Читать книгу О Дхане и Земле. Все книги трилогии - Андрей Прудковский - Страница 14

Люба ― о нашей предвоенной жизни

Студенческая жизнь моя была небогата событиями. Учёба, учёба, практика в зоопарке… В свободное время ― друзья, в основном мужского пола, которые быстро становились моими любовниками и ещё быстрее сменялись новыми увлечениями. Я не могла долго выносить их глупость и предсказуемость. Казалось, каждый следующий будет не такой! Но через пару недель я убеждалась, что ошиблась, что всё это одно и то же. Тем временем пришло известие о возвращении брата из армии. На встречу я не поехала, дел было много перед защитой диплома, да и не слишком-то привлекал меня его образ щуплого мальчишки, оставшийся со школьных лет. Радек нашёл меня сам как раз перед защитой. Я была приятно поражена его возмужалым видом так, что не захотела сразу его отпускать, пока не расспрошу как следует о его военной жизни. Так он остался на ночь в моей общежитской комнатёнке.

– Почему бы и нет? ― подумала я, забыв, что Радек прекрасно читает мои мысли.

– Почему бы и нет? ― ответил он мне мысленно. И тела наши сплелись во взаимном экстазе, сопровождаемом полным мысленным единением. Ничего подобного я не испытывала ранее, а Радек ― тем более. Так мы нашли свою судьбу! Но приличия заставляли нас таиться от окружающих, ведь официально мы считались братом и сестрой.

Защита моя прошла прекрасно, а Радек, вот удивительно, не уехал из города. Его командование потребовало, чтобы он никуда не уезжал. И он остался, к нашей общей радости, в моей маленькой комнатёнке. Всё это было очень странно, временами я замечала чьё-то ненавязчивое внимание к нашим незначительным персонам. Иногда обнаруживала топтуна у порога нашего дома, просвечивала примитивные его мысли и убеждалась, что тому приказано только наблюдать и докладать, а кому ― неизвестно. Впрочем, к этим странностям работы секретной службы я была привычна ещё со времён моего детства. Моя мама тоже всегда была под наблюдением и никогда этого не боялась.

А потом началась война. Как уже написал Радек, это была очень странная война. Никакой мобилизации и никакой информации. Все газеты закрыты, почта, телеграф, телефон ― не работают. По радио ― только восхваления наших доблестных военных сил, сдерживающих коварного врага.

Но я-то знала, как всё обстоит на самом деле. Благодаря моим талантам я могла часто связываться мысленно с мамой и Розой (до войны я почему-то избегала мысленных контактов с Розой, так как при этом я болезненно чувствовала всю чуждость её мыслей, а потому и с мамой старалась говорить только по телефону, после начала войны ― всё изменилось). А Роза… она могла мысленно облететь всю Землю и много более того! Она знала всё, но мало что понимала.

Итак, в первые часы войны правительства большинства стран были уничтожены. Власть перешла к неким неизвестным «отцам», чьей эмблемой было число 13 внутри тринадцатиконечной звезды. Командный состав во всех действующих армиях также был уничтожен, но армии не распались, а продолжали действовать согласованно, хотя и весьма загадочно. Не вступая в столкновения друг с другом, армии вторглись на территорию противника и двинулись вглубь её, уничтожая по пути мелкие селения и крупные города.

Пока все эти военные действия были очень далеки от нашего города, и мы с Радеком продолжали прежнюю жизнь, тренируясь по ночам на дорожках зоопарка или в пустующих вольерах взлетать с ровного места, превратившись в грифов, но прогресс в этом отношении был у нас нулевым. Скажу заранее, мы и впоследствии не научились этого делать и взлетали, только спрыгивая с возвышенного места.

Пока мы так развлекались, беда подобралась к нам совсем с неожиданного направления.

Надо сказать, что стараниями Розы и отца Иоанна во многих сёлах и монастырях тайно работали четвёрки воспитанников Розы и отца Иоанна по мысленной борьбе со злом. Каждое утро Роза начинала с мысленной связи со всеми своими подопечными. И вот однажды одна из отдалённых деревень не ответила на её зов. Роза обеспокоилась, но ничего не предприняла. Затем замолкла другая деревня, потом ещё одна… Потом вдруг до Розы донёсся отчаянный зов отца Иоанна:

– Монастырь атакован солдатами в мыслезащитных шлемах. Мы ничего не можем с ними сделать! Они врываются в храм! О Господи!..

И далее полная тишина, мысли отца Иоанна исчезли полностью!

Надо было что-то предпринимать. Роза по привычке обратилась к Радогасту, но тот сказал, что в этом случае он не может вмешаться, так как данная акция находится под контролем самого Упыга. Роза совсем растерялась. Она всё рассказала маме Вале. А тем временем опасность приближалась к нашему лесному госпиталю…

Мама Валя села на свой старенький велосипед и отправилась навстречу солдатам. Мы с Розой находились в непрерывном мысленном контакте с нею и видели всё, что с ней происходило, её глазами.

За двадцать километров до госпиталя она их встретила: два бронетранспортёра, набитые солдатами в чёрных шлемах со щитками, закрывающими лица. Она остановила свой велосипед поперёк дороги. Это было глупо, но тем не менее сработало. Бронетранспортёры остановились, и два человека подошли к ней.

– А, Валентина Семёновна! ― сказал один из них и откинул щиток шлема от лица.

Валентина узнала Семёна Андреевича.

– Как давно я вас не видел. Всё дела, дела… Ничего, теперь будем встречаться чаще.

– Семён Андреевич, зачем вы направляетесь к моему госпиталю?

– Что делать, Валечка, госпиталь твой в связи с войной придётся ликвидировать. Вообще-то, приходится ликвидировать не только твой госпиталь, но и все поселения вокруг города, чтобы они не достались наступающему врагу.

– А куда денутся мои больные?

– Всех отвезут в город.

– Но в городе в больницах для них не хватит мест.

– Что делать, Валечка, другого выхода у нас нет.

– Я не согласна с вашим решением и, пока жива, не позволю закрывать госпиталь!

– Эх, Валечка, Валечка, ― глупая ты баба! Ну уж по старой дружбе объясню тебе, какова ситуация на самом деле. Пойдём-ка на соседнюю полянку, поговорим, а мои солдаты пусть отдохнут. Вот взялась ты нас останавливать, а сил-то у тебя для этого нет! ― говорил Семён Андреевич, взяв маму под руку, второй солдат с пистолетом в руке молча шагал за ними.

– Вот посмотри на этого солдата, ― он под полным моим контролем. Вот на груди у меня пульт управления. Надо, сделаю так, чтобы все солдаты озверели и разорвали противника на куски, а надо ― они будут любить всех вас, как родные матери. Надо ― солдат слышит, что я сейчас говорю, а повернёшь рычажок в другую сторону ― так он хоть и слышит, но не поймёт ни слова. Сейчас именно такой случай, так как то, что я тебе расскажу, ему знать не положено. А на случай дурости твоей ― знай, что уровень агрессивности я у него поднял почти до максимума, при первом твоём подозрительном движении он и выстрелить может, так что веди себя спокойно. Солдаты мои почти полностью защищены как от ментального воздействия, так и от физического. Никакая пуля, кроме, может, специальной бронебойной, не пробьёт их доспехи. Теперь ты понимаешь, насколько глупой будет твоя попытка остановить нас.

– Сёмочка, ну объясни мне, зачем всё это? Почему нельзя оставить людей жить там, где они живут?

– Верь мне, всё это делается для счастья человечества. Да! При этом кое-кто пострадает! Но зато на Земле будет построен если и не рай, то некое его подобие.

– Сёмочка, ну пощади хотя бы мой госпиталь! Ведь я же люблю тебя и любила всю свою жизнь!

– К сожалению, то, что ты любила меня, особой ценности не представляет. Моя бабка научила меня накладывать на людей заклятие, чтобы они меня любили. Ну и на тебя, чтоб не ревела и не пугалась, наложил я такую любовную петельку. Так что ненастоящая эта любовь! Настоящей-то любви из-за этого моего искусства так и не было в моей жизни! Впрочем, к тебе я всегда хорошо относился. Как ты думаешь, смогла бы ты стать директором госпиталя без моей санкции?!

– За директорство благодарю, а вот насчёт любви ты, Сёмочка, ошибаешься! Твою любовную петельку я обнаружила, ещё когда мне лет десять было. Забавной она мне показалась. Поиграла я с ней, поиграла, а потом поняла, как снять, и сняла. А полюбила я тебя за то, что ты мне такую забавную игрушку подарил, благодаря этой твоей петельке я себя лучше понимать стала, а потом и других людей тоже. Потом уж и мысли их научилась читать.

– Что же, я очень рад. Тогда я могу говорить с тобой, как с равной, и объяснить, что закрытие твоего госпиталя ― не просто мой каприз, а деяние, необходимое для счастья всего человечества. Понимаешь, существует некая инопланетная цивилизация, готовая нам помочь в построении Рая. Но построение этого Рая требует некоторых жертв, и моя задача спасти всех талантливых людей от возможного уничтожения.

– Значит, вы не убили отца Иоанна.

– Ну что ты! Зачем же его убивать!? Он прекрасный телепат, его направят на ферму производителей. Он будет у нас отцом множества талантливых детей.

– Но я его не слышу.

– Его просто усыпили, чтобы он по дороге не навредил сдуру ни себе, ни сопровождающим.

– Но зачем всё же разорять мой госпиталь?

– Объясняю подробно. Пока инопланетная цивилизация не имеет права вмешиваться в наши дела, так как человечество не получило свой статус. Для того чтобы инопланетяне могли вмешаться, недостаёт двух вещей. Человечество должно получить статус «разумных животных», и человечество должно получить статус «исчезающего вида». Причём получить эти два статуса мы должны собственными силами, без инопланетных советов. Сразу возникла идея ― уничтожить большую и наименее талантливую часть человечества. Уничтожая большое количество людей, мы доказываем всем, что мы животные и по-настоящему ещё неразумны, и одновременно доказываем, что мы исчезающий вид. Но как это сделать? Первая мысль была ― вырыть большие котлованы и просто закопать туда лишних людей. Но пришлось от этой идеи отказаться, так как, оказывается, при этом мы доказали бы, что только те, кто закапывал других, ― животные, а совсем не всё человечество. Была ещё одна идея ― произвести побольше атомных бомб и развязать атомную войну всех против всех, но и от этой идеи пришлось отказаться. На этот раз закапризничали инопланетяне, они, видите ли, не поедут помогать на заражённую радиацией планету. Наконец, выбрали третий вариант: армии всех стран вторгаются к соседям и уничтожают всех мирных жителей, затем сражаются друг с другом и самоуничтожаются. Но чтобы армии не гонялись за отдельными людьми по всей стране, решено всех жителей собрать в крупных городах ― так их удобнее уничтожать. Армия при этом может быстро двигаться только по дорогам и не вытаптывать полей, не портить красоту лесов и лугов. Ваш госпиталь, кстати, находится как раз на предполагаемом пути вражеской армии и будет наверняка уничтожен.

– А не получится ли так, как с идеей котлованов? Вдруг инопланетяне скажут, что только солдаты ― животные, а не всё человечество.

– Молодец, что заметила эту тонкость! Не беспокойся, всё предусмотрено! При приближении вражеской армии в каждом городе включается мощный психогенератор, который освобождает подсознательные эмоции агрессии всех мирных жителей. Обрати внимание, не возбуждает агрессию, как шлем на моей голове, а только освобождает то, что человек уже имеет в себе. Эта тонкость также очень важна, так как по инопланетным законам освобождение подсознания не считается насилием над личностью. При включении психогенератора толпа мирных жителей сама в ярости набрасывается на солдат вражеской армии и, будучи безоружной, быстро погибает. А о том, чтобы подсознание людей было полно ненависти к врагу, уже позаботились наши органы пропаганды. Как видишь, предусмотрено всё!!! Ты не представляешь, какой прекрасной будет жизнь на Земле! Человечеству будут предоставлены все возможности для развития. Хочешь заниматься наукой ― пожалуйста! Есть у тебя дорогостоящий проект ― инопланетяне заплатят за его реализацию. Будет всё: и наука, и спорт, и искусство, и гладиаторские бои, и даже показательные малые войны на полигонах в пустынях. Тысячи инопланетных гостей будут приезжать, только чтобы взглянуть на странную жизнь этих разумных животных ― людей. Рождаемость, конечно, будет ограничена, только самым лучшим будет дозволено иметь детей… Если тебя оскорбляет статус животного, то и это преодолимо: тот, кто делами своими докажет свою разумность, может быть официально уравнен в правах с другими разумными существами Вселенной и сможет даже свободно посещать другие планеты, другие цивилизации.

– А какова альтернатива?

– Земля получит статус разумной цивилизации ― самой отсталой цивилизации среди остальных… Естественно, никаких инвестиций. А возможны и штрафы за нарушение экологии. Это нам надо?!

– Так что, нашей дочке Любочке ты уготавливаешь судьбу производительницы на ферме?

– Ну что ты! Любочка и Радек ― это наша элита! Кстати, если ты не знаешь, они, судя по всему, испытывают друг к другу отнюдь не братские чувства. Я думаю, потомство у них будет весьма любопытное, так как оба носители талантов весьма значительных. Я приказал задержать пока Радека в городе. Да, самое главное я тебе и не сказал! Я исправил свидетельство о рождении и у Любы, и у Радека так, чтобы они официально считались моими детьми. Это даст им огромное преимущество в будущем. Вот, можешь убедиться, оба документа. Так что теперь это мои дети, и я займусь лично их дальнейшим воспитанием.

– Сёмочка, за заботу о детях благодарю, но признать такой рай, для построения которого придётся уничтожить столько невинных людей, я не могу!

– Это уж как тебе угодно! Но ничего сделать ты всё равно не можешь, придётся смириться!

– Но я всё же попробую!

― Помогите мне дети! Мне нужно добраться до мозгов этого солдата. Я не могу уменьшить его агрессивность, но могу её увеличить!.. Спасибо! Добралась!!!

Солдат не выдержал и выстрелил прямо в маму. Мама упала.

– Идиот! ― закричал Семён Андреевич. ― Как ты посмел! ― и поднял руку, чтобы ударить солдата.

― Ещё немного увеличиваем уровень агрессии. Давай стреляй, ведь он нападает на тебя. Но тебя, мой милый Сёма, надо обязательно в голову, туда, где открыт щиток шлема!

Второй выстрел солдат произвёл прямо в голову Семёна Андреевича.

– Сёмочка! ― вскричала мама и бросилась на его труп. Но дело прежде всего. Мама взяла коробочку управления с груди Семёна Андреевича и переставила все рычажки в противоположное положение. После этого обняла покойника и затихла.

Солдат снял с себя шлем, с удивлением огляделся и спросил:

– Госпожа, что здесь случилось? Неужели это я вас поранил? И убил нашего уважаемого командира? Что же мне теперь делать, как вам помочь?

– Не беспокойся. Ты ни в чём не виноват. Это просто техническая неисправность шлема. Из-за неё тебе пришлось ранить меня и убить вашего уважаемого командира. А виноват в этом не ты, а те, кто конструировал ваши шлемы. Если не хочешь повторения подобной трагедии, то объясни своим друзьям, что шлемы придётся выбросить из-за технической неисправности. Бери на себя командование отрядом и достойно выполняй свой долг.

– Мы должны были идти к госпиталю, но зачем, я не помню.

– Ясно зачем: защищать от врагов ваших раненых братьев, которые лечатся в этом госпитале!

– А что для вас, госпожа, я могу сделать?

– Мне уже ничем не поможешь. Я умираю. Но умираю так, как хотела, рядом со своим любимым. Знаешь, ведь ваш командир был моим мужем. Перед смертью он признал всех моих детей своими. Вот тебе бумага с его подписью и печатью. В госпитале ты встретишь кого-нибудь из моих детей. Отдай им эту бумагу, может, она поможет им в жизни. А теперь оставь меня!

– Я сделаю всё, что вы просите, госпожа!

С этими словами солдат ушёл, а мама отключилась от нас. Через несколько минут мы почувствовали, что её не стало.

Все мы были просто в отчаянии. И тут прорезался голос Радогаста:

– Молодец, Валентина Семёновна! Без оружия уничтожила главного ставленника Упыга в вашей стране, которого я сам и пальцем не смел тронуть! Теперь, Люба и Радек, если хотите, чтобы ваши близкие остались живы, срочно перебирайтесь в госпиталь и помогите им.

– Пошёл ты к чёрту со своими советами, ― ответила я, ― подскажи лучше, где нам найти отца Иоанна.

– А что, это хорошая мысль. Я вам его обязательно отыщу! Но сначала ― в госпиталь!

– Сами знаем!

Той же ночью мы с Радеком стартовали с крыши дома в виде двух грифов. Ветер мягко понёс нас над домами, над охраной и колючей проволокой, затем над лугами и лесами по направлению к госпитальному посёлку. К рассвету мы устали, приземлились и далее, уже в людском виде, зашагали по пыльной просёлочной дороге. К вечеру мы были дома и успокаивали плачущую Розу. Рядом с ней сидел её муж ― безногий Пётр. Да, подумала я, нелёгкую ты жизнь выбрала, сестрёнка.

– А знаешь, ― сказала она мне шёпотом, улыбнувшись сквозь слёзы, ― через пару недель у меня родится дочка! Я уже чувствую, что ей тесно в моём животе!

Я тоже улыбнулась, радуясь её счастью. Для нас с Радеком в ближайшие годы это будет непозволительной роскошью. Ради памяти нашей мамы мы должны сражаться и победить! И только тогда мы будем иметь право завести детей!

Радек Рексович о первых годах всемирной войны

Итак, мы опять оказались дома. Петруха, на удивление, показался мне счастливым и деятельным. Сразу потащил меня в свою мастерскую и познакомил с известным по его рассказам Тимой-Ахмедом. Это оказался сухонький пожилой человек, дочерна загорелый, с узенькой лисьей мордочкой и хитрыми глазами. Он протянул мне руку, узкую, тонкую, с ненормально длинными, узловатыми пальцами. Затем я познакомился с ещё одним соратником Петрухи ― Александром, который руководил всей этой мастерской. Александр поразил меня каким-то несоответствием своего сильного красивого облика и тревожного затравленного взгляда. Он явно был не рад моему появлению и терпел меня только ради остальных. Петруха, наконец, вручил мне свою снайперскую винтовку. А Тима ― усовершенствованный штатив для неё, который он изобрёл в последние дни. Потом они оба учили меня стрелять из неё и ухаживать за нею. Я заглянул в её ствол и поразился, внутри он сужался сначала быстро, затем медленнее, тремя змеями вилась внутри нарезка, и всё блестело как зеркало. Каким образом удалось добиться такой зеркальной чистоты обработки? Тима с гордостью пояснил, что твёрдость материала ствола столь велика, что никакие резцы не могли быть применены для его обработки. После отливки ствол обрабатывался потоком электронов большой мощности, получаемой с помощью магнетрона. Пучок электронов направлялся на стенки ствола примерно так же, как это делается в телевизоре. Управляла пучком компьютерная программа, которую написал он сам.

Затем Петруха похвастался мне своим новым приобретением ― стареньким драндулетом, купленным у какого-то фермера. Впрочем, драндулет оказался достаточно мощным и с четырьмя ведущими колёсами.

Потом мы с Розой и Петрухой гуляли по парку, и Петруха показывал мне, как ловко он умеет съезжать на коляске с крутых гор. Он сказал, что раньше он и Розу так катал, но сейчас не будет, так как она на днях должна родить. Роза, конечно, стала настаивать на возобновлении наших соединений четырёх, но нас, телепатов, здесь осталось только трое. Роза предложила использовать Петруху.

– Но он же не телепат, ― возразил я.

– Да, он не слышит мысли других людей, но зато он может сильно излучать, он прекрасный донор психической энергии, ― сказала Роза.

Мы попробовали, ― и действительно, всё у нас получилось. Каждый вечер мы теперь практиковали наше соединение четырёх. Но всё это было временно, так как после родов вряд ли у Розы хватило бы сил поддерживать эти посиделки. А без неё и Петруху никто не смог бы использовать.

Солдаты, что прибыли сюда с Семёном Андреевичем, устроили свой лагерь в поле около посёлка и серьёзно готовились к обороне. После того как мы начали проводить свои сеансы, часть солдат почувствовала себя плохо и попросила отпустить их обратно в город. Мы передали командованию отряда, что не возражаем, что защита здесь и без них не пострадает, а защитить город тоже очень важно.

Через месяц с нами связался Радогаст.

– Поздравляю! ― сказал он. ― Стараниями вашей мамы ментальный шлем, что был тогда на Семёне Андреевиче, признан опасным и снят с вооружения. Изобретатель его посажен в тюрьму. Вместо этого шлема на вооружение принята аналогичная передвижная установка, которая в сотню раз дороже и тяжелее, но зато обладает полным набором защитных механизмов. Соответственно, и изготовить таких установок удастся в сотню раз меньше, чем шлемов! И обнаружить их на поле боя не составит труда!

А ещё я обнаружил вашего отца Иоанна, а с ним и других телепатов, захваченных отрядом Семёна Андреевича и другими подобными отрядами. Все они здесь, недалеко от вас и от города. Но я специально ждал и не говорил вам об этом, чтобы вы не бросились его тут же спасать и не погибли бы зря. Его сейчас очень хорошо охраняют, но на днях собираются отправлять в аэропорт. Вот в этот момент вам и надо попытаться его спасти. Времени у вас на подготовку не более двух дней.

Итак, через день мы уже выехали на место, которое нам указал Радогаст. Выехали мы вчетвером на машине Петрухи, даже Роза потребовала, чтобы её взяли. Впрочем, она оказалась очень даже кстати.

На нужном месте мы развернули активную деятельность, имитируя ремонт дорожного покрытия, а Роза прекрасно прикрывала нас от проверяющих стражей порядка. Она без труда внушала им необходимость и законность всей нашей деятельности. Мы с Любочкой трудились, как карлы, отковыривая куски асфальта, а довольный Петруха, сидя на высоком помосте, потягивал минералку и покрикивал на нас, изображая большого начальника.

Основное действо прошло на удивление тихо и мирно. Огромный фургон подъехал ночью к разобранному нами участку дороги и остановился по моему знаку. Люба и Роза тотчас погрузили в сон всех, кто там находился. Затем началась моя работа. Открыл двери фургона, отыскал ключи от запертой клетки внутри него, выгрузил оттуда двадцать спящих тел и среди них отца Иоанна. Затем загрузил в эту же клетку всех пятерых сопровождающих, отобрав предварительно у них всё оружие. Роза вколола им всем лошадиную дозу снотворного. Затем я погрузил всех спасённых в машину Петрухи. Для этого пришлось опустить заднее сидение и уложить всех поперёк, как сельдей в бочку. После этого для нас с Любой в машине места уже не оставалось, и мы решились на ночной полёт. Петруха с Розой повезли всех спасённых домой, в госпиталь.

Как потом рассказал Радогаст, все охранники в спящем виде были отправлены самолётом к месту назначения.

– Вот теперь, ― сказал Радогаст, ― начинается самое трудное. Вы открыто бросили вызов государственной машине, и она не успокоится, пока вас не уничтожит.

– Что же нам делать?

– Думайте сами, ― ответил Радогаст, ― а у меня под опекой центров, подобных вашему, несколько тысяч, и в большинстве дела обстоят хуже, чем у вас.

– Откуда же они взялись?

– Некоторые сам организовал. А большинство организовано стараниями известного тебе Саида. Он сразу понял, каким оружием ислама могут стать подобные центры. Кроме того, его организация имела разветвлённую сеть сторонников по всему свету. Так что тысячи центров под его руководством возникли в самых отдалённых уголках земного шара. Правда, эти центры не только проводят соединения четырёх, но и насаждают веру в Аллаха, но лично меня все эти религиозные противостояния не волнуют. Сейчас главное ― разрушить планы Упыга.

Теперь телепатов на территории госпиталя было более чем достаточно. Установили очерёдность дежурства так, чтобы непрерывно проходило соединение той или иной четвёрки телепатов. Для обеспечения экстренных ситуаций договорились о соответствующих сигналах тревоги.

А она не замедлила явиться. Сначала в виде военного самолёта, который хотел сбросить бомбу на госпиталь, но нашими стараниями лётчик ошибся и сбросил бомбу в чистое поле. Затем на горизонте объявилась очередная команда чистильщиков в сопровождении машины с «псхопринудиловкой». Так я стал называть устройства, подобные шлему Семёна Андреевича. Тут уж пришлось мне опробовать свою винтовку. С верхушки старой водонапорной башни я произвёл всего лишь один выстрел, который сделал маленькую дырочку в психогенераторе, ― и вот вся организованная масса черношлемников вдруг застыла и начала с недоумением озираться. Некоторые из них двинулись обратно в город, другие пошли в сторону госпиталя. Тут из машины, что везла психогенератор, ругаясь вылетел какой-то чин и начал махать пистолетом. Вот его я уложил с удовольствием. На этом вся атака была завершена.

Часть нападавших, таким образом, присоединилась к защитникам госпиталя. Машину с испорченной «псхопринудиловкой» отдали на исследование в мастерскую к Александру. Он привёл её в порядок, и впоследствии она нам очень пригодилась.

Ещё пару раз нас пытались застать врасплох боевые вертолёты, но с тем же успехом. Третья вертолётная атака едва не кончилась трагически, так как все экипажи вертолётов оказались в защитных шлемах и не поддавались нашему влиянию, если бы не доработанная Александром «псхопринудиловка», то мы бы проиграли. Александр сумел записать на магнитофон закодированную мелодию нашего соединения четырёх, потом он проиграл её на всех диапазонах, на которых работала наша «псхопринудиловка». В результате все вертолёты, кроме одного, отвалили в сторону. Тот же единственный, где мог находиться только руководитель вместе со своей «псхопринудиловкой», пришлось сбивать мне из своей новой винтовки. Правда, вертолёт успел выпустить пару ракет и попортить угол здания госпиталя, но из людей никто не пострадал. Затем, после моего выстрела, он сразу пошёл вниз и рухнул на больничные огороды.

Я удивлялся, почему на наш госпиталь не пошлют ракету, но Радогаст меня успокоил. Он сказал, что проблему ракет он и сам предвидел и решил эту проблему заранее. В настоящий момент ни одна ракета на Земле не готова для использования против мирного населения.

Тем временем Роза благополучно родила девочку и назвала её Полиной. Петруха носился по городку с довольной физиономией. А Александр с Тимой разработали технологию изготовления небольших переносных миномётов и боеприпасов к ним. В качестве сырья они использовали, кажется, сельскохозяйственные удобрения, которых было навалом в окрестных брошенных селениях. Так что скоро территория нашего городка стала настоящей крепостью.

В связи с этим я сказал как-то Любе:

– А не кажется ли тебе, что здесь и без нас обойдутся. Не отправиться ли нам в путешествие на поиск подвигов во славу нашей погибшей мамы Вали. Сейчас как раз годовщина её смерти.

– Ты прав! ― ответила моя любимая.

– Мы простились с Розой и Петрухой. Роза была опять беременна, она сказала, что назовёт очередную свою дочку Валентиной в память мамы Вали. Петруха же загорелся новой идеей ― выучиться играть на пианино. Познакомился где-то в пивной с отставным маэстро и брал уроки гармонии.

Итак, однажды, в погожий летний денёк, мы вышли с Любой в открытое поле. Из вещей с нами было лишь два маленьких мешка. В одном ― винтовка, в другом ― боеприпасы к ней.

– А чем же мы будем питаться в пути, неужели придётся охотиться? ― спросила Люба.

– В дневнике моего отца, ― сказал я, ― написано, что когда-то в детстве он давал тебе волшебное лекарство Дханы. Если это действительно так, то твой желудок может переваривать всё, даже траву. Я тоже получал от него это лекарство. Так что попробуем питаться травой.

Мы попробовали, получилось не очень вкусно и слишком жёстко, несмотря на то, что траву мы предварительно мелко резали и мяли. Но животы наши всё это издевательство выдержали.

Рано утром мы преобразовали наши тела в тела грифов, подхватили когтями наши лёгкие мешки и взмыли с пригорка с попутным ветром высоко в небо.