Читать книгу Хождение на Север. Фантастика - Андрей Останин - Страница 5

Апар, неведомо как оказавшийся впереди бредущих по пыльной дороге странников, вдруг радостно взвизгнул, подхватил подол и бросился в сторону крохотного лужка. Там, горя не зная, паслась пёстрая корова. Она флегматично покосилась на мелькавшие белые, сдобные ноги служителя и отвернулась, не прекратив размеренно двигать челюстями.

– Корова! – ликующе сообщил спутникам Апар, – Доставайте хлебушек, молочка тёплого сейчас похлебаем! Да с крошками!

Марвик скептически хмыкнул.

– Ох, не верю я, что в храме учат коров доить…

– Чему там учить-то? – совершенно искренне удивилась Савватея, обмахивая влажное лицо своей несуразной шляпой. – Всего и дел: равномерно нажимать на молочные железы, а под струю подставить какую-нибудь посудину…

Марвик покосился на неё и глубокомысленно промолчал. В этот момент с лужочка раздался дикий крик, и странники увидели бедолагу Апара, бегущего уже в их сторону. Корова, растеряв невозмутимость, держалась в пределах апаровой досягаемости и, время от времени, подбадривала бегуна короткими, энергичными ударами рогов в филейную часть. Впрочем, к счастью служителя, ей очень скоро наскучило это занятие и она, гордо воздев тяжёлую голову, с невозмутимым достоинством вернулась на своё место. Марвик вздохнул.

– Да-а-а… Этот мозгоблуд проблемы сыщет даже там, где и слова такого не знают. Ну ладно, капусту ты довела до жизни кусачей, ты кого хочешь доведёшь. Но корова-то самая обыкновенная!

Апар выскочил на дорогу, судорожно подвывая извернулся и разглядел в своём одеянии здоровенную прореху, в которой отсвечивал белый, рыхлый зад. Впрочем, местами белизна уже начала уступать место синюшным подтёкам. Служитель всхлипнул и обратил к Марвику мученический взгляд.

– Я ведь как лучше хотел, для всех старался! Ты это видел, брат? И это называется домашняя скотина? Нет, это просто скотина… какая-то! Беспощадная!

Марвик укоризненно покачал головой, поглядел на служителя без сострадания.

– Ты что же это, брат, ополоумел никак? Ты ж её в первый раз видишь, ни здрасьте, ни как дела – прибежал и сразу за титьки обеими руками! Ну и нравы у вашего брата-служителя, как я погляжу…

– Так она ж корова! – плаксиво возмутился Апар, нежно потирая пострадавшее место. – Она молоко должна давать!

– Не должна, а может… давать. Есть же разница. Поаккуратнее надо быть с женщиной-то. А то заработаешь рога… Ну, в смысле – рогами, в данном случае.

– Так и что, целоваться мне с ней теперь?

Марвик глянул на бедолагу со строгим подозрением, проговорил сурово, без скидок на сомнительное родство.

– Пугаешь ты меня, уважаемый! Чего удумал – со скотиной целоваться… Ты ещё женись на ней, ради молочка-то! Тут, по крайней мере один, приличный человек присутствует – постеснялся бы, окаянный.

– Ну, вот чего несёшь? Знаешь ведь – нельзя мне жениться, обет у меня…

– А так хотелось! – съязвил Марвик, не удержался. Он не спеша пошёл к корове, на ходу объясняя Апару простые вещи. Савватея держалась рядышком и на страшного, рогатого зверя поглядывала с опаской.

– Её ж, родимую, надо за ушком почесать, по спинке погладить, слово ласковое шепнуть – а там уж и за титьки хвататься со всей душой. А ты чего учудил, бессовестный? Ты бы вон ещё Савку с разбегу за то же место ухватил – молочком-то вряд ли бы отпоили.

Апар презрительно фыркнул.

– Чего там хватать-то? У неё на этом месте только это место и есть. А с разбегу её всю можно не заметить и мимо пробежать.

– Я, вообще-то, всё слышу!!!

– О! А вот уши, по всему видать, не махонькие – отметил Марвик с прицелом на будущее.

Корова, тем временем, внимательно осмотрела приближающегося Марвика, по достоинству оценила величину кулаков и перевела заинтересованный взгляд на худосочную девицу. Та поспешила шмыгнуть за широкую спину гвардейца – подальше от интересу скотского.

– Ну вот, зря только с дороги сходили – Марвик сокрушённо покачал головой и с сожалением вздохнул. – Нет у неё молока, не нагуляла ещё.

– То есть как это? – Апар возмущённо воззрился на Марвика, словно именно он был повинен в коровьей нерадивости. – Зачем же я тогда страдал безвинно? И что у нас будет на обед?

– На обед будет обед. А на ужин – ужин.

Савватея гордо глянула на недалёкого служителя и понятливо подвела фразу к логичному окончанию.

– А на завтрак будет завтрак! Я правильно поняла твою мудрую мысль?

Марвик страдальчески закатил глаза.

– Отнюдь! На завтрак будет то, что останется от ужина. Пора уже начинать реально смотреть на жизнь. Ох, чую, намаюсь я с вами, с умниками.

Он огляделся по сторонам, заметил неподалёку аккуратненький стожок сена и махнул в его сторону рукой.

– Вот там и перекусим. А на сене поваляться после обеда – самый аккурат.

Савватея с сомнением покосилась на коварного, рогатого зверя.

– А она против не будет? Может это её сено, обидится ещё…

– Кулаком по лбу получит и будет у нас бифштекс вместо парного молока. Лично я не против…

Корова благоразумно решила эту тему не развивать. Да и подумаешь – сено, была бы причина для разногласий, право слово!

– Вот и старайся после этого для общества! – разочарованно протянул Апар и поплёлся к стожку, который теплом и мягкостью прельщал апарово многострадальное тело. А, кроме того, там собирались кормить. Старательно надрав многочисленные пучки сена, он ловко устроил для себя удобное лежбище, полюбовался немного и за какой-то надобностью отправился за стог. Через мгновение оттуда донёсся, ставший уже привычным, дикий визг.

– Да что ж это такое-то?! – сокрушённо воздел руки к небесам Марвик. – Да ты ведь так и до вечера не доживёшь! Ну, хоть какой-то перерыв в происшествиях должен быть?

Апар, на манер проворного рака, выпятился из-за стожка, сорвал с пояса объёмистый мешочек и принял воинственную позу.

– Сдохни же, черепково отродье!!!

С этими словами он, словно воду из ведра, выплеснул из мешочка за стожок коричневую пыль святой гончаровой глины. Тем временем Марвик не спеша подошёл к раздухарившемуся служителю и увидел, наконец, виновника очередного шумного события.

Им оказалось щупленькое существо, едва ли до пояса Марвику росточком, сплошь поросшее фиолетовой, пушистой шёрсткой. Впрочем, под просторными серыми штанами её могло и не быть – поди знай. Штаны не сваливались со впалого животика лишь благодаря туго затянутой верёвке, но она помогала плохо и существу приходилось то и дело подтягивать сползающую рванину длинной, сухой ручонкой. Голову на это тело, похоже по ошибке, приспособили от гораздо большего, и от того фигурка напоминала мячик на палочке. Но мордочка отвращения не вызывала: огромные, круглые глаза с длинными пушистыми ресницами, словно два наивных, фиолетовых озерца; тонкий, морщинистый и удивительно подвижный нос; пухлые губки вечно обиженного ребёнка и абсолютно лысая голова с большими, остроконечными ушами, торчавшими гораздо выше макушки. Существо стряхнуло ручкой пыль с носа и печально вздохнуло.

– Не дохнет чего-то – ехидно заметил Марвик.

– Я очень надеюсь, что вы хотя бы удовольствие получили от этого. Хотя и не понимаю причин подобного обращения.

Голосок у существа оказался мягким, словно у пятилетнего ребёночка. Апар с удивлением посмотрел на него, потом на мешочек в руках.

– Да ты исчезнуть сейчас должен был, отродье черепково!

Существо надуло губки, опустило голову и виновато вздохнуло.

– Я не умею… Простите, что не оправдал ваших ожиданий. Право, так неловко видеть огорчение на вашем добром лице.

– Извиняется ещё! Исчезай давай, нечистый!!!

– Ну, вот чего ты малявку тиранишь? – не утерпел-таки Марвик. – Нечистый, тоже мне… Кое от кого тут и похуже попахивает!

– Это непроизвольная реакция организма! – смутился Апар и, скомкав злополучный мешочек, затолкал его в карман хламиды. – Чай, не каждый день с нечистью-то встречаешься…

– Говорящая крыса – задумчиво протянула Савватея и посмотрела на мальца внимательно и нехорошо как-то. – Интере-е-есно…

– Ой, ну что вы! – малыш взмахнул ручкой и прижал ладошку к щеке, спеша исправить досадное недоразумение. – Я вовсе даже не крыса, с чего вам такое в голову пришло? Я человек, самый обыкновенный…

Марвик, несмотря на свою безграничную терпимость ко всему странному, решил всё-таки восстановить справедливость.

– Ну, малой, это уж ты загнул. Вот я – человек, Апар тоже. Даже Савка вон – и то человек! Только она, в отличие от нас, женщина.

– Не замечаю у вас никаких отличий, простите.

– Удавила бы крысёныша! – прошипела неласково Савватея, но, на всякий случай, попыталась выпятить грудь. Грудь не выпятилась.

– А ты на человека похож ещё меньше, чем Савка, не к ночи будь помянута! Так что, люди здесь мы, а ты вовсе даже непонятно кто.

Малыш скромно потупился.

– Ну, это вы большинством голосов так решили, а мне одному, маленькому, вас ка-а-анешно не переспорить. Вот и пытаться не буду.

Он вдруг оживился и поднял голову, растянув губки в располагающую улыбку.

– А давайте будем считать, что мы все люди! Только разные.

– Ещё чего! – оскорбилась Савватея за весь человеческий род, – Какой же ты человек, если ты разный? Ишь, повадились в люди записываться всякие… разные!

– Отродья черепковые! – счёл необходимым уточнить Апар, – И не дело таким отродьям, в миру Гончаровом обитать! На костёр его, гадёныша!

– На вивисекцию! – предложила Савватея, – Во благо науки.

– Согласен – тут же отодвинулся в сторону Апар и покосился на девицу опасливо, – Не знаю, что это, но, похоже, пострашнее костра будет.

Марвик посмотрел на малыша. Тот ответил наивным, доверчивым взглядом огромных глаз, в которых плескалось искреннее недоумение и горькая обида.

– Ты, мохнатик, на них не обижайся. Они не злые – просто умные. А умный человек, какую пакость ни затеет, завсегда подходящее оправдание придумает. Ещё и все вокруг виноватыми останутся.

– А вы, значит, не такой?

– Ку-у-уда мне! Я у них за дурака.

– Сразу видно – порядочный человек.

– Это да – покладисто согласился Марвик, не стал малодушно отнекиваться. – Ума во мне, конечно, не густо, зато душа мятущая! Всё ей надо куда-то ввысь, вдаль, вширь… Через тернии к… Вот слова подходящего нет! К чему- то ей надо, короче говоря, а к чему – и сама не знает. Дура, похоже, такая же. Ладно, айда обедать. Давай, помогу вещички донести.

Марвик наклонился к большому, полотняному мешку с одной лямкой, поднял, покачал на руке и удивлённо присвистнул.

– Что у тебя там, камни, что ль, напиханы?

– Отчего же – камни? Один только. Когда я умру, в него переселится моя душа. Можно сказать – упадёт в камень.

Марвик удивлённо покрутил головой.

– Забавно! А у нас, вишь, наоборот: как похорошело, значит, камень с души упал.

– Всё у вас не как у людей. Простите, конечно.

– Ну, а с собой-то, зачем этакую тяжесть таскать?

Малыш прижал ручки груди.

– Но ведь неизвестно, когда смерть придёт за тобой. Нужно, чтобы камень всегда был под рукой. Не должна душа куда попало селиться! Да и занято может быть… где попало-то.

– Судя по весу, там таких как ты уже штук двадцать поселилось!

– Никого нет – старейшина проверял. Совершенно свободная, душевная жилплощадь… Душевая… Для души!

Апар язвительно хохотнул.

– Слышь, Марвик, тебе тоже надо с собой гроб таскать! А то загнёшься скоропостижно ненароком – куда тебя девать? Крысёныш предусмотрительный, дело толкует.

– Ну, уж нет – Марвик осмотрел своих попутчиков и хмыкнул удручённо. – Знаю я вас! Только появится свободное помещение, вы все туда и набьётесь, никакой старейшина не выкурит! А мне таскать? Халявщики безгончарные!

Он бухнулся на сено, приготовленное Апаром, пододвинул поближе свой мешок и начал деловито доставать и раскладывать разную снедь. Малыш скромно уселся рядышком, поедал провизию голодными глазами и вежливо давился слюной в ожидании приглашения.

– Садись, малой, поближе, точи, что душа попросит – махнул рукой Марвик гостеприимно.

– Это что же, мы его ещё и кормить будем? – возмутилась Савватея, не понижая голоса и, по давней, женской традиции, уперев тощие руки в тощие бока. – За какие такие заслуги? Он даже женщину от мужика отличить не может!

– Не его вина – рассудил Марвик, – И не он один, если ты себя сейчас женщиной назвала.

– Я научусь – покаянно прошептал малыш.

Апар поднял над головой руку с оттопыренным пальцем и многозначительно поводил из стороны в сторону.

– Нечисть всякую за стол приглашаешь, а даже не знаешь, как его зовут!

– Я тоже не знаю – совсем уж поник малец, – Ласково как-нибудь… надеюсь.

– Что ж у тебя, никакого имени нет? – сочувственно спросил Марвик.

– Никакого – обречённо выдохнул малыш и повесил нос едва не до земли – благо это было нетрудно.

– Ну, так вот вам и имя! – хлопнул в ладоши Марвик и победно оглядел присутствующих, заслуженно гордясь собой, находчивым. – Никакуся! Простенько и без нарушения исторической справедливости!

После пары тягостных минут молчаливого разглядывания застеснявшегося малыша, Савватея неодобрительно фыркнула.

– Почему это – Никакуся? По-моему, самая настоящая Какуся и есть.

– Натуральная! – хмуро подтвердил Апар, – Уж я в своей жизни какусей-то навидался!

– Всё! – Марвик хлопнул ладонью по колену, – Не дождёшься от вас справедливой оценки. А потому, звать мы его будем Филя – по цвету шерсти фиолетовой. Кто со мной не согласен – личные проблемы. Филя, точи продукт, какой ухватишь, ни в чём себе не отказывай.

– А это хорошее имя? – с доверчивой надеждой спросил малыш.

– Да уж получше, чем у некоторых! – успокоил его Марвик, покосившись в сторону Апара, – А у тебя, среди твоего народа, какое имя было?

Филя прижал к груди краюху хлеба и горестно вздохнул.

– Меня лишили имени, когда изгнали из племени. Теперь мне нельзя произносить его вслух, оно уже не моё.

– О-о-о как!!! – торжествующе выпрямился Апар, – А я знал, что дело нечистое: нечистые изгнали нечистого!!!

– Вот ты заладил, неугомонный! – отмахнулся от него Марвик. – Будет возможность – вымоем. А за что изгнали-то, Филенька? Чихнул и не извинился?

Филя обвёл всю компанию грустным взглядом.

– Весь наш род цвета зелёного, а вот я один урод такой… фиолетовый. Позор просто!

– Ну, ты подумай! – изумился Марвик, – За такую мелочишку со двора согнали? Не-ет, вы точно не люди! У нас, у людей, так не бывает. Вот у меня волосы чёрные, Савка белобрысая, а у Апара и вовсе вся шерсть повылазила – и ничего, из дому не выгоняют… Хотя нет, его-то как раз выгнали, но не за лысину, а за брюхо – при таких размерах причина уже весомая. Рыжих у нас, правда, недолюбливают, но те сами кого хошь выгонят. У нас, у людей, если кого из племени изгонять – так уж за дело. Ну, бородавка там, на всю рожу, или горб на всю спину – это понятно, это причина уважительная. А чтобы за мелочь какую – нет, не бывает так.

– А гляньте-ка вон туда – Апар простёр длань в сторону дороги, – Не иначе за этим нечистиком какая-то ещё нечистая сила прётся. Ох, боюсь, не управиться мне с ней одному. Особливо, если это ведьмы пешим ходом на шабаш топают. Супротив колдовских баб у меня не шибко удачно выходит.

– Да подожди ты – осадил его Марвик, – Подойдут поближе, видно будет.