Читать книгу Путин. Прораб на галерах - Андрей Колесников - Страница 6

Владимир Путин согласился со снижением ставок страховых взносов для бизнеса.

– Мы прекрасно понимаем, – добавил он, – чем чревато повышение налогов.

Уходом от них, он имел в виду.

– Поэтому мы обсуждаем различные пути снижения фискальной нагрузки, – добавил господин Путин и рассказал, что в ближайшее время будут зарегистрированы две новые организации: Агентство по страхованию кредитов и Российский фонд прямых инвестиций, куда планируется направить часть денег от нефтегазовых доходов.

– Мы идем на это, – сказал премьер, – хотя и в виде исключения: обычно эти деньги мы направляем в Резервный фонд.

Да, похоже, все эти уступки будут дорого стоить бизнесу.

И на его месте я подумал бы.

* * *

Глава бюро РСПП Александр Шохин считает, что эксперты РСПП уже активно работают для дела обновления «Стратегии-2020», а вот что касается снижения налоговой нагрузки: «Вы, Владимир Владимирович, формально правы, но дьявол, как всегда, кроется в деталях». Он пояснил, что у предпринимателей много льгот, но ими очень трудно воспользоваться.

– И любая льгота, – воскликнул Александр Шохин под смешки и покашливания с министерской стороны стола, – это тут же проверки! И не каждая компания решится взять льготу и решится таким образом на проверку, чтобы нашелся способ тут же взять обратно то, что дали по льготе!

Александр Шохин зачем-то раскрывал далеко не козырные карты. Получалось, что компании, за снижение налоговой нагрузки для которых он так страстно боролся, уязвимы по определению все до единой.

Тем не менее господин Шохин шел дальше и увязал все глубже. Он говорил, что если тем не менее не дать бизнесмену льготу, то не будет и расширяющейся налоговой базы, и хорошо, что Минфин сейчас начал понимать это…

– Это не совсем новое, – нехорошо улыбаясь, перебил его господин Путин. – Всегда были за это.

– Минэкономразвития было, а Минфин не был, – упорствовал господин Шохин. – Вот налоговые льготы по Ямалу получили…

– Налоговые льготы по Ямалу уже сняли, – сказал ему премьер.

– Сняли? – огорченно переспросил Александр Шохин.

Он-то знал, что еще с утра они были, но все могло случиться в любую секунду, так что не очень и удивился.

– Конечно! – с иезуитской улыбкой подтвердил премьер.

– Да нет, пока одобрили… – возразил премьеру министр промышленности Виктор Христенко.

– Одобрили? – неодобрительно посмотрел на него Владимир Путин. – А, ну да… Это по Ванкорскому месторождению сняли!

Уверен, что он с самого начала все знал и про Ямал.

– Позвольте, – негромко вступил в разговор вице-премьер Игорь Сечин. – Я хотел бы пояснить. Не сняли, нет. Временно приостановили.

– Вот видите, – еще больше развеселился премьер, – главное, в правительстве есть люди, которые говорят с вами на одном языке!

Чиновники не могли отказать себе в снисходительном удовольствии лишний раз рассыпаться в любезностях перед бизнесменами.

* * *

Руководитель крупной мясоперерабатывающей компании рассказал, что, хотя начинал с того, что взял на развитие своего бизнеса 300 руб. у мамы, теперь способен на большее:

– Сейчас меня выбросят на необитаемый остров – и я произведу кусок колбасы!

Было полное впечатление, что производство у него и в самом деле безотходное.

– А как вы с пьянством боретесь? – неожиданно спросил его Владимир Путин.

– А вот это хороший вопрос! – обрадовался собеседник премьера. – Это 16 лет воспитательного процесса! В самом начале работы спрашивал у ребят: «Тебя на работе нет. Ты где? Что? Как?» «Забухал!» Это была абсолютно уважительная причина!

Как я понял, с тех пор причина стала неуважительной, но бухать ребята все-таки не перестали.

Проблема этой курганской мясоперерабатывающей компании, оказывается, в том, что в области нет поросят:

– Мы, конечно, боремся с этим! Договариваемся о покрытии свиноматок, потом ждем… Но ведь за любую покрытую свиноматку платить требуют!

– Что ж, за любовь платить надо… – задумчиво произнес Владимир Путин.

– Так ее же два-три раза покрыть надо, чтобы получилось! – с таким отчаянием воскликнул его собеседник, словно покрывать свиноматку всякий раз вынуждают его самого.

Премьер пожал плечами. Он не видел в этом ничего удивительного.

* * *

Владимир Путин подъехал к берегу Азовского моря, переоделся в гидрокостюм и вместе с Сергеем Шойгу и профессором Кузнецовым, тоже в костюмах (casual для прогулок по морскому дну), пошел к небольшому самодеятельному пирсу. То есть премьер собрался нырнуть с аквалангом и поплавать в подводной части Фанагории, которая несколько веков назад ушла под воду.

Вдруг он увидел Олега Дерипаску и удивленно посмотрел на него:

– А ты не ныряешь, что ли?

– Нет, – развел руками господин Дерипаска. – Костюма-то нет!

– Понятно… – подозрительно посмотрел на него господин Путин.

Он сделал еще несколько шагов, обернулся и характерно пошуршал пальцами руки: откупился, значит, от такого удовольствия.

* * *

Алексей Кузнецов из фонда «Дашевский и партнеры» (сам господин Дашевский, видимо, не решился), представившись одним из самых молодых участников форума, сказал, что «банк ВТБ красиво ушел от оферты миноритариям в случае покупки пакета акций Банка Москвы», и спросил, как премьер относится к защите миноритариев.

– Действительно, молодой инвестор какой-то незрелый вопрос задал, по-моему! – качнул головой глава ВТБ господин Костин.

– Почему незрелый?! – перебил его действующий премьер. – Нет-нет, он как раз абсолютно зрелый вопрос задал! Я его прекрасно понимаю!

Такое впечатление, что Владимир Путин, судя по его горячности, и сам является миноритарием Банка Москвы.

– Помню хорошо ситуацию с Банком Москвы, – продолжил премьер. – Вы залезли в этот Банк Москвы, а теперь не знаете, как отмыться от этого!

– Отмоемся, Владимир Владимирович, – пообещал господин Костин.

И сами отмоются, и других отмоют.

– А потом пришли в правительство, – не мог успокоиться премьер, – и говорят: «Спасите, помогите!»

– Спасибо родному правительству, но мы работаем. Мы работаем, не просыхая!

Нет уверенности, что он хотел сказать именно это.

– Работают, не просыхая?! – подхватил премьер. – День рождения мой еще не начался, а они уже не просыхают!..

Напоследок Андрей Костин пожелал премьеру, поскольку у него «ответственный период времени впереди», «не просто успеха, а самого убедительного успеха»!

– Я не очень понял, о чем, о какой ответственности вы сейчас говорите. Если вы имеете в виду день рождения, я не злоупотребляю… Так что все будет нормально.

Если иметь в виду день рождения, то злоупотреблений и в самом деле нет.

* * *

Владимир Путин, как обычно, по-отечески пожурил миллиардеров, а когда его спросили, как он относится к процессу «Березовский против Абрамовича» в Лондоне, заявил:

– Лучше бы, если бы они судились в России! Это было бы выгоднее для России с экономической точки зрения! Деньги были заработаны и украдены здесь, пусть здесь и делят!

Но такая линейная логика тут не работает.

* * *

Во время выступления главы Магнитогорского металлургического завода Виктора Рашникова премьер вдруг снова вернулся к теме налога на роскошь. К этому времени монотонная речь не привыкшего к публичности господина Рашникова привела к тому, что ему стали аплодировать, мешая говорить. Премьер заступился за него.

– Этот человек у доменной печи стоял! Он все равно договорит!

– Ребята, – взмолился господин Рашников, обращаясь к залу, – ну у меня тема такая, что вы хотите!

Судя по раздавшемуся хохоту, после этого признания господина Рашникова готовы были слушать до конца дня. Но премьер прервал его:

– Виктор Филиппович, а как вы относитесь к налогу на роскошь?

Вопрос был без преувеличения жестоким по отношению к 11-му номеру в российском списке Forbes.

– Владимир Владимирович! – с мольбой посмотрел на премьера господин Рашников. – Вы только его озвучили… Надо сейчас переварить, посмотреть…

Зал неистовствовал. Равнодушных не было. Каждый, наверное, представлял сейчас себя на месте Виктора Рашникова на сцене и благодарил бога и Владимира Путина, что это не он.

– Но если подошло это время, то… – выдохнул наконец Виктор Рашников.

Под стоны тех, кто уже не мог смеяться, в зале раздались аплодисменты. Он, Виктор Рашников, прошел и через это. Такие уж это люди, металлурги. У печи стояли.

– Ладно, – сказал ему Владимир Путин. – Спасибо, ответ хороший.

Спасен.

* * *

– Очень много обращений по сносу палаток, – обеспокоенно произнес уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов.

– А чего палатки сносят? – удивленно переспросил президент.

Вопрос был не по адресу, его, конечно, следовало адресовать в первую очередь мэру Москвы Сергею Собянину и некоторым другим мэрам, которые близко к сердцу приняли действия своего московского коллеги и, как умели, поддержали их в своих регионах.

* * *

На совещании в Улан-Удэ Владимир Путин с самого начала демонстрировал недовольство состоянием лесного хозяйства страны. Он, можно сказать, морщившись, приводил цифры: в 4,6 раза уменьшилась численность пожарного персонала, который занимался тушением лесных пожаров, валютная выручка от продажи леса упала на 6 %, площадь лесов, пройденных пожарами, увеличилась в 1,6 раза.

Господин Путин рассказал, что на него сильное впечатление произвело посещение двух частных лесохозяйств.

– Как организован сбыт у них? Да, рынок немного припал… Но они и здесь, во внутренних тендерах, перестали участвовать. Говорят, туда трудно пробиться.

Оба предпринимателя, Сергей Кухтин и Сергей Тагмазьян, виновато подтвердили это.

– Вы посредникам за сколько лес продаете? – поинтересовался Владимир Путин.

– По 2,5 тысячи, – вздохнул Сергей Кухтин.

– А посредники ГОКу за сколько продают?

– По 5,6, – еще глубже вздохнул господин Кухтин.

– Подойдите ко мне! – воскликнул Владимир Путин. – Оба подойдите!

Последний раз примерно так же начинался разговор, в котором у Владимира Путина фигурировали бандерлоги.

Предприниматели нерешительно встали. Они, кажется, были готовы к чему угодно. Например, их могли сейчас распять за то, что они продают посредникам так дешево. И они были готовы к такой развязке. В конце концов, все равно в тендерах не участвуют.

Они подошли к президенту. Он передал одному из них листок бумаги:

– Вернетесь – позвоните вот по этому телефону. Сергей Владиленович (Кириенко. – А. К.). Это руководитель компании «Росатом».

– Как зовут? – прошептал один из обладателей счастливого телефона.

– Сергей Вла-ди-ле-но-вич! – терпеливо выговорил господин Путин. – Позвоните… А теперь у меня вопрос: почему мы должны решать вопросы сбыта таким образом?…

Через несколько минут обоих предпринимателей можно было увидеть у выхода из зала заседаний. Сергей Кухтин сидел, прислонившись спиной к стене, с телефоном в руках, и, похоже, они решили не ждать возвращения в свои леса.

– Ну, че там? – нетерпеливо спрашивал его Сергей Тагмазьян.

– Ну все! – с усталым торжеством отвечал тот.

– Че все?!

– Решили!!!

– Дак че решили?

– Ну, Сергей Владиленович через час перезвонит…

– Ну че тогда не жить-то! – выдохнул Сергей Тагмазьян.

* * *

Владимир Путин отверг идею налоговых каникул для нового малого бизнеса: ее высказал глава «Опоры России» Александр Бречалов.

– По крайней мере на два года для нового бизнеса нужны преференции! – заявил он.

– Но я боюсь, – прокомментировал господин Путин, – что все малые предприятия будут создаваться на два года!

– А у нас теневой бизнес – 40 %! – сообщил господин Бречалов с определенным оживлением.

– И вы предлагаете его вообще освободить от налогов? – засмеялся господин Путин. – Ну, получат они преференции на два года, а потом у них будет новый бизнес – на родственников запишут, на одного, второго, четвертого… да, вообще-то предложение запредельное – льгота на всю сумму налога!

Замминистра финансов Сергей Шаталов не упустил возможности согласиться с президентом:

– Такое уже было в 90-х годах. Был такой эксперимент. И как только налоговые каникулы кончались, у этого бизнеса действительно начиналась новая оболочка. Но я хочу сказать о позитиве! Есть возможность получить преференции! Переходите на упрощенную схему налогообложения…

– Я считаю, – стоял на своем господин Бречалов, – что с 90-х годов уровень сознательности предпринимателей вырос!

– Да, – согласился президент. – Но и уровень мастерства вырос.

И уровень глумления над ними – тоже.

* * *

Владимир Путин начал задавать вопросы крупнейшим мировым бизнесменам. Он интересовался, есть ли в зале те, кто считает, что не нужно вообще никакого регулирования со стороны государства, и просил поднять руки тех, кто так считает.

Ни у кого рука не поднялась. Вышло, что все за регулирование экономики и бизнеса, хоть и гибкое. Вряд ли бизнесмены думали так на самом деле, но, проявив слабость в одном случае, тут же стали и дальше платить за нее.

– А тогда где заканчивается гибкость и начинается диктат государства? – Господин Путин делал бизнес жертвой его собственной нерешительности.

Президент России, видимо, имел в виду, что гибкость регулирования может очень долго не называться диктатом.

Тема свободы продолжала развиваться, причем в нужном господину Путину направлении. Один из российских бизнесменов, не поспешивший назваться, заявил, что офшоры являются естественным продолжением свободы бизнеса, и имеют право на жизнь, и играют позитивную роль в ней.

Владимир Путин поднял голову от бумаг, в которые было углубился.

– Нужен только солнечный свет, то есть прозрачность, луч дезинфекции в случае уклонения от налогов! – констатировал бизнесмен.

– Все лидеры государств, с которым я общался в последние дни, – заявил господин Путин, – за деофшоризацию, хотя и согласны с вами, что световой луч – это лекарство для экономики. Но все – за открытие конечного бенефициара. Мир идет в этом направлении. И другого не будет!

Владимир Путин прекратил наконец говорить от имени России и заговорил от имени всего мира.

Когда-то это должно было произойти.

Впрочем, одному западному бизнесмену он, потупившись, заявил: «Как вы знаете, все вопросы у нас в стране решаются консенсусом».

После этого у президента России неожиданно состоялся принципиальный разговор о свободе распространения информации в интернете с Виктором Вексельбергом, сопредседателем одной из групп по подготовке «бизнес-двадцатки» в Петербурге в сентябре 2016-го.

Причем вопрос на эту тему задал залу тоже Владимир Путин.

– Вам, наверное, интересно по этому поводу послушать иностранных коллег? – мягко переспросил Виктор Вексельберг, поглядев на председательствующего Александра Шохина, который и предложил Виктору Вексельбергу выговориться на эту тему.

– Ну, – перебил его господин Путин, – мне и ваше мнение интересно! Вы начните, они продолжат!

Виктору Вексельбергу пришлось начать. И то, что он сказал, оказалось достойным настоящего уважения.

– Открытость и общий доступ к информационным системам – это залог стабильности экономической и глобальной систем, – произнес Виктор Вексельберг. – С этим надо обращаться аккуратно.

– Но это же не полный ответ! – Владимир Путин был, судя по всему, предсказуемо взволнован. – А правообладатели?! А если в интернете публикуются инструкции по самоубийству или по изготовлению оружия массового поражения?! А если крадут права на художественные и анимационные фильмы?! Это же лишает других людей законного заработка!

Виктор Вексельберг мог просто согласиться. Никто бы его не осудил за это.

Но он сказал:

– Существует большая разница между регулированием прав собственности в интернете и жизнедеятельностью гражданского общества.

– Виктор! – перебил его Владимир Путин. – Эдисон изобрел электричество, и его родственники до сих пор получают за это деньги!.. Вы согласны?…

Хотя бы с этим Виктор Вексельберг не спорил.

* * *

Александр Пасечник разработал программу Smart Fox и представил ее Владимиру Путину на встрече президента с участниками проектов Фонда интернет-инициатив.

– Нашей локальной целью, – объяснил он, – является подготовка школьников к ЕГЭ.

– То есть вы решили легализовать свою деятельность? – уточнил президент.

Александр Пасечник благоразумно не стал парировать этот удар.

* * *

Генеральный директор Mail.ru Дмитрий Гришин говорил про открытую среду, в которой развивался российский интернет последние 15 лет, и что «в принципе любое регулирование, внутреннее, из-за того что мы выросли в этой открытой среде, вызывает некоторое отторжение. Есть такое, можно сказать, предубеждение, что любой контакт с властью, в общем, ни к чему хорошему не приведет».

Сказать это президенту было, без преувеличения, похвально.

– Правильно! – похвалил и президент.

– В принципе, если можно спрятаться, вдруг не заметят, лучше стараться это делать, – продолжил приободренный Дмитрий Гришин.

– А это неправильно, – поправил его господин Путин.

– Да, совершенно верно, – согласился Дмитрий Гришин.

– Во-первых, – пояснил президент, – от нас все равно никуда не спрячешься. А во-вторых, это просто недостойно представителей такого перспективного бизнеса, как ваш, прятаться от кого-то. Зачем? Надо вылезать из-под коряги и общаться! Как бы ни было неприятно, все равно нужно с обществом и государством общаться и искать общие решения…

Дискуссия закончилась триумфально: Дмитрий Гришин пригласил господина Путина в офис Mail.ru в Москве. Остальные участники так сориентироваться не смогли.

* * *

Эльдар Неверов, директор «Международного бюро отходов», только успел признаться, что его действительно интересуют отходы во всем их многообразии, и хотел было, видимо, перейти к упрощенке, но был остановлен искрометным замечанием президента:

– А в Европе этим видом бизнеса занимается только мафия!

Эльдар Неверов не смог скрыть своей обиды:

– Что вы! Я по образованию банкир!

* * *

Перечисляя поименно в алфавитном порядке бизнесменов, вкладывающих деньги в Фонд поддержки олимпийцев, Андрея Бокарева Владимир Путин почему-то назвал последним.

На самом деле, судя по всему, Владимир Путин сначала просто пропустил эту фамилию, но все-таки вспомнил. И как можно было забыть. В конце концов, именно этот человек подарил городу Сочи олимпийский ледовый стадион «Шайба», только построив его. С одной стороны, содержать стадион, конечно, было бы себе дороже, а с другой – все-таки стадион (да еще чуть ли не первым сдал).

Об этой истории, кстати, Владимир Путин тоже потом вспомнит: «Решил отдать! Я его спрашиваю: „Кому?!“ А он говорит: „Кому скажете, тому и отдам!“»

Хорошая, в общем, была история. Владимир Путин такие любит.

* * *

В Екатерининском зале Кремля крупнейшие бизнесмены страны ожидали президента. Я обратил внимание на вдруг чрезвычайно оживившегося Владимира Потанина.

– Смотрите, – громко сказал он. – Лисин сел.

Владимир Лисин и правда не выдержал и присел на краешек стула.

– Володя, беспокоимся теперь за тебя!.. – сказал ему Владимир Потанин и продолжил, обращаясь уже к Михаилу Прохорову: – Представляешь такой заголовок: «Владимир Лисин сел».

Тут уж ни у кого бы нервы не выдержали, и Владимир Лисин, конечно, встал.

Сделал он это вовремя: вошел президент.

* * *

Антон Мамаев, генеральный директор «Питер Траст», рассказал, как во исполнение поручения президента России его компания «пытается реализовать несколько проектов государственно-частного партнерства в социальной сфере в ряде регионов страны».

– В процессе данной работы мы столкнулись с рядом проблем… – пояснил Антон Мамаев.

– Что построили? – уточнил Владимир Путин, который помнил, видимо, свои же слова, сказанные в начале, о том, как хорошо, что здесь собрались люди, что-то уже построившие.

– На данный момент еще пока ничего, – констатировал Антон Мамаев.

– Успешный опыт, – кивнул господин Путин. – Они теперь, конечно, будут продолжать в том же духе.