Читать книгу Шенгенская история - Андрей Курков - Страница 25

Соседи больше не появлялись. Оказалось, что они сбежали, не заплатив за две недели. Таня не очень-то расстроилась. Пару минут ругалась, проклинала их и свою доброту. А потом быстренько навела в комнатке порядок. Оставшиеся от них яйца разрешила съесть Клаудиюсу и Ингриде, а пиво забрала себе. И уже на следующий день привела в квартиру новых постояльцев – и тоже молодую пару, приехавшую из Будапешта. Они даже не представились, но при встрече в коридоре или на кухне приветливо улыбались.

Клаудиюс в первый момент с досадой пожаловался Ингриде на странное поведение новых соседей.

– А зачем им представляться! – Ингрида пожала плечами. – Ты думаешь, мы будем долго с ними бок о бок жить? Завтра они убегут или мы послезавтра съедем, и что – держать их имена в памяти?!

Клаудиюс внезапно понял, что Ингрида права. Все вокруг изменчиво и быстротечно. За последние несколько дней ему удалось немного подзаработать и каждый раз в новом месте. И в каждом новом месте он с кем-то говорил, кого-то слушал и ни у кого не спрашивал имени. На оптовом рынке рыбы с трех часов утра таскал пластиковые лотки от продавцов к машинам рестораторов и владельцев кафе, закупавшихся на день. В скверике возле кладбища выгуливал беременную спаниельшу пожилого иранца, знакомого Татьяны. Иранец, имя которого Клаудиюсу так и осталось неизвестным, выдал ему на пороге своей квартиры двадцать фунтов за два часа выгула и, не попрощавшись, закрыл перед носом дверь. Но самым тяжелым, хотя и самым прибыльным, оказался предыдущий день, когда, опять же благодаря Татьяне, Клаудиюсу довелось помогать молодому безымянному поляку разрезать болгаркой во дворе заброшенного склада металлические конструкции строительных лесов. Они вдвоем снимали с автомобильного прицепа трубу с приваренными креплениями, ставили ее на сбитые ими же из подручного дерева козлы и сначала отпиливали от трубы все лишнее, а потом и саму четырехметровую трубу распиливали пополам. Поляк оказался проворным, его цепкие длинные пальцы сразу привлекли внимание Клаудиюса. Они бы подошли и пианисту, и карманнику, но достались, как оказалось, специалисту в области сантехники. После нескольких часов упорного труда он предложил Клаудиюсу выкурить по косячку, а после косячка сделал совершенно неожиданное предложение: расплатиться за труд именно «косячками». Клаудиюс отказался, пояснив, что ему нужны деньги, так как жена беременна. Поляк без лишних слов вручил ему тридцать фунтов.

По дороге домой Клаудиюс остановился у жалкой с виду кафешки. Одно окошко, одна дверь. Справа у двери на доске мелом ценник, где первым пунктом стоял кофе за семьдесят пенсов.

– Заслужил! – Клаудиюс решительно зашел, сел за шаткий столик.

Пока грел ладони о горячую кружку, думал о том, как легко ему удалось сегодня убедить поляка заплатить деньгами. Всего-то и делов: взял и соврал, что жена беременна. А Ингрида не только не беременна, но и не жена. Хотя какая разница? Живут они вместе и вполне счастливо. Может, как-то слишком спокойно? Без страсти, которой сопровождались их первые ночи на приграничном с Беларусью фестивале и последующие редкие свидания. Да, страсть спряталась, испугавшись то ли лондонского климата, то ли шаткости местной жизни, где шаткость столика в дешевой кафешке оказывалась наименьшим и не заслуживающим даже огорчения раздражителем. А вот шаткость жизни – штука, отвлекающая от всего. Думаешь о завтра: каким оно будет? А потом снова думаешь о следующем завтра, а потом о следующем… И нет времени думать о чем-то другом или чувствовать. Нет времени и сил для страсти…

Клаудиюсу вспомнились слова Ингриды о том, что и они могут съехать с квартиры так же легко и незаметно, как прежние соседи. Куда съехать?!

Хозяин кафешки, смуглый, похожий на турка или тунисца, подошел, предложил поужинать. Курица с картошкой за три девяносто девять. Клаудиюс вежливо отказался. В это время очень кстати в кафешку зашли несколько строителей в синих испачканных краской комбинезонах. Хозяин заспешил к ним.

Дома Клаудиюс рассказал Ингриде про поляка, про то, как убедительно соврал ему о ее беременности. Ингрида усмехнулась как-то нехорошо, неприятно.

– А может, ты действительно беременна? – осторожно спросил он.

– Я? И не надейся! Вот купишь дом или квартиру, работу постоянную найдешь, тогда можно будет и помечтать! – последние слова она произнесла почти нежно, чем успокоила Клаудиюса.

Правда, мечты о покупке дома и постоянной работе тут же окунули его в раздумья. А Ингрида тем временем вытащила из кармана джинсов пятьдесят фунтов и помахала купюрой в воздухе.

– Откуда? – удивился Клаудиюс.

– Я сегодня фотомоделью поработала.

– Таня?

Ингрида кивнула.

– Не бойся, не раздевалась! Парикмахерскую рекламировала.

Клаудиюс с сомнением поднял взгляд на ее волосы. Никакой прически, ничего нового – просто волосы до плеч, да и всё. Всё, как обычно.

– Наоборот, – пояснила Ингрида. – меня фотографировали лохматой, а завтра сделают прическу и снова сфотографируют. Ну, чтобы две фотографии на витрине: до и после.

– Это хорошо, – отвлеченно и грустно произнес Клаудиюс. – Так они и жили…

– А что тебя не устраивает? – удивилась Ингрида.

– Отсутствие семейного уюта, – признался он.

– Согласна, меня тоже это не устраивает. Но всё в твоих руках!

– Давай выпьем чаю! – предложил Клаудиюс.

– Давай! – согласилась Ингрида.

Они только собрались выйти из комнаты, как открылась дверь соседей, и парочка, разговаривая на ходу по-венгерски, прошла на кухню.

– Кто не успел, тот опоздал, – огорченно произнесла Ингрида.

– Может, они быстро? – Клаудиюс бросил на подругу подбадривающий взгляд. – Давай подождем!

– Давай, – Ингрида кивнула.