Читать книгу Терминатор и Дюймовочка - Андрей Бадин - Страница 5

Репутатский отдыхал после сексуальных игрищ, лежа на своей кровати, а обнаженная Людмила выплясывала перед ним замысловатые па. Надо сказать, что танцевать она совсем не умела, но, чтобы ублажить любимого мужчину, старалась как могла. Ее многочисленные жировые складки вздрагивали при каждом неловком подскоке, повороте или вращении, а повисшие от возраста груди болтались, как мокрое белье на веревке в ветреную погоду. В ее танце не было ничего эстетического, а даже наоборот… Всегда надо заниматься своим делом, тем, что умеешь делать лучше других. Людмила, видимо, не знала о существовании этой истины и самозабвенно плясала на радость Репе. Она также не знала, что часом ранее две великолепные профессионалки ублажали взор ее любимого. Теперь Альфред сравнивал их танцы и посмеивался над своей влюбленной подругой. Те, кого посетила неразделенная любовь, всегда смешны и готовы сделать для предмета своей страсти все, что он попросит, и даже больше, но этим рискуют навеки потерять его уважение.

Репутатский вспоминал грациозные, прекрасные движения шансонеток, красоту их форм, великолепные костюмы и музыку. Людмила же неумело изгалялась под Пугачеву, громко подпевала и имитировала ее движения, хотя петь вовсе не умела, да и на сцене никогда не бывала. Ее, конечно, могли пригласить туда, но только в качестве уборщицы.

Вдруг в дверь позвонили. Людмила прекратила песни и пляски и поспешила одеться, а Альфред повернул к себе монитор, стоявший на тумбочке возле кровати и нажал на кнопку. Когда экран зажегся, он увидел суровые, искаженные дверным глазком лица бандитов. Их большие сливообразные носы заслоняли пол-экрана и создавали впечатление, что в гости пришли не люди, а пеликаны. Но в дверь настойчиво звонили «крутые кулаки». Впереди всех стоял их босс Герман Розовощеков по кличке Тыча.

Увидев его звериный оскал, Альфред вскочил с кровати, схватил красивый, с вышитыми драконами китайский шелковый халат и побежал в прихожую. На ходу он кое-как облачился и крикнул Людмиле:

– Быстрее одевайся, дура, да приготовь самое дорогое шампанское и кофе, «крыша» пожаловала!

Дело в том, что Репутатский каждый месяц платил Тыче по сто тысяч долларов – дань за безопасность. Но за текущий месяц задержал выплату на один день, так как ночью напился в казино, днем спал, а потом встречался с танцовщицами. Вот и забыл про плату.

«Теперь предстоят разборки, – с ужасом думал он, – меня поставят на измену, накинут пятьдесят тысяч долларов штрафа и потребуют выплату дани еще и за месяц вперед. В общем, за несколько часов опоздания я влечу на двести пятьдесят кусков. А куда денешься, придется платить, Тыча пунктуальный и опозданий не терпит».

Репутатский открыл толстенную бронированную дверь, и бандиты ввалились в квартиру.

Как только Фома, Дуб, Газила умчались с места драки на милицейском «Форде», они сразу направились к боссу. Оставили машину в квартале от дома, где тот проживал, прошли пешком и, убедившись, что слежки нет, вошли в подъезд.

Фома долго звонил в дверь, но Тыча не открывал. Они знали, что босс наблюдает за ними в монитор видеофона и не спешит впускать. Они примчались без звонка, так как их мобильные телефоны остались в «Навигаторе».

Наконец многочисленные замки поочередно щелкнули, и металлическая дверь плавно отворилась. На пороге стоял личный телохранитель босса по кличке Шаман. Он был под два метра ростом, крепкого телосложения, с огромными ладонями, толстыми, сардельковидными пальцами и лицом, напоминающим ужасный лик Франкенштейна. Он выглядел страшнее, чем Гриня Дуболомов. Шаманом его прозвали за то, что он вечно нашептывал боссу на ухо. Он из каждого пустяка делал строжайший секрет и возводил его в ранг чуть ли не государственной тайны. Когда-то он занимался волейболом, но потом бросил тренировки, потолстел, погрузнел, стал похож на двухстворчатый шкаф, но свой коронный нападающий удар сохранил и бил кулаком сверху вниз по головам провинившихся.

Шамана боялись даже Дуб и Газила.

– Что без звонка? – спросил он первым делом.

– Случилось ЧП, – начал Фома, – нам можно войти?

– Прежде чем войти в дом, подумай, как из него выйти, – лукаво обронил охранник-философ и отошел в сторону, освободив проход.

Братки знали, что Шаман мудрый и хитрый, и не зря его Герман выбрал в свои личники. Он был ему предан, как собака, и готов положить за хозяина не только голову, но и другие, не менее важные части тела. Руки, например.

– Что стряслось? – вновь спросил Шаман, когда дверь за бандитами захлопнулась.

– Двое террористов в масках захватили в заложницы дочку Репутатского, – тихо произнес Фома.

– Ну и дела, – покачал головой Шаман, – а ты куда смотрел? – Он перевел свой тяжелый взгляд на Гришу Дуболомова.

– Они напали внезапно, открыли огонь из автоматов с глушителями, а потом увезли Катьку. Я за ними гнался, но не догнал – они уехали на проржавевших «Жигулях».

– Тебя зачем к ней приставили? – начал заводиться Шаман. – Ты должен был ее…

– Ладно, хватит нравоучений, – вмешался Фома. – Ты бы видел, кто ее в заложники захватил.

– Кто?

– Дед Пихто. Он шире тебя вдвое, а главное, тренированный профессионал. Он один, без оружия, нас троих уделал, и я в него даже выстрелить не успел. Он действует хладнокровно, быстро и расчетливо.

– Я никогда не поверю, чтобы один человек мог завалить троих «крутых кулаков», – заартачился телохранитель.

– В следующий раз поедешь с нами и увидишь. Он тебя переломит на две части, как тростинку, – теперь начал заводиться Фома. Голова у него сильно болела, и в животе крутило. По дороге его дважды чуть не вырвало, и теперь он не хотел тратить время на объяснения телохранителю шефа сути происшедшего. – Зови босса, я ему все расскажу.

– И что ты мне хочешь рассказать? – из соседней комнаты послышался недовольный голос Германа. – Что вас троих отколбасил один супермен?

Босс вышел в прихожую и окинул злым взглядом бойцов.

– И это еще не все. Они нам накостыляли и смылись на нашем новом джипе «Навигаторе».

– Как же вы допустили, что они вас ухайдакали? – спросил босс.

– Я уже сказал, – продолжил Фома. – Один из них очень крутой профессионал – нам не чета.

– Надо было его пристрелить, и дело с концом. Пуля дура, но нам подруга.

– Я хотел это сделать, но даже прицелиться не успел – он меня вырубил.

– Ладно, джип найдем по пеленгу, а вот что с девчонкой делать? Вы уже сообщили Репе о захвате?

– Нет. Мы сначала к тебе – за советом.

– Это хорошо, что сначала ко мне. Он мне уже как три часа дань задолжал, так что будет повод к нему наведаться. Поехали.

Братки уселись в два «Мерседеса SL 600» и помчались на Сретенку. По дороге Фома рассказал, как им пришлось вырубить гаишников, на что Герман только покачал головой:

– Надеюсь, вы их не замочили, а то уголовка начнет розыск и придется опять вас от ментов отмазывать, а это большие деньги.

Тыча оставил Газилу и Дуба в машине, а сам в сопровождении Шамана и Фомы поднялся в квартиру Репы. Позвонили в дверь, и тот незамедлительно открыл.

Герман стоял перед Альфредом как матадор перед быком – сопел и разве что пар из ноздрей не пускал. Для того чтобы смягчить реакцию Репы на известие о захвате дочери, он решил сначала начать разговор о долге.

– Ну что? – с порога начал Тыча. – Я ждать не люблю, ты знаешь.

– Извини, деньги есть, и сегодня я их тебе отдам. Я вчера задержался на работе, сильно устал и поэтому спал больше обычного, – начал оправдываться Репутатский. – Сейчас я возьму ключ от депозитной ячейки, мы поедем в банк, я выну из сейфа деньги и отдам тебе. Мне еще надо до завтра два миллиона в Америку отправить, а то тесть заподозрит неладное и новую партию джипов не пришлет. Я ему обещал деньги за машины еще на прошлой неделе перевезти, но не получилось. Дашь мне несколько своих охранников, чтобы лавэ в аэропорт доставить? Ну, в общем, как обычно.

– Вернешь долг, договор остается в силе. – Герман щелкнул пальцами, что означало – гони монету. – Охрану тебе обеспечу. Как обычно.

– В течение часа деньги будут у тебя. – Альфред подошел к письменному столу, достал оттуда шкатулку и извлек из нее большой резной ключ от сейфа. Он вышел из гостиной, прошел в спальню, а оттуда в кладовую. Там отодвинул шкафчик и с улыбкой взглянул на свой большой бронированный сейф. В нем хранились ценные бумаги, деньги, пистолет, банковские пластиковые карточки и ключи от депозитных сейфов в «Инкомбанке».

Репутатский поднес ключ к замку и хотел его вставить в замочную скважину, но тот почему-то не входил. Репа внимательно осмотрел ключ, выполненный в форме стержня, со множеством бороздок по краям, а затем снова попробовал всунуть в паз.

«Что за черт, опять, что ли, Катька перепутала ключ от входной двери с ключом от сейфа?»

Катя однажды, впопыхах, перед уходом на прогулку их поменяла. Альфред целый час не мог оформить одну важную сделку, так как ключа от сейфа у него не было. Он ждал, пока она вернется, а потом, сгоряча, надавал ей оплеух. Катя плакала, клялась, что это произошло случайно, но Альфред все равно ее наказал.

Репа, помня оплошность дочери, ключ от сейфа теперь прятал в шкатулку и запирал в стол. Но наутро он приехал из казино пьяный и, вывалив все содержимое карманов на стол, пошел спать. Похожие по форме, цвету и размеру ключи оказались рядом, и Катя, естественно, их перепутала. Теперь очень важный, очень ценный для Репы ключ от невскрываемого сейфа болтался на шее его дочери.

«Второго ключа от сейфа у меня нет, так что придется ждать, когда она придет с гулянки, – с горечью подумал он. – Вернется, устрою ей крутую взбучку. Она у меня вообще на улицу ходить не будет. Будет дома сидеть и день, и ночь», – так решил он.

Репутатский вошел в гостиную мрачнее тучи.

– Скоро поедем в банк за деньгами, – вяло пробубнил он и приготовился к самому худшему.

– Черт с ними с деньгами, позже отдашь, – вдруг заявил Герман, – я хотел поговорить с тобой вот о чем, – он медленно прошелся по комнате, а Репутатский замер в недоумении.

«Если Тыче не нужны деньги, то зачем он приехал?» – от этих мыслей Альфред испугался еще сильнее. Все знают, что неизвестность пугает.

– Сегодня днем двое террористов захватили в заложницы твою дочь. Они напали на ее телохранителя Григория Дуболомова, и теперь он в больнице. – Герман сгустил краски для того, чтобы не уронить авторитет своего охранного агентства в глазах Репутатского. Не мог же он сказать, что один из захватчиков зверски отколошматил троих его агентов и преспокойно уехал на их же автомашине.

От услышанного у Альфреда челюсть отвисла.

– Что? – не поняв с первого раза, переспросил он.

– А то! – Розовощеков начал злиться. – Дочь твоя в заложницах, готовь выкуп, если хочешь увидеть ее живой и невредимой. Тебе еще не звонили? Так скоро позвонят и объявят условия ее выдачи. А если ты заартачишься, то тебе пришлют ее в чемодане, по частям.

У Репутатского затряслась нижняя челюсть. Он испугался, но не за жизнь и здоровье дочери, а за единственный ключ от несгораемого бронированного сейфа.

Репа представил себе, что если он к завтрашнему утру не привезет два миллиона долларов в аэропорт Шереметьево и не передаст их специально прилетающему из США агенту тестя, то его бизнесу конец. Тесть прикроет фирму, и тогда Альфред станет нищим. Сейф он в такой короткий срок вскрыть не сможет, так как это последнее достижение германской науки и техники и, как обещала фирма-производитель, так просто не вскрывается. Он изготовлен из специального тугоплавкого металла с графитовым покрытием, который даже аргоновая и плазменная горелки не берут. Нужна была специальная лазерная горелка, создающая температуру в двадцать тысяч градусов, а найти ее в столь короткий срок не было никакой возможности.

Роковой случай мог стать причиной банкротства, но этого предприниматель допустить никак не мог. Он любил деньги и роскошь больше всего на свете и не представлял себя нищим.

– Куда же вы смотрели? – вдруг вырвалось у Альфреда.

Герман удивленно вскинул брови, несколько раз моргнул и неожиданно для себя начал оправдываться.

– Ты знаешь, – начал он, – эти террористы очень крутые парни. Наш дебиловидный Дуб не смог им противостоять, и они его чуть не замочили. Нападение ведь было спланировано заранее и произведено внезапно. Они твою дочь увезли в неизвестном направлении, но мы ее уже ищем. Я поднял по тревоге всех свободных от дежурств бойцов, и они рыщут по городу в надежде ее отыскать.

Естественно, бандит врал. Никто Катю не искал и не собирался. Герман решил поступить так: как только террористы потребуют выкуп и Репутатский договорится с ними о встрече, они с братвой устроят засаду и, после передачи Кати, расстреляют захватчиков. Герман никому не прощал оскорблений и всегда жестоко мстил. План был прост и надежен, но вот сработает ли он?

Вдруг раздался телефонный звонок.

– Сними трубку, – рявкнул Герман, – это они.

Альфред дрожащей рукой вынул сотовый телефон и запинаясь произнес:

– Да.

– Это вас беспокоят люди, взявшие в плен вашу дочь, – послышался в трубке суровый бас Коновалова. Он специально бубнил в ладонь, чтобы его голос потом не опознали. Алексей надеялся, что Репутатский не обратится в милицию, а просто отдаст деньги и на этом эпопея закончится. – Мы требуем за нее выкуп в размере ста тысяч долларов. Если деньги не будут переданы нам к сегодняшнему вечеру, то завтра мы пришлем тебе в конверте ее ухо, послезавтра нос, потом глаз и остальные части тела. И так до тех пор, пока мясо не кончится.

– Сто тысяч долларов! – вдруг взвился Репутатский. – Да у меня таких денег и в помине нет. Сначала верните дочь, потом я вам пришлю деньги. – Даже здесь сказалась его жадность.

Услышав слова Репы, стоящий рядом Герман схватился руками за голову и чуть не заорал от негодования. Он подскочил к Альфреду, выхватил у него из рук трубку, зажал ее какой-то висевшей на стуле тряпкой, похожей на трусы Людмилы, и зловеще прошептал:

– Ты чего, идиот? Соглашайся на все условия террористов, тяни время и торгуйся. Если они взяли в заложницы именно твою дочь, значит, они располагают о тебе некоторой информацией.

– Какой? – удивился Альфред.

– А такой! Они знают, что у тебя есть сто тысяч долларов в наличке, что они не последние, и ты их можешь им отдать. Они же не стали захватывать дочь какого-нибудь вонючего палаточника, у которого больше пяти штук в сейфе нет.

– А откуда у них эта инф…. – начал базар Репа, но Герман его сильно ткнул трубкой в ребра, отчего тот крякнул и затих.

– Торгуйся с ними, обещай найти деньги и договорись о звонке через час. Мы за это время приготовимся. – Он отдал телефон и облегченно выдохнул.

– Вы знаете, – начал торг Альфред, – у меня таких денег нет. Может быть, мы сойдемся на меньшей сумме. Я готов выплатить двадцать тысяч долларов. – Говоря эти слова, Репа покосился на главаря, и тот одобрительно кивнул.

Германа Розовощекова не трогала личная драма Репутатского и его Катеньки. Он надеялся после разборок раскрутить Альфреда на кругленькую сумму. Если его братва угрохает террористов и доставит дочь отцу живой и невредимой, то выкуп автоматически перейдет к Герману. Также поднимется авторитет «Крутых кулаков» и лично Германа Тычи среди бандитской братвы Москвы. Кстати, Тычей его прозвали за то, что он всем говорил одну фразу: «Ты чего?» Злые языки подметили каверзность этого словосочетания, и кличка накрепко прилепилась к Герману. Он сначала обижался, но вскоре свыкся с ней, хотя и перестал употреблять зловредную фразу.

– Мы согласимся на сумму, не меньшую шестидесяти тысяч долларов, – вновь пробубнил Коновалов.

Он, Витек и Катя договорились запросить для начала сто тысяч, а потом, в процессе торга, снизить выкуп до необходимых сорока. Этот ход придумала Катя. Зная жадность и расчетливость отца, его прижимистость и торгашество, она предложила поиграть с ним в аукцион.

– Ты резко не снижай, – тихо произнес Демин, стоящий рядом с телефонной будкой, откуда друзья звонили Репутатскому.

– Шестьдесят это много. Может, двадцать пять? – скривил физиономию Репутатский.

– Нет, пока остановимся на пятидесяти. И точка, – закончил Алексей. – Ищи деньги! – в довершение рявкнул он и повесил трубку. – Правильно я сказал? – спросил он у друзей.

– Нормально, – кивнула девочка и с благоговением взглянула на Коновалова. Он ей нравился все больше и больше. Вдруг ей в голову пришла сумасшедшая мысль, она захотела, чтобы он, а не Альфред Репутатский был ее отцом.

– Может, надо было с него сто тысяч взять? – вдруг высказался Демин. – Могли бы мне квартиру купить, а то после операции где нам со Светланкой жить-то?

– Ты слышал, он не спешит эти-то деньги отдавать, торгуется. Может, у него их нет? – Алексей вопросительно посмотрел на Катю.

– Есть у него деньги, есть, и мы их у него выбьем, – пообещала девочка. – А если вам еще доллары понадобятся, то возьмете меня в заложницы еще раз. Отец как раз к этому времени еще наворует. Может, вы и мне велосипед купите, а то я давно его прошу, а он жадничает, обещает и не выполняет. А я так велосипед хочу, я ведь на нем кататься не умею, и плавать тоже не умею.

– Что же тебя никто плавать не научил? – удивился Коновалов.

– Некому учить, я все одна и одна. Только книжки читаю, в балетную студию хожу и в школу. Большего мне не разрешают. А мамы нет. Она бы меня защитила.

Услышав эти слова, Алексей вдруг пожалел эту маленькую одинокую девочку. В этом мире она была никому не нужна.

Он присел возле нее, погладил по плечу и вдруг, неожиданно для себя, пообещал:

– Куплю я тебе велосипед и плавать научу, даю слово.

– Правда? – с надеждой спросила Катя.

– Чистая правда.

У девочки лицо просияло, но ей до конца не верилось, что огромный широкоплечий и совсем незнакомый дядька сдержит свое слово. Ее, Катю, в жизни очень много раз обманывали, но чаще всего ее отец.

Виктор вскинул брови и удивленно взглянул на друга. Он знал, что если Алексей что-то кому-то пообещает, то обязательно сдержит слово. Но если он не был уверен на сто процентов в том, что выполнит обещание, то его не давал.

– Значит, ты сторговался с ним на пятьдесят тысяч долларов, – ухмыльнулся Герман. – Быстро они планку снизили, не похоже на профессионалов. – Тыча взглянул на Фому, а тот только пожал плечами.

– Дерется он как профессионал, а насчет денег… Может быть, они люди небогатые и таких бабок в глаза не видели – они для них целое состояние. Это нам пятьдесят штук баксов – тьфу, а им они позарез нужны, и они готовы снижать ставку и снижать.

– Возможно, – согласился Герман, – но надо с ними еще поторговаться и выяснить, сколько им на самом деле нужно. Если узнаем приблизительную сумму, то поймем их мотивацию, и, может быть, додумаемся, для чего им деньги. А если это узнаем, то определим, кто они и как с ними бороться.

– Для чего же еще нужны деньги, как не пить, гулять, снимать баб и кутить? – высказался Репутатский.

– Деньги нужны не только для этого, – зло посмотрел на него Герман. – Я же ведь не пью, не гуляю и по бабам не хожу, так как женат, а вот баксы мне позарез нужны. В них власть и свобода выбора. А денег у меня не меньше, чем у тебя, а даже, я надеюсь, больше. Если бы кто-нибудь мою дочь в заложницы взял, то я бы без промедления выложил любую сумму и Лизонька была бы со мной. Потом, конечно, я этих гадов нашел бы и своими руками на куски порвал. Но тебе, видно, эти вонючие пятьдесят кусков дороже дочери. – Герман с презрением взглянул на Репу. Тот отвел глаза и промолчал. Ему было жалко денег, а о Кате он вообще не думал.

Фома тоже укоризненно взглянул на Альфреда и хотел в знак презрения смачно сплюнуть на дорогой персидский ковер, но сдержался. Не хотел перед босом показывать себя хамом.

– Ладно, ты сиди дома, жди звонка, а мы займемся поиском твоей дочери, – сказал Герман. – Поторгуйся с ними, а разговор запиши вот на этот аппарат. – Бандит передал Репутатскому портативный магнитофон. – Прилепи присоску с микрофоном к трубке и включи запись, а мы потом послушаем. О встрече пока не договаривайся, тяни время, говори, что требуемая сумма есть, но нужно время, чтобы ее собрать.

– Понятно, – догадался Альфред, – сказать, что нашел тридцать тысяч, потом тридцать пять и так дальше.

– Понятливый. – Главарь хлопнул его по плечу и направился в прихожую. Его свита последовала за ним, но первым примчался к двери Альфред. Он услужливо щелкнул многочисленными замками и засовами и, как заправский швейцар, отворил ее.

– Будь здоров, – напутствовал его Розовощеков и удалился.

Репа не сказал бандитам о том, что у Кати находится единственный ключ от его домашнего сейфа, в котором лежат два миллиона долларов и ключи от депозитной ячейки в «Инкомбанке». Даже если бы Альфред и захотел заплатить выкуп в пятьдесят тысяч, то не смог бы, так как все наличные деньги он проиграл в казино, истратил на выпивку и стриптизерш.

Да, Репа влип в хреновую историю, но никому об этом не сказал. А кто же сознается, что он круглый дурак?

Тем временем бандиты подошли к своим машинам и закурили.

– Поступим так, – начал босс, – для начала найдем свой джип и обыщем его. Может, они там оставили отпечатки пальцев или кое-какие вещи. Включай пеленг! – скомандовал он, и Фома пошел открывать багажник.

Братки разделились на две группы и поехали в разные части Москвы. Тыча, как всегда, был с телохранителем Шаманом и Фомой, а Дуболомов – с Газилой. Связь держали по мобильникам. Пеленги были включены и издавали мерное попискивание. К тому же на приборах был установлен дальномер и цифры показывали примерное расстояние до объекта.

– Наш «Навигатор» где-то на востоке, – передал по телефону Фома.

– Да, я тоже засек маяк. Сужаем поиск и движемся в направлении Восточного округа, – ответил Тыча.

Через час поисков «крутые кулаки» вырулили на Сиреневый бульвар, недалеко от того места, где Коновалов и Демин оставили джип. Бандитам потребовалось двадцать минут, чтобы обнаружить его в глухих дворах.

Братки припарковали «Мерседесы» в пятидесяти метрах от «Навигатора», вылезли из машин и начали совещание.

– Вернутся они за ним или нет? – спросил Герман.

– Я думаю, не вернутся, – высказался Фома, – но джип пока забирать не надо. Если они живут где-то рядом, то, увидев, что его нет, переполошатся и переменят квартиру. Тогда мы их не найдем. А так у нас есть шанс их выследить и сцапать. Надо определить, откуда был произведен телефонный звонок Репе, и сопоставить информацию. Если они глупы или наивны, то телефонная будка где-то рядом, во дворах.

– А если их нет в радиусе десяти километров? – парировал Герман.

– Тогда они хитрые и опасные.

– Кстати, вы проверили их проржавевший «Запорожец»? – спросил босс.

– «Жигуленок», – поправил его Фома. – Он остался у ментов. Ты помнишь, мы там краснухи пустили, и поэтому туда лучше не лезть. – Бригадир покачал головой и почесал подбородок. Он вспомнил сокрушительный удар амбала, искры из глаз и голубое российское небо в барашках белых кучевых облаков. Почему вспомнил именно небо, а не море или горы, он не знал. – Оставим одного наблюдателя в машине и подождем, может, кто-то из них появится.

– А кого оставим? – спросил Герман.

– Дуба. Он девку проворонил, пусть и парится в тачке. А если еще раз облажается – ты его накажешь.

– Ладно, это будет справедливо, – согласился босс.

Бандиты отправились обедать в дорогой ресторан, а провинившегося Дуболомова высадили неподалеку от джипа. Кинули на улице одного, так как лишней машины не было, а оставлять ему новый «Мерседес» Тыча не собирался.

– Ты чего. Жирно будет, – пробубнил он.

– Мы скоро приедем, а пока потопчись, разомни копыта, – пообещал Фома, сел в иномарку и, подобно вихрю, умчался.

Григорий сел на скамеечку и опасливо посмотрел вверх, не пристроилась ли над ним на ветке очередная ворона-проказница. Но деревьев поблизости не было, столбов и проводов тоже, и Дуболомов успокоился.

До этого он побывал дома, переменил на себе всю одежду вплоть до трусов и не хотел, чтобы на него опять нагадили. И в помойку он тоже попадать не хотел. А кто хочет!

Теперь на нем была белоснежная шелковая рубаха, белые брюки и белые ботинки. Любил Гриня все белое. Кобуру он оставил дома, а «ПМ» протер тряпкой и положил в небольшую барсетку.

Он посмотрел на джип и, не заметив ничего подозрительного, принялся глазеть на проходящих мимо девушек.

Герман, Шаман, Фома и Газила отправились обедать в ресторан «Метрополь». По дороге Герман позвонил метрдотелю и заказал отдельный кабинет. Фома связался с базой и приказал бойцам на двух дешевых «Тойотах» выехать к Дубу и оставить ему одну из машин. Он дал адрес и справился, не было ли заказов на разборки. Убедившись, что все спокойно и происшествий нет, доложил об этом боссу.

За это время Герман позвонил в уголовный розыск своему другу Николаю Жабову и попросил проследить, откуда будет производиться телефонный звонок в квартиру Репутатского.

Полковник Жабов давно работал на банду Германа Тычи и зарабатывал на этом хорошие деньги.

– Ведь надо же как-то кормить семью, – говаривал он.

Николай Степанович передавал боссу информацию о готовящихся арестах его боевиков, докладывал об облавах и наездах ОМОНа и всегда уводил банду от неприятностей. Он помог зарегистрировать охранное агентство и получить лицензии на хранение и ношение оружия. За все это Герман ему хорошо заплатил.

«Крутые кулаки» вошли в ресторан и под торжественные звуки оркестра двинулись по залу. Посетители с испугом и уважением смотрели на них, многие кивали в знак приветствия, а некоторые даже вставали и кланялись.

Тычу здесь знали все – от метрдотеля до последней проститутки. Но не все знали, что ресторан «Метрополь» платил дань именно ему и именно он обеспечивал его безопасность. Тычу и его людей кормили в нем ну если не бесплатно, то по себестоимости – без ресторанной наценки.

Бандиты вальяжно, вразвалочку прошли зал под прицелом испуганных взглядов официантов и посетителей и скрылись за массивной дубовой дверью кабинета, где уже был накрыт стол.

Можно было бы сказать, что он ломится от яств, но он был дубовый, прочный и выдержал бы еще и Фому, и Дуболомова, и Шамана, вместе взятых. Тем не менее еды было море.

Парни расселись по своим местам согласно субординации. Герман сел в центре стола, а справа и слева от него Шаман и Фома. И только после них уселся Газила – дисциплина в рядах «крутых кулаков» была первостепенным делом. Когда Герман говорил, никому не разрешалось его перебивать. Для того чтобы заслужить право слова на совещании, чтобы тебя с уважением выслушали и приняли твое мнение к сведению, нужно было делом подтвердить свой авторитет. Иначе боец всю жизнь мог прослужить в «быках» – рядовых, малооплачиваемых бойцах, выполняющих черную работу, и быть пушечным мясом на разборках. «Быков» в охранном агентстве было много, и Герман таких с собой в ресторан вообще не брал. И сегодня с ним за столом пировали только авторитетные кореша.

Как только проголодавшийся и измученный головной болью Фома взглянул на пышные угощения, у него сразу засосало под ложечкой.

«Крутые кулаки» по ресторанам ходили редко – было много дел. Но если раз в месяц Тыча собирал их на трапезу, то была она обставлена по высшему разряду.

Буйство блюд поражало разнообразием, изысканностью и напыщенностью сервировки. В центре стола красовался блестящий, из позолоченного серебра поднос с маленьким зажаренным молочным поросенком. Он был покрыт розовой хрустящей корочкой и сам просился в рот. На подносе вокруг него были разложены печеные яблоки, груши, картофель и разная зелень. Рядом на серебряном продолговатом блюде возлежал варено-копченый осетр длиною больше метра. Его узкая морда с дырочками ноздрей и полуоткрытым зубастым ртом говорила о том, что он на своем веку заглотнул немало мелкой рыбешки. Его ребристая, в костяных шишках спина, топорщащиеся плавники и большой хвост некогда наводили ужас на обитателей рек. Маленькие пластмассовые глазки поблескивали в лучах ламп, и казалось, что он вот-вот оживет, махнет хвостом, посшибает посуду и спрыгнет со стола. Но сегодня он сам угодил на обед уже в качестве пищи и никуда не денется.

С другой стороны на круглом фарфоровом расписном и позолоченном блюде растопырил свои клешни огромный тихоокеанский краб. Его красный, в зловещих шипах панцирь красовался среди свиты больших королевских креветок, в кустиках петрушки, сельдерея и укропа. Казалось, что он, когтистый, длинноногий, с мощными клешнями, является их покровителем.

Несколько тарелок с курочками-гриль были расставлены по всему столу. Среди них возвышались розетки с красной и черной икрой, грибочками, маринованными огурчиками и помидорами. Про салаты можно и не говорить – их было больше двадцати. Гвоздем программы в форме остроконечной египетской пирамиды возвышался салат «Декаданс», изготовленный по оригинальному рецепту шеф-повара ресторана Лаврентия Берии. Этой кличкой маститого кулинара окрестил сам Герман. Когда первый раз пригласил его к столу, чтобы поблагодарить за отменный ужин, он увидел, что тот как две капли воды похож на небезызвестного Берию. Сначала Германа поразило удивительное сходство: тот же овал лица, тот же нос, глаза и пенсне, и он грешным делом подумал: а не внебрачный ли сын покойного председателя НКВД перед ним. Хотя в принципе такое могло случиться. Мало ли Берия погулял по женщинам. Теперь весь «Метрополь» дразнит повара Лаврентием Павловичем, хотя звали его Эммануил Исаевич Цап.

Бандиты повязали на свои мясистые шеи белые простынки, будто целеустремленные пионеры красные галстуки, и приготовились к поглощению яств. Вино никто из «крутых кулаков» не пил – Герман запрещал, а вот соки, пепси-колу и минеральную воду употребляли в изобилии.

Жидкости разлили по звенящим хрустальным бокалам, подняли их, чокнулись, выпили и только после этого принялись издеваться над пищей. Выражение «издеваться над пищей» в данном случае будет уместным, так как нормальной едой их трапезу назвать было нельзя.

Еда наконец попала в их алчные рты, и захрустели на вставных зубах ароматные угощения. Изголодавшиеся братки рвали и метали харч, запивая его неимоверными количествами соков и воды. Все сопели, икали, рыгали, громко сглатывали и отдувались от тяжелого труда.

Через час они, сытые и довольные, тяжело дыша, выкарабкались из-за стола и поплелись к выходу. Герман-Тыча оставил на столе тысячу долларов – плату за обед и на подкашивающихся ногах побрел следом.

То, что увидел официант, когда пришел за деньгами, было для него потрясением. За час «крутые кулаки» съели все, что можно было съесть. Тарелки, подносы и блюда блестели так, будто их вымыли чистящим средством «Ферри» в посудомоечной машине «Бош». В посеребренном блюде горкой валялись обглоданные поросячьи ребра, кости и морда без глаз и пятачка. От осетра остался только спинной плавник, хребет и пара хрящей, а вот от краба только панцирь. Курочки превратились в горки трубчатых костей, тщательно обглоданных и обсосанных. Розетки из-под икры были чисто вылизаны прыткими бандитскими языками – будто в них ничего и не было. Картофель, буженина, телятина, сырокопченые колбасы разных сортов, несколько видов салатов, рыбные и мясные ассорти и заливные, свежие и соленые грибочки, трепанги, омары, устрицы, кальмары, раки, соусы, пирожные, пять тортов, мороженое с орехами, овощи, фрукты и двадцать литров соков – все это исчезло без следа во вместительных желудках.

– Это не «крутые кулаки», а «крутые животы» какие-то, даже доесть нечего, – официант состроил на лице кислую мину и принялся убирать со стола.

– Ешь – потей, работай – мерзни, – довольно пробубнил Газила, садясь в «Мерседес». Он захлопнул дверцу и сильно, зычно и зловонно пукнул.

– Опять ты глумишься, пердун, – выругался Фома. – И это после вкусного сытного обеда. Да ты своим пердежом весь кайф испортил. Годзилла! – Он выскочил из машины и закрыл дверь. – Нюхай сам свою вонь. Чтоб ты обосрался.

– Ха-ха-ха, – куражился Газила, – ничего, стерпите, дух у меня хоть и крепкий, но не ядовитый. – Он поднатужился и выпустил такую порцию вони, что сам испугался. Ему показалось, что вместе с газом вылетели и испражнения.

Братки рванулись из «Мерседеса», закрыли двери и отбежали на безопасное расстояние.

– Ну что там у вас? – рявкнул из соседнего автомобиля Герман. – Бомбу с часовым механизмом подложили, что ли?

– Хуже, газовая атака. Этот бздун обожрался и вони напустил. В машине дышать нечем, – оправдался Фома.

– Вставьте ему затычку в очко, – усмехнулся Тыча. Он знал, что Газила любитель пустить зловонного пару, но в его присутствии он такого себе никогда не позволял. А раз эти его шалости Германа не касались, то и относился он к ним снисходительно: «Пусть ребята забавляются».

Вдруг зазвонил телефон. Герман поднял трубку и услышал голос полковника Жабова.

– Это я, – не называя себя, начал тот.

Герман его сразу узнал и ответил:

– Что у вас?

– Звонок был произведен с аппарата номер тысяча двести девяносто один. Он находится на Щелковском шоссе. Все, – закончил он и положил трубку.

Тыча догадался, что полковник не хочет говорить лишнего по служебному телефону и поэтому быстро свернул беседу.

– Фома, – позвал босс, – достань карту уличных телефонных аппаратов.

Бригадир поморщился, но пошел к машине. Он затаил дыхание, открыл дверцу и, несмотря на страшную вонь, все еще витающую в салоне, полез внутрь. Глаза сразу защипало, но Фома пересилил себя, вынул из «бардачка» сложенную вчетверо карту Москвы и рванулся на свежий воздух. Пока он лазил, сидящий в машине и вдыхающий свою вонь Газила ехидно смотрел на него – мол, долго ли выдержишь, а потом спросил:

– Хорошо, еще поддать?

– Не надо, и так крепко несет, – выдохнул бригадир.

Он достал не обычную туристскую карту с названиями станций метро и маршрутов пассажирского транспорта, а карту телефонных аппаратов. Ее используют в своей работе ремонтники таксофонов.

– Вот Щелковское шоссе, и вот точками помечены телефонные будки, – начал рассматривать ее Герман.

– Вот этот номер, – ткнул в карту Фома, – это где-то во дворах, недалеко от брошенного джипа.

– Свяжись с Дубом и прикажи ему проверить все окрестные телефоны. Пусть найдет нужный и ждет нас. Мы выезжаем. – Босс сел в машину и захлопнул дверцу.

– Вонь уже провентилировали, – доложил Газила, – можно ехать.

– А этого в багажнике повезем? – зло спросил бригадир.

– Если еще хоть раз пернет, я ему в задницу гранату запихну, вместо затычки. – Фома был настроен решительно. Бандиты уселись в «Мерседесы» и помчались на помощь Дуболомову.

Гриня посидел полчаса на скамейке, потом сходил купил мороженое и мигом его съел. Время тянулось медленно, а террористов все не было и не было.

«Может, они сюда не вернутся», – думал он.

Вдруг зазвонил сотовый телефон, это был Фома.

– Дуб, обойди все телефонные будки в округе и посмотри, нет ли телефона с номером тысяча двести девяноста один. Если найдешь – сразу сообщи, но возле него не околачивайся. С этого аппарата звонили Репе.

– Понял тебя, – ответил Григорий.

Фома уже хотел повесить трубку, но потом решил немного поиздеваться над высокомерным Дуболомовым и продолжил:

– Как там у тебя дела, проголодался?

– Да, очень сильно, – пожаловался тот. – Если так и дальше пойдет, то я похудею, массу потеряю и не смогу на все сто процентов выполнять свою работу…

– …зевать на службе и упускать захватчиков, – съязвил Фома.

Дуб замолчал и тяжело засопел.

– А мы только что с боссом в кабаке были, в «Метрополе» и прекрасно покушали. Была такая жрачка – все объелись.

– Да, – с завистью промямлил прожорливый Гриня, – а мне ничего не захватили?

Фома решил его больше не доканывать и сообщил:

– Кое-что прихватили, но, сам понимаешь, немного.

– Спасибо, брат, – с радостью выпалил Дуб. – Я вас жду, приезжайте быстрее.

Возле супермаркета Фома остановил машину и сказал:

– Зайду куплю что-нибудь Дубу, а то он там голодный мается. – Он вылез, сходил в магазин и накупил еды и себе, и Грине.