Читать книгу Ускользающая красавица - Andrea Portes - Страница 4
Часть I
1
ОглавлениеНикто в моем мире не верит мне.
Когда я рассказываю о том, другом месте.
Люди думают, это бредни ненормальной, фантазии ребенка.
Но вы, в вашем мире, возможно, способны понять. Возможно, это покажется вам чем-то знакомым. Да, чужим. Но знакомым.
Словно шепот, или короткая вспышка света, или проблеск мысли перед тем, как заснуть.
Пойдемте.
Пойдемте со мной.
И я покажу вам.
Смелее. Мы спустимся с неба, голубого, как яйцо малиновки. Зависнем над верхушками королевских остролистов. Они будто леденцы: округлые, золотисто-зеленые. Стволы – тонкие палочки. Есть здесь и большие деревья. Ели, высокие, с заостренными верхушками. Темно-зеленые, почти синие.
Но мы уже летим дальше, над холмами и долинами. Вот и бормочущий ручей. Летим над ним. Яркая зеленая трава стремится вверх, вздымается холм, и там, там на его вершине…
Замок.
Всех мыслимых пастельных цветов. Сиреневого. Нежно-голубого. Фиолетового. Аквамаринового. Лазурного. Лавандового. Лаймового. Ментолового. Желтого, как лютик. Белого, как айсберг. Бриллиантового. Персикового. Цвета морской пены, снега, заката. Чайной розы. Чертополоха. Топаза. Ванили. Лилового, как глициния. Салатового.
Здесь даже есть цвет, названный в честь нашего замка.
Лазурь Руа.
Он нечто среднее между небесной лазурью и цветом морской волны и будто слегка припорошен пылью.
Мне он ужасно нравится.
Этот цвет есть на нашем гербе. И встречается повсюду в замке, во всех четырех его башнях, при входе в пиршественный зал.
Теперь, когда мы приземлились, вас ослепит сияние утреннего солнца, проникающего сквозь арочные окна. Видите меня? Я стою у окна в панталонах, воздев руки вверх, словно летающая белка.
А вокруг суетятся королевские камеристки, подтыкают что-то куда-то, застегивают и втискивают каждую лишнюю булочку, маффин и пирожное в немилосердное устройство, называемое корсетом.
Эта процедура начинается ровно в восемь утра. А раздевание происходит каждый вечер в десять, если только не случается бал или какое-нибудь празднество, и тогда все идет кувырком.
Напротив меня стоит моя мама, она выглядит куда лучше меня – гораздо стройнее и гораздо привлекательнее. Волосы у нее цвета колосьев пшеницы, на которые падают лучи полуденного солнца. Мои же – оттенка пыльной швабры. Ее глаза – сверкающее синее море. Мои – болото.
Можно без преувеличения сказать, что я своего рода разочарование. Всегда им была. С той минуты, как предстала перед двором во время церемонии в честь наступления весны. Вечно эти взгляды. Жалость, смешанная с удивлением. Покачивание головой.
Я не идеал. Далека от него. Я просто принцесса с мышиного цвета волосами и глазами, которые будто не могут решить, какими им стать – голубыми, серыми или зелеными, не такая стройная и грациозная, не такая прекрасная, как ее мать, королева.
Когда я была совсем крохой, мама целый месяц держала меня на руках. Доктора сказали, что я слишком маленькая и мой удел – ранняя смерть. Они советовали лечить меня пиявками и кровопусканиями. Но вместо этого мама решила в течение целого месяца прижимать меня к своему телу. И каким-то чудесным образом это сработало, и я не умерла. Потому что, видите ли, моя мать – само совершенство.
Сейчас моя совершенная, удивительная мать стоит передо мной, залитая утренним светом, и вещает о чем-то очень важном, что мне следует сделать. Что я должна сделать. Что должно быть сделано непременно.
– Битси, дорогая, не смотри на меня так… но время пришло.
Да, она называет меня Битси – сокращенно от Элизабет.
– Железо надо ковать, пока оно горячо! Весна – идеальное время. Твой дебют уже состоялся. Да и вишня вот-вот расцветет. Свадьба пройдет в летнем поместье. Представь только! Повсюду вишневый цвет!
– Они могут быть подружками невесты? – Я киваю в сторону двух королевских камеристок, Розы и Сюзетты, которых знаю с пеленок. Мы вместе плескались в озере, лепили пирожки из глины на берегу, играли в прятки в бесконечных коридорах замка.
– Разумеется, нет! – восклицает мама, а затем, сообразив, что они рядом и все слышат, добавляет: – Мы, само собой, любим наших дорогих Розу и Сюзетту… но в их жилах не течет королевская кровь, и потому…
– Но почему это так важно? – спрашиваю я.
Мама раздраженно вздыхает:
– Битси, мы проговаривали это тысячу раз. Не я выдумала эти правила. И не твой отец. Они передаются из поколения в поколение. Жить так, быть монархическими особами, обладать титулами… это привилегия.
Я недовольно бурчу:
– Какая же это привилегия, если я не могу сама выбрать подружек невесты?
Мать пристально смотрит на меня:
– Элизабет Клементина Руа. Ты – принцесса этого замка и будешь вести себя подобающим образом. Плохо уже то, что…
Она замолкает.
– Что плохо? Что я уродина?
– Уродина?! Нет, конечно! Ты прекрасная принцесса, и любой принц из любого королевства будет счастлив взять тебя в жены.
– Тогда почему мне все кажется столь безнадежным? Абсолютно все? Словно нет ничего ни плохого, ни хорошего. Только бесцветное. Однообразное. И так будет всегда. Пусто. Серо. Скучно.
Мои слова изумляют даже Розу и Сюзетту, они перестают одевать и прихорашивать меня и смотрят на мою мать, ожидая ее указаний.
– О, моя дорогая дочь, ты все принимаешь слишком близко к сердцу. Но не волнуйся, я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти для тебя хорошего принца. Может случиться, он окажется мудрым юношей и поможет ответить на некоторые твои экзистенциальные вопросы. Когда-то меня одолевали подобные чувства, не столь мрачные… но, несомненно, странные.
– И что с тех пор изменилось? – интересуюсь я.
– Ты. – Она улыбается, подходит ко мне и нажимает пальцем на кончик моего носа. – Бип.
И я не могу не улыбнуться ей в ответ.
– Когда я впервые посмотрела в твои глаза… это наваждение исчезло. Я видела маленькое чудо, – вспоминает она. – В тот день моя жизнь круто изменилась. И твое имя – Битси – стало самым любимым моим словом. Битси. Оно означает свет, и любовь, и дом.
– О, мама. – Я закатываю глаза и притворяюсь, что меня все это ни капельки не трогает, но на самом деле я люблю, когда она так говорит обо мне. Это будто чашка теплого чая перед сном.
Мама скользит по комнате в сторону двери, радуясь, что ей удалось развеять мою печаль.
– И не забудь, сегодня днем ты пьешь чай с кузинами, а потом…
– Нет. Нет-нет-нет-нет-нет. Нэй. Нонт. Найн, – протестую я.
– Они твои родственницы, – возмущается мама. – Одной с тобой крови.
– Но они невыносимы! Они грубые, тщеславные и фальшивые. Их интересуют лишь их портреты. Портреты, написанные в саду. В башне. У пруда. А тебе известно, что они заставили сотню простых людей ждать у подножия горы Понтмилье, пока не будут готовы их изображения на фоне Изумрудного водопада?!
– Нет, я этого не знала.
– Ну так это правда! И мало того, – продолжаю я, – они никогда не ходят в театр, не слушают оперу. Они обожают тупые песенки, которые распевают пошлые бродячие труппы. Они хохочут над портящими воздух ослами!
Роза и Сюзетта давятся от смеха.
– Они ничего не читают. А знаешь, почему они не способны высидеть простое трехактное представление? Да потому, что они чванливы, поверхностны и кроме того… зловредны. Друг к другу. К родителям. К друзьям и, да, в том числе и ко мне.
– Дорогая. Далеко не все на свете обязано тебе нравиться, – увещевает меня мама. – Воспринимай ваше общение как уроки терпения. И терпимости. Тебе прекрасно известно, королева должна быть терпимой. Когда высокий гость из далекой страны предлагает тебе отведать деликатес из вареных лапок ящерицы… тебе нужно улыбнуться и благодарно кивнуть. И сделать вид, что ешь эту мерзость, хотя на самом деле выплюнула ее в салфетку в надежде, что никто не заметит. Не то чтобы подобное произошло лично со мной…
– Хм, мама, это звучит слишком уж конкретно для выдуманного примера, – бормочу я.
– Ну, может, ты и права. Суть в том, что королевские особы должны быть терпимы. К идиотам, в частности. Нет, я не утверждаю, что твои двоюродные сестры идиотки, – уточняет она, увидев выражение моего лица. – Я этого не говорила!
– О, само собой. Ты и не думала так отзываться о моих родственницах, – поддразниваю ее я.
– Но это не единственный пункт в твоем сегодняшнем расписании, дражайшая моя. Как я собиралась сказать, когда меня грубо перебили, – она поправляет мне волосы, – грядет небольшое вечернее событие. Приезжает советник короля…
– Силы небесные, нет. Нет. Нонт. Нэй.
– И-и-и-и-и-и… у него имеется список подходящих тебе женихов, портрет каждого из них и краткие резюме со сведениями о достижениях, характере и манерах. Знаю, по-твоему все это довольно глупо, но важно, чтобы ты выбрала одного из них. Сегодня вечером. Больше никаких валяний дурака, отсрочек и оправданий. Просто выбери одного. И помни: все они со временем начнут храпеть. Но, может, тебе повезет и ты найдешь среди них того, кто обожает трехактные пьесы, романы и чрезвычайно скучные лекции о древних техниках плетения корзин. Все то, что ты так любишь и ценишь.
Она подмигивает мне и выходит из комнаты, дверь за ней закрывается.
– Интересно, правда ли это? Действительно все без исключения начинают со временем храпеть? – спрашиваю я у Розы и Сюзетты.
Сюзетта, нахмурившись, задумывается.
– Наш отец храпит, и потому… мать спит с нами. Храп дяди похож на вопли умирающего медведя. И не заставляй меня вспоминать о нашем деде – его слышно в соседней деревне!
– А, значит, так оно и есть, – расстраиваюсь я. – Хоть бы меня не заставляли выходить замуж. Тогда не пришлось бы терпеть чей-то храп.
Сюзетта одергивает меня:
– Но ты же знаешь, что происходит со старыми девами? У них на носу вскакивают бородавки, на подбородке вырастают волосы, и они умирают в одиночестве.
– Не может этого быть, – протестую я.
В разговор вступает Роза:
– Возможно, ты и права, но… если не выйдешь замуж, то никогда не станешь… личностью. Или, по крайней мере, значимой личностью. Неужели ты хочешь провести остаток жизни среди придворных, которые шепчутся о тебе и жалеют?
– А вам будет жалко меня? – спрашиваю я их.
Они переглядываются. И возвращаются к попыткам втиснуть меня в платье.