Читать книгу Подробности - Андрей Драгунов - Страница 27

В беседах наших стало холодать —

я стал неинтересный собеседник,

даже для близких. Стол, тетрадь, кровать —

доступный мир. Да бабушкин передник —

для завершения картины. Ничего,

чтобы понравилось зашедшему погреться —

пусть даже другу – не вина его,

что вытерлась душа и глохнет сердце,

когда чернила заменяют кровь

и ветка в такт в окно мне барабанит

о том, что жизнь не повторится вновь,

в который раз, когда меня не станет.

И только средь исписанных страниц,

среди бумаг, оставшихся за мною,

найдётся что-то – в отраженьи лиц,

в чернильных пятнах, что чего-то стоят,

должно быть, чтобы смерти вопреки —

остаться в памяти – в бумажном воплощенье

без комментариев, где строки коротки,

дожить до вечности, как не сказать – прощенья.