Читать книгу Попытки внести ясность - Андрей Саженюк - Страница 5

Конечная остановка называлась «Дом отдыха». Шли по дощатому скрипучему тротуару мимо маленьких двухэтажных корпусов бежевого цвета, цветочных клумб у подъездов, немногочисленных отдыхающих на скамеечках, мимо бронзового бюста Ленина перед столовой. В продмаге купили зеленых груш и две бутылки «Жигулевского». Дом отдыха заканчивался кочегаркой с горой угля у входа. Здесь тротуар обрывался, и начиналась тропа.

Рита запевает:

Слева от нас заросли крапивы в человеческий рост, справа – репейник и дикая малина. Она останавливается, отгибает ветки, отыскивая ягодки, ест сама, дает попробовать. Я не выдерживаю, хватаю ее за плечи, разворачиваю к себе, целую шею, щеки, губы.

– Однако ты наголодался, милый.

– Ты мне нужна теперь каждый день. Умом-то я все понимаю – семья, муж, ребенок. Вот ворую у отца ключи от дачи. Моя девушка звонит и спрашивает, куда я пропал. А я не знаю, что ответить. Прокалываю на ремне новые дырки, чтобы штаны не упали. Я хочу с тобой жить. Понимаешь? Засыпать и просыпаться.

– Как ты это себе представляешь?

Начинается смешанный лес, березы и сосны.

– Да перестань ты кукситься. Вдыхай. Соснами пахнет. И грибами. Смотри, вот и листики уже кое-где кружатся. Какой хороший август. Мой самый лучший месяц.

– Недавно прочел в одной книжке: удивительна была быстрота и безвольность, с которой… с которой не помню точно что, но суть в том, что… с которой он сдался всему этому.

– Кто сдался?

– Герой романа.

– Сдался чему?

– Роковой страсти.

– Да, я такая. Роковая. Бедовая.

Но мы не можем пройти и ста метров. Я опять опускаю сумку с грушами и пивом наземь. И опять ее шея, щеки, каштановые волосы, губы, желто-зеленые глаза.

Отцеловавшись, она достает носовой платок и начинает оттирать помаду с моего лица.

– Уничтожаю следы преступления. Кто написал книжку-то?

– Бунин.

– Слышала. Но не читала. Мой любимый писатель Александр Дюма.

– Тогда я буду звать тебя миледи. Почему ты не пришла в тот день в ресторан с мужем? Ничего бы и не было.

– Сергей был на ночном дежурстве.

– Короче, твой муж работал, моя девушка заболела… Помнишь, когда ансамбль заиграл «Шаланды, полные кефали»? Галдеж закончился, все притихли, стали искать глазами партнеров, и я нашел тебя.

– И я ни с кем не танцевала, кроме тебя. Хотя меня многие приглашали. Я всем отказывала.

– И это меня так вдохновляло. Потом пошли догуливать к молодоженам. Они доверили нам нести две охапки своих цветов. Ты мне толкала свою охапку в нос и спрашивала, хорошо ли пахнут. Помнишь, что пели по дороге?

– А он мне нра-авится, нра-авится, нра-авится…

– Все спали вповалку на полу, а нам выделили целую раскладушку на двоих. Короче, быстрота и безвольность. И винить некого, и никто не знает, что с этим делать. Что-то не видно перспективы. Зачем мы себя обманываем?

– Не грузись. Тебе сейчас хорошо?

– Мне очень даже хорошо, миледи. Я просто рассуждаю вслух. Могу я рассуждать вслух?

– Нет, не можешь. Я тебе за-пре-щаю рассуждать вслух.

Прикладывает палец к моему рту.

– Молчи. Смотри вокруг. Дыши ровно. Какой хороший август!

Подходим к железным воротам заводских дач.