Читать книгу Шенгенская история - Андрей Курков - Страница 27

Парижское метро укачивает нежно. В его звуках отсутствует металл, отсутствует несносный шум. Колеса у метро резиновые. Поезд поворачивает мягко, почти игриво. То налево, то направо. Словно постоянно объезжает некие подземные преграды. И только некоторые отрезки подземки, словно специально для удивленного пробуждения задремавших пассажиров, сделаны прямыми. Вот и отрезок одиннадцатой линии от станции «Бельвиль» и дальше в сторону Периферик прямой, как натянутый между двумя столбами трос для канатоходца. Но задремавшего Андрюса прямая подземная колея не пробудила. Осталась позади его станция «Жардан», остались позади и следующие станции, и только на конечной – «Мэри де Лила» – он открыл глаза, удивившись, что поезд долго стоит на месте. Усталость – и физическая, и эмоциональная – не позволила ему даже на себя рассердиться. Он опустил взгляд вниз – сумка, зажатая между ног, была на месте. Сумка, в которой лежала его маленькая «инвестиция» в профессию, никуда не делась. Никто ее не украл, хотя он уже не раз слышал о том, как воруют в метро вещи у заснувших или пьяных пассажиров.

Вышел на платформу нетвердым шагом моряка, ступившего с корабля на берег. Огляделся. На противоположной платформе в такой же зеленый поезд садились пассажиры. Перешел туда по подземно-надрельсовому переходу. Успел зайти в поезд и поставить сумку на пол, как двери вагона синхронно закрылись.

«Хорошо бы сегодня выпить», – подумал.

Мобильник показал время – половина девятого.

– Интересно, а Барби уже поужинала, или ждет меня?

Поезд наконец тронулся. Андрюс смотрел вверх на линейную схему одиннадцатой линии. Еще четыре станции, и он дома!

Влажный прохладный ветерок прочесал его волосы, провел невидимой мокрой ладошкой по лицу. Легко ставший родным Бельвиль радовал то тут, то там горящими вывесками на китайском и арабском языках. Все витрины светились, хотя большинство магазинчиков уже были закрыты. У интернет-кафешек, из которых можно было дешево звонить по всему миру, стояли представители парижского интернационала: индусы, африканцы, арабы, вьетнамцы. Они обычно занимали весь тротуар, но, видя прохожих, всегда прижимались к витрине, освобождая дорогу.

«Интересно, кому они звонят?» – подумал на ходу Андрюс, проходя мимо очередной интернет-кафешки.

И вдруг остановился, посмотрел на витрину, на приклеенные к ней расценки телефонных разговоров. Нашел в длинном списке стран родную Литву – двадцать центов за минуту!

– Позвонить можно? – спросил по-английски.

– Ок, номер три! – Парень-араб за прилавком, под стеклом которого были выложены бэушные мобильники и новенькие зарядные устройства, кивнул на ряд телефонных кабинок, похожих на старомодные шкафчики для одежды.

Андрюс достал пять евро, протянул парню.

– After[10], – сказал парень и махнул рукой в сторону кабинок.

Длинные гудки, доносившиеся из трубки черного стационарного телефона, показались Андрюсу завораживающей музыкой. Он знал, что каждый длинный гудок соответствует длинному звонку телефонного аппарата, стоящего в его доме, в доме его родителей. Даже если там никого нет, это не страшно. Главное, что он смог потревожить с расстояния двух-трех тысяч километров тишину его дома, смог напомнить о себе вещам и мебели, среди которых он совсем недавно жил.

Длинные гудки продолжались, и Андрюс уже было собирался опустить трубку на место, как вдруг знакомый до боли, запыхавшийся голос не крикнул ему в самое ухо: – Алло! Алло!

– Мама, привет! – выдохнул удивленно Андрюс. – Как ты?

– Андрюс! Родной! Привет! Я только-только зашла! Еще и снег с сапог не стряхнула. Слышала из-за двери, как телефон звонит, а ключ как назло в сумке потерялся! У меня все в порядке! Ты лучше скажи, как у вас?

– Отлично! Заработал сегодня сорок евро!

– Это в день?

– Да!

– Молодец! Так это что, ты тысячу в месяц получаешь?

– Нет, меньше, – Андрюс усмехнулся. – У меня пока не каждый день такой заработок.

– Главное, что ты устроился! Как Барбора? Что она делает?

– Няней работает. Больше меня получает.

– Ну слава богу, что у вас все хорошо!!!! Я так переживала!

– Нет, у нас все отлично! Я недавно вспоминал, как ты меня в Паланге на «голый пляж» водила!

– Нашел, что вспоминать! – рассмеялась мама. – Все об этом времени забыли, а ты решил вспомнить!!

– Как у тебя с деньгами?

– Хватает, не беспокойся! На пенсию, конечно, не разгуляешься, но я подработку нашла! Два раза в неделю консьержкой в новом доме. У меня своя комнатка, телевизор!

– Ты телевизор долго не смотри! Для глаз вредно! – шутливо посоветовал Андрюс. – Извини, мне пора. Барбора дома ждет!

– Привет ей передай! Поцелуй ее от меня! – попросила мама.

– Обязательно!

Спонтанный телефонный разговор с мамой и разбудил Андрюса окончательно, и согрел. Усталость прошла. Осталось ощущение некоего душевного неудобства, но оно так просто не уйдет. Его надо выговорить. Если Барби еще не ужинала, то он ей все за ужином и расскажет. Больше ведь ему тут не с кем разговаривать!

Барбора лежала одетая на кровати поверх зеленого одеяла и смотрела в потолок. Она даже не повернула голову, когда Андрюс вошел в квартиру.

Андрюс разулся, подошел, глядя на улыбающийся портрет кучерявой африканки на стене.

– Ты устала?

– Ага, – выдохнула она.

– А я думал, мы выйдем поужинаем? У китайцев или вьетнамцев. Или даже у французов? – Он достал две синие двадцатиевровые банкноты и помахал ими над ее лицом, скорее пытаясь оживить ее взгляд, «приклеенный» к потолку, чем удивить своим сегодняшним заработком.

– Ого! – она посмотрела на Андрюса. – Это же сколько ты часов кривлялся у карусели?

– Не у карусели, – ответил он спокойно. – Помнишь, ты мне говорила про «рынок клоунов» на рю де Севр? Кто-то тебе про этот рынок рассказал. Так вот никакого рынка там, конечно, нет. Но есть большая больница и кафе напротив, в котором сидят клоуны. Сидят и ждут, пока за ними не придут родители какого-нибудь больного ребенка. И они приходят и нанимают клоуна! Если у родителей есть деньги, и больному ребенку клоун понравился, то у клоуна будет постоянный заработок. Если не повезет, то одноразовый.

– Ну и как? Тебе повезло? – Барбора уселась на кровати, обняв свои согнутые колени.

– Кажется, да! Меня нанял один африканский дипломат. Из Камеруна. У него там сын лечится. Зовут Поль. Ему лет тринадцать.

– А чем он болеет?

Андрюс пожал плечами.

– Я не спрашивал. Как-то неудобно. Я только часик у него пробыл. Смеется, как здоровый. На английском шпарит, как на родном. Папа тоже. Папа сказал, что зайдет за мной в кафе завтра в пять!

– Сорок евро за час?! – удивленно выдохнула Барбора и грустно покачала головой.

– Нет, по двадцать в час. А что тут плохого? – не понял Андрюс.

– Плохого ничего! Просто не верится. А скажи, – она пристально уставилась ему в глаза. – В этом кафе сидят только клоуны? – Задумчивая грусть на ее лице сменилась веселым любопытством. – С носами, в ярких костюмах с надувными шариками?

– Нет, они одеты, как обычные люди, но у каждого с собой сумка с костюмом и разными приколами. Так что, пойдем поужинаем? – снова спросил Андрюс.

Барбора поднялась с кровати.

Рю де ля Вилетт всегда увлекала за собой вниз, в сторону площади Републик. Вот и в этот раз Андрюс и Барбора, выйдя из четырехэтажного дома, в котором снимали квартирку, повернули направо и отправились вниз по улице. Влажный прохладный ветерок дул им в лицо, он словно поднимался вверх по этой улочке, освежая своим касанием всех, идущих ему навстречу.

– Может, сюда? – Барбора остановилась, глядя на открытый ливанский ресторанчик по другую сторону улицы.

– Давай! – с готовностью согласился Андрюс.