить у своих тайных знакомцев возможность «перелета» Андрея. О самих отшельниках, он сообщил, что до катастрофы они занимались изучением «третьего», «четвертого» и так далее – небес. Но после взрыва это оказалось невозможным, следовательно, приводит к деградации населения – жизнь стала абсолютно бессмысленной. Консерваторы, как и везде, требуют блюсти традиции, то есть, не рушить уединения и отстраненности от людских проблем. Новые поколения начали лелеять мысли о выходе в свет, чтобы своими знаниями хоть как-то продлить жизнь на планете. В том числе (или в первую очередь) и себе.

В итоге цели пребывания Малова в этом мире стали непонятней, но определенней по ближайшим планам. Первым шагом в «мир» должно стать расставание с лечебницей и с красными церковниками в целом. Второй шаг – легализация, он же должен здесь кем-то быть! Колерон, конечно, подтвердил предложение поступить к нему на службу. Однако за вечерними посиделками к двум благодетелям явилась другая мысль.

Речь зашла о бывшем баронстве Трувима. Оказалось, что в соседнем «желтом» королевстве Дренция, что через речку от Колерона, почти сто лет проводится королевский турнир «Свободное баронство». Раз в три года король выставляет как приз три пограничных земельных владения – проводит ротацию пограничников, так сказать. А что – какой-то смысл есть: будучи освобожден от всяких законных поборов со стороны короля, естественно, постараешься свою землю защитить. Желающие стать баронами встречаются на поединках, победители получают титул барона – навсегда, и землю с замком и поселениями в придачу – на три года. Трувим таковым стал на позапрошлом турнире, после вынужден был оставить землю, к которой начал привыкать. Обидно, но таковы эти странные условия: не хочешь – не лезь! Собственно, подавляющая часть претендентов идет на турнир именно из-за титула. Жажда стать «благородным» неутолима. Хотя некоторые, как Трувим, например, получали приз с надеждой каким-то образом продлить сроки владения – были лазейки. У командира не получилось вот… Однако речь о том, что сейчас бароны вспомнили про дату турнира, которая выпадала на этот год. По королевскому указу он проводится в дни весеннего равноденствия. То есть, почти через два месяца.

И, если Андрей постарается, потренируется, то вполне может рассчитывать на баронство. Трувим ввернул сомнение в необходимости особых тренировок, мол, Андрей и так всех там одной левой… Ну, перебрал уже слегка командир, кто его осудит? А совсем Малова убедил в нужности этого действа Колерон, который сообщил, что одно из выставляемых в этом году призом баронство Грин Фрэй – как раз напротив его поместья на другом берегу Сильной. Еще одно – соседнее, чуть южней, а третье – далеко на юге Дренции, оно не особо интересно. Хотя, по-любому, титул тоже дает.

После вопроса, на что жить ему, барону, выяснилось, что, кроме денежного приза и обычных доходов с земли и ремесел, в Дренции более щадящее отношение к владельцам медилена: никого за него не казнят, и существует купля-продажа.

М-да… Один не очень трезвый визит в замок барон Колерона, и столько… планов, скажем так.

Эти полтора месяца пролетели для Андрея незаметно. На территории лечебницы установилось такое нервное спокойствие. Все ощущали неожиданные предсказуемые перемены. Для одних – местных, вроде семьи Марвины, перемены означали возврат к прежней жизни. Для наёмников – нужно было решать, как и где жить дальше. У каждого из них свои проблемы. Один десяток перейдет к Колерону, пятеро северных крестьян вернутся домой, а остальные? Трудней всего, наверно, было целительницам. Узнал попаданец, что все девушки были сиротами и появились здесь после окончания одной из монастырских школ. Одна-две из них, может, смогут остаться и продолжать лечить. Хорошо еще, что вроде у всех определилась личная жизнь – как ни крути, а вдвоем-то, семьей практически, всё легче определяться с дальнейшей жизнью. Хотя и тут могут быть сложности, если «базы» нет. Вот Мирэй… У Андрея с ней, возможно, и могло что-то ускориться в смысле объединения, однако её желтая отметина и скрытая аура заставляли быть очень осторожным. Так что никакого сближения пока не случилось и вряд ли случится – Андрей был не против «подыграть», но не более. Несмотря на Марвинины осуждения, в которых «бесчувственный чурбан» и «бессердечный пенёк» были самыми мягкими. Посещения рабочего кабинета не стали более редкими, но ничего не меняли. А взгляды… Перетерпится. Малов давно уже выгреб, с её позволения, почти все магические шары – проводил с ними разные эксперименты. С Грудоном опыт успешным оказался. На вопросы Мирэй по этому поводу уходил в несознанку. Естественно, она неоднократно пыталась Андрея «расколоть», но он просто свалил всё на свою скорость и неожиданность нападения для епископа. А то, что не сработали его амулеты – чьи проблемы? Пусть вон Кленорель объясняет… Ему самому несладко приходилось – искать пристанище этому фанату-бессребренику тоже было нужно. И он ведь никому не признавался ни в своих жизненных сложностях, ни в научных пристрастиях, ни в основе отношений с епископом Андруа – ни в чём. Хотя Трувим как-то намекнул, что у этого мага вроде целое поместье имеется, только с родственниками сложные отношения. Но разберется, когда уж совсем припрет.

Андрей стал нередко бывать у Колерона, вел неспешные беседы с Бенедиктом. Тому удалось выяснить через баронских осведомителей, что красные, оказывается, организовывали в разное время не одну, а несколько морских экспедиций! Сколько точно – сведения не совпадали, но никак не меньше трех. И не больше десяти – ничего разброс? И что удивительно – никакой информации о результатах не было! То есть вообще никакой – не удалось даже отыскать никого из экипажей кораблей! А руководители походов – все из верхушки церкви – были скрыты в тайных монастырях. А может, и под ними. Эх, потрясти бы дядю Колерона!

Еще Малов довольно долго сидел в библиотеке Колерона – весьма обширном книгохранилище. Надеялся, что в будущем ознакомится с содержимым плотнее, а сейчас нужны география и законодательство королевства Дренция – не хочется совсем уж невежей быть на королевском турнире, мало ли какие споры могут случиться… Пример Виктора Мальцева был жив и ярок. И случайно обнаружил следы одного старого исследования. В некоторых источниках упоминался некий красный маг Фанторель, живший около четырехсот лет назад и с группой близких друзей совершивший на маленьком паруснике путешествие к экватору. По туманным намекам, ему удалось пройти чуть ли не все расстояние между восточной и западной сторонами Кольца. И он оставил после себя путевой дневник! В единственном магическом экземпляре, который и спрятал качественно. Попутчиков же попросил сочинить несколько фальсификаций и передать их в известные королевские и церковные библиотеки, выдав каждую «куклу» за оригинал. После чего они всей командой удалились в тихий монастырь, где и завершили земное путешествие. Вот это тайна! Небось отдельные корононосители, а уж тем более церковники копали, грызли, шерстили… Натура человеческая: нету никакой информации, и нету, сами поищем, что нужно. Но, если уж чего-то имеется типа пиратской карты кладов, надо из кожи вылезти, других вытряхнуть из неё в буквальном смысле, но карту отыскать. Именно – карту, невзирая на траты времени. Не хватало еще – где-то карта завалялась, а мы сами должны искать, нет уж!

О предполагаемом участии Андрея в турнире, разумеется, знали все в лечебнице. Скрывать это было ни к чему – чего особенного? Ясно, что ему нужно хоть как-то обозначить себя в мире – кто этого не понимал? А еще Трувим, зная о турнирных правилах, подготовил «группу сопровождения и охраны» в количестве тринадцати парней и двух магинь – Забель и Клары, которые не могли отпустить беззащитных Керка и Шимана. Вот тут уже в полной тайне от всего остального населения этот отряд дал Андрею клятву верности. На высказанное недоумение, Трувим доходчиво объяснил, что теперь иномирец может не скрывать свои странности и способности – никто из пятнадцати просто не сумеет «проболтаться», даже случайно!

К великому удивлению всех пятнадцати Андрей произнес ответную клятву.

– Не было такого нигде, чтобы командир бойцам клятву давал, – с сомнением говорил Трувим. – И так понятно, что он за них в ответе, и что они ему верят, если идут с ним… И как бы… – командир замялся.

– Он всегда выше их во всех отношениях и верит им не очень, раз они клянутся. Так? – продолжил Андрей прямую, как извилина в мозгу комара, мысль.

– Да как по-другому то?

– Не по-другому, а иначе, уловил разницу?

Формулу, пусть слегка отдающую… излишним пафосом что ли? – Малов придумал сам. Ещё на земле, когда с друзьями не однажды рисковали жизнями. Это была их личная клятва, которую одобрили и новые их друзья-наёмники. А кому какое дело, если здесь само понятие «клятва» намного серьезней всяких «подписок о неразглашении»!

«Живым – достойная жизнь, честно павшим – слава и память, за погибших – месть!» – всё это очень близко и понятно воинам-единомышленникам, среди которых командир на равных в смыслах клятвы.

И на самом деле это решало многие проблемы. К примеру, Андрей первым делом сделал «электрическую» заточку всему оружию группы – от мечей до кинжалов и стилетов. Метательных ножей это не коснулось – велика возможность утери. Затратил в кузне два полных дня, но дело результата стоило, хотя бы ради того только, чтобы увидеть обалдевшие физиономии «группы сопровождения». Оружие здесь – далеко не игрушка или украшение, это гарантия целостности человека! Себе же, кроме мечей для обеих рук, он улучшил меч прямой полуторник – из иллюстраций к косморыцарским романам, нравилось чисто по-детски вот такое: плавно сужающийся к острию клинок с двусторонней заточкой, лезвием льдисто-голубоватого свечения, несколько вычурная крестовина-гарда, шершавая рукоять с простеньким рубином в навершии. Главное – неубиваемый медилен с вечной остротой и очень персональная привязка вплоть до возможности самостоятельного сопротивления «желающим заиметь».

– Вот так! – удовлетворенно заметил Трувим. – Надеюсь, если у кого были сомнения в необходимости клятвы, теперь они поубавились до нуля.

А дней за семь до выхода Мирэй неожиданно со слезами бросилась уговаривать Андрея отменить эту затею. Типа привиделось ей, что его ожидают очень крупные неприятности. После вопроса о подробностях просто помотала головой и убежала.