Читать книгу Веллоэнс. Восхождение - Андрей Шум - Страница 9

Часть первая
Глава 7. Цейрихенгль

Оглавление

В таверне стояла духота, пахло плесенью. По дощатой поверхности полз, быстро-быстро перебирая лапками, крупный черный таракан. Существо на секунду застыло и тут же поплатилось за медлительность – на него опустилась пузатая деревянная кружка, подначенная медными обручами. Лампады коптили потолок, тускло освещая посетителей. Грубые столы с лавками были такими же неотесанными, как и лица подвыпивших завсегдатаев. В жаровне пеклась баранина, разносился запах чеснока и пота, лились реки настоянной на репе медовухи.

Трое путников уселись за стол в дальнем углу. Пухлая тетка с редкими, закрученными в жидкую косу, волосами и алеющими от прыщей щеками принесла противень с печеным мясом и зеленью.

– Что пить будете?

– Давай кувшин легкого кваса, и водицы чистой.

– Если барышня будет любезна, то я козьего молока испью, – Халил любезно наклонил голову.

Женщина раскраснелась и исчезла за дверью. Через несколько минут появилась с подносом, на котором горделиво возвышались кувшины и пиалы.

– Вот, даже помыла. Отдыхайте, гости дорогие, если чего надо, я в пристанной – вон за той дверью буду.

– Спасибо хозяюшка, благодарствуем.

«Смуглокожий мягок на язык. Да и весь он с виду мягок и добр». Если бы не позавчерашняя встреча с земляным змеем, да золотая серьга в ухе, Марх бы подумал, что это местный старикан, которому нож покажи – начнет ползать и умолять о пощаде, предлагать в награду еду, кров, дочь и сдавать знакомых – у кого что припасено.

– Да я не хозяйка, я так, посуду мою и еду ношу, – тетушка зарделась и, хихикая, как молодая пигалица, убежала обслуживать завсегдатаев.

Троица ужинала, беседуя о пройденной вместе дороге, дальних странах и воле богов.

Халил провел пальцем по кромке чаши.

– За эти пару дней я неплохо провел время. У меня есть для вас послание от моего бога. Его голос велит передать вам некую вещицу. Сам не до конца понимаю смысл, да это и не так важно. Завтра мы разойдемся, может для вашего пути это сыграет хорошую роль.

С этими словами старик достал мешок и развязал узел. Свиточек размером с поллоктя, исписан неведомыми символами, начертаны демон, мужчина в странном черном костюме и простоватый на вид мальчишка, однако в царском одеянии.

– Спасибо за картинку, мудрец, – тарсянин повел бровью, – найдем, как ее приспособить. Авенир, ты же и искусство любишь, потащишь сам. Эй, хозяйка, есть ли здесь комната для уставших монахов?

– Да, имеется, – несмотря на пышные формы, женщина оказалась весьма расторопной, – два медяка за ночь и еще за день одну монету.

– Ладно. Держи серебряк и побеспокойся, чтобы нас ждали три мягких топчана, а на столе стоял кувшин ключевой воды.

– Ага, все сделаю.

«Девица» унеслась по скрипучим ступеням в верхнюю постройку. Донесся грохот посуды, сухой шелест метлы и тяжелый стук ведер.

Мимо стола, пошатываясь, проковылял массивный зеленокожий наб. Словно случайно, он задел пиалу. Та, соскользнув со стола, разбилась вдребезги, подняв в воздух фонтан брызг. Верзила нагло уставился на путников, медленно открыл огромный толстогубый рот:

– Жто это шакал-л-лье отродье ищет в н-н-наших краях?

Марх было поднялся успокоить эту волосатую полужабу, но Халил поднял ладонь в знак приветствия. Сабельщик присел. Место и его обычаи мудрец знал лучше, да и открывать свои умения не было особой надобности.

– Любезный, мы – трое путников, уставших с дороги. Прошу, не причиняйте нам вреда. Да и стоит ли ради нас напрягать свою гортань, не приспособленную к столь сухому воздуху. Проделав долгий путь, хотим лишь немного поесть, да переночевать в этом чудном месте.

– Вы тут нав-в-всегда ос-с-станетесь! Мерт-т-выми. На корм с-свин-ньям.

«Чего же он придрался?» – Марх окинул таверну взглядом. Двое сидят справа, один возле медного горшка с водой делает вид, что ест свой ужин, еще и в окнах промелькнуло три тени. Скорей всего в таверне драться не захотят, попытаются вытащить на улицу. Там окружат и засекут плетьми. Если у них к тому времени еще руки останутся. Халил расплылся в вежливой улыбке:

– Чем же мы тебя задели, о, изумрудный? Слагаются легенды о мудрости и выдержке набов, видимо, страшен наш грех перед тобой.

– Из-з-здеваешься? Зареж-ж-жу!

Наб кинулся на Халила. Два других бросились на спутников смуглого. Старик слегка наклонился, и чуть видимо повел рукой. Жабомордый отлетел в сторону, смяв под собой стол с накрытой на него трапезой, проехал головой по мокрому полу и с хрустом втемяшился в каменную поварскую стойку. Марх достал из сапога клинок, резко взмахнул рукой. Второй наб скорчился от боли – кисть слегка подрагивая, плюхнулась на землю. Авенир соскочил со скамьи и противнем двинул в шею третьему.

Сидевшие набы повскакивали с мест, в двери забежало еще трое.

Раздался треск. Слева полыхнуло синим – один из жабомордых упал. В воздухе расплылась вонь жареной плоти.

– А ну пошли отсюда твари, а то всех на котлеты изжарю. Здесь вам не бранница, а таверна. Тупые лягухи, сгиньте прочь.

С верхней горницы спускалась ветхая старуха. Седые волосы были уложены в две тугих косы, глаза сияли цветом зеленого луга, завораживали и пронзали насквозь. Лоб украшала навязь из кожи, испещеренная разноцветными нитями. Несмотря на почтенный (Марх бы сказал, что даже клевреты столько не живут) возраст, держалась она прямо и походила больше на графиню, чем на хозяйку таверны.

Зеленокожие поспешно попятились к выходу.

– Эй, Трын, убери эту тушу свиньям. Может, съедят, не побрезгуют.

Сонный мужичина, ворча, закинул обугленный труп за плечо и унес в сарай. Старуха повернулась к Халилу, глаза лучились радостью:

– Так и знала, старый хрыч, что ты без драки сюда не сунешься. Обязательно кого-нибудь хрюшкам на закуску притащишь.

– Такова судьба, леди Церихейнгль. А ты все так же молода и статна? В свои двадцать тебе не дашь больше… четырнадцати.

Халил учтиво поклонился:

– Видел ли мою доченьку?

– Как не видеть, все также юна и стройна. Она с превеликой вежливостью согласилась приготовить мне и моим друзьям палати.

Хозяйка обратилась к изумленным путникам:

– Проходите в свои покои, отдыхайте. Уж извиняйте за спектакль – у лягух сейчас откладка икры, а самцы шатаются по поверхности, звереют от воздуха. Позавтракаете утром со мной, а там уж в путь-дорогу отправитесь. Трын, убери здесь все. Да стулья расставь. Честному народу отдыхать надо.

Из сеней раздалось бурчание и выглянула огромная квадратная голова:

– Ну чего еще? Сами уберут, чай не господа.

– Быстро, сказала. А то плетей дам, или к свиньям отправлю.

Халил и Марх исчезли в дверном проеме. Авенир посмотрел под ноги. На полу валялся пузырек, внутри переливалось что-то зеленоватое. Он поднял склянку и поспешил к товарищам.

По настоянию старухи, мужчины остались завтракать. Утром идти всегда легче, чем днем, так уж повелось. Прохладно, свежий воздух, пыль прибита к земле. В жаркий день идти трудно – а они уже ох, какие жаркие. Так и плывешь в раскаленной воздушной каше. Иногда повеет прохладный ветерок, но как нечасты такие мгновения. Вечером же становиться просто невыносимо. Гнус, мошкара – все голодные, аки медведи после спячки. Еще после дня пути весь липкий от пота, грязный от пыли – так и хочется броситься в какую-нибудь лужу, отмыться. Но нет – иди дальше и помалкивай, благодари богов за жизнь, за пищу.

Щедрые яства источали благой аромат. Место на квадратной тумбе занимали зажареный кабанчик, кувшины с клюквенным морсом и айраном, отвареный картофель с рыбой и укропом, сласти. Старуха произнесла молитву и трапеза началась.

Цейрихенгль пристально вглядывалась в парня.

– Откуда у тебя камень, юноша?

Авенир оторвался от жареной ноги. Соврать он не решился.

– Остался, как память.

– Из Академии? Вижу, можешь не отвечать. Значит, беда близко.

Юноша изумился:

– А вы оттуда? Тоже сбежали? Но… как это возможно?

– Ходят разные легенды о создании этой курии. Одни говорят, что Гроумит наказал Асмодая за злодейства и превратил его в древо. Другие говорят, что Академия – это создание богов, в котором одаренные дети становятся чародеями и носителями небесной воли.

Старуха наклонилась к Авениру.

– Я знаю наверняка только то, что сбежать оттуда не так уж и сложно – сам видишь. А если сбежал, тебя уже не преследуют – сколько живу, ни разу с чародеями теми не встречалась. Откуда, как и для чего она появилась? – ведает только властитель Академии, но существует ли он на самом деле – не знают даже верховные маги. Когда я появилась здесь, – это было, чай как полвеку назад, – случилось нашествие джунгаров. Не знаю, кто их наслал на земли, а только причинили они много боли народу.

Авенир с неловкостью спросил:

– У тебя был камень? И книга?

– Какая книга?

Парень достал из сумы потрескавшийся том. Кожаная обложка от времени покрылась трещинами. Страницы засалены, кое-где разводы и пятна, но текст был четок и хорошо виден. Цейрихенгль пролистала странички, осмотрела обложку. В голове проносились мысли, наконец, цепкая память выудила воспоминания:

– Ах эта. Взял самую древнюю харатью, еще и по божествам. Бесполезное занятие. Богов не существует. То есть, может и есть, но вряд ли они подойдут под эти описания. Как можно полностью описать того, кто выше любого понимания? Мы сами создаем свое бытие. Мир похож на мельницу – плотник ее создал, запустил и отдал крестьянам. И она мелет себе потихоньку, ломается, чинится. Мельник как может ее чинит, но все равно она сломается, придет в негодность, рассыпется в прах. И наш мир тоже умрет когда-нибудь. Я бы взяла магические книги, от них хоть польза. Не раз умения мои таверну выручали. Набы это так, легкая разминка. А камень мой, изумруд, сгорел быстро. Потух, словно не для сего мира предназначенный. Только перевязь на лбу осталась. Я кристалл тот перетерла, в эту тряпицу и повязала – от болезней вроде как помогает, да и чары посильнее действуют.

Авенир жадно внимал. Не стоит повторять ошибок других, надо стремиться достичь больше, использовать опыт. Ему вдруг стало понятно, чем он отличается от старухи. Та всю жизнь на одном месте, в покое. Он постоянно куда-то бежит, стремится, хоть внутренне и жаждет покоя и мира. Представил себя стариком, хозяином таверны. Спокойная размеренная жизнь, прямо как в деревне амишей. Стало тошно. Значит, правильно выбрал путь. После Глинтлея та жизнь уже кажется пресной и сухой. Надо бы спросить старуху…

– Что мне делать со своим кристаллом?

– С камнем-то? Да, ерш его знает. Легенды гласят, что камненосцы соберутся в Царстве Веллоэнс и восстановят нарушенное равновесие миров, установят порядок в сонме богов и назначат новые заповеди мира. Царство это славится своими богатствами и процветанием, а правят там мудрейшие из людей. Вход в царский оплот открыт лишь избранным. Камень является одновременно компасом, ведущим в Царство. Говорят, находиться оно за восточными землями. Путь проходит через Турмагу – владения проклятого Зуритая. Кто знает – все может быть.


***


Полет мыслей от второго дня, двенадцати энамбелов, двести шестьдесят восьмого вита…

– Кто творит судьбу – человек или божество?

– На этот вопрос может ответить только тот, кто создал человека и божество.

– Я управляю собой – значит, я творю свою жизнь.

– А удача?

– Удачу человек видит как оправдание своих действий. Тот, кто верит в свою умелость – удачлив. Тот, кто считает себя меньше, чем он есть – ищет и надеется на удачу, не желая трудиться сам.

– Но если есть видимая помощь людей, может быть, существует и невидимая помощь богов?

– Может, но тогда боги будут помогать тому, кто сам что-то делает. Невозможно помочь в деле, которого нет. Если герой идет до конца, армия идет за ним. Если герой желает, чтобы его несли, воины вознесут его… на копья. Победитель идет по велению сердца, преодолевая невзгоды. Он лучше падет на поле брани, чем откажется от мечты. Проигравший всегда согласится жить хуже, чем может, лишь бы жить. Или предпочтет легко и быстро умереть. И боги помогут ему в этом. К тебе приходит то, чего ты достоин – но у героя достоинство и желание совпадают. Старуха сильна в мире, но слаба достойностью. Потому-то она несчастна и отказывается от помощи богов – чтобы утвердиться в собственной силе.


Голос внутри говорит – «Тот, кто напояет других, будет напоен сам и Призвавший наградит призванного…»

Авенир Мес’о Дитроу.

Веллоэнс. Восхождение

Подняться наверх