Читать книгу Приключение русских в Иностранном легионе и на Лазурных берегах - Andre Lwow - Страница 9

Постепенно его ролики стали набирать пугающую скорость, и на повестке встал вопрос ребром: «Тормозить или не тормозить?» и если «Да!», то «Чем?» Конькобежец на всей скорости вдруг стал догонять польского мотоциклиста, что маячил у него впереди и явно никуда не спешил, любуясь божественным закатом. В свою очередь польские фиаты, всё ещё умудряясь их обгонять, тревожно сигналили им на прощание! Но эти тревожные гудки не особо тревожили сознание мотоциклиста, а времени на раздумье у нашего почти горнолыжника уже точно не оставалось. Во избежание неминуемого столкновения с мотоциклистом, ему пришлось тормозить собственными ягодицами асфальтом. Падение было настолько ужасным, что его тело долго крутилось и вертелось по всей траектории «полёта», пока не вылетело прямо на центральную разметку и не застыло в позе цыплёнка табака. Польские автомобилисты старались объехать его, и неизвестно, сколько бы ещё он так пролежал на пыльном асфальте, как вдруг его глаза отчётливо увидели перед собой очертание грузовика. У него уже не было никаких сил подняться на ноги, но всё же ему удалось, каким-то чудом, с перевёртыша перекинуться на встречную полосу. Огромная фура с прицепом промчалась в каких-то сантиметрах от него, обдав на прощание выхлопными газами. С этого момента сознание уже почти вернулось к нему, и голова стала работать быстро и чётко. Когда он увидел свет мощных фар от другой фуры, что поднималась медленно в гору прямо на него, то невиданная сила поставила нашего героя на четвереньки, и он, словно собачка, стал перебегать дорогу, да так быстро, что свалился в кювет. А там его снова закрутило и покатило вниз. Очнулся он лишь под утро, вместе со щебетанием птиц вперемешку с эхом от пения петухов из соседней деревни, когда вдали, где-то на востоке, забрезжил рассвет. Силы вконец оставили его, и, тупо созерцая всю прелесть восходящего светила, он пролежал не шевелясь почти до полудня. Голодный желудок стал подавать первые признаки жизни, и до слуха стал доноситься его жалобный плач, а позже пришло и ощущение острой боли.

Первым делом Борис попробовал пошевелить конечностями, и когда это получилось, то вдруг появилось забытое ощущения радости от того, что смог самостоятельно встать на ноги. Одежда была окончательно испорчена, тело почти всё стёртое об асфальт, кровоточило. От наручных электронных часов остался лишь браслет и нижняя крышка циферблата. Боль в теле была настолько сильна, что заглушала ту, что исходила от порезанной ступни. Стёртая ткань рюкзака говорила о том, что именно она спасла куртку аляску, и это была единственная вещь, что уцелела в этой катастрофе. Пришло ощущение холода, и, взвыв от боли, он попытался надеть куртку, что, к счастью, ему удалось. Благо кричать можно было вволю, и он какое-то время просто орал во всю ивановскую, пока голосовые связки не стали давать сбой, и только когда пустил петуха, он наконец-то угомонился. В общем, всё как в фильме «Волга-Волга»: «Да ты кричи не «кричи», а кричи «совершенно секретно»!»