Читать книгу Заря людского господства - Андрей Александрович Таркинский - Страница 3

Ближе к ночи травоядных становится гораздо меньше, а хищные звери наоборот проявляют себя чаще. Агрон аккуратно ступал по траве, стараясь не наступать на снег, чтобы ни один хрустящий звук не проскользнул в сумеречной тишине. Он внимательно всматривался в даль в поисках хоть какого-то движения, но не замечал ничего, кроме колеблющихся от ветра веток. Агрон продвигался всё дальше от опушки, однако тишина, зависшая в воздухе, давала понять, что поблизости нет никакой живности.

Агрон прошёл ещё чуть вперёд и заметил пасущегося молодого оленя. По-прежнему обходя снег, Агрон вытащил стрелу из колчана, наложил на тетиву и прицелился. Глубоко вдохнув и крепко сжав оружие в руке, Агрон отвёл стрелу назад до предела натяжения. Как только он сделал ещё пару шагов, чтобы лучше видеть оленя, из-под его ноги раздался хруст снега, который мигом многократно отразился от деревьев. Олень вскинул голову, едва услышав этот звук. Агрон отпустил стрелу, и она вошла прямо в брюхо зверю. Животное, ошарашенное выстрелом, плюхнулось на землю. Агрон помчался к подстреленному зверю и перерезал ему глотку. Облегчённо вздохнув, он схватил оленя за рога и потащил к окраине леса.

У самой опушки находилась небольшая деревушка Фоулдестракт, в которой сейчас располагались остатки некогда большого войска. Их было немало, однако сейчас их могла разбить даже горстка хорошо вооружённых наёмников. Несмотря на большое количество умелых и опытных воинов, они были в ужасном состоянии. Помимо всего прочего, они заботились о раненых, которых нельзя было бросать.

Именно сюда Агрон и тащил убитого им оленя. Деревни едва хватало на то, чтобы вместить выживших в недавней войне. Многим ветеранам, участвовавшим в подобных битвах, отдавали почести после их окончания. Агрон был уверен, что ему и его соратникам оказывать уважение никто не будет. Теперь их дело проигрышное, а цель кажется нелепой. Даже те, кто клялся, что дело повстанцев было правое, в конце концов, сдались. Поначалу Агрона приводило в ярость такое поведение, но сейчас и он смирился с таким отношением.

Они хотели слишком многого. Их восстание оказалось настолько большим, что сам император Стедмара⁶ выделил большую часть своего войска для подавления сил противника. Агрон знал, что это будет нелегко, но победа часто являлась ему во снах. Эти сны заставляли его всей душой верить и желать победы. Он был уверен, что война будет ими выиграна, даже когда их лидера пронзил клинок врага.

Сейчас всё было по-другому. Сейчас они просто старались вылечить раненых, а потом… Агрон не хотел думать о том, что им делать дальше. Неизвестность его пугала гораздо сильнее, чем превосходящие силы войск Стедмара. Ему было страшно даже приблизиться к какому-нибудь имперскому городу. Этот страх появился, несмотря на то, что его лицо всегда закрывал шлем, и никто из стражников не знал его в лицо. Кроме того не все лайдеры⁷ были рабами, поэтому начать жить мирной жизнью было нетрудной задачей. Агрон не мог представить себя возделывающим поле или кующим мечи. Он не умел ничего, кроме как убивать. Агрон находил себя в битве – это единственное место, где он чувствовал себя нужным и сильным.

Уже на подходе к Фоулдестракту были видны часовые, которые следили за округой на случай нападения войск империи. Несмотря на сокрушительное поражение, лайдеров всё ещё преследовали, чтобы уничтожить последние угли пламени восстания. Агрона не стал никто останавливать – его все знали в лицо наравне с погибшим лидером и ещё несколькими командующими. Тащить оленя было тяжело, но Агрон справился с этой задачей. Звериную тушу встретили радостными возгласами, как и её добытчика.

– А где мой брат? – спросил Агрон одного из бывших воинов.

– У Юго-западной дороги, – был дан ответ, прежде чем приступить к свежеванию туши.

Агрону пришлось пересечь всю деревню, чтобы найти своего брата-близнеца Дурона. Они были очень похожи друг на друга, но перепутать их было сложно. Они оба были достаточно высокого, для лайдера, роста, черноволосы, атлетического сложения. Основным отличием между братьями был шрам Дурона, находящийся под левой скулой. Кроме того, его волосы были немного длиннее и всегда зачёсаны назад.

Подойдя к одиноко смотрящему вдаль брату, Агрон какое-то время просто стоял рядом с ним. Порой им не требовались слова – они могли молча находиться рядом друг с другом и чувствовать поддержку один от другого. Их взаимопониманию завидовали почти все соратники – многие потеряли всех друзей на войне.

Дурона съедала какая-то тоска. Агрон видел это, но не стал ничего говорить – он чувствовал нечто похожее. Рука Дурона находилась на мече, прикреплённом к поясу. Агрону это было знакомо – прикосновение к рукоятке оружия ему тоже помогало успокоиться, почувствовать некую силу, исходящую от древка или эфеса.

– Я принёс оленя, – проговорил Агрон, нарушая молчание, длившееся несколько минут. – Его уже, наверное, освежевали – скоро жарить будут.

– Я не голоден, – даже голоса братьев были очень схожи, однако Дурон немного похрипывал. Сказывались несколько холодных ночей, которые повстанцы провели у подножия гор, скрываясь от врагов.

Дурон продолжал задумчиво смотреть вперёд. В его глазах не было видно ничего, кроме отчаяния. Агрон хотел бы как-то подбодрить брата, но был не в силах это сделать. Сокрушительное поражение невозможно забыть по первой прихоти. Оно наверняка ещё очень долгое время будет всплывать в памяти и погружать сердце в печаль. Эти воспоминания не приносили ничего, кроме ощущения безнадёжности. Стоящая на пороге весна должна была принести что-то новое, ведь именно весной зарождается новая жизнь. Но по злой шутке судьбы сейчас весна сулила лишь конец. Конец всего, что было, и того, что будет. Виднеющиеся вдалеке голые деревья и чёрные прогалины растаявшего снега будто говорили: ваш путь закончится здесь, в этой чёрной земле.

– Тебя что-то тревожит? – спросил Агрон, не в силах больше выносить накатившую горечь. Он редко напрямик спрашивал брата о его состоянии, но сейчас он был готов на всё, лишь бы прервать эту гнетущую тишину.

– Да, – не стал увиливать Дурон. – Что будет с нами дальше, брат?

Агрону было нечего на это сказать. Он и сам не раз задавался этим вопросом, но ответа никогда не находил. Эта война отняла слишком много жизней, слишком много сил. Даже сам Агрон принадлежал войне. Единственное, что он смог понять – вернуться к прежней жизни уже не получится.

Он даже не смел думать о чём-то подобном два года назад, когда Катрапс только-только поднял восстание рабов, уроженцев некогда великого государства – Крартела. Казалось, что это произошло годы, если не десятки лет назад. Агрон думал, что он скорее погибнет в бою, чем познает горечь поражения. Но судьба распорядилась иначе. После многочисленных мелких побед и нескольких крупных их восстание было подавлено. Катрапс погиб, большая часть его войска – тоже. Агрон был благодарен богам за то, что они оставили ему хотя бы брата. В остальном эти самые боги его очень сильно разочаровали – будь они действительно всемогущими, то не допустили бы такой страшной войны.

Герои⁸ отвернулись от них. Все до единого. Катрапс говорил, что целый народ не должен жить в рабстве, и Агрон верил ему. Многие лайдеры являлись рабами, которых не считали за людей. Простая вещь, животное, отребье. От одних только воспоминаний о рабской жизни у Агрона сжимались кулаки, Дурон чувствовал себя не лучше.

– Я не знаю, Дурон, – честно ответил Агрон. – Воевать мы больше не можем. У нас нет предводителя. Да и вообще…

– Я не про то, – прервал Дурон брата. – Куда нам идти? У нас нет ни дома, ни семьи. Мы всё те же рабы, только уже в бегах.

– Ты – моя семья, брат, – Агрон положил руку на плечо Дурона. – Мы больше не будем рабами. Обещаю тебе.

Дурон кивнул несколько раз. Они оба вновь посмотрели вдаль. Самое суровое время года подходило к концу – снег во многих местах начинал таять. Первой листвы ещё долгое время не будет, но Агрон был рад и такой весне. Холод ему уже надоел. Было бы здорово посмотреть на чистое небо в тёплую летнюю ночь, когда не нужно кутаться в плащ, чтобы согреться. Его брат был не такой. Дурон любил осень и дожди, которые льют не переставая. Последняя осень его разочаровала – она была короткой. Только-только листва успела опасть, как сразу же ударили морозы. Ранняя зима сулила не менее раннюю и тёплую весну. Погода была чудо, как хороша. Агрон жалел, что рядом с ними нет меха с вином, тогда этот вечер стал бы ещё лучше.

– Пойдём, поедим, – предложил Агрон, разворачиваясь. – А то ведь ничего нам не достанется.

Дурон последовал примеру брата, и они пошли по главной улице Фоулдестракта. Ни в одном окне света не было – все немногочисленные жители деревни уже спали глубоким сном. В воздухе запахло жареным мясом, и желудки братьев одновременно заурчали. Усмехнувшись, Агрон поторопил брата и сам ускорил шаг. В нём разыгрался зверский аппетит, и запах жарившегося оленя только сильнее раззадоривал его.

Присев у костра, братья застали бывших соратников за разговором о раненых. В общих чертах все они были в порядке, за исключением четырёх человек, которые умрут сегодня ночью. Как бы ни огорчила Агрона эта весть, он всё же облегчённо вздохнул. Он больше не хотел видеть, как умирают люди, с которыми он три года сражался вместе. Одно дело погибнуть в бою, другое – издохнуть в одной из этих лачуг.

Как только повстанцы закончили обсуждать раненых, оленина была готова, и все принялись отрезать себе по куску. Дальнейший разговор не задался. Агрону не хватало того времени, когда они собирались и веселились за одним столом вне зависимости от их положения. Тогда они ещё верили в победу, ещё были готовы сражаться. Но сейчас всё обстояло иначе. Уже не во что было верить, уже не за что биться. Кто-то мог крикнуть, что они сражаются за свободу, но в сражениях уже не было никакого толка. Катрапс освободил немало лайдеров, и всех освобождённых отправили в Крартел, но после поражения император сразу же остановил поток освобождённых людей.

– Агрон, – позвал его один из повстанцев. – Катрапс говорил что-нибудь, кроме того, что надо увести лайдеров из Стедмара?

– Нет, – ответил Агрон, откусывая большой кусок оленьего мяса.

– То есть, последней воли у него не было?

– Кроме того, что мы уже сделали – нет.

Лайдер встал со своего места и отряхнулся.

– Значит, из этой деревни мы уйдём, как чужие? – проговорил повстанец.

– И долго мы протянем, если разойдёмся? – послышался вопрос из толпы.

– А торчать в этой деревне лучше?

– Да куда нам…

– Тихо!!! – громыхнул голос Агрона. – Он прав, мы разойдёмся. Каждый из вас – свободный человек. И каждый вправе сам решать, куда ему идти. Мы с братом не будем возражать, если все вы пойдёте одной с нами дорогой.

Среди повстанцев пробежал одобрительный шумок. Агрон посмотрел на Дурона – тот утвердительно кивнул в ответ на взгляд. Похоже, что в скором времени определятся люди, которые пойдут с ними, а с кем придётся расстаться. Возможно, что прощаться придётся со всеми. Агрон не мог поверить, что всё вот так вот закончилось. Они начали этот путь как кучка сброда и завершают его точно так же.

Надо будет придумать, чем теперь заниматься. Перед лайдерами были открыты все дороги, ведь они были свободными людьми. Агрон в очередной раз порадовался тому, что его брат тоже остался в живых. Агрон подошёл к нему и указал головой в сторону. Дурон доел остатки своей части оленины и отправился вслед за ним. Агрон только хотел обсудить с ним, куда они отправятся в скором времени, как увидел поднятую руку часового. Никто из братьев не успел понять, что происходит, как часового насквозь проткнула стрела.

Агрон быстро переглянулся с братом, и они одновременно помчались назад. По пути Дурон обнажил свой меч, а его брат взял в руки лук, который так и не положил с самой охоты. Как только они достигли поворота, за которым скрывался их костёр, и слышался звон стали, Агрон наложил стрелу, и близнецы вышли из-за угла.

Перед ними предстала ужасная картина. Агрон от неожиданности встал, как вкопанный – так же поступил и Дурон. Они наблюдали битву между их людьми и всадниками на необычайно больших лошадях. Когда один из всадников отделился от общего сражения, Агрон осознал, что это был не человек на лошади. Перед ними стоял кентавр, вооружённый огромным молотом, который держал в одной руке. Торс человека плавно перетекал в конское туловище. Никакой одежды кентавр не носил, на его лице красовалась густая борода, волосы были длинными и спутанными. Сама человеческая часть полуконя была гораздо больше, чем тело обычного человека. Его рука была примерно в два раза толще руки Агрона и обладала недюжинной силой.

Заметив близнецов, полуконь галопом помчался в их направлении. Очухавшись от удивления, Агрон быстро натянул тетиву и выстрелил. Пустить стрелу прицельно у него не получилось – она вонзилась кентавру в плечо. Полуконь продолжал скакать к ним, словно не чувствовал сталь, вонзившуюся в его тело. Агрон понял, что не успеет достать вторую стрелу, и отпрыгнул в сторону. Дурон проделал то же самое. Ему едва удалось увернуться от несущегося ему навстречу молота. Агрон хотел воспользоваться секундной заминкой и достать новую стрелу, но вновь не успел. Кентавр непрерывным движением отмахнулся своим оружием в его направлении, и Агрону вновь пришлось отпрыгнуть. Потеряв равновесие, он упал на спину и, судя по негромкому деревянному треску, сломал значительную часть оперений своих стрел.

Кентавр встал на дыбы, чтобы покончить с одним из близнецов, но внезапно из его уст раздался грозный рык. Дурон уже вскочил на ноги и полоснул мечом по нижней части крупа лошадиной половины врага. Он хотел подсечь ноги кентавру, но немного промахнулся из-за внезапного подымания на дыбы. Кентавр опустился на все ноги и попытался лягнуть Дурона, но тот стоял чуть в стороне, поэтому удар пришёлся вскользь, однако его всё равно отшвырнуло назад с немалой силой. Пока полуконь был занят братом, Агрон быстро поднялся, схватил одну из оставшихся стрел и пустил её точно в сердце кентавра. Вернее туда, где оно должно находиться у человека, но полуконь, казалось, был непрошибаем. Несмотря на уже вторую стрелу в своём теле, кентавр с яростным рыком замахнулся молотом и тут же резко рухнул на землю, издав яростный рык. На этот раз Дурон не промахнулся. Агрон быстро подбежал к раненому полуконю, который успел выронить своё оружие, достал кинжал и быстрым движением руки перерезал кентавру глотку. Несмотря на смертельную рану, полуконь продолжал брыкаться своими лошадиными копытами, пока силы не покинули его.

Агрон быстро проверил свои стрелы. Целыми остались лишь четыре штуки. Поняв, что ему нужно искать другое оружие, Агрон глянул на молот кентавра и тут же отказался от мысли подобрать его. Внушительный размер набалдашника дал понять, что даже просто поднять молот будет нелегко. Решив не тратить понапрасну стрелы, Агрон зажал в руке окровавленный кинжал, и они с братом вновь помчались к костру.

У их соратников дела шли гораздо хуже. Большинство из них лежали мёртвые. Кто-то убегал, осыпаемый стрелами. Агрон понял, что оставаться здесь равносильно самоубийству – кентавров было слишком много для них двоих. Дурон тоже осматривал поле боя с нескрываемым ужасом. Большая часть мертвецов была обезображена сломанными костями, торчащими из тел. Тёмная почва вокруг костра стала багровой от впитавшейся в неё крови. И среди этого кошмара гордо возвышались кентавры с обнажённым оружием, покрытым тёмно-красным цветом. До этих самых пор братья видели полуконей лишь издали – сразившись с одним из них, оба близнеца даже не рассчитывали на то, что им удастся убить кого-то ещё.

– Бежим отсюда, – проговорил Агрон, надеясь, что кентавры, увлечённые добиванием людей, их не услышат. – В конюшнях остались осёдланные лошади?

– Да, – говоря это, Дурон вместе с братом уже во весь опор нёсся к конюшням.

Добежав до лошадей, близнецы быстро взгромоздились в сёдла и ударили каблуками по бокам животных. Лошади громко заржали и пустились галопом по Юго-западной дороге. Стук копыт о камень мешался с хрустом снега, местами лежавшим на почве. Агрону показалось, что они уже долго скачут и можно уже не так сильно гнать лошадей, но в дюйме от его головы просвистела большая стрела. Агрон быстро оглянулся, чуть не вывернув себе шею. Кентавры были на почтительном расстоянии, но два из них, бежавшие первыми, уже вновь были готовы стрелять. Агрон шептал про себя, чтобы они целились во всадников, а не в лошадей. Со стрелой в боку можно выжить, но если подстрелят скакунов, то это станет их концом. В лучшем случае, если упавший конь не раздавит Агрона своим весом, у него будет возможность ещё несколько раз выстрелить в ответ и пасть наподобие героев из песен, которые поют барды. Агрон знал, что брат его не бросит, и в худшем случае они оба погибнут.

Первая стрела была ближе всего к своей цели. Ещё три стрелы пронеслись намного выше головы Агрона. Несколько стрел были предназначены для Дурона, но и в него никто не попал. В конце концов, кентавры начали отставать, но братья продолжали гнать своих лошадей ещё некоторое время. Убедившись, что погоня окончательно прекратилась, Агрон, наконец, потянул поводья, заставив своего скакуна притормозить. Дурон последовал его примеру, и запыхавшиеся лошади, наконец, смогли перевести дыхание.

Агрон спрыгнул с седла на землю с негромким хрустом почти растаявшего снега. Он потянулся в колчан, висевший у него на поясе, отобрал все испорченные стрелы и выкинул их. Четыре снаряда остались целыми, но надолго их не хватит. Дурон подошёл к брату и собирался что-то сказать, однако не находил слов. Агрон его прекрасно понимал. Они думали об одном и том же, но высказаться не получалось ни у того, ни у другого.

Агрон присел на траву, согнул колени и положил на них локти, сняв перед этим колчан и положив его рядом. Он никуда не смотрел – в его голове творился полный бардак. Дурон присел рядом, облокотился на землю и откинул голову назад, посмотрев в ночное небо. Тёмно-синяя высь была полностью усыпана звёздами. Многие из них сливались в созвездия. Дурон беглым взглядом различил Щитоносца, Медведя и Неуфреда – Отца Свободы, под знаком которого родились они с братом. Злая ирония не позволила близнецам подтвердить значение созвездия, под которым они родились. Даже боги не покровительствовали им. Подумав об этом, Дурон на секунду почувствовал сильнейший холод.

– Это было…, – начал Дурон, но не смог продолжить. – Это было…

– И не говори, – ответил на это Агрон.

– Какого хрена они напали? – спросил Дурон, направив пустой взгляд вперёд.

– А я откуда знаю?

Агрон задумался о словах брата. Дурон действительно задал правильный вопрос. Агрон был уверен, что кентавры не воевали с людьми с незапамятных времён, если вообще когда-то воевали. Местные жители тоже не докучали полуконям, не делая ничего, что могло заставить их внезапно напасть. В Фоулдестракте работало негласное правило: никому не мешаем мы – никто не мешает нам. Удивительно, но ему подчинялось всё – даже дикие животные не нападали на деревню. Налёт кентавров, который не имел внятного объяснения, заставлял сильно волноваться.

– Может, вернёмся? – предложил Дурон, заставив брата удивлённо посмотреть на него.

– Нет, – твёрдо ответил Агрон. – Назад мы не поедем.

– Но, может быть, кто-то выжил? Мы должны помочь…

– Вздор не неси, Дурон. Сомневаюсь, что эти твари оставили кого-то в живых.

Дурон понимал, что брат прав, и им не стоило возвращаться. Все, кто мог сражаться, сразу схватились за оружие и погибли с ним же в руках. Что же до остальных жителей Фоулдестракта, то близнецам было плевать на них. Все они являлись стедмарцами, а, значит, добра им никто не желал. Судя по всему, в сегодняшней резне удалось выжить лишь братьям-лайдерам. Возможно, кто-то успел воспользоваться ещё парой лошадей, которые оставались в конюшне.

– Поехали, брат, – негромко сказал Агрон и поднялся на ноги.

– Куда? – спросил в ответ Дурон. – В Ильдарос?

– Угу.

Братья встали и подошли к своим лошадям. Усевшись в седло, Агрон послал своего скакуна рысью в направлении Ильдароса – город, который находится прямо на Юго-западной дороге. Никто не знал, почему эта дорога называлась Юго-западной, потому что она с тем же успехом могла называться и Северо-восточной. Всё зависело от направления, в котором шли люди по этой дороге. Агрон думал, что название напрямую связано с тем, что Ильдарос является столицей Стедмара, а туда ходили в разы чаще, чем из неё.

В столицу ехать было опасно. Агрон понимал, что никто из солдат их не запомнил, и даже императору нет до них дела, но страх быть узнанным всё равно оставался. Гораздо спокойнее было бы ехать в плаще с капюшоном. Если по пути попадётся какая-нибудь деревенька, то, возможно, удастся как-нибудь сторговаться с местными продавцами. Однако и тут у близнецов будут трудности, потому что торговцы верят только монетам, которые видят перед собой, а ни у Агрона, ни у Дурона денег с собой не было.

Ночное небо продолжало слабо освещать округу едва заметным звёздным светом. Тёмные очертания кустов колыхались на несильном ветру, заставляя порой думать, что в них кто-то прячется. Если бы взошла хотя бы одна из трёх лун, ехать было бы в разы спокойнее. Агрон хотел узнать, сколько времени они отдыхали после нападения кентавров, но ночью, ещё и безлунной, это было невозможно. Неожиданно живот лайдера издал недовольное бурчание. Лишь после этого Агрон осознал, что успел проголодаться.

В течение нескольких часов близнецам не встретилось ни единого путника и ни одного поселения. Агрон примерно знал о том, как расположены деревни в этой области, и был уверен, что в скором времени им должна попасться одна из них. Большая часть троп уходила в поля к фермам или в небольшие перелески.

Близнецы долго ехали молча, потому что говорить им было не о чем. Всё, что можно было обсудить, было уже обговорено. Понемногу братья осознавали, что кентавры убили всех, кого они могли считать друзьями. Они остались вдвоём и могли рассчитывать только друг на друга. От этого становилось тяжело на душе. Агрон размышлял, станут ли кентавры их преследовать из-за того, что близнецы убили одного из них? Возможно, погоня была как раз из-за убийства полуконя. Агрон решил выкинуть мрачные мысли из головы и продолжил скакать вперёд.

Внезапно лайдер заметил, что небо начало светлеть. Близнецы переглянулись, удивившись тому, что они провели в пути всю ночь. Последние видимые созвездия растворялись в предрассветном зареве, уступая место лазурному небу. Однако холода не убавилось. Пусть день обещал быть солнечным, зима ещё была главной на арене погоды. Агрон поёжился и выпустил изо рта прозрачное облако пара.

Заметив дома чуть в стороне от дороги, Агрон поначалу решил, что это окраина пригорода Ильдароса, но почти сразу понял, что ошибся. Пусть их лошади бежали рысцой всю ночь, этого времени было недостаточно для того, чтобы добраться до столицы империи. Кроме того, не было видно городских стен. Агрон решил, что это одна из деревень, о которых он уже сегодня вспоминал. Возможно, там им дадут приют, но он тут же вспомнил, что денег у них с братом не было, так что в трактиры можно было даже не заглядывать. Проситься на ночёвку в каждый дом тоже не принесёт никаких результатов – они находились не на территории Рессулии⁹, чтобы им были рады в каждом жилище. Так толком и не решив, как им следует поступить в этой деревне, Агрон тронул каблуками своего коня, потянув поводья направо, и тот немного ускорился. Дурон поступил так же.

Доехав до ворот деревни, Агрон увидел стражников и старался на них не смотреть. Они не узнали в путниках врагов империи и дали спокойно проехать. Сердце лайдера бешено колотилось, и успокоиться ему удалось нескоро. Агрон окинул деревню взглядом.

Обычное небольшое поселение с работящим народом. За то время, что они добирались до деревни, солнце уже успело окончательно проснуться и оповестить народ о том, что наступил новый день. На подъезде к поселению до ушей братьев донеслись заливистые крики петухов, что говорило о том, что рабочий день начался. Все, кого братья видели на улице, были заняты делом. Кто-то копался в своём огороде, кто-то дубил кожу, кто-то вёз в телеге продукты. Агрон задержал свой взгляд на кузнеце, который в поте лица долбил молотом по куску раскалённого железа. Лайдеру следовало зайти к нему – кроме кинжала у него оружия не было. Он с завистью глянул на меч Дурона, который тому повезло захватить с собой. Агрон сразу решил, что лук, можно продать, но много денег они с этого, скорее всего, не получат. Торговцы любят переоценить свой товар и недооценить чужой, постоянно используя уловки, чтобы получить больше денег от покупателя.

Агрон подвёл своего коня к корыту с водой, стоящему около таверны, и спешился. Лошадь тут же опустила голову и принялась жадно пить прохладную жидкость. Лайдер решил зайти в таверну, чтобы узнать свежие вести. Возможно, кто-то знал и про кентавров или, на худой конец, про императора. Правитель Стедмара по-прежнему являлся угрозой для повстанцев, несмотря на то, что открытую погоню за оставшимися людьми Катрапса не объявлял. Дурон решил остаться с лошадьми. Агрон кивнул и зашёл в таверну.

Внутри было достаточно чисто. Агрон любил чистоту – как-то раз, он останавливался в каком-то заведении, в котором был толстый слой пыли высотой с целый дюйм, а на стулья лучше было и не садиться вовсе – все они были покрыты жирными пятнами и еле держались на ножках. Здесь же всё было очень неплохо. У противоположных стен таверны располагались два длинных стола, которые пустовали, а вот за ближайшим к владельцу уже сидели трое каких-то мужчин.

Агрон подошёл к деревянной стойке, ощутив затылком удивлённый и изучающий взгляд завтракающей троицы. Почувствовав себя неуютно, лайдер встретился глазами с владельцем таверны: лысым мужчиной, среднего роста, небогато одетым. Подняв глаза на нового посетителя, мужчина равнодушно спросил:

– Что будем пить?

Однако видимое поначалу дружелюбие испарилось буквально за секунду. Глаза Лысого из заинтересованных превратились в сердитые, от чего воздух тут же напрягся, словно струна. Агрон непонимающе смотрел на владельца таверны, пытаясь понять, что же послужило причиной такой перемене. Троица, сидящая позади него, притихла, ожидая продолжения разговора.

– Да пока ничего, – небрежно ответил Агрон, делая вид, что у него есть деньги, но тратить их он не хочет. – Просто интересно, о чём народ судачит.

Эта манера разговора только сильнее разозлила Лысого, потому что его брови почти сошлись над глазами, а скулы начали подрагивать

– О разном народ судачит, – голос владельца таверны, казалось, промёрз насквозь.

Агрон всё ещё не понимал, почему вдруг Лысый его так возненавидел. Внезапно до него дошло – владелец таверны признал в нём лайдера. Это действительно было нетрудно, потому что внешность обоих близнецов была типичной для народа Крартела: чёрные, будто покрашенные углём, волосы, близко посаженные глаза и кожа на несколько оттенков темнее, чем у стедмарцев. Причина внезапной ненависти больше не являлась загадкой, но Агрон решил во что бы то ни стало попытаться выведать у Лысого хоть какие-нибудь сведения.

– Об императоре что-нибудь говорят? – на сей раз Агрон постарался сделать свой тон как можно безразличнее.

– Имеешь в виду после окончания гражданской войны? – переспросил владелец, но по его взгляду было видно, что он не считает участников войны одним народом. – Да ничего о нём не говорят, кроме того, что ему следовало бы добить то, что осталось от повстанцев.

Глаза Лысого не стали теплее – лишь продолжали пронизывать лайдера ледяными копьями. Агрон не выдержал и нервно сглотнул под таким напором непонятной ненависти. Ему очень хотелось сказать что-нибудь в ответ, точно так же унизить хозяина таверны, но лайдер до последнего терпел эти выходки, чтобы услышать интересующие его сведения. Решив ещё попользоваться деланным гостеприимством хозяина таверны, Агрон продолжил:

– А ничего необычного в последнее время не было?

– Ты, видимо, плохо знаешь эти места, – усмехнулся Лысый. – Хотя куда уж тебе в наших краях разбираться. Хонен – тихое место. И лучше бы ему таким и оставаться.

Последние слова были произнесены с нотками угрозы. У Агрона исчезли последние крупицы сомнений в том, что владелец таверны не жалует лайдеров. Пропускать мимо ушей очевидную угрозу Агрон не собирался. Слегка нахмурив брови, лайдер решил продолжить допрашивать Лысого.

– Как у вас тут вообще? – Агрону что-то подсказывало, что в скором времени владелец его пошлёт куда подальше, но останавливаться не собирался. – Мы с братом тут впервые.

– И, надеюсь, в последний раз, – буркнул Лысый. – Обычная деревня, с какой стороны ни глянь. Больше ничего и не добавишь.

– Что, вообще ничего не происходило?

– Зуб даю.

«Значит, нападение кентавров было первым, – подумал Агрон. – Или просто никто не выжил, раз уж даже владелец таверны ничего не знает об этом. Хотя, может, он просто не хочет говорить с лайдерами?».

Лысый продолжать разговор не собирался – его вполне устраивало наступившее молчание. Агрон вновь почувствовал, как ему в спину упёрся чей-то любопытный взгляд. Трое едоков были всё ещё заинтересованы в текущем разговоре. Кроме них в таверну вошли ещё двое мужчин и одна женщина, которые расположились подальше от владельца, но тут же навострили уши. Натянутая тишина, прерываемая лишь приглушённым чавканьем и едва слышным стуком столовых приборов, начинала действовать Агрону на нервы. Лайдер пошевелил скулами, после чего медленно выдохнул и спросил:

– Слушай, дружище, а не подскажешь, как тут подзаработать можно?

– А вот прям здесь и написано, как можно подзаработать. Особенно таким, как ты, – с этими словами Лысый протянул собеседнику лист пергамента.

Агрон чуть слышно разочарованно вздохнул. Взяв лист в руки, лайдер перевернул его и убедился в том, что его подозрения были верными. На пергаменте было что-то написано, только Агрон при всём желании не смог бы узнать, что именно. Среди лайдеров, живущих в Стедмаре можно было по пальцам пересчитать тех, кто владел грамотой, и братья к таким счастливчикам не относились. Более того, после недавнего восстания значительная часть имперцев по-настоящему возненавидела порабощённый народ, а потому стедмарцы не потерпели бы хотя бы одного образованного и начитанного лайдера. Разочарованно поджав губы, Агрон посмотрел на Лысого и спросил:

– И что же тут написано?

– Прости, я думал, что хоть читать ты умеешь, – деланно ухмыльнулся владелец таверны, однако, всё же, ответил. – Император объявил награду за головы трёх наёмников. Убьёшь их, срежешь бляхи в виде сорок и отнесёшь канцлеру, в Ильдарос. Лёгкие деньги, не так ли?

– А за что этих наёмников так не любят? – Агрон подозрительно посмотрел на собеседника, пытаясь понять, почему это он вдруг стал с такой охотой рассказывать подробности написанного на пергаменте.

– Неужели тебе есть хоть какое-то дело до этого? – вскинул брови Лысый. – Не любят, да и всё тут. Главное же, что деньги заплатят. Ах да, эти ребята бродят где-то неподалёку от пролива Амплус. Возможно, они до сих пор там.

– И сколько платят?

– Сто золотом за голову каждого.

Агрон некоторое время смотрел сердитым взглядом на владельца таверны, после чего пробормотал что-то себе под нос, повернувшись к собеседнику боком. Лысый не расслышал слов лайдера и наклонился поближе, чтобы переспросить, но внезапно к его горлу прижалось лезвие кинжала.

– Имей в виду, – сквозь зубы процедил Агрон, наклонившись к уху владельца таверны. – Я не перерезал тебе глотку только потому, что хотел узнать последние слухи.

Убрав кинжал в ножны, лайдер отправился к выходу из таверны. Ненависть к стедмарцам вновь заполнила его сердце, и он изо всех сил сдерживался от того, чтобы не убить Лысого владельца таверны.