Читать книгу Хождение на Север. Фантастика - Андрей Останин - Страница 6

Седое, рваное облако пыли, что плавно ползло по дороге, вскоре поравнялось-таки с отдыхающими путниками. Как и следовало ожидать, пыль поднималась в воздух безо всякого колдовского участия или злого ведьмина умысла – прозаичнее и понятнее была причина.

Босые ступни, стоптанные башмаки, тяжёлые сапоги и лёгкие сандалии – всё это бесконечно и монотонно поднималось в воздух и ступало обратно на дорогу, утрамбовывая её до состояния камня и наполняя воздух удушливой, вездесущей пылью. Первыми, с кряхтением и вздохами, еле ползли старики и старухи; за ними, словно суматошные наседки с цыплятами, двигались бабы с разнокалиберными детьми на руках и под ногами; а уж последними тяжело бухали сапогами в дорогу мужики с топорами и вилами в крепких, натруженных руках. И каждый, то и дело выворачивая шею, обращал серьёзное, тревожно-сосредоточенное лицо назад – словно ступала по их следам близкая и ужасная опасность. И весь этот народ, неведомой силой сдёрнутый с насиженного места, был одинаково-серого цвета: и лицом, и одеждой, и мыслями. Очень уж легко читались их нерадостные мысли по согбенным спинам, поникшим плечам и шаркающим ногам, загребающим дорожную пыль.

– Ох, и злая же судьбинушка у этого многострадального народа – вздохнул тяжело Апар и привычно осенил лицо кругом Гончара. – Видать, злое что-то приключилось, напасть какая или недород в хозяйстве. Одно ясно: всем миром в дорогу от хорошей жизни не отправляются. Да с ребятишками малыми, да с бабками старыми, да с узлами неподъёмными… Ох, беда!

– Я тебе даже скажу, какая беда – Марвик сплюнул соломинку, что покусывал от безделья, и тоже вздохнул. – Так люди от врага бегут. Когда враг лютый наступает, милости от него не жди и остановить его некому и нечем. Тут только бежать и остаётся – вот как они сейчас. Я не раз такое видел…

– И какой же враг тогда наступал? – тихонько поинтересовался Филя, глядя на Марвика испуганно-заинтересованными глазами.

– Ну, так… мы! Королевская Гвардия! Нас попробуй, останови…

– О-о-о… – Филя вжал голову в плечи и с опаской отодвинулся от Марвика, – Значит, зря они в нашу сторону идут, да? Может, им лучше обратно бежать?

– Да не гвардеец я уже! – с досадой отозвался Марвик, – Сколько раз повторять! Да и вообще, даже у самой справедливой армии на свете, на пути лучше не стоять. Обидно быть затоптанным, даже во имя справедливости. Вернее – тем более… А вот от кого они бегут, разузнать надо, нам аккурат в ту сторону идти. Что там за враг такой? Гвардия же на Юг ушла.

Марвик поднялся, стряхнул со штанов приставшие травинки и, приложив ко рту сложенные рупором, ладони, зычно рявкнул.

– А ну, ходи сюда самый главный! Дело есть, обсудим!

– Это что за дело у тебя появилось? – заинтересовался Апар, поглядывая подозрительно.

– Да никакого… Спрошу, от кого бегут да и обратно отправлю. Но насчёт дела-то скорее откликнутся, интересно же.

– Это точно.

Апар покосился на нового знакомца и украдкой сплюнул через плечо.

– А ты, мелкий, в сено хоть забейся, что ли. Не смущай своим видом непотребным добрых-то людей. Им и так нехорошо, а тут ты ещё, прости Гончар!

– Я думаю, это будет действительно правильно – смиренно согласился Филя и сноровисто полез в стожок. – Благодарю вас за добрый и своевременный совет.

– Нужен ты мне – тихо проворчал Апар. – Просто мужиков с топорами больно уж много поблизости. Начнут нечистого гонять – никому мало не покажется! Не хватало ещё мне, служителю, под горячую руку угодить.

Убедившись, что Филя надёжно укрылся в стожке, он выпрямился, приосанился было, чтобы своему званию соответствовать, но тут же вспомнил что-то неприятное и обернулся к Савватее.

– Слушай, девка. Ты хоть и чистое недоразумение, но в детстве куклам платьишки-то уж наверно шила? Зашей-ка мне одежонку по быстрому, а то неудобно как-то задом на всю округу отсвечивать. Прямо, никакой солидности!

Савватея с сомнением оглядела фронт работ.

– Ну-у-у… Попробую, конечно, кой-какой опыт есть. Я как-то в порядке эксперимента кобелю пятую лапу пришила…

– Удачно хоть?

– Как посмотреть… Кобель-то сразу издох, но лапа держалась крепко, так с ней вместе и закопали.

– Ох, жизнь моя, передрягами исковерканная – угрюмо вздохнул Апар и махнул рукой. – Сам вечером заштопаю. А то тебе доверь, будешь потом думать, как на это посмотреть.

Тем временем от людской колонны на дороге отпочковался довольно резвый дедок и направился к путникам. Держался он уверенно и бодро, судя по всему, по жизни работой измучен не был, а по энергичному шагу угадывался руководитель невеликого ранга. Поважнее персоны повальяжнее передвигаются. Жидкая, сивая бородёнка сиротливо моталась из стороны в сторону, морщинистое лицо светилось умеренной важностью, а оценить одежонку не было никакой возможности, из-за густо насевшей на неё пыли. Марвик с сожалением отметил старую, поношенную обувку – опять не получится свою обновить. Как сговорились все! А дедок подкатился вплотную и вежливо улыбнулся малозубым ртом.

– Кто тут главного видеть хотел? Я староста деревни, здесь главнее меня нет никого. Что у вас за дело? Говорите скорее, а то мне отставать никак нельзя, да и страшно, опять же!

Марвик усмехнулся.

– Вот об этом и потолкуем. От кого бежим, кого боимся?

Лицо дедка тут же плаксиво сморщилось, плечи опустились, а голос стал тише и печальнее – вошёл старикан в образ. Он осенил лицо кругом, чем тут же заслужил благожелательность Апара – свой человек.

– Да уж давненько у нас по соседству великан обитает. Для добрых-то людей это проклятие, а не сосед! Ни днём, ни ночью от мыслей страшных покою нет, сколь ещё проживём – неведомо, а он занял лесок ближний и уходить не собирается.

– И часто вас разоряет?

– Каждое лето! Но мы, обычно, заранее убежать успеваем – потому и живы пока что…

Марвик задумчиво оглядел сиротскую фигуру дедка, посмотрел в сторону брошенной деревни и пожал плечами.

– Странно как-то… Непонятно. Ни дыма, ни пожара, ни грохота, ни шума. Не похоже, чтобы великан в вашей деревне сейчас безобразничал.

– Да ты что?! – замахал дедок руками на манер ветряной мельницы. – Зачем же мы его ждать-то будем? Смерти лютой на печи дожидаться? Он пока напасть соберётся, мы уж далеко убежим!

– Чего-то старый несёшь ты несусветное. Великан нападать ещё и не собирался, а вы уж всей деревней черепок его знает куда утряслись! А он нападать-то может и не думает даже.

Дед фыркнул и язвительно поджал сухие губы.

– Обязательно нападёт и очень скоро. Вот как только увидит, что мы его псину отравили, так и заявится всё рушить, изувер безгончарный!

Марвик непонимающе глянул на Апара, тот на Савватею, а девица демонстративно отвернулась – сами разбирайтесь. Марвик понял, что разбираться с дедом придётся ему.

– Ну, а псина-то чем не угодила? В деревню прибегала ваших коз душить?

– Экие страсти ты рассказываешь! Только этого нам не хватало… Нет, она возле великановой пещеры на привязи сидела.

– Так зачем вы её отравили, черепок ты старый, бессмысленный?

Дед всплеснул руками и задрал бородёнку к небу, словно призывая Гончара подкинуть ему терпения.

– Ума в тебе, как в колоде трухлявой – даром, что здоровый как бык! Сказано же тебе – великан! Нам его всей деревней нашей не победить, даже и пытаться не стоит. Ну, так хоть скотину его угробить! Малая, а победа. Пускай знает, что мы не какие-то там.

Тут уж не выдержала Савватея.

– Выходит, это вы ему надоели хуже горькой редьки?

– А что ж нам, ждать пока он на нас нападёт? – взвился дедок и даже поперхнулся от возмущения. – Он ведь большой, обязательно должен напасть, сволочь такая. Возможность есть, значит и желание появится… когда-нибудь. Так надо ему заранее показать, что мы отпор дать сможем при случае!

– А чего ж бежите тогда?

– Так случай не тот!

– И часто вы ему это показываете?

– Каждое лето. Зимой-то больно уж бегать неудобно, да и холодно, опять же.

Апар решил прекратить бессмысленный разговор или направить его в нужное русло. Он величаво поднял вверх руки, отчего подол задрался, обнажив голые, белые коленки, и нараспев произнёс.

– Великана нечистого извести – дело гончароугодное! Только мировую общественность нужно на помощь кликнуть, да всем миром его и извести, паразита нечестивого!

В этом месте разговора дедок отчётливо пригорюнился.

– Да уж кликали… Не идёт никто!

Апар положил ему на плечо пухлую ладошку.

– Неправильно, выходит, кликали. Вы, неразумные, слух пустите, что у великана полна пещера всякого добра – тут в миру святость-то и образуется. И многие сподобятся… на дело благое, великое.

Дедок оскорблённо фыркнул.

– Да разве ж мы не разумеем? Мы даже слух пускали, что он, изувер и душегуб, детей малых в котле на обед варит! И всё равно не пришёл никто злодея покарать.

Апар вздохнул удручённо и по отечески ткнул указательным пальцем в морщинистый дедов лоб.

– Ты делай, как служитель тебе велит, а не так, как вы там сами себе разумеете! Всему своё место должно быть. Про убиенных детей малых в летописях потом красочно пропишем, чтобы знали потомки, за что великана предки их всем миром завалили. А сейчас, для благого дела, посильнее аргументы нужны. Золотишко там, алмазы разные… Понял меня, старый?

Старый пригорюнился ещё больше.

– А если у него в пещере нет ничего?

– Да кому потом до этого дело-то будет? А если что, скажете, что у великана клад где-то схоронен – так вам ещё и всю округу перекопают. Репу потом посадите, жуёте, бывало. Беги, догоняй своё население – авось и образуется всё в жизни вашей несуразной.

Он проводил задумчивым взглядом дедка, поспешающего за своими людьми.

– Или не образуется. Тут уж как свезёт.

Осторожно раздвинув сухие стебельки и травинки, из сена робко высунулся кончик морщинистого носа, а следом блеснули два внимательных, круглых глаза. Явить себя миру целиком Филя, пока что, не рискнул.

– Вы, конечно, можете со мной не соглашаться, милейшие друзья, но мне великана отчего-то жалко…

– С чего бы это? – изумился Апар, – Он же сам рядом с людьми поселился, теперь им спокойно жить мешает. Людей надо жалеть, а не всякую нечисть! А ты что же, Марвик, не собираешься поспособствовать добрым людям сабелькой своей?

Савватея тут же горячо поддержала идею.

– С научной точки зрения этого великана вообще в природе быть не должно, а он пристроился тут людям мешать! Неужто не поможешь человечеству, Марвик? Ты бы дело доброе сделал, а я работу научную написала – об особенностях строения организма великанов. И о лучших методах борьбы с ними.

Филя рискнул, наконец, выбраться на свет гончаровый целиком и первым делом стыдливо подтянул мешковатые штаны.

– Может быть, хотя бы поглядим сначала на этого великана? Я, как яркий представитель ненаучной нечисти, своего мнения вам не навязываю, но ведь нужно поступить как-то по-человечески…

– Именно так – зарубить! – отрезала Савватея.

– И сжечь! – поддержал Апар.

– Желаю удачи! – заключил Марвик и плюхнулся обратно на сено. – А я отсюда полюбуюсь, как вы с благим делом управитесь.

Филя даже про штаны забыл, прижал ручки к груди и уставился на Марвика глазёнками бездомного котёнка.

– Но Марвик! Вы же порядочный человек, неужели позволите свершиться этой чудовищной несправедливости?

Марвик усмехнулся и похлопал широкой ладонью по лежанке.

– Бросай свои кости рядом со мной, дружище и ни о чём не волнуйся. Здесь будет сказано много красивых и правильных слов, но пока я свой зад не подниму, никакого дела не получится. Это они только на словах такие отчаянно-деятельные.

– Правда? – с робкой надеждой поинтересовался Филя.

– Вот те круг!

Апар и Савватея обменялись негодующими взглядами.

– И это называется защитник! Бедных людей от гнусного великана защитить не желает, упырь!

– Когда-нибудь наука найдёт способ уничтожать врагов рода человеческого, не унижаясь перед такими вот ренегатами!

Филя прижал ладошки ко рту и испуганно глянул на Марвика.

– Я не большой знаток нюансов ваших отношений, но, по-моему, девушка хотела вас оскорбить.

– Да меня даже из полковой мортиры оскорбить затруднительно – хохотнул Марвик. – А вообще, повезло нам с тобой, малыш, несказанно. Мы сейчас присутствуем при зарождении нового человеческого племени: никчёмного, крикливого, но неистребимого.

Филя всплеснул ладошками и восторженно взвизгнул.

– Новое племя! Это же историческое событие! И как же оно будет называться?

Тут Марвик стушевался и пожал могучими плечами.

– Да откуда же мне, дураку, знать-то? Но их везде и сразу будут узнавать по одной характерной черте: всегда ставить телегу впереди лошади.

– Так может, в честь телеги их и назовут?

– Всё может быть…

Он встал и сожалением посмотрел на мягкую, уютную лежанку.

– Эх, не дадут хорошему человеку отдохнуть после обеда! Айда, Филька, поглядим твоего великана.

– Почему моего? – искренне удивился тот.

– А окромя тебя его, похоже, здесь никто не любит.

– Неужели и вы, Марвик, не любите?

– И я тоже. Только я его за это убивать не стал бы, мне посерьёзнее повод нужен. Ну, бородавки там некрасивые, ещё чего-нибудь этакое… Да ты помнишь, я ж тебе недавно рассказывал.

Искать великана не пришлось. Он спокойно сидел на стволе поваленного дерева и, угрюмо склонив огромную, лохматую голову, размышлял о чём-то своём, великаньем. Догонять суматошно убегающих жителей деревни он не спешил – если вообще собирался. Путники остановились неподалёку, и как-то само собой получилось, что первым оказался Марвик, а остальные без труда поместились за его спиной.

– Уж прямо и великан! – слегка разочарованно пробормотал Марвик, – У Савки спальня на третьем этаже, так он только туда и смог бы заглянуть. Да и то на цыпочках.

– Тут бы ему и конец! – хохотнул Апар без особого сожаления о такой великаньей судьбе.

Филя непонимающе поглядел на ухмыляющихся спутников.

– Неужели Савватея убила бы его за наглое подглядывание?

– Вряд ли… Сам бы сдох – от страха – с готовностью пояснил Апар и тут же зашипел почище змеи. Савватея уже приноровилась пребольно щипать его за рыхлый зад при всяком удобном случае. Случаев было много, места живого не осталось.

Великан, услышав голоса совсем рядом с собой, поднял голову и одарил странников удивлённым взглядом больших, голубых глаз.

– А вы, отчего же не в бегах, малышня?

У этого представителя нечисти оказалось приятное, пухлое лицо, нос картошкой и чубчик светлых, жестких волос, торчавших во все стороны. Вкупе с опрятной рубахой и почти чистыми штанами впечатление он производил даже приятное. Вот только босые ступни слегка портили его благообразный вид, несмотря даже на аккуратно подрубленные ногти. Мягкий и раскатистый голос тоже отвращения отнюдь не вызывал.

– Чего не сбежали, спрашиваю?

– А мы сами не местные – пояснил Марвик, имея ввиду всю честную компанию. – Порядков ваших не знаем, когда бежать – никто не подсказал, команду не слышали. Так что, идём тихонько своей дорогой…

Неожиданно он выступил вперёд и замысловато расшаркался, умудрившись при этом низко поклониться и ничего себе не сломать.

– Очень приятно видеть вас в добром здравии, многоуважаемый великан. Мы слышали, у вас скоропостижно собачка скончалась – это так печально!

– Сдохла – и черепок с ней! – отмахнулся от соболезнований великан. – Не первая и не последняя. Ненавижу тварей: вечно у них блохи, чешутся, воют, гадят… Сам бы поубивал, право слово!

– А зачем же тогда заводите? – изумился Марвик.

– Чтобы людям было, кого травить. А то ведь, не приведи Гончар, вытворят чего-нибудь действительно нехорошее и придётся поубивать их всех к черепковой-то матери! А мне лень, если уж честно.

Марвик пожал плечами и изобразил удивление на простоватом лице.

– Так если тебе, мил человек, на псину наплевать с высокой колокольни, то зачем же тогда людей-то гонять?

Великан развёл в стороны ладони-лопаты.

– А как же иначе? Они же думают, что насолили мне крепко, радуются. Вот и дальше пускай так думают. Ну, а если поймут, что это для меня пустяк, могут новую какую пакость измыслить. И ведь действительно напакостят! Кстати! Вы ведь дальше этой дорогой пойдёте, через деревню? Ну, так и запалите там пару сараев на окраине – сойдёт за великаний погром. Неохота мне ради такой мелочи тащиться в такую даль. А вам всё равно по дороге… Я буду вам весьма признателен!

– Ну, если вы так любезны… – протянул Филя, но отвечать пришлось более заметному Марвику.

– А и верно, чего зря ноги бить! Спалим, не изволь беспокоиться.

Апар тут же вновь перешёл на злобное шипение, но уже по другой причине.

– Ты что же это, гад, по нечистому наущению у честных людей сараи палить собрался? Ох, пора проклянуть уже тебя, мерзавца, не шутя!

– Да остепенись ты, проклинатель – Марвик наклонился поближе к уху служителя и понизил голос. – Сараям-то всё равно гореть, хоть с нами, хоть без нас. А мы, под это дело, барохлишком каким-никаким разживёмся. Чего добру зря пропадать?

Апар покосился на великана.

– А ведь и верно, всё спалит, нечистый. А так хоть что-то спасём!

– Вот-вот – оживился великан и подмигнул огромным глазом изобразившему смущение Марвику. – Вы гвардейца-то почаще слушайте. Солдат жизнь знает, ерунду не посоветует.

– А вы хорошо знакомы с солдатами? – вежливо подал голос Филя, – Вероятно, многие из них очень пожалели о таком знакомстве?

Великан повертел массивной головой, поводил по сторонам глазами, старательно прищурился и разглядел-таки Филю, который старательно шаркал лапкой возле марвиковой ноги.

– Фу-у-у… Я уж испугаться успел, думал, голоса начали мерещиться, умом трагически сдвигаюсь. Ан нет, нашлась мелочишка! Какая у вас компания забавная! Вот будет занятно, если и у этого дохлого за спиной ещё кто-нибудь совсем дохленький обнаружится!

Великан вдруг запрокинул голову и захохотал. Марвик наклонился вперёд, упёрся ногами и мужественно переждал ударную волну великаньего веселья. Мимо его лица тучей пронеслись небольшие веточки, иголочки, кусочки мха… и не все мимо. Между ног прокатился здоровенный, откормленный ёж, по исконной традиции свернувшийся клубком и от того набравший изрядную скорость. На чёрно-сером шарике, сменяя друг друга, появлялись то ошалелые ежиные глаза, то маленький, поджатый хвост.

– Ну, хоть посмеялся от души – великан угомонился и смахнул с глаза набежавшую слезу, величиной с Филькину голову. Сам Филя старательно обнимал марвикову ногу, крепче чем родную маму.

– Ты хотел сказать, дохленький, что я с ними воевал? Так ведь нет же! Я сам в армии служил – правда, не в гвардии. Туда по росту не подошёл…

Великан поднялся и, гордо выпрямившись, сдвинул голые ступни.

– Разрешите представиться: рядовой Вокшуб, личный связист командующего Королевской сухопутной армией.

– Связист?! – изумился Марвик и уважительно обвёл широким жестом обеих рук великаньи телеса. – Да при таких выдающихся габаритах тебе вместо тарана, ворота в крепостях вышибать! Или пехоту вражью по полю гонять заместо барашков.

– Связь важнее – вздохнул великан и уселся обратно на своё дерево, – Ну, по крайней мере, командующий так считал. А я его команды до всей армии моментально доводил. Да вот, например…

Великан с шумом набрал воздуху в необъятную грудь и широко разинул рот.

– Пр-р-равому флангу круче заворачивать!!! – взревел он громоподобно, чего Филя, не знавший суровых армейских реалий, совершенно не ожидал и его тут же сдуло.

– … мать!!! – привычно раскатилось было эхо, но, осознав досадную оплошность, сконфузилось и увязло в ближайших кустах. Туда же воздушной волной укатило и бедолагу Филю.

– Ни разу никто не сказал, что команду не расслышал – гордо похвалился Вокшуб и шмыгнул носом. – Другая беда: они кроме моих команд вообще всё остальное слышать перестали. Жаль, хорошие были времена.

– А чего ж со службы ушёл? – не переставал удивляться Марвик, – Неплохо ведь жил, за государев-то счёт?

– Закончился у государя счёт – вздохнул великан, – А как жалованье платить перестали, так и подался я на вольные хлеба: где пианину на третий этаж подать, где котёнка с дерева снять… На пропитание хватало. Но тут служители гончаровы на меня ополчились: сжечь да сжечь! Как им только дров на это дело не жалко?! Я парочку затоптал… случайно, понятно… так и вовсе житья не стало! Пришлось вот в лесу, в пещере поселиться. Но боюсь, что и отсюда выживут в конце концов – уж больно упёртые мужики, даром что в платьях!

Марвик коварно усмехнулся и лёгким движением руки добыл из-за спины стеснительно упиравшегося Апара. Служитель корчил Марвику страшные рожи, пытался шёпотом в чём-то убедить и ни в какую не желал с нечистью общаться. Марвик, по праву сильного, настоял.

– А вот у меня как раз есть один служитель… Авось объяснит, что с тобой не так.

– Всё так! – поспешно провозгласил Апар, поскольку деваться всё равно было некуда, но троекратно кругом гончаровым себя на всякий случай осенил. – Просто от людей надо подальше поселиться, тут и благодать сойдёт… на всех. Хлынет прямо! А то ты вот сидишь тут зачем-то, аки домовой на пепелище… Тьфу, даже в пример нечисть прокралась!

– Не знаю я, куда души своей порывы приспособить! То ли стихи написать, то ли морду кому набить…

Великан наклонился к служителю так, что едва не упёрся носом в окоченевшего от ужаса Апара.

– Вот ты, как думаешь?

– У-у-у… – на вдохе просипел Апар, закатил помертвелые глаза и его отчётливо повело куда-то влево. Марвик спохватился и быстренько задвинул почти бездыханное апарово тело обратно, в безопасное заспинье.

– Про стихи-то мысль правильная мелькнула – рассудительно произнёс он, – А то, после твоего мордобоя, разве что некрологи писать: короткие и не в рифму. Ты вообще, почаще задумывайся о разумном, добром…

Марвик замолчал, жалобно глянул на великана и в тихом отчаянии взмахнул рукой.

– Да что ж такое?! Постоянно до полной красоты одного словечка и не достаёт! Прямо напасть какая-то!

– Бывает – понимающе протянул великан.

– А я как раз для вас, солдат бывших, могу стихи прочитать! – вежливо втесался в разговор Филя и тут же встал в соответствующую позу, – Я стихов уйму знаю, всяких…

– Складно гутаришь! – одобрил Марвик, – Хорошо, что предупредил, при случае, будешь за деньги стихи читать – уже с голодухи не помрём.

– Да, нужная вещь в хозяйстве – сборник стихов – поддержал его великан, – Самочитающийся. Ну да ладно, ты лучше скажи куда направляетесь, куда путь держите?

Тут из-за спины Марвика решительно вынырнула Савватея, опасаясь, видимо, что гвардеец начнёт про Север рассказывать. Великан оторопело шарахнулся в сторону, но взял себя в руки – солдат всё-таки, хоть и бывший.

– Я с тобой, гвардеец, уже общаться боюсь, право слово. Вот просто стесняюсь предположить, кто там ещё у тебя за спиной прячется.

– Эта последняя – честно заверил его Марвик, сочувственно улыбнувшись. – Наверно, поговорить с тобой желает.

– Ну, ну… Так куда идёте-то?

– А черепок его знает! – звонко сообщила Савватея, посчитав, видимо, что

великан глуховат. – Вон, дурак идёт куда-то, а мы уж за ним. Дуракам-то, говорят, везёт.

– Дуракам везёт, а умные везут…

– А ты, похоже, не дурак!

– Так потому тут и сижу. Думал было за вашим дураком увязаться, но тебя увидал и расхотелось. И так сплю неважно, всё страсти какие-то мерещатся, а тут ещё ты… наяву!

– А что, у нас дурак какой надо! – обиделась Савватея, почему-то за Марвика. – Правда вот, мысль у него на середине всегда заканчивается…

– Этак у него и дорога на середине закончится – опасливо проворчал Вокшуб и вновь шмыгнул носом – похоже, простыл где-то слегка. – Я уж лучше кого поумнее подожду.

– Так все умные за мной идут! – старательно, едва ли не по слогам, словно ребёнку малому, разъяснил Марвик и хохотнул, – Ну ты даёшь, дядя!

– Заколдованный круг какой-то – обречённо пробормотал Вокшуб и решительно ткнул увесистым пальцем в сторону опушки леса.

– Шли бы вы отсюда… в деревню! А то у меня от общения с вашей мутной компанией мигрень и общая печаль в организме образовалась. Стихи писать расхотелось, а мордобоя вы не переживёте, похоже. Всего доброго! – рявкнул он на прощание хорошо поставленным, командным голосом.

– …мать!!! – с полным основанием, на этот раз, громыхнуло эхо, потому как именно такая концовка по смыслу и подразумевалась.

– В-о-от! – удовлетворённо выдохнул Марвик, пошевелив пальцами ног внутри новёхоньких, мягких, чёрных сапог. – Как же мало разумному человеку для счастья надо! А, Савка, как полагаешь?

– Я вот это не надену! – тихо, но озверело ответила Савватея совсем не на тот вопрос, что ей задали. У её ног аккуратной стопочкой лежала приличного вида и умеренного цвета одежда: серый, брючный костюмчик, белая рубашечка, чёрные, высокие ботиночки со шнурками и мягкий, чёрный плащ. Подходящей шляпы, правда, в деревне не сыскалось, ну да у плаща капюшон имелся вполне достойный.

– Зря ты, девка, кочевряжишься – наставительно молвил Апар, – В приличной-то одежде тебя хоть люди бояться перестанут! А то ведь, стыдно сказать, даже великаны от тебя в ужасе шарахаются. Сама не наденешь – силой напялим, так и знай. А такого позорища более рядом с собой не потерпим!

– Всю морду расцарапаю! – убедительно пообещала Савватея соответствующим голосом, – Прямо в кровь! Прямо всем! Нечего меня мышью серой обряжать! У меня душа совсем другого цвета, дегенераты! Я личность яркая!

– А я бы на твоём месте не упирался…

Марвик с видимым удовольствием потопал новыми сапожками по зелёной травке и улыбнулся по-доброму, но со смыслом.

– Вдвоём-то мы тебя, свиристелка худосочная, в два счёта из срамной одёжи вытряхнем и в какую надо обрядим. В этом даже не сомневайся. А вот о другом задумайся крепко…

Марвик, с заговорщицким видом склонился к уху Савватеи.

– За себя-то я ручаюсь, я мужик-кремень, меня голой бабой из ума не вышибить! А вот за толстого не поручусь.

Они одновременно глянули на Апара: он ехидно, она с опаской. Служитель недоуменно оглядел себя, ничего сомнительного не обнаружил и уставился на притихших своих спутников.

– О, вишь как зыркает! – горячо прошептал на ушко встревоженной девице заботливый Марвик. – Прямо, мороз по коже! Я тебе, как подруге, расскажу, но ты уж никому, между нами чтобы… Он тут намедни уж больно жалел, что на корове жениться не может!

– Так ведь я слышала! – шёпотом вскрикнула Савватея и ухватила Марвика за руку. – Целоваться к ней лез!

– Во-о-от! Ладно, я удержал, не допустил надругательства, а то пропала бы ни за медяк, дойная!

Оба вновь поглядели на Апара, теперь уже с одинаковым опасением и служитель не выдержал.

– Вы чего там шепчетесь? Марвик, тебе заняться, что ли, нечем? Давай уже эту дуру переодевать, у меня руки прямо исчесались все…

– Я сама! – отчаянно взвизгнула Савватея, схватила одежду и прижала к лицу – только глаза испуганно блестели из полотняного вороха.

– Даже не подходи ко мне! Марвичек, пойдём со мной, пригляди, чтобы этот скотский любовник ко мне не подкрался незаметно.

– Ну конечно, для чего ж тогда друзья-то нужны? – одобрил её просьбу Марвик тихим шёпотком, – А то я в его присутствии и сам-то раздеваться опасаюсь. Смотрит он как-то… многозначительно.

Он слегка приобнял девушку за плечи и громко произнёс.

– А пойдём-ка вон туда, в кустики. Там и не увидит никто…

– Нашли время! – возмутился служитель, – Я, между прочим, вас поженить так и не успел! Греховодники безгончарные!!!

– Уж Гончара-то не поминал бы, мозгоблуд…

Минуты через три они вернулись обратно. Савватея сконфуженно теребила края чёрного плащика и чувствовала себя, судя по лицу, полной дурой.

– Чего-то вы быстро? – подозрительно пробормотал Апар и оглядел парочку. – Вы чего, действительно переодеваться ходили, что ли?

– А ты что подумал? – изумилась Савватея и её голос прибрёл отчётливый стервозный оттенок. – Нет, ты слышал, Марвик, что он подумал о честной девушке?!

– А чего от него ещё ждать? – рассудительно пробормотал Марвик, – Я ж тебе говорил: озабоченный он какой-то…

– Кто озабоченный? – воскликнул поражённый Апар, – Чем озабоченный?

Трагедией сцена не закончилась, только благодаря появлению Фили.

– Ну, вот и всё, быстренько управился.

Он вдруг остановился, замер, вздохнул восхищённо и хлопнул в ладоши возле своего лица.

– Несравненная Савватея!!! Как же вам к лицу этот наряд! Сколько изящества, благородства… Бездна очарования, шарма…

– Тебе я тоже нравлюсь? – с тихой злобой перебила его Савватея, глядя исподлобья, неласково.

– Ну конечно! Просто глаз не отвести! Правда же, Апар?

– Вот только уснёте – всех передушу к черепковой матери!

Она резко отвернулась и отбежала подальше от честной компании.

– За что? – неподдельно удивился Филя.

– За шею! – мстительно прошипел Марвик, – Ну ладно ты, нечистая сила, так ведь и этот… Служитель, туда же!

– Да с ума вы все посходили, что ли? – отчаялся хоть что-то понять бедный Апар, но в это время оглушительно взревела Савватея.

– Смотрите!!! Смотрите, ужас какой!!!

Со склона невысокого холма, где и расположилась вся компания, была прекрасно видна деревенька, подарившая всем новую одежду и пару мешков съестных припасов. Правда, она уже не производила благостного впечатления. Доносился оттуда ровный, мощный шум – словно уверенно гудела тяга в печной трубе.

От окраинных хибарок и сарайчиков к центру деревни резво и неудержимо скакало ярко-оранжевое пламя; смачно и со вкусом вгрызаясь в каждую новую постройку, оно на секунду замирало и, словно накопив силы для следующего броска, принималось терзать очередную жертву. Со страшным весельем гуляло пламя по обречённой деревне, сухое дерево охотно подхватывало сумасшедшую пляску, а тушить огонь было некому. Да и не удалось бы уже унять безумного зверя.

Растущие возле каждого дома высокие деревья вспыхивали вместе с хибарами и подбрасывали пламя высоко в небо, словно всему миру о праздничном веселье сообщали. Ясный, озорной и трескучий, поначалу, огонь, отяжелел, налился мрачной багровостью и разродился целыми тучами жирного, чёрного дыма. Только сейчас проявилась его отвратительная, дикая натура – настоящая.

Апар тяжело вздохнул и повернулся к замершему в безмолвии Филе, взирающему на ужасающее зрелище круглыми, безразмерными глазами. В этих фиолетовых озёрах плясали неистовые отблески жгучих, огненных лепестков.

– Слышь, сила нечестивая! Ты чего натворил, семя черепково? Тебя ж послали только два крайних сарая поджечь!!!

– Так ведь я два и поджёг! – пролепетал бедный Филя, не отводя ошарашенных глаз от завораживающего зрелища. – Не постигаю, как это вышло? Чай, ветер дунул не вовремя…

– Всё вовремя! – одобрительно похлопал его по плечику Марвик, – Зараз целую деревню спалить – тут талант нужен! Вишь, как всё рассчитал, моментально полыхнуло, захочешь – не потушишь! В Гвардию поступать не пробовал?

– Не-е-ет…

– Зря. Такие таланты там очень даже ценятся. Хотя, ты бы им по росту не подошёл, шибко к этому делу привередливы.

– Но я же не хотел – едва слышно промямлил Филя и прижал кулачки к сморщенному личику. Побежали с глаз долой две крупные, прозрачные слезинки, но далеко не ушли, так в кулачках и сгинули, по щекам бесславно размазались.

– Я же ведь как лучше хотел, чтобы всем хорошо…

– Вот такие добренькие улучшители завсегда беду-то и устраивают!

Апар мстительно фыркнул.

– Говорил – надо его на костёр приспособить, от черепкова отродъя добра не жди. Ну и вот вам: люди без жилья остались, когда теперь деревню отстроят, великана забьют до смерти по злобе – вот те круг… Тъфу ты – видит Гончар, я хотел сказать! Кстати, пока он ещё чего не вытворил, надо его спалить к черепковой матери – как и положено с нечистой силой обходиться. Есть как раз подходящий костерок рядом – целая деревня вон горит!

Филя поднял голову, отчаянная печаль едва через края из глаз не выплеснулась; судя по надувшимся губам, реветь вознамерился не по детски. Марвик подгрёб бедолагу поближе и прижал лохматую головёнку к своему боку.

– Ну чего опять вызверился на мелкого? Сказано тебе – не хотел. Случайно вышло. Малыша изобидеть всякий рад, нет бы поразмыслить лучше. После такого погрома люди сюда точно не вернутся, великана в покое оставят и сами успокоятся, хоть делом заниматься начнут. А то ишь, повадились каждое лето мозгоблудить, нашли развлечение.

– Полагаешь, перестанут? – усомнился Апар.

– Ясное дело – отверг сомнения Марвик. – Люди – они ведь такие: гадить будут до тех пор, пока не шибко страшно. А вот после резкого разжижения стула как-то не до того уже, знай портки перестирывай.

– Это на самом деле так! – горячо поддержал его Филя, поскольку лицом был до предела заинтересованным. – Я как-то раз скушал гадость какую-то, так у меня потом…

– Иди ты знаешь куда?! – возмутился Апар, – Не хватало нам ещё твоих мемуаров о расстроенном желудке! Заслуженный засранец широкого профиля!

– Не, не широкого – восстановил справедливость Марвик.

– Не заслуженный – поддержала Савватея.

– Не засранец! – пискнул Филя, не совсем, впрочем, уверенно. Да и вообще, вопрос не принципиальный в данной ситуации.

– Ого! – Марвик приложил к глазам ладошку козырьком и обратил взор к подножию холма. – А к нам гости. Не разберу только, кто такие. Виду странного…

– Гончар Великий! – охнул Апар и зачастил пухлой ручкой вокруг лица святые круги наматывать. – Это ж откуда столько нечисти прорвало? Гончар-то куда глядит, со всем уважением будет спрошено!?

– Глядеть-то вы тут назначены! – с готовностью хохотнул Марвик, – А вы, дармоеды, только просьбами старого домогаете, а у самих нечисть колоннами ходит! Ох, поувольнял бы я через петлю таких работничков!

Действительно, для глаз служителя зрелище оказалось удручающим. Шагали в горку понурые мужички невеликого росточка – Апару едва ли повыше колена, однако, вполне себе самостоятельные. При седых, всклокоченных бородах, в портках домотканого сукна различной поношенности, в растоптанных лаптях, а то и вовсе босиком – благо лето. Они остановились рядом с путниками, сбились в кучу и оказалось их много, уж никак не меньше пары сотен.

– Здорово, мелкий народец! – попытался быть вежливым Марвик, как всегда неудачно. – Откуда идём, куда путь держим?

– Почему мимо костра? – тихонько добавил Апар, но не шибко зычно, на случай, если никто не поддержит.

– Погорельцы мы, сироты несчастные – горестно пробормотал ближайший мужичонка, с пучками соломы, застрявшими в бороде, – Остались безо всего, куда идём – сами не знаем. Ох, доля наша тяжкая!

– Вы что же, деревенские что ли? – изумился Марвик, – Так мы, вроде, всех жителей на дороге недавно видели…

– Так то – люди! Они собрались и ушли, а нам куда? Нам при хозяйстве состоять положено: при домах, при банях, при овинах да конюшнях… Не осталось теперь ничего – одни угли, да пепел по ветру мотается. Бездомные мы теперь, безхозные, никому не нужные. Ох, беда!

– А вы тут не видали, часом, существо неведомое, отвратное? – выглянул из толпы старикашка с потрёпанным банным веником в руках. – Сам мелкий, шерсть фиолетовая, на крысу похож, поганец.

– Ужасы какие ты рассказываешь! – звонко втесалась в разговор Савватея, злобно зыркнув в сторону Апара, – Нам такая страсть даже с похмелья не мерещилась.

– Жаль! – выдохнул старичок, – Мы бы этого поджигателя долго-о-онько убивали, лет сто, полагаю. Столько народу без крова оставил – и гончарова народу и не очень!

Апар кашлянул деловито и гордо приосанился.

– А вы что же, безгончарные, вот так спокойно в деревне обитаете? А служитель-то деревенский куда смотрит? Ведь непорядок же это, не по гончарову укладу…

Старички загомонили: кто возмущённо, кто недоуменно, а кто и насмешливо.

– А служителю-то что, жить спокойно не хочется? – ехидно осведомился дедок шибко противной наружности, даже гадать не хотелось, за какое помещение в хозяйстве он отвечал. – У него ведь и дом имелся

и лошадка, и в баньку, чай, не раз в год заглядывал… Чего ему с нами ссориться? Так что он правильно в жизни расположился: к Гончару лицом, к нам спинкой, всем хорошо и никто никому не мешает.

– О! – Марвик глубокомысленно поднял палец, – Здравомыслящие люди завсегда найдут возможность ужиться. Даже если и не люди вовсе.

Он опустил палец и оглядел нечистое собрание.

– Ну, и куда вы теперь? Я так понимаю, в каждой постройке и так свой хозяйчик обитает, а вы, лишние, не нужны нигде?

Долгий выдох был ему горестным ответом. Пригорюнились дедки, опечалились.

– А я тут неподалёку пещеру видел, в ней великан живёт – так у него в пещере наверняка хозяйчика нет. Вот и устроились бы там. Будете пещерниками – всё лучше, чем бездомниками.

Апар дождался, пока нечестивая процессия уберётся подальше и нарочито внимательно огляделся.

– Ну, и где наш фиолетовый крысёныш?

– Туточки я…

Филя выкарабкался из-под плаща Савватеи и смущённо оглядел всех честными глазами ни в чём не виноватого существа.

– Милая Савватея была так любезна, спрятала меня. Не жить бы мне без её заступничества. Думается, эти сто лет мне показались бы о-о-очень длинными…

– Вот ты подумай! – изумился Апар, но посмотрел при этом как-то даже одобрительно, – Его убивать пришли, а у него одно на уме! Даже тут к девке под юбку шмыгнул!

– Я его сама туда затащила! – возмутилась было Савватея, но тут же поперхнулась и замолчала.

Апар вздохнул и осенил себя святым кругом.

– Ну, вы с Марвиком известные скромники. Ох, не отмолить мне грехи ваши тяжкие, извращенцы безгончарные! Или уж плюнуть, не мучиться?