Читать книгу Заря людского господства - Андрей Александрович Таркинский - Страница 2

Глубокий вдох и шумный выдох. Орисс с наслаждением выпустил облако пара изо рта. Оно было не очень густым, потому что зима уже почти подошла к концу. Однако ходить без тёплой одёжки под кожаным доспехом ещё было рановато. Орисс накинул на голову капюшон, прикрывая свои белые волосы, и отправился по дороге в лес. Когда он зарабатывал себе репутацию наёмника, многие узнавали его именно благодаря цвету волос, поэтому Орисс выработал у себя привычку прятать макушку под капюшоном.

Притоптанный снег издавал негромкий скрип, едва соприкасаясь с подошвой сапог. Орисс сжал пальцы в кулаки и выдохнул в них паром. Наёмник пришёл к выводу, что он недооценил сегодняшний холод. Ветер дул в лицо, заставляя плащ развеваться за спиной. Видимо, таким образом зима прощалась с людьми. В скором времени дорога соединилась со Сквозным трактом – Орисс перешёл на него и свернул в сторону леса.

Лесная опушка встречала наёмника практически полной тишиной. Чем ближе Орисс подходил к ней, тем явственнее ощущалось дыхание дикой природы. Пока ещё белые просторы полей, окружающих Атфельд, сменились стеной из толстых стволов ясеней и тополей. Заметив четыре цепочки следов, отходивших от Сквозного тракта, Орисс пошёл по ним. Стоило ему преодолеть несколько ярдов от основной дороги, как его ноги стали проваливаться в снег чуть выше щиколотки. Стараясь производить как можно меньше шума, наёмник уходил всё глубже в лес. Где-то сверху затрещала сорока. Это был хороший знак – хищников поблизости не было.

Мельком оглядывая местность, Орисс заметил что-то странное. Повернув голову налево, он непонимающе нахмурился. На стволе одного из тополей была глубокая царапина. Подойдя к дереву, наёмник провёл пальцами по ней. Он сразу понял, что след был не от когтей. На ум сразу приходило лезвие меча или топора. Пару раз Орисс видел, как стрела могла оставить на дереве такую же царапину, но эта была слишком большой для столь мелкого снаряда. Наёмник решил оглядеть местность. Вновь его глаз уловил какой-то длинный, тонкий след. Орисс пошёл в его направлении. Разворошив небольшой слой снега, он поднял с земли очень большую стрелу. Орисс сам хорошо стрелял из лука, а потому о размерах стрел он знал не понаслышке. Ему было достаточно просто взглянуть на неё, чтобы убедиться – люди такими снарядами не пользуются, потому что лук подобных размеров был бы слишком тяжёлый. Наёмник заподозрил неладное и стал внимательнее смотреть по сторонам.

Вернувшись к цепочке следов, Орисс возобновил преследование целей своего заказа. Однако теперь он старался идти без единого шума, аккуратно ступая след в след. Лёгкий хруст снега чуть-чуть выдавал наёмника, но идти ещё тише у него не получалось. Правая рука выпрямилась вниз, готовая в случае опасности выхватить кинжал, спрятанный в сапоге. Дыхание Орисса стало ровным и размеренным, чтобы из его уст не вырвалось ни единого звука. Где-то над ним хрустнула ветка, и этот звук показался оглушительным на фоне общей лесной тишины. Резко подняв голову, наёмник увидел мелькнувший белый, пушистый хвост. Еле удержавшись от того, чтобы не выругаться на несчастную белку, потревожившую лесную тишь, Орисс медленно выдохнул и продолжил путь. Впереди показалась небольшая поляна, на которой виднелось что-то красное. Тишина была доказательством того, что поляна пустовала, и Орисс прекратил скрываться, дойдя до места быстрым шагом.

«Ох, твою ж…»

Его взору предстала неприятная картина. Чуть в стороне от центра поляны на земле валялось три трупа. Ещё один лежал на порядочном расстоянии от остальных и находился ближе к наёмнику. Орисс первым делом подошёл к нему. Снег вокруг трупа был сильно разворошён. От ног погибшего отходили два длинных следа. Видимо, перед самой смертью этот человек полз на четвереньках, однако это его не спасло. Тело было примято к земле, а нагрудник доспеха сильно сплющен. Недолго думая, Орисс присел на одно колено и принялся рыться в карманах умершего. Наёмник пришёл к выводу, что эти люди подверглись нападению, причём напали на них не животные. Чтобы так сильно измять нагрудник, надо чтобы на человека всей тушей навалился медведь или другая крупная тварь, которые водились гораздо севернее. Если напали люди, то карманы, скорее всего, уже были пусты, но наёмник должен был это проверить.

Пошарив по закромам ещё немного, Орисс вытащил найденные предметы. Несколько метательных ножей и маленький мешочек, в котором звякнули монеты. Выходило, что нападение совершили не грабители. Орисс сунул деньги себе за пазуху, а ножи пристроил в карман на ремне, после чего пошёл к следующим мертвецам. Искомого предмета пока не было, но теперь наёмник был уверен, что он здесь. Отойдя от первого трупа на несколько шагов, Орисс заметил следы на снегу. Приблизившись к ним, он узнал в них отпечатки лошадиных копыт. Прежде, чем он успел о чём-либо подумать, его привлекла одна деталь – следы были без подков. Тут же на ум пришла стрела крупных размеров. Всё это говорило лишь об одном.

«Кентавры», – пронеслось у него в голове.

Он благодарил богов за то, что ему не посчастливилось встретиться с этими существами. Орисс принялся обыскивать оставшиеся трупы. Кентаврам незачем было брать людские вещи, поэтому уверенность в сохранности предмета заказчика окончательно укрепилась. Полукони не крали никаких драгоценностей за исключением серебра – наёмник слышал, как кто-то из его знакомых рассказывал о кентавре с серебряным двуручным мечом. Орисс не знал, почему полукони испытывали такую тягу к этому металлу и благодарил судьбу за то, что искомый им предмет не из серебра.

Обыскивая уже третий труп, Орисс, наконец, нащупал что-то помимо монет и вытащил руку из-под плаща умершего. В его ладони было красивое золотое кольцо, отливающее каким-то зеленоватым цветом. Орисс был уверен, что это именно то кольцо, о котором говорил его наниматель. От украшения веяло какой-то странной силой, оно как будто манило к себе и стремилось чем-то поделиться. Наёмник понятия не имел, что это такое, но задавать лишние вопросы людям его профессии не положено. Оставалось только вернуть кольцо нанимателю.

Орисс положил артефакт в небольшой кармашек на поясе и посмотрел на небо. Пора было возвращаться в Атфельд. Прямо отсюда идти было нельзя, потому что тогда его путь совпал бы с дорогой кентавров, а наёмник не хотел допускать даже малейшей возможности пересечься с ними. У этих полуконей хорошее обоняние и слух, а, значит, пройти мимо них незамеченным будет очень трудно. Орисс решил вернуться той же дорогой, какой добрался сюда.

Поляна, на которой лежали убитые кентаврами люди, была довольно редкой роскошью для этого леса. Орисс бродил по окраине несколько раз, но открытое пространство, которое не обступают деревья, нашёл впервые. Если бы на ней не происходило неравной битвы, Ориссу могло бы приглянуться это место: открытое, чистое, спокойное. Пока наёмник шёл к Сквозному тракту, он увидел двух оленей, нескольких зайцев, а один раз вдалеке усмотрел рыжую голову лисицы. Живность любила этот лес, и Орисс понимал почему. Не зря это место назвали «Многолюдным». Шуточное название быстро прижилось и стало появляться на картах всех народов. За исключением Сквозного тракта, людей здесь было очень мало. Всё из-за того, что кентавры перестали равнодушно смотреть на тех, кто нарушает спокойствие леса, уделяя особое внимание лесорубам.

Ноги наёмника вновь стали проваливаться в белое покрывало земли. Снег отчётливо хрустел под сапогами, лаская слух. Совсем скоро наступит весна, и шанс вновь услышать этот звук появится не меньше, чем через полгода. Орисс находился на самой окраине леса, поэтому не опасался того, что его услышат местные хищники. Наёмник слышал, что когда-то давным-давно дикие звери осмеливались нападать на Атфельд, но стражники всегда откидывали этих тварей назад, и те перестали выходить из леса. Самые опасные существа, которых тут можно встретить – это кентавры. Пусть они и не были настроены воинственно против всех людей, лесорубов всегда ждала плачевная участь. Несколько раз Орисса посещала мысль о том, почему кентавры напали на тех людей на поляне, но так и не смог найти стоящей причины.

До окраины леса было недалеко, но Ориссу казалось, что он идёт довольно долго. Наёмника не тяготила своя поклажа, поэтому усталости он не чувствовал. За плечами висел лук, к поясу привязан колчан, в котором лежали полтора десятка стрел, кинжал в сапоге, немного денег и лёгкая кожаная броня. Кожа являлась не очень надёжной защитой – стрелы скорее в ней вязнут, нежели отскакивают, но, как и многие наёмники, Орисс предпочитал свободу движений надёжности. Веса капюшона, накинутого на голову и прикрывавшего белые волосы, он вообще не чувствовал.

Орисс, наконец, вышел на нормальную дорогу и отправился по ней в город. Большую часть тропы покрывал снег. Из-за того, что люди тут ходят довольно часто, на снежном насте была хорошо протоптана широкая дорожка. Погода была диво, как хороша: небольшой ветерок приятно холодил лицо, а поскрипывание одного из последних в этом году слоёв снега заставляло погрузиться в негу.

Уже подходя к воротам Атфельда, Орисс ещё раз проверил кольцо, лежащее у него в кармашке. Удостоверившись, что оно на месте, наёмник посмотрел на стражников, стоящих по краям дверей, и вошёл в город. Атфельд был далеко не такой крупный, как столица королевства, Айнэст, но когда Орисс впервые его увидел, то поразился его размерам. Наверное, всё дело было в том, что это был самый первый город, который Орисс увидел в своей жизни. Его много что связывало с этим местом, ведь именно здесь он стал наёмником, именно здесь получал свои первые заказы. Всё это было слишком давно…, Орисс всегда невольно улыбался, вспоминая те дни.

В зимнее время года люди гораздо меньше времени проводили на улице. Орисс и сам с большим удовольствием не покидал бы уютной комнаты, потому что зимы в Кемендуме бывают достаточно суровы. Однако же эта выдалась хоть и холодная, но достаточно спокойная. Снежных бурь Орисс почти не видел, настоящий снегопад выпал только в самом начале зимы. То, что было потом, назвать снегом ни у кого не поворачивался язык. Народу от этого на улице всё равно не прибавлялось. Единственные жители Атфельда, которые бегали по улице круглосуточно в любую погоду и в любое время года – дети. Особенно мальчишки, которые носились по улицам, кидая друг в друга снежки и играя в догонялки. Многие взрослые люди раздражаются, когда у них под ногами шныряет детвора, но Орисс только улыбался. Он сам когда-то был таким же ребёнком и, порой, ему хотелось вернуться в то время. Но оно осталось позади: в полузабытом и беззаботном прошлом.

Неширокая главная улица Атфельда встретила наёмника достаточно мрачно. Значительную роль в этом сыграли сумерки, которые постепенно начали сгущаться. Орисс твёрдо ступал на выпуклые камни мостовой, несмотря на риск поскользнуться и упасть. В каменных домах почти все окна испускали тусклый свет зажжённых свечей. Пару раз Орисс краем глаза видел какие-то тени на крышах. Он сразу признал в них своих собратьев-наёмников. Орисс знал, по меньшей мере, шестерых человек, которые спокойно могли перемещаться по крышам зданий, не боясь свалиться вниз. Кое-кто из стражников уже зажёг факел перед отправкой в дозор.

Орисс шёл по улице, окидывая взглядом случайных прохожих. Все они смотрели на него с каким-то презрением. Орисс знал, что многие люди не одобряют его ремесло и научился пропускать колкости мимо себя. Он слышал десятки оскорблений, связанных с тем, что он помогает другим только за деньги. Орисса это всегда озадачивало, потому что его работа являлась точно такой же, как и любая другая – сообщество наёмников даже было узаконено на определённых условиях. Он полагал, что люди это не одобряют, потому что не каждый мог себе позволить оплатить услуги тех, кто носил на себе знак сороки. Орисс смахнул несколько снежинок с застёжки плаща в виде упомянутой птицы, которая и указывала на то, что этот человек помогает только за деньги. Перед ними стоит «сорока» – продажный человек, который сегодня проводит вас до соседней деревни, а завтра перережет горло вам и всей вашей семье.

Наёмник подошёл к нужному дому, постучал, но ему никто не ответил. Орисса это удивило – заказчик обещал не покидать своего жилища в течение нескольких дней. Решив не беспокоиться раньше времени, наёмник отправился к ближайшей таверне, которая называлась «Кружка эля». Орисс давно сюда не заходил, но он подозревал, что в этом заведении ничего не изменилось, кроме владельца – до его ушей доносились вести о том, что теперь эта таверна принадлежит новой хозяйке. «Кружкой» сейчас управляла Танина – молодая, полная девушка с каштановыми волосами и невероятно доброй душой, присущая большей части толстушек. Орисс давно её знал и до сих пор не понимал, как такая, как она, может оставаться приветливой с таким, как он? Ему стоило лишь один раз оказать ей услугу за то, что её семья помогла ему залечить рану, как Танина прониклась к нему симпатией. Она верила в то, что под завесой алчности и эгоизма наёмник был гораздо добрее, а сам «сорока» был уверен в том, что девушка была наивной дурочкой.

Войдя в «Кружку», Орисс убедился в том, что таверна осталась именно такой, какой он её запомнил. На деревянном полу хорошо виднелись следы растаявшего снега. Почти все полтора десятка столов были заняты – даже те, что находились в углу. Богатые люди в таких местах не едят, поэтому основная часть гостей таверны состояла из местных ремесленников. Бегло осмотрев таверну, Орисс сразу узнал кузнеца и его подмастерья, которые увлечённо беседовали с кружками эля в руках. Кроме них наёмнику на глаза попалась портниха с продавщицей фруктов и парочка стражников. Увидев последних, Орисс сразу понял, что сегодня беспорядков в таверне не будет. Света от очага и нескольких подсвечников вполне хватало, чтобы видеть почти всех присутствующих.

Однако кое-что сразу привлекло внимание Орисса. У дальней стены образовалось небольшое столпотворение. Посмотрев в ту сторону, наёмник увидел весьма симпатичную девушку-барда с лютней в руках. Из-за гула, идущего от отдыхающих работяг, Орисс не смог расслышать песню. Подойдя немного ближе, «сорока», наконец, разобрал слова песни, но они перестали иметь для него значение, в отличие от звука её голоса. Девушка пела не очень громко – видимо, решила работать только для тех, кто подошёл поближе. Ради такого голоса стоило взять свободный стул и сесть впереди всех, чтобы не упустить ни единого звука. Пение девушки было очень красивым. Орисс не сразу осознал, что стоит и слушает её в течение нескольких минут. Его расстроило лишь то, что разглядеть девушку так и не получилось.

Опомнившись, наёмник подошёл к стойке, за которой стояла хозяйка, и заказал пинту¹ сидра. Что-то крепкое он пить не хотел, потому что его работа ещё не была закончена. Танина подала ему сидр и только потом узнала в подошедшем старого знакомого.

– Рада тебя видеть, – сказала она после приветствия. – Давно ты сюда не заходил.

– Да времени свободного не так много, – произнёс в ответ Орисс, отпивая сидр. – То туда надо топать, то сюда.

– Занимаешься всё тем же, я смотрю? – поинтересовалась Танина, задержав взгляд на застёжке плаща.

– А чем мне ещё заниматься? – пожал плечами наёмник. – Я умею делать свою работу и получаю за это хорошие деньги. Не хочется что-то менять.

– Мог бы стать вольным наёмником.

– Ну, уж нет. Мой связной постоянно о них говорит так, будто прикончить хочет, и я не хочу оказаться на их месте.

Танина угрюмо поджала губы. Она была одной из тех немногих, кто не относился к наёмникам ни плохо, ни хорошо. Но Ориссу было всё равно, что думают другие – денег у него всегда было в достатке, а большего ему было не надо. Риск всегда достойно оплачивался, пусть кто-то и считает подобный вид деятельности низким.

– Скажи-ка, а что это за девчушка там выступает? – спросил Орисс, чтобы отвести тему беседы от своей работы.

– Это Эрил Сладкоголосая, – ответила Танина. – Не так давно появилась здесь.

– И откуда же она взялась? – продолжал расспрашивать Орисс, повернувшись в сторону барда.

– Не знаю, – пожала плечами Танина. – Она никому об этом не рассказывает. Вроде бы её история города интересует, вот она и перебралась сюда.

– Ну, да. Барды постоянно подобной чушью занимаются. Ей хоть платят здесь?

– Ага. Она много песен знает – неплохо зарабатывает за вечер. Только она не бард.

Орисс озадаченно посмотрел на собеседницу.

– Это как? – спросил он, отхлебнув ещё сидра. – По твоим словам она является именно бардом.

– А вот и нет, – улыбнулась в ответ Танина. – Она – филида².

– А-а-а-а, филида, ну конечно же, – протянул наёмник. – А я-то дурак перепутал.

– Ты ведь ничего не знаешь о филидах?

– Не имею ни малейшего понятия.

Танина усмехнулась, но их разговор прервал какой-то мужчина, попросив выпить. Пока она отвлекалась, Орисс вновь посмотрел в сторону Эрил Сладкоголосой. Ему всё больше хотелось разглядеть её вблизи. С такого расстояния наёмник мог лишь предполагать, что она была хороша собой, потому что барды часто имели приятную внешность.

«Она не бард, а филида», – прозвучал у него в голове голос Танины. Орисс отмахнулся от этой мысли, ведь как розу не назвать, она всё равно будет пахнуть розой. Эта самодельная поговорка отца Орисса сама собой возникла в голове. Едва заметно сглотнув маленький комок, наёмник сделал ещё глоток. Мысли о родителях всегда заставляли его грустить. После этого всегда хотелось позвать каких-нибудь знакомых и напиться до потери памяти.

– Так вот, насчёт филид этих, – сказала Танина, вернувшись к наёмнику. – Они, кажется, ценятся выше, чем барды. Вроде бы, у богатых людей наличие филида очень уважается. Сама Эрил как-то очень непонятно это объясняла. Что-то там про стихи, про рифму, про содержание. Я так толком ничего и не поняла, кроме того, что она смотрит на бардов сверху вниз.

– Понятно всё с ней, – протянул Орисс, пожирая глазами Эрил, повернувшуюся к нему спиной.

Танина закатила глаза и удалилась на кухню, чтобы о чём-то сказать поварихе. Орисс тем временем гадал, сколько лет Эрил, потому что выглядит она наверняка моложе, чем есть на самом деле. Остановившись на семнадцати-восемнадцати, наёмник попробовал вспомнить, слышал ли он о филидах хоть что-нибудь и быстро осознал, что не знает о них ровным счётом ничего.

– Слушай, – произнёс Орисс, когда Танина вернулась. – А ты давно что-нибудь про кентавров слышала?

– Кентавров? – переспросила Танина. – Да вообще ничего не слышала в последнее время. А что? Что-то случилось?

– Да так, – Орисс не хотел посвящать её в свою работу. Она и так интересовалась этим при каждой встрече, а выслушивать новые вопросы ему сейчас не хотелось.

– Ну, ты уж говори, раз начал, – настаивала Танина.

«Она ведь не отстанет», – пронеслось в голове Орисса, после чего он сказал:

– Просто, когда искал вещицу заказчика, набрёл на четверых мертвецов, а рядом следы копыт неподкованных.

Наёмник видел, что Танина была напугана. Орисс поспешил её успокоить, потому что нельзя было сеять панику без причины. Возможно, он сам зря придал этому столь большое значение. Кентавры никогда никого не пугали, кроме лесорубов, которые продолжали валить деревья на свой страх и риск, несмотря на запрет. Полуконей не воспринимали как угрозу, но уважали их просьбы. Именно поэтому о случаях нападений кентавров не было слышно. В Многолюдном лесу была сосредоточена большая часть полуконей центральной части Лоринара, но сколько всего их там живёт, наёмник не представлял.

Мысли о полуконях прервались из-за того, что Орисс заметил, как Эрил Сладкоголосая идёт в направлении барной стойки. «Сорока» немного приосанился и сел так, чтобы бицепс руки, которой он облокачивался на стол, был виден из-под кожаной брони. Глаза не обманывали наёмника – Эрил была чудо как хороша собой. Длинные, чёрные волосы опускались чуть ниже плеч. Гладкое личико покрылось едва заметной испариной. Видимо, она очень старалась, когда пела. Ярко-зелёные глаза, казалось, светились. Длинное бледно-жёлтое платье скрывало ноги почти целиком, оставляя лишь чёрные башмачки. Эрил шла, держа осанку. Ей могли бы позавидовать некоторые леди, которым приходилось выпрямлять спину только с помощью корсетов. Небольшая грудь неторопливо вздымалась, ловя каждый глоток воздуха.

– Дай воды, пожалуйста, – даже вне своих песен голос Эрил был шикарен – своё прозвище она полностью оправдывала.

– Моё почтение, – произнёс Орисс, улыбаясь девушке. – Эрил Сладкоголосая, значит?

– Она самая, – чуть улыбнулась в ответ Эрил, беря в руку кружку с водой.

– Слышал о тебе, – многозначительно сказал наёмник.

– Неужели «сороки» интересуются музыкой? – вскинула брови девушка.

– Только лучшие из лучших, – заигрывающим тоном ответил Орисс.

«Обязательно ведь было назвать меня “сорокой”», – едва заметно усмехнувшись, подумал Орисс, допивая, наконец, свой сидр.

Многие почему-то думали, что птичье прозвище оскорбляет наёмников, однако никто из знакомых Орисса, как и он сам, не видел ничего плохого в этой кличке. Наёмников так называли из-за их тяги к золоту, что было чистой правдой. Эта тяга и символ сороки – единственное, что объединяло всех членов этой организации, будь он хоть орком, хоть полукровкой³, хоть варау⁴. Все они были едины только по символу в виде этой птицы. Кто-то, как Орисс, делал застёжки на плащах, кто-то не стеснялся изображать сороку на щите или нагруднике, кто-то делал на своём теле татуировки или клейма в виде той же птицы. Те, кто хотели особенно сильно выделиться, приручали дикую сороку и учили её говорить. Орисс лично видел говорящую сороку у одного своего знакомого, пусть сказать она могла немногое. Гораздо лучше произносят слова во́роны или южные птицы, вроде попугаев, которые встречаются в Рунэле⁵. Голосу сорока подражала хорошо, но вот чётко произнести хотя бы одно слово у неё не получилось. Разве что слово «ага» птица говорила без запинок.

– И что же эти «избранные» слышали обо мне? – всё так же улыбаясь, спросила Эрил.

– Хотя бы то, что тебе интересна история этого города, – не меняя тона, продолжал Орисс.

– Исчерпывающие сведения, – усмехнулась Эрил, положив пустую кружку на стойку. – И как же зовут тебя, о великий шпион и следопыт, что смог так много обо мне узнать?

– Орисс, – наёмник по привычке назвался только по имени. У наёмников никогда не спрашивали ни кто они, ни кем являлись их родители. Друг друга «сороки» называли по именам, реже по кличкам. Орисс не сразу вспомнил о том, что Эрил наверняка ничего о нём не слышала, раз была родом не отсюда, однако её реакция удивила наёмника.

– Да ты что? – удивилась Эрил. – А я про тебя тоже слышала. О тебе неплохо отзываются.

– Среди тех, кто обо мне говорил, не было полукровки? – внезапно вспомнил Орисс о своём нанимателе.

– Нет, не припомню, – ответила филида после небольшой паузы. – Хотя, кажется, заходил кто-то с желтоватой кожей, но был ли это полукровка, я не знаю.

– Давно?

– Пару часов назад.

Ориссу это не понравилось. Полукровок в Кемендуме было не очень много, и все они хорошо владели магией. Все говорили, что благодаря смешению крови у многих полукровок есть какая-то предрасположенность к колдовству. Орисс часто думал, что жители Латории могли бы захватить весь континент, если бы захотели. Среди людей магов вообще не было, кое-каким волшебством владели орки. Только варау смогли бы оказать полукровкам достойное сопротивление. Волшебники зверолюдов владели своим даром просто мастерски и имели прочную кожу. Но полукровки сидели в своей стране практически безвылазно. Ориссу крупно повезло, что он встретился с представителем этого народа лицом к лицу.

Но почему-то его нанимателя не оказалось на месте, когда наёмник подошёл к дому. Тот полукровка сказал, что он будет у себя в любом случае. Орисса немного обеспокоила эта ситуация. Кроме того, он стал замечать, что кольцо, которое он должен отдать нанимателю, время от времени принималось вибрировать в кармане. Орисс не рисковал доставать его у всех на виду – в городе было достаточно пьяного сброда, который мог бы попытаться присвоить украшение себе, несмотря на присутствие стражников.

– Погоди, твой заказчик – полукровка? – подозрительным тоном спросила Танина.

– Ага, а что?

– В Атфельде живёт только один полукровка. Траундаск Вермунд, вроде бы.

– Имена у них, конечно, красивые, – «И сложные, будь они прокляты», – но ты могла бы и не называть его. Я всё равно не знаю, как зовут того полукровку.

– Как это, не знаешь?

– В моём деле это вредно. Так что там насчёт него?

– Говорят, он один из лучших магов Латории, – произнося это, Танина существенно понизила голос. Орисс заметил, что Эрил внимательно их слушает.

Однако слова Танины заставили Орисса задуматься. Если этот полукровка (Орисс не запомнил его имя) действительно силён в колдовстве, то становится несколько странным его обращение за помощью к наёмнику. Орисс был уверен, что полукровка и сам смог бы справиться с этой задачей, даже с кентаврами наверняка управился бы. Всё это было как-то непонятно. Задание было не особо трудным, а платил полукровка много. Орисс не хотел браться за это дело – его решению поспособствовала цена.

– Всё это как-то непонятно, – вслух проговорил Орисс.

– А что за дело этот полукровка тебе поручил? – подала голос Эрил. Видимо, речи о магии её очень сильно заинтересовали. Орисс знал, что бардов всегда тянуло на такие песни – в этом филиды наверняка мало чем отличались от них.

– Не сочти за грубость, детка, но это не твоё дело, – вкрадчиво ответил наёмник.

– Я надеюсь, это не поисковое задание? – спросила Танина. – У вас же это…

– Плохая примета, – закончил за неё Орисс. – Получше некоторых знаю.

Он не думал об этом с тех самых пор, как узнал цену, которую предлагал полукровка. Однако сейчас он уже всерьёз размышлял о плохой примете. Орисс не был суеверным, но, по каким-то причинам, именно это правило работало. Когда он обзавёлся достаточным количеством знакомых среди «сорок», то убедился, что все как один говорят об этой примете на полном серьёзе. Она гласила: не берись за поисковую работу. Это было единственным правилом, которому следовали наёмники.

Кроме того, по словам старших «сорок» эта примета имела свойство накапливать свою силу. Это значило, что до определённого момента поисковые дела могли приносить неплохие деньги, но чем дольше наёмнику будет везти, тем страшнее будут последствия. Орисс слышал, что самое большое количество поисковых заданий, которое было выполнено подряд – два. После третьего все умирали. Больше всего Орисса волновало то, что его сегодняшний заказ был третьим по счёту. Награда была слишком заманчива, чтобы от неё отказываться, поэтому, в конце концов, «сорочье» чутьё заставило его дать согласие. У Орисса складывалось вдвойне нехорошее предчувствие насчёт кентавров, когда мысль о примете мелькнула в лесу, но сейчас ему казалось, что полукони на самом деле являлись случайным совпадением.

– Что за примета такая? – спросила Эрил.

«А ты всё никак не уймёшься», – подумал Орисс.

– Считается, что если наёмник согласится найти какой-нибудь предмет, его, в лучшем случае, будут преследовать неудачи, – пояснил «сорока», разглядывая вырез платья у Эрил на груди.

– А в худшем? – казалось, девушка была вовсе не против того, чтобы наёмник раздевал её глазами. Орисс понял, что она надеется выудить из него побольше сведений.

– Он умирает.

Большего Орисс рассказывать не собирался. Он с лихвой рассчитался с филидой за сведения о полукровке. Сославшись на то, что ему пора идти, «сорока» вышел из таверны. Сумерки уже сгустились окончательно. С неба летели мелкие снежинки. Орисс присел на ступеньки крыльца таверны, достал один из ножиков, найденных на трупе, и стал лавировать им между пальцев. Его это всегда успокаивало и помогало найти верное решение той или иной проблемы. Своего нанимателя он так и не нашёл, а трофей, который надлежало отдать полукровке, по-прежнему тяготил карман. У Орисса стало неприятно на душе, едва он вновь вспомнил о примете. Поэтому ему, так или иначе, следует от него избавиться. Не придумав ничего лучше, Орисс встал, сунул нож в карман и отправился к дому нанимателя.

Проникать в чужое жилище было не лучшей затеей – стражники не спустят это ему с рук, если увидят наёмника за этим делом, но Орисс решил рискнуть. Даже если полукровки не окажется на месте, наёмник просто оставит это кольцо где-нибудь у него дома. Опаска того, что примета на сей раз сработает, возобладала над жаждой золота.

Подойдя к нужному дому уже второй раз за день, Орисс остановился, выпуская клубы пара изо рта. Вламываться во входную дверь было бы слишком заметно. Орисс очень надеялся, что у этого дома есть чёрный ход. Он обошёл жилище со всех сторон и, наконец, нашёл дверь в погреб. Недолго думая, наёмник вытащил отмычку из кармана и стал медленно ковыряться ей в замке. Услышав негромкий щелчок, Орисс с удовлетворённым видом убрал отмычку и аккуратно открыл двери – благо петли были хорошо смазаны и ни единого скрипа слышно не было.

Прикрыв за собой двери, Орисс погрузился в полную темноту, однако когда его глаза чуть привыкли, он увидел, что свет откуда-то, всё-таки, проникал. Орисс сомкнул веки и потёр их пальцами. Открыв глаза, наёмник уже гораздо лучше видел очертания предметов и уже не натыкался на них. Этому фокусу его научил один из его друзей-наёмников. Орисс бесшумно прокрался к лестнице, ведущей наверх, умудрившись не заметить полную бочку и едва не уронив её на пол. Орисс поднялся по лестнице и открыл дверь в дом.

На небе, тем временем, взошла одна из лун, ярко освещая окрестности. Её свет проникал в окна, поэтому в самом доме, в отличие от погреба, было светло. Никаких следов жильца Орисс не обнаружил и стал думать, куда бы положить кольцо. Он внезапно осознал, что кольцо вибрирует практически без перерыва, и ему это очень не понравилось. Орисс достал его из кармана. Зеленоватый отблеск был заметен гораздо лучше – ещё чуть-чуть, и это украшение уже можно было использовать вместо факела. Наёмник принялся думать, что же на него так повлияло? Решив не тратить на раздумья драгоценное время, Орисс уже хотел было положить кольцо на стол, как вдруг осознал, что в разных местах кольцо вибрирует по-разному. Наёмник поводил рукой во всех направлениях и выяснил, что сильнее всего кольцо проявляет себя в направлении двери в другую комнату. Любопытство возобладало над страхом неизвестности, и наёмник сделал несколько шагов к двери. Кольцо стало вибрировать ещё сильнее при приближении к дальней комнате. Орисс приоткрыл дверь и вытаращил глаза от увиденного.

На полу лежал тот самый полукровка, который его и нанял. Желтоватая кожа в полутьме казалась почти белой. Около ушей с заострёнными кончиками виднелись очень маленькие лужицы крови. Орисс подошёл к нему. Кольцо стало вибрировать ещё сильнее. Каково же было удивление Орисса, когда полукровка резко дёрнул зрачками и уставился на вошедшего. Наёмник отпрянул назад, споткнулся и шумно повалился на пол. Его рука инстинктивно дёрнулась к кинжалу. Полукровка приподнял руку, и она тут же рухнула вниз. Он шевельнул губами и замер. Кольцо в руке Орисса прекратило вибрировать так же внезапно, как будто тоже умерло.

«Примета хренова», – подумал «сорока», убирая руку от сапога с кинжалом. Орисс вновь посмотрел на кольцо – зелёный цвет стал почти не виден. Поднявшись на ноги, наёмник широкими шагами направился к двери в погреб.