Читать книгу Собачий вальс (Russian Twist) - Андрей Мошанов - Страница 2

Три года тому назад

Солнце ещё не встало, но небо уже начало светлеть и через задернутую штору в старую двухкомнатную хрущевку беззастенчиво пыталось проникнуть утро. Звук ритмичного постукивания и неровного дыхания наполнял собой все семь квадратных метров комнаты многократно отражаясь от выцветших обоев. Комната своим незатейливым интерьером походила на гостиничный номер в мотеле: двустворчатый шкаф, кровать с деревянным подголовником, прикроватная тумбочка, стол и стул. Стену освежали боксерские перчатки, несколько грамот и медалей разного достоинства, повешенные каждая на своем гвоздике на уважительном расстоянии одна от другой.

Голый по пояс паренек крепкого сложения остервенело прыгал на скакалке, сверля глазами настенный плакат, на котором Майкл Тайсон послал в нокдаун Ларри Холмса. Рядом висела черно-белая вырезка из газеты “Твой город". Высокая девушка с безупречной спортивной фигурой держала над головой огромный кубок и светилась лучезарной улыбкой. Часов в комнате не было. Паренек прыгал уже довольно долго и тяжело дышал. Он заставлял себя преодолевать известный только ему одному рубеж, ориентируясь на свое чувство времени, либо на внутреннее решение, принять которое должна была ему помочь именно эта девушка. А она как все девушки не спешила подать ему сигнал и дразнила его озорными глазами, словно говорила “терпи чемпион”.

Паренек в конце концов уловил в ее взгляде нечто вроде “ну вот сейчас все, зачет”, благодарно кивнул ей и положил скакалку. Затем сделал несколько боксерских серий и проскользнул в душ, располагавшийся между кухней и входной дверью. Кухня к этому часу всегда жила полной жизнью. Его мать побрякивала сковородками, стучала чашками, плита шипела и булькала звуками жарящейся яичницы.

Он выскочил из душа уже одетый и начал искать в прихожей свои кроссовки. Мать стояла в дверном проходе кухни. Она держала в руке стакан молока и укоризненно смотрела на него пока он связывал вместе концы разорванного шнурка.

– Саша…Какой из тебя спортсмен на голый желудок, опять весь день где-то будешь бегать, – произнесла она с сожалением от того, что понимала, заставить сына съесть человеческий завтрак она не сможет. Александр потянулся за джинсовой курткой и виновато посмотрел на мать выразив глазами подобие оправдания “опаздываю”.

– Кости себе переломаешь, заболит всё в старости. Работа тебе нужна. Нормальная работа. Стаж давно тебе пора зарабатывать, чтобы пенсия была хорошей. Спорт, это хорошo пока молод, а потом что? Кому калеки нужны?

– Мама, какая пенсия? Утвердили президентскую спортивную стипендию! – ответил Александр и уверенно добавил, успокаивая мать:

– Я попаду в сборную команду, всё изменится, вот увидишь! Ну, я побежал!

Он выпил залпом молоко, приобнял её, схватил спортивную сумку и выбежал во двор.

Фура длинномер застыла на пропускном пункте, водитель высунул в окно накладную, охранник придирчиво сравнил номер машины с тем, что был написано в его бумагах и нажал кнопку. Шлагбаум медленно поднялся и уперся в железную вывеску над высокими воротами. Рядом на кирпичной колонне виднелась оставшаяся с незапамятных времен чугунная табличка “Ликёро-водочный завод им. Розы Люксембург”. Машина медленно как гусеница переползла через последний бугорок охраняемой территории. Ворота с лязгом закрылись. Фура исчезла за поворотом, тяжело громыхая на каждой яме просевшими рессорами.

Улица была пустынная. Люди едва отличимые от своих теней не успев выйти из дверей подъездов тут же сливались с грязным асфальтом и серыми стенами одинаковых домов и вскоре окончательно растворялись за дверями офисов, контор и турникетами проходных.

Был мертвый час, а точнее, те мёртвые полчаса между семью и семью-тридцати утра, когда заводы уже работали, а все остальные еще нет. Заранее одетые бабушки пытались выпроводить за дверь шалопаев-школьников как можно быстрее, а самим успеть в магазин за хлебом и молоком первого завоза. Те не торопились и занимались тем, чем обычно занимаются каждое утро шалопаи, кто жевал свой завтрак, кто, вспомнив о не выполненном домашнем задании, пытался что-то срочно решить, дописать, пролистать страницы учебника, кто сидел и придумывал новую отговорку, чтобы не идти в школу на очередную унизительную экзекуцию у доски.

Александр остановил угнанную девятку прямо по середине улицы, открыл капот и заглушил её, сбросив клеммы с аккумулятора.

– Всё, – сказал он себе. – Обратной дороги нет.

Время стало резиновым и несколько следующих минут растянулись в бесконечность. В висках стучала кровь. Фура длинномер вывернула из-за угла и начала выравниваться вдоль разделительной полосы едва различимой на дорожном покрытии отдаленно напоминающем асфальт. Он вытер тыльной стороной кулака вспотевший от волнения лоб и открыл крышку зеленой двадцати-литровой канистры. В нос ударил резкий запах бензина. Водитель включил повышающую скорость и приготовился ускориться. Коробка передач болезненно хрустнула и двигатель зарычал низким басом. Александр натянул на себя балаклаву и закатал ее вверх на самую макушку головы. Он выплеснул содержимое канистры на двигатель и щелкнул зажигалкой. Пламя взметнулось вверх, от плотного желтого столба пошли волны жара, повалил черный дым. Скинув с себя джинсовую куртку, он начал махать ею, стараясь унять пламя, а сам расположился так, чтобы его было хорошо видно с дороги.

Фура резко остановилась. Из кабины выскочил водитель неопределенных лет в спортивном трико с вытянутыми коленками и футболке c надписью “Манчестер Юнайтед” с двумя орфографическими ошибками. Он выхватил из-под сиденья огнетушитель, сорвал с него пломбу. Добежав до девятки, он шваркнул его ручкой об землю и направил на огонь.

– Посторон-и-ись! – протяжно прокричал он. Белая пена с хищным шипением принялась поглощать пламя.

– Сам-то живой, парень?

Александр стоял согнувшись пополам, словно искал что-то сбоку от машины или его мутило от едкого запаха. Он собрался с духом, дернул вниз за края черный презерватив, скользнул в него всей головой, резко выпрямился навстречу водителю и махнул коротким боковым ударом. Мужчина стал медленно оседать как оплавленная свеча. Его спина вдруг обрела необъяснимую жестокость, и он начал падать назад как подпиленный столб. Александр едва успел схватить его за манчестер, перехватил за потную шею и осторожно посадил на землю, не дав ему размозжить свою голову о грязный асфальт. Он уверенно ринулся в кабину фуры, с хрустом воткнул первую, сбросил ручник, тронулся с места и начал набирать скорость обрызгивая и без того жалкие стены домов плевками из грязных луж. Краем глаза он увидел, как из соседнего переулка выныривает БМВ. Крепкого сложения мужичок выскочил из-за руля подлетевшей машины и потащил бесчувственное тело водителя. Александр уже не увидел, как тот, отшвырнул ногой далеко в сторону огнетушитель и дотянув водителя до задней двери девятки, затолкал его на сиденье и захлопнул дверь. В два прыжка он снова оказался около своей БМВ. Его машина сорвалась с места. К густому едкому смраду исходящий от пылающего двигателя добавилась вонь от подгоревших покрышек. Менее чем через минуту синяя БМВ обогнала фуру и стала быстро удаляться по трассе, пока не превратилась в маленькую точку где-то у самого горизонта.

Александр несколько раз вытер лоб тыльной стороной кулака, пока не понял, что его лицо всё еще скрыто под балаклавой. Oн резким движением сдернул ее с головы и бросил на пол кабины. Пригладил свои взъерошенные волосы и ещё раз вытер лоб. Тяжелая фура ровно гудела мотором.

На горизонте появился пост ГАИ. Александр увидел, как БМВ мирно стоит рядом с патрульной машиной. Николай разговаривал с офицером похожим на объевшегося кота. У того были масляные глаза как у человека, который только что плотно позавтракал. Александр не стал сбавлять скорость и проехал мимо. Его сердце бешено колотилось.