Читать книгу 9х18 - Андрей Костров - Страница 5

Из-за мрака школьного двора вдруг появилась фигура. Быстро, как приведение, фигура проскользнула сквозь толпу сбившихся у крыльца подростков; с воздушной легкостью взлетела по ступенькам, загремела замком железной двери и во весь створ распахнула ворота в темное пространство затаившего дыхание спортивного зала. Детей, притихших от появления призрака Кентервильского замка, стало медленно засасывать в темный проем двери, как в черную дыру.

Призрак стоял в красных штанах с белыми лампасами по бокам и ждал, пока всех не засосет пропасть черного зала. Я шел последним. Когда все зашли в зал, я остановился напротив фигуры, свет успели уже включить, и на меня из-под черных бровей как лезвием полоснул острый взгляд пожилого, но статного красивого человека. Это был тот самый «Кощей Бессмертный», тренер этой удивительной спортивной школы по волейболу. Так его называли за глаза его воспитанники. Всмотревшись, как будто бы считывая на мне информацию, тренер спросил: «Ты кто?» У меня подкосились ноги, и я дрожащим голосом ответил: «Я в колледже учусь. Из Пскова приехал, можно у вас…» Он не дал мне промямлить до конца монолог, который я так долго репетировал, но все из него позабыл, и вдруг нервно, с каким-то даже пренебрежением спросил, глядя на меня сверху вниз:

– Из какого колледжа?

– Я?

– Ну, не я же, – раздражался призрак.

– Я из спортивного. На Обводном который.

– Какого ты года? – продолжал вопрошать призрак.

– Восьмидесятого, – ответил я.

– Ты на семь лет опоздал!

И после этих слов тяжелая железная дверь с грохотом закрылась перед моим носом, оставив меня на крыльце во мраке темной осени, с этими семью бесполезно прожитыми годами. И только маленький пучок света настырно пробивался сквозь замочную скважину железной двери, намекая на то, что надежда умирает последней. Если мечта в сердце светится, то исходящие из нее лучики обязательно найдут возможность пробиться через любую, даже самую крепкую дверь.

Я стоял как пришибленный от такого быстрого разворота событий и соображал сквозь звон в ушах от грохота закрывшейся двери. Я с минуту еще потоптался, решил, что на дерзость нужно отвечать дерзостью, и вошел в зал.

Спортивный зал был еще пустым, только несколько мальчишек лет семи бегали по линиям площадки, играя в догонялки, остальные переодевались в раздевалках. Призрака тоже пока не было. Я неуверенно сел на скамейку у двери, чтобы сразу покинуть помещение, если вдруг меня заметят и повторно укажут на выход. Но, при всей сконфуженности и неловкости, во мне просыпалась какая-то наглость. Смелость. Я хотел продолжить диалог, чтобы окончательно убедиться в бесполезности намерения остаться здесь. Я думал: если меня выгонят из зала, то я хотя бы буду знать, что это не случайность, а такая здесь атмосфера – закон. Тогда я с легкостью уйду и не пожалею о том.

Спортсмены стали постепенно заполнять площадку: разминали кисти, хохотали, озорничали и подсмеивались друг над другом. Кто-то возился в борьбе. Девчонки кучковались в углу: игриво, не без интереса посматривали в мою сторону. Наконец тренер влетел в зал и дал команду – построились! При этом он громко хлопнул в ладоши, как бы задавая строгий тон и рабочий темп, в который дети самостоятельно не могли войти. Построились. Тренер что-то буркнул, и колонна затопотала по периметру.

Началась тренировка. Все закипело, зашевелилось. В пространстве происходило таинство жизни. Хаос под действием созидательной силы превращался в организованный процесс творчества. Созидающее ядро в виде тренера порхало по площадке, изредка приземляясь на стул у сетки. И снова взметалось, размахивая руками, как дирижер перед оркестром: что-то кому-то объясняя, кого-то поправляя,+ – все дышало полной грудью, ритмом стучащих об пол мячей, наполняющих приятными звуками жизненное пространство спортивного зала. В этом воздухе летающих мячей создавалась атмосфера тепла, действия, преодоления, дружбы, всего того, что называется творчеством и жизнью. Это чувствовалось мною – здесь царит атмосфера любви.

Я так увлекся созерцанием тренировочного процесса, что совсем забыл о том, что буквально час назад передо мной захлопнули дверь. Я совсем забыл, что я здесь лишний. Я наслаждался атмосферой, пристроившись с краю у двери на скамейке. И от удовольствия совсем потерял страх и неловкость от первой неудачи. Тренер меня как будто не замечал. Но все же изредка я ощущал его взгляд, который он бросал в мою сторону, как на чужеродный элемент, раздражающий своим присутствием слаженные действия сплоченного коллектива. Но я все-таки чувствовал, что дверь, закрытая передо мной, – это что-то другое, и мне хотелось скорее прояснить ситуацию. Поставить точку.

Тренировка закончилась. Спортсмены стали расходиться по домам. Проходя мимо меня, они шли будто мимо бомжа у метро, стараясь не заметить и не поймать случайно взгляд несчастного, чтобы не заразиться безысходностью и тоской, которые проглядывают из глаз человеческой беспризорности. Все ушли. Зашуршал и тренер своим плащом по затихшему залу, приближаясь к выходу, у которого я стоял с маленькой надеждой в сердце на то, что тренер даст возможность мне приходить в этот теплый мир и не выгонит прочь. Тренер остановился и уставшим, каким-то мягким, уже не раздраженным взглядом посмотрел на меня и спросил: