Читать книгу Таджикистан 1992–2005. Война на забытой границе - Андрей Мусалов - Страница 5

На мой взгляд, истоки событий, произошедших в начале 1990-х годов в Таджикистане, следует искать в 1980-х, когда шла война в Афганистане. Уже в то время на территории тогда еще советской Таджикской Республики формировалось управляемое извне террористическое подполье, зачастую исламистского толка. Приведу характерный пример, кто и как попадал в ряды тех, кто позже стал так называемой таджикской оппозицией.

Замполит заставы «Файзабад-кала» старший лейтенант Александр Камуля. 1988 год

В 1987 году, когда я служил на должности замполита заставы «Файзабад-Кала» 48-го Пянджского пограничного отряда, на моем участке произошел «прорыв». Это очень поучительная и достойная внимания история…

В Афганистан ушел нарушитель по фамилии Довлатов. Эта фамилия довольно распространена в Таджикистане – примерно так же, как фамилия Иванов в России. При определенных обстоятельствах этот человек проиграл значительную сумму денег в азартные игры – в нарды. Причем проигрался на гигантскую по тем временам сумму – пятьдесят тысяч рублей! В 1987 году такую кучу денег было трудно даже представить. Автомобиль «Волга» на черном рынке стоил десять тысяч.

Видимо, те, кому проиграл этот самый Довлатов, поставили условие: либо деньги, либо жизнь! Он выбрал третий путь – бежал из Душанбе к одному из родственников, проживавшему на юге Таджикистана, в Пянджском районе. Тогда этот район входил в пограничную зону, и, чтобы в нее попасть, нужно было проехать через пункт пропуска, находившийся на участке заставы «Караул-Тюбе». Все транспортные средства и пассажиры проходили здесь проверку. Но Довлатов сумел избежать ее. Как в последующем выяснилось, он обошел пункт пропуска пешком через совхозные поля. Удивительно, что и местные жители, почти поголовно бывшие информаторами пограничников, не сообщили о подозрительном гражданине.

Застава «Файзабад-кала». 1980-е годы

Оказавшись в пограничной зоне, Довлатов поселился у родственников в одном из кишлаков колхоза «Пограничник», на участке моей заставы «Файзабад-Кала», находившейся на правом фланге Пянджского отряда. Несколько дней он ходил по полям, иногда приближаясь к КСП¹, изучал, как устроена система охраны рубежа, когда сменяются наряды и так далее. Наиболее подходящим для перехода границы местом оказался участок возле бахчи, где рубеж основных инженерных сооружений пересекал арык, по которому происходил сброс воды с поливных полей в реку Пяндж. Рядом с бахчой Довлатов заприметил курган, возвышавшийся над окружающей местностью на пятнадцать – двадцать метров. Его потенциальный нарушитель избрал в качестве ориентира.

Довлатов познакомился с бахчевником. Тот также сообщил незнакомцу некоторую информацию, связанную с охраной границы, и предупредил его, чтобы тот не ходил за «систему», иначе будет задержан пограничниками.

Пограничники заставы «Файзабад-кала».

Конец 1980-х годов

6 июня 1987 года примерно в 23.00 Довлатов решился на рывок через границу. Он преодолел рубеж основных инженерных сооружений («систему», КСП). Ему способствовало то обстоятельство, что уровень воды в водосливном арыке за несколько дней перед этим поднимался и затопило окружающую местность и часть КСП. Начальник заставы вынужден был принять решение об отключении нижних нитей сигнализационной системы, которые залила вода. К описываемому моменту ее уровень начал спадать, и часть отключенных нитей уже была выше уровня воды, а полоска грунта КСП, где вода сошла, превратилась под палящим солнцем в твердую как камень поверхность…

Преодолев рубеж инженерных заграждений, нарушитель направился к Пянджу. Тут он напоролся на заболоченный участок. Не решившись преодолевать его ночью, Довлатов поднялся на курган и улегся спать.

Проснувшись утром, он увидел, что за курганом, помимо болота, находились арык и насосная станция, качавшая воду на поля. А в тылу у него находились «система» и КСП.

Теперь нарушитель прекрасно видел, куда ему двигаться. Он начал спускаться вниз…

Примечательно, что в этот момент Довлатова увидел сторож, дежуривший на бахче. Он даже окликнул незнакомца: «Эй, ты что там делаешь?» – но нарушитель только ускорил движение. Спустившись с кургана, он быстро преодолел болото, арык, вышел к пограничной реке Пяндж, переплыл на остров через небольшое русло, и далее был переправлен пастухами-афганцами на территорию Афганистана в районе кишлака Акмасджид, а затем доставлен к местному «курбаши» – главарю душманов. Тот подробно допросил Довлатова – кто такой и откуда, как и почему перешел границу. Перебежчик подробно обо всем рассказал, впрочем, утаив, видимо, информацию о своем денежном долге.

За несколько дней до этих событий я вышел из отпуска и принимал дела у уходящего в отпуск начальника заставы. Поэтому на то, что отключены нити и не обработана возле арыка КСП, сразу внимания не обратил. Все же еще был один шанс задержать нарушителя…

Так совпало, что в то время, когда нарушитель начал двигаться с кургана в сторону границы, на погранзаставу «Файзабад-Кала» выдвигался по флангу вдоль КСП начальник соседней заставы майор Вадим Миронюк с целью ознакомить с участком заставы вновь назначенного к нему замполита. Сторож бахчи рассказал о замеченном неизвестном Миронюку, а тот после прибытия на заставу сообщил об этом мне:

– У тебя на участке сторож заметил какого-то мужика у КСП. Может быть, это кто-то из работников насосной станции? Они не должны были отходить от своего объекта, но мало ли – вдруг рыбу пошли ловить? Ты им там сделай втык.

Поблагодарив коллегу, я поднял тревожную группу и во главе ее отправился к месту возможного нарушения. Осмотрев контрольно-следовую полосу, мы не обнаружили признаков нарушения. Позже выяснилось, что Довлатову в тот день сильно повезло: из-за разлива арыка «система» оказалась частично затоплена, и начальник заставы капитан Ю. А. Сайсанов приказал отключить нижние нити, оказавшиеся под водой. Затем вода спала, нити остались в грязи. Контрольно-следовая полоса также оказалась покрыта грязью, которая на жаре затвердела как камень. В результате, когда нарушитель прошел по КСП, следов на ней фактически не осталось. Не сработали и отключенные нити «системы». Я заехал на насосную станцию и опросил находившихся там работников. Они клялись, что никто из них к КСП и «системе» не приближался, они, мол, только что прибыли на дежурство и валили все на предыдущую смену, которая за полчаса до этого сменилась и убыла с насосной станции: это те, мол, решили перед убытием домой рыбки поймать.

Замполит заставы «Файзабад-Кала» старший лейтенант Александр Камуля принимает доклад у пограничного наряда. 1980-е годы

Между тем уже на следующий день об уходе Довлатова за рубеж и его беседе с афганским бандглаварем во всех подробностях знали разведорганы Пянджского пограничного отряда. Видимо, в той банде у них были свои информаторы. Пара дней ушла на подтверждение и проверку информации, а уже 10 июня на заставу «Файзабад-Кала» прибыла группа офицеров отряда во главе с начальником штаба подполковником Сергеем Нероевым.

Сергей Владимирович с ходу огорошил меня:

– Мы прибыли с целью поиска на участке вашей заставы места нарушения границы.

От удивления я смог ответить только:

– У меня не было прорыва. Ни следов, ни «сработок».

– А вот мы сейчас во всем и разберемся!

Тут же офицеры приступили к делу: одни отправились на левый фланг, другие – на правый, третьи стали изучать работу «системы». Тут-то, при контрольных «сработках», и выяснилось, что нижние нити отключены. Однако следов нарушителя нигде не было обнаружено, хотя проверяющие четыре дня изучали основную и вспомогательную КСП.

На четвертый день Нероев доложил начальнику отряда подполковнику Игорю Харьковчуку:

– Игорь Афанасьевич, признаков нарушения на участке заставы не обнаружено. Завтра переносим поиск на заставу «Караул-Тюбе».

Я уже было вздохнул с облегчением, как приехал офицер разведотдела отряда капитан Наимов и сообщил:

– А прорыв-то был на вашей заставе – на «Файзабад-Кале».

Оказалось, разведчик сумел найти сторожа бахчи, видевшего Довлатова на кургане. Наимов встретился с ним и подробно расспросил, что да как. Сопоставив ориентиры и время событий, понял, что нарушение могло быть только на участке моей заставы. Доклад ушел в отряд – и начался новый этап поиска, куда масштабнее прежнего!

На следующий день из Ашхабада прилетела группа офицеров во главе с начальником штаба Среднеазиатского пограничного округа генерал-майором Грибановым. Непосредственно поисковые мероприятия возглавил начальник оперативного отдела округа полковник Лунев. Он подошел к выполнению поставленной задачи с размахом – на вертолетах перебросил на участок заставы резерв из окружной школы служебного собаководства. Чуть позже прибыла колонна с курсантами школы сержантского состава и школы поваров.

Всего за сутки на моей заставе было уже почти шестьсот военнослужащих вместо пятидесяти, положенных по штату. Да еще восемьдесят розыскных собак. Вся эта орава прочесывала каждый метр местности между РОИС² и рубежом прикрытия, пытаясь найти какие-то улики либо тайники, оставленные нарушителем, а также возможных сообщников. Планы на поисковые действия формулировал полковник Лунев, а воплощать их в действие на местности приходилось мне – с учетом проходимости местности, наличия опасных для движения участков… Нужно было лично инструктировать старших поисковых групп и заслонов, ведь это участок моей заставы, и рассказать обо всех сложностях и опасностях мог только я.

А в это время в Афганистане сразу несколько мотоманевренных групп и десантно-штурмовая маневренная группа пытались найти и задержать Довлатова. Кишлак Акмасджид был блокирован бойцами Имам-Сахибской ММГ и ДШМГ. Я, находясь на своей заставе, слышал их переговоры по радиостанции.

Десантники тщательно прочесали кишлак, но нарушителя не нашли. От местных жителей стало известно, что накануне душманы успели вывести его в соседний кишлак. Тот населенный пункт был блокирован, но Довлатова опять успели увезти. Так повторялось несколько раз, пока не стало ясно, что объект поиска уже находится в Пакистане. Сказались фора в четыре дня и хорошее знание гор местными жителями.

В те дни я находился в самом скверном состоянии духа, ощущая себя чуть ли не изменником Родины! Прорыв через границу в те времена являлся делом почти неслыханным! Предыдущий случай был в 1983 году, когда в Закавказье через границу ушла семейка прибалтов. Тогда головы полетели обильно: начальника войск округа сняли с должности, начальника погранотряда уволили, начальника заставы посадили на скамью подсудимых. Словом, я не ждал пощады и считал свою карьеру в пограничных войсках законченной.

Было очень больно и обидно, поскольку я выбрал профессию пограничника по призванию – и мне нравилась служба на границе! Учеба в пограничном училище для меня стала настоящим удовольствием. Я был единственным на курсе стипендиатом имени Ф. Э. Дзержинского, а на старших курсах стипендиатом имени В. И. Ленина.

На четвертом курсе во время полевого выхода в учебный центр я серьезно заболел – застудился, начался пиелонефрит. Врачи хотели меня комиссовать. Но я так стремился достигнуть цели – стать офицером-пограничником, что порвал историю болезни. С трудом сдавал государственные экзамены, особенно физическую подготовку. Через силу, через боль, но я победил обстоятельства. И вот, когда столько испытаний позади, вдруг случается это все – такая обидная ошибка!

Впрочем, сильно пострадать-попереживать мне не пришлось. С поиска пришел полковник Лунев. Напомнил, что я все еще исполняю обязанности начальника заставы, и с ходу наставил задач:

– Товарищ старший лейтенант! Нужно покормить людей, сидящих в заслонах. Снабдить водой поисковые группы. Спланируйте охрану границы.

Шли уже третьи сутки с момента начала данной эпопеи. И все это время мне не удавалось поспать ни одного часа. Сознание уже почти не воспринимало окружающую реальность. Тут я вспомнил, что в аптечке заставы имеется медицинский препарат под названием «Сиднокарб». По предназначению он должен использоваться врачами для лечения психических больных в стадии глубокой депрессии – по сути, это был допинг. Приняв таблетку такого вещества, я почувствовал прилив бодрости. А за десять дней поиска употребил его целую пачку. Хорошо, что Лунев вовремя заметил, что я уже на пределе, и приказал идти спать.

Поспать толком не удалось. Информация о прорыве дошла до Москвы, и к нам на участок вылетел сам начальник пограничных войск КГБ СССР – генерал армии Вадим Матросов! Вскоре на площадку рядом с заставой приземлился вертолет, из которого вышел Вадим Александрович. За ним последовал командующий округом – генерал-майор Иван Коробейников и сопровождающие из штабных офицеров.

Матросов сразу же приказал:

– Едем на участок.

Прибыв на место, он внимательно осмотрел местность. Несмотря на масштабные поиски, следы не были обнаружены ни людьми, ни собаками. Видимо, Матросов понял, как и что произошло. Вернувшись на заставу, он в канцелярии внимательно выслушал доклады всех ответственных лиц, задал уточняющие вопросы.

Матросову в тот момент шел семьдесят первый год. Несмотря на это, он сохранял ясность ума, задавал вопросы по делу. В какой-то момент генерал взглянул на меня. Я подскочил, приготовившись к тому, что заместитель председателя КГБ СССР начнет меня распекать, что было бы вполне понятно в данной ситуации. Но Вадим Александрович подчеркнуто вежливо сказал:

– Что же вы, старший лейтенант? Как вы такое допустили? Мне доложили, что вы грамотный офицер. Ответственный офицер. А тут упустили нарушителя. Стыдно!

Я густо покраснел – от подобного подхода стало еще досаднее. Лучше бы Матросов меня обругал последними словами! Хотелось провалиться под землю. Мысленно уже прощался с офицерскими погонами, с любимой пограничной службой. Но Вадим Александрович неожиданно заявил, обращаясь уже к генералу Коробейникову:

– Я в связи с этим случаем своих приказов издавать не буду. Командующий округом сам разберется, кому и что «раздать»…

Тут я понял, что меня не уволят (уволить мог только командующий погранвойсками КГБ СССР). Внутренне обрадовался и дал себе обещание, что буду землю грызть, но оправдаю такое доверие!

А тогда, покидая заставу, Матросов пожал мне руку и сказал:

– Из случившегося сделайте правильные выводы, товарищ старший лейтенант!

Так мне довелось пообщаться с человеком-легендой. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Я мысленно дал себе обещание, что ни дня на погранзаставе для меня не пройдет без следовой тренировки розыскной собаки и тренировки личного состава по следопытству… Забегая вперед, скажу, что данное себе слово я старался держать как мог. Через полгода инструктор службы собак с «Файзабад-Калы» сержант Федор Николенко занял первое место на отрядных соревнованиях по служебному собаководству. А уровень подготовки солдат нашей заставы по следопытству стал определяться тем, что при проверке КСП на участке в 10 км они были способны обнаружить оставленные мною в разных местах в качестве контрольных предметов три половинки спичек…

Инструктор службы собак заставы «Файзабад-Кала» – сержант Федор Николенко. Конец 1980-х годов

Когда Матросов улетел, меня к себе вызвал начальник отряда подполковник И. А. Харьковчук. Незадолго до этого он сломал ногу, ходил на костылях и поэтому в район поиска не выезжал. Мой вид после бессонной недели был, видимо, очень невеселым. Ситуация, по которой случился прорыв, была уже очевидна, поэтому начальник буднично сказал:

– Получили мы с тобой по НСС – неполному служебному соответствию… – и добавил, видимо, чтобы успокоить меня: – годик поносишь. А теперь возьми в штабе офицера – он уже ожидает, пусть покомандует трое суток пограничной заставой, а ты отоспись!

Вот такое объявление взыскания, больше похожее на отцовское подбадривание сына, «наломавшего дров»…

Казалось, что та неприятная история так и завершится ничем. Однако некоторое время спустя она получила продолжение. В отряд периодически приходили ориентировки, в которых мелькала фамилия Довлатова. В том же 1987 году он был обнаружен в лагере подготовки боевиков афганской оппозиции на территории Пакистана, в районе Пешавара.

Весной 1988-го его видели на севере Афганистана, в районе кишлака Пархар. Разведывательно-поисковые группы из состава ММГ даже пытались отловить беглеца, но тому вновь удалось ускользнуть. Наш отряд тогда почти две недели находился в усиленном режиме. Я тогда очень желал повстречать этого самого Довлатова. Прикидывал, что в Таджикистан нарушитель попытается вернуться знакомой тропинкой. Даже мысленно обращался к нему: «Давай, попробуй. Теперь-то я готов! У меня и КСП в порядке, и личный состав натаскан».

И Довлатов вновь перешел границу! Но только не через участок нашего отряда, а через соседний – Московский пограничный отряд. Пробрался мимо ставшей впоследствии знаменитой 12-й заставы «Саригор» – там горный участок, поэтому не было КСП и «системы».

В марте того же 1988 года Довлатов внезапно обнаруживается в Душанбе. Две недели он успешно скрывался от оперативников, а затем вдруг явился в местное управление КГБ и сдался. Вскоре в рамках следствия задержанного привезли на мою заставу – для проведения следственного эксперимента. Тогда я впервые увидел Довлатова. Внешне спокойный, рассудительный, хитрый, говорил не спеша, вставляя глубокомысленные фразы. Не будь охраны, я бы его там и прибил – такая одолела злость!

Нарушитель на местности показал и рассказал, как он нарушил границу, как шел, где отдыхал, как преодолевал КСП и «систему». Только тогда стало ясно, почему наряды не сумели его обнаружить. Затем состоялся суд.

За нарушение границы полагалось до пяти лет тюремного заключения. Но поскольку Довлатов действовал в составе афганских бандформирований, ему вменяли в вину измену Родине. В то время это была одна из наиболее тяжких статей Уголовного кодекса – от 12 до 15 лет заключения либо высшая мера наказания – расстрел.

В судебном процессе принимали участие и пограничники заставы «Файзабад-Кала». Некоторые уже успели демобилизоваться. Несмотря на это, их вызвали повестками в столицу Таджикистана. Например, вожатый службы собак Филиппов, входивший в день прорыва в состав тревожной группы, приехал аж из Белоруссии, из города Борисова.

Я также был на заседаниях суда, скрипел зубами, слушал. В отношении пограничников суд вынес частное определение за ряд нарушений, связанных с охраной границы. В принципе все правильно. Что касается Довлатова, то он, на удивление, получил всего 8 лет – меньше минимального предела, который был предусмотрен в тогдашнем Уголовном кодексе за государственную измену. Видимо, суд учел явку с повинной и «чистосердечное раскаяние».

И все же у многих, в том числе и у меня, уже тогда возник ряд вопросов…

Человек восемь месяцев отсутствовал на территории Советского Союза. Чем он занимался, где был, с кем контактировал? Простили ли ему гигантский денежный долг криминальные элементы в Душанбе? Вряд ли – местные бандиты могли убить и за меньшие деньги.

Мое мнение: Довлатов прошел подготовку в лагере боевиков в Пешаваре, где был завербован некими спецслужбами. От них он получил сумму денег, необходимую для выплаты долга, и инструкции по внедрению в качестве «спящего» агента: сдаться властям, отсидеть срок, выйти и начать действовать в интересах новых хозяев.

Это предположение подтверждает дальнейшее развитие событий. Уже в 1991 году, перед развалом Советского Союза, в нашу часть пришла телеграмма, сообщавшая, что гражданин Довлатов освобожден из мест лишения свободы. Была, да и сейчас есть, такая практика – сообщать заинтересованной стороне об освобождении осужденного. Примечательно, что Довлатов вышел по УДО (условно-досрочному освобождению). Получалось, что он отсидел всего три года. Это было удивительно, даже несмотря на начавшийся в стране «бардак» – видимо, и здесь не обошлось без коррупционной составляющей или покровительства его хозяев…

Позже была получена ориентировка от КГБ, что Довлатов появился в Душанбе. В Таджикистане как раз был разгар вооруженного противостояния, и он влился в ряды вооруженной оппозиции.

Другим характерным примером представителя вооруженной таджикской оппозиции был житель кишлака имени Максима Горького Пянджского района по фамилии Джалолов. Как рассказывали о Мухтадо Джалолове разведчики, в 1980-е годы он ушел на Афганский Памир, где прошел обучение в медресе и лагере подготовки боевиков. Вернувшись в Пянджский район, стал работать инженером на местной насосной станции. Органы интересовались им, но предъявить ничего не могли.

В 1990 году рядом с домом Джалолова в короткие сроки была построена мечеть с перекошенным минаретом, в которой он начал вести проповеди. А с началом гражданской войны в 1992 году Мухтадо Джалолов стал одним из лидеров оппозиции в Пянджском районе. Несколько раз пограннаряды моей заставы «Тугул» вступали в боестолкновения с его бандами; боевики несли потери, но самому Джалолову удавалось уйти… Хорошо обученный, грамотный боевик, очень хитрый, имеющий представление о методах работы оперативных органов, наших разведчиков водил за нос мастерски! И таких в начале 1990-х появились сотни по всему Таджикистану!