Читать книгу Рисунки на песке - Андрей Геннадьевич Васильев - Страница 4

Олег не помнил, сколько времени так пролежал, уставившись в одну точку. Когда состояние ступора прошло, стал думать, почему это произошло именно с ним, и кто в этом виноват. Наконец он пришел к выводу, что никто не виноват, кроме него самого. Если бы в Космоцентре знали, что на корабле человек, никуда бы его не отправили. Угораздило же его туда залезть.

Олег вытер рукой мокрые от слез щеки и уселся обратно в кресло пилота. Нужно было подумать, как теперь жить дальше. Наказывать за незаконное проникновение на корабль его наверно не будут. Так сказать, за истечением срока давности проступка. Да он и сам себя наказал. Теперь даже в школе ему своих сверстников уже не догнать, он для них по уровню развития неандерталец.

Олег вспомнил, как перед полетом отправил в школу заявление о переводе на экстерн-обучение, и горько усмехнулся. Какой теперь экстерн, теперь ему снова в первый класс.

«Двухсотдвадцатилетний первоклассник», – с горечью подумал он и невольно вернулся мыслями к своему злополучному полету.

Он никак не мог понять, почему звездолет отправили с такой малой скоростью. Технология деформации пространства позволяла на любой полет тратить максимум два года – на разгон до субсветовой скорости, когда можно было задействовать варп-эффект мгновенного перемещения, и на торможение.

Пусть технологии всего шесть лет и она мало отработана, но все же. Отправлять звездолет в такую даль на обычной тяге было то же самое, что сдать его на утилизацию. К моменту возвращения на Землю он уже будет никому не нужен – наука и технологии шагнут далеко вперед.

«Наверно и шагнули, – подумал Олег. – За два века такую технику придумали, что этот корабль окажется рухлядью. И систему CIMIM-40 наверно давно исследовали, и другие звезды».

Он вспомнил старый роман двадцатого века, в котором звездолетчики вернулись на Землю через сто лет. Их полет тоже был никчемным. Да они еще чуть не посшибали своим потомкам разные сооружения на орбите Земли.

Вспомнившийся эпизод из книги заставил Олега встревожиться.

– Компьютер, а возле Земли мы ничего не снесем? – спросил он. – За двести лет там наверняка много чего изменилось.

– Искусственных околоземных объектов не обнаружено, – отчитался компьютер.

– Как это не обнаружено? Что, орбитальных станций нет? И даже спутников?

– Искусственных околоземных объектов не обнаружено, – повторил компьютер.

– Странно. А Земля что-то об этом сообщила?

– Земля на запросы не отвечает. Фон планеты на всех радиочастотах нулевой.

– Как так? Это что, радиоволны не используют? А как же связь?

– Использование радиоволн Землей и внеземными колониями не зафиксировано. Возможно был осуществлен переход на другие технологии передачи информации. В диапазоне радиоволн обнаружен единственный в Солнечной системе источник – на Луне, в Заливе Центральный, район кратера Брюс. Передает сообщение на неизвестном языке.

– Какое сообщение?

– Воспроизведение записи, – объявил компьютер.

Из динамика трижды прозвучала короткая фраза из певучих незнакомых слов, произнесенная тонким голосом, похожим на детский.

– Данная фраза постоянно повторяется, – сообщил компьютер. – Промежутки времени между повторами одинаковые. Амплитудно-частотный и лингвистический анализ показали, что сообщение является записью и воспроизводится автоматически.

«Похоже на радиомаяк, хотя от радиосвязи и отказались, – подумал Олег. – И от спутников, и от орбитальных станций… И язык так сильно изменился. Странно. Это что, на Земле за двести лет такой прогресс? … Или регресс?»

Ему захотелось посмотреть на эту новую Землю. Но главный экран показывал обзор передней полусферы пространства и с него светило Солнце. А Земля находилась позади, потому что звездолет тормозил, повернув к ней двигатели. Олег попросил показать Землю.

Изображение на экране сменилось.

Сначала Олег подумал, что компьютер снова показал Солнце, увеличив его и приглушив свечение фильтром, но потом понял, что видит нечто иное. Вместо родного голубого мира Земли, раскрашенного узорами облаков, в космосе висел абсолютно белый шар незнакомой планеты.

– Что это? – растерянно произнес он. – Это же не Земля.

– Характеристики орбиты, масса и диаметр планеты, продолжительность суток соответствуют земным, – доложил компьютер. – Имеются следующие отличия: форма планеты не сфероидная, а абсолютно сферическая, альбедо близко к ста процентам, рельеф полностью отсутствует, материал поверхности однороден, данных по его химическому составу нет. Воды на поверхности и в атмосфере нет.

– Это не может быть Земля, – воскликнул Олег. – Мы точно прилетели назад?

– Экстраполяция координат на срок полета с учетом релятивистских эффектов дала именно это местоположение Земли. Ошибка не более трех тысячных процента.

– Тогда почему она такая? – взволнованно произнес Олег.

– Информации не имею, – сухо ответил компьютер.

Олег был ошеломлен произошедшей с Землей метаморфозой.

«Может это над ней защитное поле? – пришла ему в голову неожиданная мысль. – И свет отражает, и радиоволны через него не проходят».

Это хоть что-то могло объяснить. По крайней мере, логике не противоречило. Неясно только было, от чего или от кого Земля защищается.

– А если разведзонд отправить? – спросил он.

– Поочередно были отправлены два зонда. Озвученная информация о планете получена в том числе и от них. Спустя минуту после предполагаемой посадки каждого зонда связь с ним прекращалась.

– Почему?

– Информации не имею.

– И что теперь делать?

– Программой полета предусмотрен выход на круговую орбиту и ожидание от наземной службы Космоцентра команд на посадку.

– А вдруг их не будет? Радиосвязи же нет.

– Такая ситуация программой не предусмотрена. Как вариант, команды могут быть переданы уполномоченным сотрудником Космоцентра непосредственно, путем прибытия на корабль.

– Ладно, тебе видней, – сказал Олег. – Когда мы на эту орбиту выйдем?

– Через один час девять минут, – доложил компьютер.

Олег решил использовать это время, чтобы подкрепиться, а заодно и обдумать все увиденное и услышанное.

В кают-компании он долго выбирал себе блюда на дисплее кухонного автомата. Двести лет был большой срок, и Олег опасался, что продукты успели испортиться, поэтому не рискнул брать консервированную еду, а выбрал растворимые в воде сублиматы: соевый паштет, картофельное пюре и кофе. Даже в них он не был уверен, но анализатор качества, проверив приготовленные яства, мигнул ему с дверцы автомата зеленым огоньком, подтверждая, что все заказанное безопасно.

«Здорово. На два века радиационной стерилизации хватило», – подумал Олег и жадно принялся за еду.

В другое время он бы на такие кашки и не посмотрел, но сейчас, после анабиоза, его одолевал жуткий голод и организму было безразлично, что есть.

Олег ел и думал, что его может ждать возле Земли, идеально круглой и белой, как шар для пинг-понга. Мысли были разные. Человечество могло с кем-то воевать и оградило себя защитным полем, а его старинный корабль могут принять за вражеский и сбить. Или это защита от метеоритов. А может быть Земля закрыла себя карантинным барьером от опасной космической инфекции.

Размышления его ни к каким выводам не приводили. Поняв, что дальше гадать на кофейной гуще бесполезно, он сбросил в мусорный люк грязную посуду и вернулся в отсек управления.

С первого взгляда на главный экран Олегу стало понятно, что загадок только добавилось. Двигаясь по орбите, звездолет к этому моменту уже полностью зашел на теневую сторону планеты, но вместо хотя бы не белого, но серого шара на фоне звезд маячило абсолютно черное пятно. Именно абсолютно. Компьютер доложил, что альбедо планеты практически равно нулю. Она ничего не отражала.

«Так не бывает, – подумал Олег. – Любая планета хоть что-то, но отражает даже на ночной стороне. Тем более белый шар».

Но компьютер подтвердил, что ошибки нет. Олег спросил, как такое в природе может быть, на что компьютер ответил, что информации не имеет. Видимо это был его типовой ответ, если никакого ответа не было.

Вскоре появился узкий белый серпик освещенной Солнцем стороны планеты, и Олег запросил данные по альбедо на дневной и ночной сторонах. На дневной стороне отражение света было почти сто процентов, на ночной ноль. Объяснить это компьютер тоже оказался не в силах, и Олег бросил попытки разгадать странное явление.

Между тем, звездолет завершал торможение и гудение двигателей постепенно затихало, сменяясь еле слышным скрипом. Это отсеки корабля поворачивались на тамбурных переходах вслед за изменением вектора искусственной гравитации. Теперь она создавалась не только слабеющей тягой двигателей, но и центробежной силой вращения корабля на шпиле буксира.

Через полчаса звездолет вышел на круговую орбиту и двигатели отключились. Стало тихо. Олег ждал, когда компьютер получит нужные команды и начнет посадку. Но ничего не происходило. Никаких команд с Земли не было, никто к ним не вылетал.

Звездолет навивал на орбите виток за витком и все, что оставалось Олегу – смотреть на безмолвную планету внизу, ослепительно белую под лучами Солнца и черную, словно сажа, с ночной стороны.

Так прошло два дня. На все заявления Олега, что надо что-то делать, компьютер давал однотипный ответ, что время ожидания еще не превышено. Наконец на исходе третьего дня компьютер объявил:

– Активирован режим управления по протоколу двадцать восемь. Он разрешает компьютеру корабля в отсутствие экипажа исполнять команды пассажиров в ситуации прямой или потенциальной угрозы их гибели при отсутствии в его программе вариантов действий либо в случае неопределенности выбора варианта из-за недостатка информации.

– Ага, значит для меня угроза – это состариться и умереть на орбите? – ехидно спросил Олег, с трудом поняв длинную фразу, выданную компьютером.

– Да. Время ожидания команд с Земли превышено. Вариантов действий в такой ситуации в моей программе нет. Вы вправе отдавать мне команды.

Олег на минуту задумался. Уже три дня прошло. Ждать чего-то дальше не имело смысла.

– Начинай посадку, – дал он команду компьютеру.

– Выполняю, – последовал ответ и двигатели корабля загудели.

Вращаясь вокруг шпиля межзвездного буксира, он начал с него соскальзывать. Со стороны это выглядело так, словно две восьмигранные гайки, сложенные вместе, свинчиваются с болта.

Едва корабль сошел со шпиля, как двигатели коррекции остановили его вращение, а основные двигатели увеличили тягу. Олега вжало в кресло ускорением и корабль по пологой траектории начал снижаться. Через четверть часа он зашел на ночную сторону планеты.

До поверхности оставалось около сорока километров, когда что-то пошло не так. Все панели на пульте засветились в рабочем режиме. И сразу же двигатели натужно загудели. Корабль чуть повернуло, он словно остановился в воздухе, а затем медленно пошел вверх.

Уже через пару мгновений его резко дернуло вниз. Олег чуть не вылетел из кресла, но система безопасности сработала четко. Из боковин кресла выскочили скобы фиксации тела. Две обхватили его плечи и грудь, две другие прижали колени.

А затем началось что-то непонятное. Корабль будто взбесился. Двигатели постоянно меняли вектор тяги и его бросало из стороны в сторону и вверх-вниз. Он то ускорялся, то резко замедлялся. Олега начало тошнить.

Неожиданно все закончилось. Двигатели заработали ровно, корабль выровнялся. На экране было видно, как он удаляется от планеты. Когда двигатели отключились, корабль находился почти там же, откуда начал посадку – чуть впереди буксира.

– Что это было? – немного придя в себя, спросил Олег у компьютера.

– Прошу прощения, это вопрос, заданный корабельному компьютеру?

– Да тебе. Почему мы вернулись?

– Была дана команда возврата на прежнюю орбиту.

– Я ничего не давал! – почти крикнул Олег. – Это что, сбой программы?

– Сбоя не было. Был введен командирский код включения центрального пульта и задействовано ручное управление для возврата на прежнюю орбиту.

Олег сидел, открыв рот от удивления.

– Как это может быть? – растерянно спросил он.

– Вами введен командирский код включения центрального пульта.

– Но я его не знаю! И как я мог его ввести, если к пульту не прикасался?

– Информации не имею, – ответил компьютер.

Олег окинул взглядом пульт, мерцающий огнями индикаторов и пиктограмм, посмотрел на экран панели ручного управления перед собой и изумленно застыл.

На экране светилась надпись: «Не приб». Как будто кто-то начал набирать на клавиатуре фразу, но не закончил.

– Я ничего не трогал, – тихо произнес Олег и вытер со лба холодный пот.

Ему вдруг почудилось, что за креслом стоит двухсотлетний призрак командира корабля и улыбается. Он обернулся, но никого не было.

На ватных ногах Олег поднялся из кресла и, озираясь по сторонам, прошел в ближайшую каюту в жилом отсеке. Закрыв дверь на замок, он забрался с ногами на койку и оттуда долго смотрел на ручку замка – ему все казалось, что ее кто-то поворачивает снаружи.

Наконец, он немного успокоился, потому что вместо появления призраков на корабле придумал разумные объяснения произошедшему.

Корабль завернули, это было ясно. Конечно это никакое не ручное управление, а дистанционное с Земли. Скорее всего, нашли в архиве командирский код и стали посылать команды. А мотало корабль потому, что пытались разобраться в управлении двухсотлетней давности.

Труднее было объяснить появление фразы на экране. Ввести ее можно было только вручную, с клавиатуры пульта, но он этого не делал. Олег убедил себя, что это тоже сделали дистанционно, с помощью неизвестных ему технологий.

Фраза была не закончена и самым логичным вариантом ее окончания, учитывая, как приняли корабль, было: «Не приближайтесь». А не закончена потому, что сперва хотели предупредить, но потом перехватили управление и решили дальше себя не утруждать.

«Но если не хотят пускать, то почему бы не сообщить причину и как мне быть дальше? – размышлял Олег. – Им безразлично, что со мной будет? Даже если я умру на корабле?»

Он не собирался сдаваться. Ему пришло в голову, что корабль слишком большой и его могли не пускать по каким-нибудь экологическим соображениям.

«Ладно, а как насчет катера?» – подумал Олег и решил попробовать спуститься на нем. Но уже не сегодня. На сегодня впечатлений было достаточно.