Читать книгу Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны - Андрей Матвеев - Страница 12

Весь остаток ночи Сан Саныч отсиживался в лесном домике одного из сотрудников, наслаждаясь чистейшим горным воздухом. Не зря ведь обсерватория расположена именно здесь.

А наутро по радио он услышал официальное сообщение, что из-за недостаточно ответственного подхода и халатности ряда высокопоставленных лиц, марсианская экспедиция потерпела сокрушительный провал, и теперь, чтобы использовать высвободившиеся корабли для всеобщего блага, решено запустить в космическое пространство генеральный командный пункт, который будет следить за развитием событий и направлять спасательные работы. Космическая программа берётся теперь под жёсткий контроль самим Президентом. Таким образом, остатки марсианской экспедиции были переориентированы на выживание в космосе.

Ситуация резко изменилась. Сан Саныч вернулся на обсерваторию. Там разгорелась ожесточённая дискуссия о целесообразности этой затеи. Многим было очевидно, что и она обречена на провал. Пережить взрыв можно, но без ресурсов Марса – воды, углекислоты и защиты от губительной радиации – в открытом космосе не выжить за тот длительный период, пока планета не придёт в приемлемое состояние. Даже высадка на Луну не решит вопрос. От радиации закроются, но с другими гигантскими трудностями не справиться.

Взвесив обстоятельства, Сан Саныч подал прошение об отставке и тут же получил её. Бразды правления снова перешли к бывшему директору. Тот посоветовал Сан Санычу продолжить свою деятельность, хотя бы в качестве простого сотрудника. Разве дело в должности? Сан Саныч с облегчением на сердце и свойственной ему увлечённостью снова включился в работу.

Теперь чиновничество взялось за контроль и требовало обстоятельных докладов по поводу и без повода – сколько выявлено крупных осколков с указанием их размеров и количества, таблицы параметров траекторий и плотностей потоков мелких частиц, зоны метеорной опасности посуточно с разбиением вероятности поражения от 0,01 через каждую сотую и тому подобное.

Помимо основной работы, на сильно поредевший коллектив обсерватории навалилась гора отчётности, доклады каждые четыре часа, ежесуточные сводки и т. п. Но директор, опытный администратор, взял на себя работу с бумагой и езду по начальству.

В краткие часы отдыха Сан Саныч мчался домой и, как мог, с помощью Женьки и друзей пытался хоть немного отремонтировать дом – вычистили помещение, побелили кухню и одну комнату, вставили часть стёкол, притащили минимум мебели и белья, кое что из посуды. Главным украшением спальни стал чудо-мотоцикл.

И вот наступил день ехать за Асей. Сан Саныч поднялся рано, несмотря на усталость – почти не спал за последние дни. Навёл последний марафет в доме и на лужайке, надраил свой красавец-ЗИЛ, оделся как подобает, выпросил у соседей охапку цветов и поехал в больницу.

Тяжёлые события последних дней перемешали в нём все чувства и мысли. Он никак не мог стряхнуть с себя нервное напряжение, чтобы выкристаллизовать в душе своё всезахватывающее чувство к Асе, очистить его от скорлупы сует.

Чем ближе он подъезжал, тем сильнее ощущал непонятную дрожь в теле. Последний поворот. Невысокое здание больницы. Всё, кроме единственного окна словно исчезло в пустоте. Подпрыгивающая от радости и нетерпения фигурка. Искорки любимых глаз…

Сан Саныч выпорхнул из машины и, не доставая ногами земли, взлетел по лестнице на второй этаж. Несколько минут, а может, целую вечность для них двоих не существовало ничего вокруг.

Её руки обвивали его шею. Его руки ласкали её волосы, всё её трепетное тело…

– Мне было так одиноко здесь без тебя.

– Теперь мы всегда будем вместе, лапочка моя маленькая, цветочек мой аленький…

Прощание с единственным врачом больницы, медсёстрами, с Варенькой, было трогательным. Получив целую коробку медикаментов для домашнего лечения, он подхватил Асю на руки и бережно донёс до самой машины.

Заботливо усадил её на сиденье, долго держал её руки в своих ладонях. Их тела продолжали общаться сами через чуткие пальцы, подавая друг другу ласковые потайные сигналы.

Сначала он заехал в местный универмаг. Магазин был завален товарами и охранялся дружинниками. Тут шла интересная торговля. Нужно было только достаточно убедительно объяснить, что и зачем тебе нужно, и необходимая вещь отпускалась безо всяких денег.

Не успел Сан Саныч в двух словах пояснить ситуацию, как заведующая сама вызвалась подобрать всё, что необходимо. Неимоверную гору коробок и свёртков благодарный Сан Саныч еле дотащил до машины.

То же самое повторилось в гастрономе.

Ася радовалась всему с детской непосредственностью. Они то и дело, повинуясь волнам чувств, смыкались в объятьях. Уста искали уста.

Взяв его руку, она прижала её к себе:

– Чувствуешь, чувствуешь? Это наш ребёночек!

То, что испытывал в эти мгновения Сан Саныч, не поддаётся описанию.

Мощный ЗИЛ, тоже радуясь, окрылённый своими чувствами, человеку не понятными, словно скользил над асфальтом.

Внезапно дорогу им преградила необыкновенная процессия.

Нескончаемая вереница людей пересекала шоссе и по узкой, с редкими остатками покрытия старой дороге устремлялась вверх, к храму, возвышавшемуся над местностью на крутой скале.

Женщины всех возрастов, дети, старики… Звучал величественный церковный гимн. Выше виднелась плотная группа священнослужителей в расшитых золотом одеждах. Они благочинно несли хоругви, многочисленные зажжённые свечи и икону в цветах на белых рушниках. Это был крестный ход, торжественный и скорбный.

Сан Саныч и Ася вышли из машины и, держась за руки, наблюдали эту завораживающую картину. На них никто не обращал внимания.

Процессия продолжалась долго, а люди всё шли и шли, гипнотизируя своими одухотворёнными лицами и пением.

Мелодичный, волнующий сердце колокольный звон, многократно отражаясь от скал, разливался по всему побережью.

Пение тысяч людей сливалось с ним в едином хоре. Уже невозможно было разобрать ни слов, ни мелодии, но всё это производило неизгладимое потрясающее впечатление. Казалось, что пела вся земля, весь воздух, всё море. Величайший гимн, прокатываясь волнами, заполнил собой всё пространство.

Опускались сумерки, а люди всё шли и шли со свечами в руках. Площадка возле храма, и всё близлежащее пространство заполнялось массой поющих.

Неожиданно сгущающаяся темнота начала рассеиваться. На тёмно-малиновом небосводе с первыми редкими звёздами из-за горизонта, очерченного почти чёрными зубцами гор, начала появляться небесная Анастасия.

Уже через несколько минут её свет озарил предгорье и грандиозное шествие. Вдохновение людей нарастало, пение обрело новую силу. Теперь казалось, что звучит всё вокруг. Каждый камешек, каждая волна, каждый листочек исторгал свою ноту.

Млечный путь огоньками свечей процессии повторился на земле.

Сан Саныч нежно обнял Асю, спасая её от вечерней прохлады. Она прижалась к нему. Так стояли они, внемля, не смея стронуться с места или пошевелиться.

Таинственное величие происходящего глубоко западало в душу. Творилось что-то очень важное, соразмерное тем чувствам, которые испытывали влюблённые.

Последняя колонна людей пересекла дорогу, поднималась вверх, а они всё стояли и стояли, зачарованные действом.

Ася теснее прижалась к своему возлюбленному:

– Ты знаешь, никакого конца света не будет. Я это ясно чувствую, так же, как и то, что мы рядом…

Он крепче обнял её, как бы укрывая ото всех невзгод.

Людской хор, временами перекрывающий звон колокола, переместился вверх. Теперь звук лился оттуда, подобно водопаду нисходящей благодати, растекаясь вокруг, проникая в самые потайные уголки природы и мельчайшие поры души. Ему подпевали шум моря и баритоны горных вершин, аккомпанировали барабаны сердец и серебряный звон молодой Луны.

Сан Саныч смотрел на Луну, очарованный её светом. Но что это?! Глаза его изумлённо округлились. Рот хватал воздух. Наконец он смог прокричать:

– Луна!.. Луна повернулась!

Через несколько секунд Сан Саныч сгрёб ничего не понимающую Асю в машину, запрыгнул сам и рванул. ЗИЛ встал на дыбы и помчал. На немой Асин вопрос Сан Саныч понёс скороговоркой:

– Луна обращена к нам всегда одной и той же стороной, но сейчас она повернулась, показав небольшую часть поверхности, которая не может быть видна даже вследствие либраций – периодических покачиваний. Это означает, что она… что она сходит с орбиты?! Случилось что-то такое, перед чем пасует моё знание! Ущипни меня, я сплю!

Ася схватила его за плечо:

– Что с тобой, муж мой?

– Асенька, милая, произошло необъяснимое, величайшее событие, которое я когда-либо видел в жизни! Скорее в обсерваторию!

Могучий ЗИЛ вспарывал темноту мощным светом всех своих шести фар. Триста его лошадей гнали вперёд.

Вдруг Сан Саныч резко затормозил машину и выскочил на улицу, ловя взглядом загадочный спутник Земли:

– Точно! Повернулась! Сомнений быть не может. Это не сон и не гипноз!

Он снова бросился к машине и помчал её дальше.

Взволнованность Сан Саныча передалась и Асе. Выскочив из остановившегося с заносом ЗИЛа, они бегом бросились по лестнице и коридорам в ВЦ. к Евгению.

– Посмотрите на Луну! На Луну!.. – прокричал Сан Саныч с порога.

Сотрудники недоумённо переглянулись.

– Я – в здравом рассудке, Луна поворачивается! Быстро на малый телескоп!

Через несколько минут было совершенно точно установлено, что Луна сошла со своей орбиты, несколько удаляясь от Земли. Собственное её вращение не изменилось. Поэтому стала видна часть её поверхности, невидимая ранее с Земли.

Объяснений этому совершенно необычайному факту, не укладывающемуся ни в какие теории, не было!

Решили рассчитать новую орбиту. Математики взялись за дело.

Тут только Сан Саныч обратил внимание, что Ася стояла рядом и с неподдельным интересом следила за развитием событий, а несколько минут назад бегом мчалась вместе с ним, как будто никаких травм и не было. Он сказал ей об этом, и она удивилась сама, ощупывая места переломов и вывихов…

Не было даже и намёка на не зажившие ещё сегодня утром травмы! Мало того, исчезли даже метинки от многочисленных уколов!

Ася с широко раскрытыми от удивления глазами тронула его за волосы:

Саныч, да у тебя сединка пропала в волосах. Она мне так нравилась!

Он обнаружил, что следы кровоподтёка на его животе тоже исчезли.

– Это, наверное, результат того, что мы видели! – предположил он. – Психофизиологическое воздействие самовнушения, усиленного потрясающей эмоциональностью происходившего действа с массой народа – это я ещё могу как-то объяснить, но Луна…?!

– Давай, муж мой, теперь не удивляться ничему происходящему. За одним чудом последует другое! – глубокомысленно воскликнула Ася. – Я же чувствовала, что не будет никакого конца!

– Ты – моя богиня! – Сан Саныч обнял Асю и, целуя её, опустился на колени.

Подскочил Евгений:

– Прекратите близость! Тут… такое…! Луна начала сходить с орбиты за день до удара астероида!!! Помните, мы были на Азовском, дельфины волновались, собаки выли и прочее? Тогда вроде бы ничего не случилось.

– Я не удивлюсь, – предположил Сан Саныч, – если она подставит себя под удар!

– Нет! Она гораздо “умнее”! Она всего лишь тесно сблизится с кометой, отклоняя её немного в сторону.

– То, что Земля тоже немного развернётся и отклонится, усилит эффект!

– Точно! Получается, что никакого столкновения не будет! Анастасия просмолит мимо!

В другое время тут все бы закричали “Ура!”, но драматизм и необъяснимость происходящего…!

Нависшее молчание прервал Сан Саныч:

– Мужики! В космосе вокруг нас происходит какая-то титаническая борьба неизвестных сил, могущество которых в том, что они знают, какую песчинку надо стронуть, чтобы произошёл разрушительный обвал… Знание – сила! Поэтому – за работу! Давайте всё проверим и уточним. Свяжитесь с сейсмостанцией, пусть поднимут данные самописцев за тот день, хотя, конечно, такое низкочастотное колебание ускорения они вряд ли зафиксировали. Животные же почувствовали! Чёрт побери, астрономы всего мира таращились на Анастасию, а главное упустили! Как и мы, впрочем… Проверьте, не откинула ли что-нибудь комета?

Работа закипела. Сан Саныч водил Асю за руку за собой. Ей, обновлённой, переживающей необыкновенный подъём, чрезвычайно интересно было следить за перипетиями судьбы своей небесной тёзки.

Вскоре расчёты подтвердились и были уточнены. Сан Саныч отозвал Евгения в сторону:

– А ты знаешь, чем всё это пахнет?

– Конец света отменяется!

– Но не Армагеддон!

– Ты что хочешь сказать?

– То, что произойдёт вместо конца света, мало чем будет отличаться от глобальной ядерной войны и ещё покруче. Близкий пролёт огромного тела через полость Роша Земли! В бункера нам не попасть. В пещерах и катакомбах будет настоящий “Дум”, как в компьютерной игре на выживание. В машинах далеко не уедешь, да и много не взять с собой. Вообще, если в Чёрное море упадёт крупный осколок, произойдёт перемешивание слоёв и взрыв сероводорода!

– А что такое полость Роша? – спросила Ася.

– Грубо говоря, – пояснил Сан Саныч, – область, где пролетающая комета может быть разорвана гравитацией Земли.

Сан Саныч и Евгений помчались к директору. Он молча выслушал их скороговорку, и тотчас обратился к военным со спецсвязью, к счастью, они оказались на месте:

– Ну, солдатушки, браво, ребятушки, кончилась ваша спячка! Мгновенно соединяйте с Президентом! Дело чрезвычайной важности.

Соединили с приёмной. Дежурный секретарь ответил, что Президент выйти на связь не может. Тогда директор прокричал в трубку, чтобы секретарь оторвал зад и посмотрел на Луну. Луна сходит с орбиты и отклоняет комету! И со словами: “Не буду же я среди ночи звонить по пустякам!” – бросил трубку.

– Да, ребята, – в досаде обратился он к офицеру и солдатам, – проспим мы войну!

Тут встрепенулся и забеспокоился офицер. Директор вкратце объяснил ему, в чём дело, и прибавил ещё, наполовину в шутку, наполовину всерьёз, что лучшего момента для вероятного противника разделаться с нами “под шумок” нельзя и придумать. Тот мгновенно всё понял по-своему и доложил по военным каналам. Через десять минут зазвонил телефон от Президента и директор, извинившись за доставленное беспокойство, доложил о последних наблюдениях и результатах расчётов.

Потом он вызвал начальника гражданской обороны и приказал ему “чесать репу” по своей части, хотя большинство сотрудников в ожидании конца света разъехалось по родственникам и гостям. Выяснилось, что обсерваторских запасов продовольствия, созданных для торжественной встречи конца света, теперь не хватит даже на пару человек, убежища в непригодном состоянии, нет запасов питьевой воды и многого прочего. Затем по телефону директор связался с местным начальством, но ничего, кроме невразумительных пререканий не было слышно.

Бросив в сердцах трубку, директор собрал всех сотрудников в кабинете: “Вот моё решение: попытаемся спрятать оборудование, возможно, им когда-нибудь воспользуются наши потомки. Здесь останется самый минимум людей. Всех, у кого есть какие-то возможности по спасению, прошу ими воспользоваться самостоятельно. Только хотя бы пару-тройку дней помогите с оборудованием. Обсерватория не должна превратиться в коллективную могилу, а надобность в ней появится очень нескоро.”

Сан Саныч, Ася и Евгений сидели молча. До нынешнего момента было всё так ясно. Конец и всё тут. А теперь…

Оставалось десять дней до пролёта и на сутки-двое меньше до начала метеорной бомбардировки. А дальше… страшно было подумать.

– Постойте, ребята, кажется, есть один вариант! – встрепенулся Евгений.

– В космос на дельтапланах! – Сан Саныч сделал выразительное движение руками.

– Недалеко от вас у берега маячит большой катер. Владелец, какой-то загадочный мужик, мается в одиночестве. Надо с ним поговорить.

Друзья переглянулись, и все вместе помчались к катеру.

– Ребята, – сказал Сан Саныч, вписываясь в очередной поворот, – наши с вами жизни никогда ещё так не зависели от секунд, как теперь. Если мы немедленно не соберём всё необходимое и не подготовим отход, то объявят какое-нибудь там военное положение или что-то в этом роде – ни продуктов не достать будет, ни выйти в море. Мы будем обречены. Продуктов и прочего надо много – на два-три года, как минимум – килограммов этак по пятьсот на душу! Пока это можно сделать. Через день или даже через час – уже нет! Обсерваторские запасы трогать нельзя.

Подъехали к катеру. Он стоял на якорях недалеко от берега. Хозяин в плавках сидел в кресле на верхнем мостике и в сильную подзорную трубу разглядывал горы. Он сразу заметил интерес к себе. Конечно же он узнал ЗИЛ Сан Саныча.

Друзья быстро скинули одежду и бросились в воду, знаками привлекая его внимание. Подплыли. Попросили разрешения подняться на борт, быстро вскарабкались по спущенному трапику и очутились на палубе.

Хозяин вежливо приветствовал их:

– Это честь для меня, принимать на борту самого отца Анастасии и конца света со товарищи! Прошу располагаться…

Сан Саныч, поздоровавшись, вежливо прервал его и объяснил суть дела, особо указав, что дорога каждая минута.

Хозяин катера думал не больше десяти секунд:

– Я тоже обратил внимание на странный поворот Луны, но не было её карты, и я не мог проверить, заходит ли поворот за пределы либраций. Если б вы не пришли ко мне и не сообщили, я был бы обречён со своей посудиной. Я отлично могу себе представить, что тут будет твориться. Мой корабль – в вашем распоряжении. Готовиться начинаем немедленно. До Средиземки три-четыре дня хода.

Сан Саныч представил Асю и Евгения. Хозяин также назвал себя. Он тоже оказался учёным, только в технической области, кандидат наук, временно без работы.

Все четверо стали быстро прикидывать, что и где нужно достать, и через полчаса уже неслись по своим поручениям.

Капитан был один. Его команда, состоявшая из друзей и наёмного механика, как узнала о конце света, разъехалась по семьям. Он и сам, правда, отлично разбирался в системах корабля, имел диплом капитана-механика и прекрасно справлялся со всем хозяйством в одиночку. Его корабль стал ему домом до конца света.

Решено было собрать коллектив человек десять. Меньшим составом, по утверждению капитана, выжить трудно.

Через несколько часов ЗИЛ, “Москвич” и “Волга” Евгения, загруженные “выше крыши”, чиркая брюхом по неровностям, подкатили к катеру. Катер снялся с якорей и подошёл к пирсу. Началась спешная погрузка. Через полчаса машины помчались за новой порцией, а катер пошёл за соляркой в ближайший порт. На его борту, кроме капитана, в помощь ему, находился Юрий, брат Евгения, инженер-строитель по образованию.

Подойдя к борту одного из разграбленных и частично сожжённых судов, и обнаружив в танках горючее, они перекачали всё, что осталось в свои баки, заполнив их наполовину. Со стоявшего по соседству военного корабля по рации запросили, не нужно ли чего? Капитан ответил, что нужна солярка и масло прокатиться с ветерком напоследок. За пол-ящика “Чёрного доктора” и кассету Утёсова корабль был заправлен “под завязку”. Две из трёх водяных цистерн тоже заполнили соляркой, а оставшуюся – маслом для двигателей.

Потом капитан поднялся на военный корабль. Через пятнадцать минут он появился и, по-дружески прощаясь с единственным оставшимся вахтенным офицером, спустился на катер, таща тяжёлую сумку в руках.

Отчалили. На боевом корабле сыграли тревогу. Офицер с мостика прокричал в мегафон: “Спасибо! До встречи!”

Капитан помахал ему рукой.

В бухте стоянки три гружёные машины и два мотоциклиста уже ждали. Продукты и прочее удалось раздобыть в обмен на информацию о случившемся. Везде, откуда они уезжали, забитые грузом, поднималась суета.

За три ездки удалось привезти шесть тонн продовольствия и много других нужных вещей. Перегрузили всё это на корабль. Теперь Сан Саныч с Евгением возвращались в обсерваторию, а сбор необходимого и подготовка к выходу полным ходом продолжались под командованием капитана. Собирали всё, что могли.

Прошло около десяти часов. Весь Крым уже стоял на ушах, а никакого официального сообщения не было. К вечеру что-либо достать стало практически невозможным.

Сан Саныч и Женька занялись составлением прогноза, что будет твориться на Земле. Сан Саныч попросил также Евгения попытаться скопировать что-нибудь полезное для них из подготовленной для марсианской экспедиции библиотеки знаний, на что Евгений с ехидной усмешкой ответил, что доступ к ней уже перекрыт. Наше только то, что осталось в голове.

Составив и обсудив прогноз, его тут же передали в центр. С этого момента об обсерватории как будто забыли. Никто не тормошил, никуда невозможно было ни дозвониться, ни достучаться. Военные свернули свои манатки и исчезли.

На дорогах и в посёлках царила невообразимая суматоха. Машины на предельных скоростях неслись не разбирая дороги, люди бегали с мешками и свёртками в руках, повсюду двигались колонны военных грузовиков в сопровождении танков и бронетранспортёров с расчехлёнными орудиями и пулемётами. Милиция исчезла. К вечеру начали погромыхивать отдельные выстрелы.

“Это похуже конца света,” – подумал Сан Саныч, доставая и заряжая свой верный автомат двенадцатого калибра. С ним он больше уж не расставался.

Обсерватория “зависла в вакууме”. Никаких распоряжений сверху. Никого из начальства. Компьютерная сеть заблокирована. Радиостанции либо молчали, либо несли какую-то чушь. Телевидение передавало “Лебединое озеро”. К вечеру по всем иностранным радиостанциям шёл только текст. Сан Саныч разобрал, что говорили о “конце конца света” и подготовке к пролёту кометы.

В девять вечера по радио передали заявление Президента, его указом вводилось военное положение. Всем военнослужащим предписывалось немедленно прибыть в расположение частей, а военнослужащим запаса – в военкоматы. Но было совершенно непонятно – с кем воевать? Мало того, Указ Президента возможно и соответствовал моменту, но не соответствовал Конституции. Но о какой оппозиции или обращении в Конституционный суд сейчас можно было говорить?

“Черт побери, – негодовал Сан Саныч, – как всегда, всё наперекосяк. Неужели и на этот раз страну нельзя спасти в законном порядке?”

Указ, кроме всего прочего, рушил планы отплытия, поскольку все мужчины были офицерами запаса.

Сан Саныч и Женька с чувством решимости выполнить долг и дрожью в коленях позвонили в военкомат. Взмыленный военком скороговоркой сообщил, что мобилизуют строителей, связистов, медиков, водителей, танкистов, ПВО-шников, десантников, общевойсковиков, моряков и химзащиту, остальные, мол, пусть катятся пока к чертям и не мешают, а от себя посоветовал Сан Санычу зарыться поглубже и крест не забыть поставить.

Сан Саныч по военно-учётной специальности был баллистик, а Евгений – ракетчик баллистических ракет. Эти силы в последнее время были значительно сокращены, автоматизированы и находились в постоянной боеготовности. Так что приток людского пополнения был бессмысленным. Впрочем, известно также, что во всякой ситуации, приближенной к войне, лучше всего выживают именно военные, а не гражданское население. Так уж получается, цивилизацию в космосе должны были спасать женщины, а на Земле – мужчины!

Евгений со своими отправился домой, чтобы собрать всё, что может пригодиться, а Сан Саныч с Асей поехали на катер – помогать укладываться.

Сан Саныч быстро нашёл с капитаном общий язык. Тому тоже было за сорок. Вода – его хобби. В последнее время, имея специальность в военной области, он по болезни и благодаря обширным сокращениям остался не у дел. И не потому, что его сократили, а потому, что урезали ряд интересных и перспективных программ. Просто на подхвате за кусок хлеба он работать не мог. Почти за бесценок купил старый списанный военный катер и с большим трудом, превозмогая болезнь и безденежье, поставил его на ход.

Катер имел только бортовой номер. Капитан дал ему имя “Командор Визбор”. На вопрос, почему именно “Командор…”, он ответил, что Юрий Визбор сочинил наибольшее количество песен про море, ветра, паруса и моряков и более всех других заслужил это звание. В каюте капитана в рамочке висела редкая фотография Визбора в военно-морской пилотке.

Физическая работа на свежем воздухе помогла существенно поправить здоровье и уйти с инвалидности. На остатки сбережений, продав машину и всё лишнее, он с друзьями снарядил экспедицию. Хотели пожариться на Средиземном море и, если получится, подзаработать за границей. Весть о конце света застала его у берегов Крыма.

Катер представлял собой небольшой морской сторожевик длиной тридцать метров и шесть шириной, острый как нож и красивый, какие строили после войны. Во флоте такие катера прозвали торпедоловами, поскольку одно из их предназначений – подбирать торпеды после стрельб. Катер имел в задней части широкую, слегка наклонную палубу и люк в корме для втаскивания торпед, а также трёхтонную кран-балку с электроприводом.

На нём стояли когда-то два двигателя общей мощностью более двух тысяч лошадиных сил. Он развивал скорость под сорок километров в час, но прокормить эти дизели и налоговую инспекцию было невозможно, и капитан поставил туда сначала один дешёвый бэушный дизелёк в шестьдесят с копейками сил на одну сторону, а потом и второй такой же, поновее, на другой борт. В результате катер с полным водоизмещением в девяносто тонн, имея прекрасные обводы и тщательно рассчитанные самим владельцем редукторы и винты, развивал максимальную скорость на тихой воде около десяти узлов – почти двадцать километров в час, что для воды совсем немало – бегом не угнаться. А запасов солярки на экономичном ходу – десяти тонн – хватило бы до Америки!

Корабль (а все военные суда имеют право называться кораблями) имел два вспомогача (дизель-генератора) – на двенадцать и сорок киловатт, а также запасную бензоэлектростанцию на два киловатта. Всего этого было достаточно, чтобы с высокой степенью надёжности “прокормить” кран-балку и якорные шпили (лебёдки), отопление и освещение, радиооборудование, плиту с духовкой, холодильник, водонагреватель с душем, пожарный и осушительные насосы и всякую корабельную мелочь – вентиляторы, электробритвы и прочее. Имелась также газовая плита с баллонами – капитан не любил шума на стоянках от тараторивших вспомогачей – и солнечная батарея для подзарядки аккумуляторов, дававших ток в ночное время. На катере было несколько радиостанций различного применения: речная, морская, портовая, аварийная, а также эхолот и действующий локатор, правда, давно устаревшей конструкции. Новые стоили слишком дорого. На верхнем мостике в специальных кильблоках покоилась небольшая шлюпка с парусом и подвесным мотором, а на задней палубе под брезентом стоял маленький плавающий вездеход Луцкого завода.

Помещений было не так уж много, судя по размерам корабля – три небольшие каюты, включая капитанскую побольше, два простенько отделанных приличных салона, камбуз, гальюн, душ и две кладовые. Постов управления было два – наружный наверху и внутренний.

Нижний салон и одну кладовую забили продовольствием. Снаряжение и прочие вещи разложили по многочисленным рундукам и мелким отсекам по всему кораблю.

Сан Саныч сокрушался, что оружия было явно маловато – его два ружья, да Женькин пистолет. На это капитан саркастически ухмыльнулся:

– Таким оружием воевать на ядерной войне, да выживать в ядерной зиме!? Хм, впрочем, и оно, возможно, пригодится.

К двум часам ночи все так утомились, что Сан Саныч и Ася рухнули на койку в предоставленной им уютной каюте и заснули, обнявшись, мертвецким сном.

Наутро, освежившись купанием, ставшие уже друзьями, капитан, Сан Саныч и Ася уселись за стол в верхнем салоне завтракать.

Невдалеке послышался звук приближающегося катера. Капитан посмотрел в бинокль и насупился. Через пару минут катер подошёл достаточно близко, и можно было рассмотреть сидевших в нём в нарочито вольных позах вооружённых людей в разнопёстрой одежде – камуфляжных штанах, тельниках и жилетах, ярких кроссовках и повязках на голове.

– Не нравится мне эта публика, – произнёс капитан, качая головой, – задраим двери и люки.

Через минуту катер ударился о борт и ошвартовался. На палубу вскарабкались человек восемь здоровенных качков, некоторые из них были небриты и пьяны. Страшно матерясь, они стали дёргать рукояти дверей, заглядывать в иллюминаторы, но стёкла были коричневато-дымчатые и на ярком свету разглядеть, что было внутри, не представлялось возможным. Один из них прикладом автомата выбил иллюминатор двери соседнего помещения и, просунув руку, пытался её открыть, но это ему не удавалось.

– Спустимся вниз, – скомандовал капитан.

В самом низу, в маленькой отгородке с приборным пультом капитан взял микрофон и по громкой связи через внешний колокольчик обратился к непрошеным гостям:

– Господа, прошу немедленно оставить корабль или предъявить санкции на арест или досмотр судна. В противном случае я буду действовать в соответствии с международным морским Правом.

– Поделись жратвой и девкой, сука! – услышали друзья в ответ через разбитый иллюминатор наверху, – вот мой мандат! – прогрохотала автоматная очередь, послышался звон разбитого стекла.

Топот, крики и дикий хохот наверху усилились.

– Ладно, – сказал капитан и, покрутив какую-то ручку на пульте, нажал оранжевую кнопку. Вспыхнула и погасла красная лампочка.

– Помогите мне очистить палубу, – скомандовал он и, прихватив маленькую чёрную сумку на ремешке, поднялся наверх по трапу.

Сан Саныч, не без удивления, взяв ружьё, последовал за ним. Тот спокойно распахнул дверь и вышел наружу. Сан Саныч выскочил вслед, готовый открыть бешеный огонь.

Но никакой стрельбы уже не требовалось. Вся палуба была усеяна телами нападавших. Даже рулевой катера у борта в неестественной позе обнял штурвал. Капитан снял эту картину маленькой телекамерой.

– На войне как на войне! – произнёс капитан. – Собрать трофейное оружие и снаряжение! Остальное – в катер.

Они собрали оружие, гранаты, сняли бронежилеты, портупеи с подсумками и штык-ножами в ножнах. В катере нашли солидный запас спиртного и три гранатомёта “Муха”.

– Хорошо, что они сначала это не пустили в ход, – сказал капитан.

Бандитов сбросили в катер. Капитан что-то покрутил и выдернул в его моторном отсеке, запустил двигатель и, закрепив руль, включил ход, прыгнул на корабль и повис на леерах. Затем он ловко подтянулся и через секунду оказался на палубе.

Катер с рёвом удалялся в море, слегка уклоняясь в сторону. Через минуту на нём вспыхнуло пламя, а ещё через несколько секунд раздался сильный взрыв. Катер мгновенно пошёл на дно.

Сан Саныч и Ася были ошеломлены молниеносностью случившегося и сильно зауважали кэпа.

– Не слишком ли… жестоко? – осторожно начал Сан Саныч.

– Объявлено военное положение. Это – война. А на войне существует только один закон – оптимальная стратегия, отклонение от которой уменьшает ваш шанс на победу.

– Значит, победа любой ценой?

– Ничего подобного! Цена, в вашем понимании, на самом деле состоит из многих составляющих, они – тоже параметры оптимизации, а победить – это не только выжить. Давайте подсчитаем пополнение нашего арсенала.

Все трое стали разбирать и осматривать трофеи. Пополнение арсенала составило три новёхоньких армейских “Калаша”, один милицейский “коротыш”, одиннадцать рожков с патронами, шесть лимонок, четыре штык-ножа, семизарядное короткое ружьё “Ремингтон” двенадцатого калибра с подвижным цевьём, три пистолета Макарова, один ТТ, один пистолет Стечкина и три “Мухи”. Среди трофеев оказались три армейских бронежилета и один милицейский, с двумя пробоинами на спине.

– Если не возражаете, я возьму себе это, – сказал капитан, засовывая за пояс “тётю Стешу”.

Так у знатоков любовно прозывался пистолет Стечкина. Сан Саныч больше полагался на свой проверенный автомат, а Ася – на мотоцикл. В опытных руках он был и конь, и таран, и щит. Но “Макарова” всё же засунула за пояс.

Капитан разрешил Асе взять мотоцикл с собой, полагая, что несколько мотоциклов не отяготят корабля, зато повысят мобильность. У него самого на корме под пандусом стоял древний, но надёжный как наган, военный четырёхтактный немецкий БМВ Р-35.

Затем капитан связался по рации с пограничниками, наблюдательный пункт которых был в пределах прямой видимости на скалах (они господствовали над побережьем до самого Аюдага) и сообщил офицеру, что отбито нападение пиратов, противник, понеся потери, отступил.

Сан Саныч услышал, как из хрипящего динамика донеслось в ответ:

– Видели, видели! Что ты с ними сделал?

– Рассказал им слишком смешной анекдот. Они покатились со смеху, а рулевой – тот просто лопнул от хохота.

– Расскажи и нам!

– Я друзьям такие анекдоты не рассказываю!