Читать книгу За последним порогом. Паутина - Андрей Стоев - Страница 6

Мы в полном изумлении обозревали высокий забор, тянущийся далеко вдаль в обе стороны от здания заводоуправления.

– Это механическая мастерская? – удивлённо спросила Кира. – То самое крохотное семейное предприятие, которое платит налоги примерно как будка сапожника?

– Вот и я чего-то тут не понимаю, – проговорил я в некотором ошеломлении. – Эта мастерская побольше нашего «Милика» будет, а его маленьким никто не назовёт. Демид, – окликнул я своего водителя, – ты нас правильно привёз? С адресом не напутал?

– Ничего я не напутал, господин, – обиделся тот. – Да вон же вывеска рядом с дверью, сами посмотрите.

Начищенная бронзовая табличка рядом с дверями заводоуправления гласила: «Механическая мастерская Ивлич».

– Звучит невероятно, но мы действительно прибыли по адресу, – констатировал я и обратился к Кельмину: – Антон, этой сотни бойцов не хватит, чтобы такую махину контролировать. Свяжись со Станиславом, пусть присылает весь полк. Без тяжёлой техники, естественно, хотя я уже и не знаю, что за сюрпризы нас ждут. А мы с госпожой Кирой тем временем пойдём побеседуем с хозяином этой мастерской на предмет доступа на территорию.

Горан Ивлич, глава семейства Ивлич, мне не понравился сразу же. Выглядел он очень импозантно – благородная седина, золотые очки, очень дорогой костюм, пожалуй, что и подороже моего. Но впечатление портила ненатуральная улыбка, которую он даже не потрудился сделать хоть сколько-нибудь приветливой, и холодный взгляд рептилии.

– Здравствуйте, господин Горан, – приветствовал я его, обводя глазами обставленный с чрезмерной роскошью кабинет. – Моё имя Кеннер Арди, сиятельная Драгана попросила меня помочь с вашими проблемами. Представляю вам также Киру Заяц, тиуна семейства Арди.

Ивлич посмотрел на Зайку с явной неприязнью и кивнул. Репутация у неё действительно была неоднозначной, и не так уж мало людей боялись и ненавидели её одновременно. Собственно, как и меня. Да пожалуй, у всех слуг нашей семьи репутация была довольно зловещей, но если, к примеру, с Антоном Кельминым дворяне сталкивались крайне редко, то Зайка успела оттоптать немало дворянских ног с грацией тяжёлого бронехода. Однако как бы лично он к нам ни относился, это не повод пренебрегать элементарной вежливостью, и его поведение начало меня настораживать. Какая-то неправильная реакция на людей пусть даже и несимпатичных, но которые приехали решать его проблемы.

– А раз уж мы познакомились и, без сомнения, в самом скором времени подружимся, попрошу вас распорядиться открыть ворота для моих людей, – продолжил я.

– Извольте пояснить, что там происходит, господин Кеннер, – неприязненно сказал Горан, кивая в сторону окна.

Я подошёл к окну и выглянул на улицу, забитую машинами, главным образом военными грузовиками.

– Насколько я могу судить, там в данный момент ничего не происходит, господин Горан, – я с недоумением посмотрел на него. – Мои люди спокойно ожидают, когда вы прикажете открыть ворота, и они смогут, наконец, заняться тем, зачем приехали.

– Что там за ратники? – прямо потребовал ответа Ивлич.

– Наши ратники, – пожал я плечами. – Они возьмут ваше предприятие под охрану и проверят организацию службы безопасности. Непосредственно производством займутся наши инженеры и технологи. Люди госпожи Киры выполнят полный финансовый аудит, а специалисты нашей канцелярии проведут ревизию ваших договоров. Вы ожидали чего-то другого?

– Я ожидал обычной консультации.

– Консультацию вы тоже получите, но лишь после того как мы разберёмся в ситуации. Мы же не захватываем ваше предприятие, а всего лишь проводим аудит.

– Меня это не устраивает, – решительно сказал Горан. – Я не могу дать вам разрешение на подобное вмешательство в дела предприятия.

– Разве сиятельная Драгана не говорила с вами на эту тему? – удивился я.

– Мы все уважаем сиятельную, – тонко улыбнулся Ивлич. – Но решаю здесь я.

– Ах, вот как, – я глубоко задумался. Если говорить в общем, то меня такая ситуация полностью устраивала. Сообщить Драгане, что Ивлич отказался меня пускать, умыть руки и не заниматься этой неблагодарной работой – такой вариант выглядел чрезвычайно заманчиво. Но это если говорить в общем. А вот если рассматривать частности, то картина становилась сложнее. Если из-за этого идиота Драгану действительно скинут, на мне это отразится самым непосредственным образом. Лояльное и дружественное руководство Круга заменится враждебным, и скорее всего, меня попытаются тоже как-нибудь придавить заодно с Драганой и Алиной.

– Ну что ж, – сказал я, приняв, наконец, решение, – я уважаю вашу позицию. Однако моя позиция слишком сильно расходится с вашей, и стало быть, нам предстоит уладить наши разногласия как это принято у нас, дворян.

– Что вы имеете в виду? – забеспокоился Горан, почуяв неладное. Дворянином он был новоиспечённым и, как я подозревал, о том, как у нас, дворян, принято улаживать разногласия, представление имел довольно смутное. С Драганой за спиной ему обычно ничего не нужно было улаживать.

– Я сейчас размышляю над тем, какой вариант будет наилучшим, – объяснил я. – Убить вас на дуэли, или просто захватить ваше предприятие? Или, может быть, совместить?

Ивлич побледнел. Искромётного юмора он от меня определённо не ждал, так что поверил в мою серьёзность сразу.

– Вы не посмеете. Сиятельная Драгана не потерпит такого в отношении своих родственников.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул я. – Не потерпит. Вот только вы ей не родственник.

Нам не стоило большого труда раскопать этот пикантный факт. У Драганы был единственный сын, ставший наследственным дворянином, когда Драгана стала Старшей. В настоящее время он был ещё жив, но очень стар, и сейчас мирно доживал свой век в деревне. У него тоже был сын – внук Драганы, который женился на мещанке, сделав её таким образом дворянкой. Детей у них не было, и когда внук Ганы трагически погиб в результате несчастного случая, его вдова унаследовала главенство в семействе Ивлич. Выйдя замуж второй раз за сына богатого купца, она родила ему нескольких детей, в том числе Горана Ивлича, который впоследствии и стал главой семейства.

В результате получилась совершенно парадоксальная ситуация: дворянская часть семейства – кстати, унаследовавшая своё дворянство от Драганы, – не имела никакого отношения к семье Ивлич, но при этом управляла её имуществом. Настоящие же родственники Драганы Ивлич, потомки двух её младших братьев, дворянами не были и находились в семействе на вторых ролях. Не знаю, как относится к этому Драгана, но лично меня на её месте подобное положение дел порядком бы раздражало.

– Но давайте же присядем и спокойно всё обсудим, как цивилизованные люди, – предложил я. – И с вашего разрешения, я воспользуюсь вашим телефоном.

С этими словами я уселся за его стол и набрав номер, включил громкую связь.

– Это Кеннер Арди, – сказал я, услышав голос секретарши. – Будьте добры, соедините меня с сиятельной.

Драгана ответила через несколько секунд.

– Да, Кен, слушаю тебя.

– Привет, Гана, – (лицо Горана приняло кислое выражение), – у нас здесь возникла сложная ситуация, и я хотел бы её обсудить. Господин Горан отказался пускать на предприятие моих людей, заявив, что тебя он уважает, но решает здесь он.

– Так, – сказала Драгана с грозовыми нотками в голосе, и лицо Горана стало совсем мрачным. Похоже, он сильно недооценил мои отношения с Драганой и не ожидал, что я имею к ней настолько прямой и непосредственный доступ.

– В обычной ситуации я бы пожал плечами и поехал домой, но, как оказалось, ситуация у нас не совсем обычная. Перед тем как ехать сюда, люди госпожи Киры тщательно изучили всю документацию, которую можно найти в открытом доступе. Как выяснилось, документы отчётливо свидетельствуют, что на предприятии происходят масштабные махинации. И как сообщили мне наши специалисты, у них сложилось впечатление, что эти махинации как бы специально выпячиваются – так, чтобы любой, кто возьмёт на себя труд изучить документы, сразу заметил бы, что дело нечисто.

– Например? – в голосе Драганы было столько льда, что Горан окончательно спал с лица.

– Если позволите, сиятельная, я отвечу, – вмешалась Зайка. – Это Кира Заяц, я занималась анализом документации. Самый яркий пример – налоги. Судя по сумме выплачиваемых налогов, мастерская Ивлич – это что-то вроде небольшого гаража, где пяток слесарей орудуют напильниками. Когда я приехала сюда и увидела настоящий размер предприятия, я не могла поверить своим глазам. Разумеется, при следующей камеральной проверке налоговая служба всё это немедленно вытащит наружу.

Драгана молчала. По моим предположениям, она сейчас просто пыталась справиться с бешенством.

– Полагаю, Кен, у тебя есть какие-то предложения? – после продолжительной паузы спросила она.

– У меня здесь полк моей дружины, и я собираюсь взять предприятие под контроль. В Дворянском Совете я объявлю, что ты заподозрила преступные махинации руководства, которые могут запятнать твою честь, и попросила меня разобраться. Как дополнение, я мог бы вызвать на дуэль и убить господина Горана. Это полностью вывело бы тебя из-под возможного удара.

– Убить Горана в защиту чести? – судя по голосу, Драгана всерьёз заинтересовалась этим вариантом. – В этом что-то есть. Надо подумать.

Горан уже явно начал паниковать – до него, наконец, дошло, что сейчас в самом буквальном смысле решается вопрос его жизни и смерти.

Мы молчали, пока Драгана обдумывала своё решение.

– Где там Горан? – наконец заговорила она.

– Он тебя слышит, – ответил я.

– Горан, ты временно отстраняешься от руководства. На предприятии пока распоряжается Кеннер Арди. Объяви об этом всем сотрудникам и езжай домой. Позже я решу, что с тобой делать. Кен, если он попытается хоть как-то тебе мешать, просто пристрели его. Обещаю, что улажу этот вопрос с князем и Дворянским Советом. К тебе никаких претензий не будет, я возьму ответственность на себя.

* * *

Кира рывком распахнула дубовую дверь и широким шагом вошла в финансовый отдел, а за ней цепочкой начали вливаться её сотрудники с портфелями в руках. Служащие, непривычные к резким движениям, громким звукам и наглым посетителям, испуганно вскинули глаза. Кира остановилась и внимательно обвела взглядом помещение отдела.

Помещение представляло собой удивительный симбиоз роскоши и убожества. Хорошая отделка, неплохие картины на стенах и две красивые хрустальные люстры просто кричали о богатстве. Однако недешёвые дубовые столы стояли рядами, как парты в школьном классе, и сразу же вызывали ассоциацию с потогонной мастерской где-нибудь в стране с дешёвой рабочей силой. Напротив столов на небольшом возвышении за стеклянной стеной находилось место главного счетовода, с которого он просматривал весь отдел и мог полностью контролировать подчинённых.

Кира презрительно усмехнулась при виде подобной казарменной организации работы и поманила пальцем главного счетовода, который удивлённо взирал на пришедших из-за стеклянной стены. Тот вспыхнул, выскочил из-за стола и рванулся к двери, пылая негодованием.

– Ключи от всех шкафов с документацией, – скучным голосом приказала Кира, не дав ему возможности открыть рот. – Живо!

– Вы кто такая вообще? – возмущённо начал главный счетовод.

– Я Кира Заяц, тиун семейства Арди, – ответила Кира, – и у меня нет привычки повторять приказы. Ключи сюда, быстро!

Тот от негодования не мог произнести ни слова и только безмолвно разевал рот, пытаясь подобрать наиболее убийственные эпитеты. Наконец он обрёл дар речи:

– Вы никаких ключей не получите! И вообще, вон отсюда!

Кира невозмутимо кивнула и прижала пальцем таблетку мобилки:

– Антон, у нас тут саботаж.

Она выслушала короткий ответ и со скучающим выражением на лице приготовилась внимать возмущённой речи, которая не замедлила последовать. Выступление, однако, продолжалось недолго – уже через пару минут в кабинет стремительно вошла пара шкафообразных парней.

– Кто, госпожа? – задал вопрос вошедший первым.

Кира ткнула пальцем в главного счетовода:

– Этого в тюремный блок, у меня к нему будет много вопросов.

Несчастного счетовода немедленно скрутили. Он попытался было возмутиться, но ему легонько сунули кулаком в живот, и слова застряли у него в глотке.

– В допросной всё выскажешь, а пока помолчи, – добродушно сказал ему один из конвоиров, и несчастного счетовода уволокли.

Кира обвела ледяным взглядом сотрудников, взирающих на неё с ужасом. Главный счетовод легко позволил себя спровоцировать, так что всё протекало в точном соответствии со сценарием. Кира прекрасно помнила уроки господина:

«Если ты начинаешь требовать от людей что-то, чего они не хотят тебе дать, или работу, которую они не хотят делать, то они неизбежно будут твои приказы саботировать. Если у тебя есть в запасе недели и месяцы, то ты постепенно можешь их саботаж сломить. А можешь и не сломить – бороться с тихим саботажем очень непросто. Но есть и быстрый путь – прежде всего выдели лидера саботажа. Это всегда либо начальник, либо, если речь идёт о твоих подчинённых, неформальный лидер коллектива. Показательно и демонстративно уничтожь его, чтобы он даже пикнуть не смог, и организованный саботаж прекратится, а скорее всего, даже и не начнётся. Во-первых, не будет фигуры, вокруг которой люди могли бы сплотиться, а во-вторых, все будут думать, что если уж их начальника уничтожили так быстро и безжалостно, то их раздавят, даже не заметив. Тебя, конечно, будут бояться и ненавидеть, но тебе ведь и так никакой любви ждать не стоит».

– Кто замещает главного счетовода? – громко задала вопрос Кира.

– Я, г-г-госпожа, – подала голос одна из женщин.

– Вы будете сотрудничать? – задала вопрос Кира, строго на неё глядя.

– Д-да, – промямлила та.

– Я не расслышала, – нахмурилась Кира.

– Да, госпожа, я буду сотрудничать, – торопливо сказала счетоводша.

– Хорошо, – кивнула Кира и посмотрела на остальных служащих. – Кто-нибудь ещё собирается саботировать мои распоряжения? Лучше скажите об этом сейчас, раз уж у нас есть свободные места в машине до тюремного блока.

Судя по бледным лицам и испуганным глазам, никто не собирался делать подобных заявлений.

– Ну что же, надеюсь, что мы с вами сработаемся, и мне не придётся прибегать к крайним мерам, – сказала Кира голосом, от которого несчастных тружеников арифмометра пробрала дрожь. – Сейчас с вами всеми по очереди побеседуют мои сотрудники. Беседы будут происходить в присутствии эмпата, так что советую отвечать только правду.

* * *

Несколько дней я ходил, не решаясь завести с матерью разговор о Хомском. Просто не знал, что ей сказать. По правде говоря, я и сам не был уверен, что так уж хочу его выздоровления, и это, конечно же, не добавляло мне решительности. В конце концов я настолько устал от этих раздумий, что решил не мудрить с каким-то планом разговора, а просто поговорить, и что из этого выйдет, пусть то и выйдет.

– Ко мне, кстати, подходил на прошлом приёме Беримир Хомский, – небрежно сказал я за обедом, после того как обсуждение планируемой посадки плодовых деревьев возле второго флигеля окончательно увяло, и все замолчали.

– Вот как? – равнодушно отозвалась мама.

– Рассказал, что у Путяты опухоль мозга, и целители помочь уже не могут.

– Туда ему и дорога, старой сволочи, – с чувством сказала мама. – Я хорошо помню, как он меня встретил. Вот скажи мне, Кеннер – как так получается, что близкие родственники ведут себя как последние подонки?

– Да не так уж редко такое происходит, – пожал я плечами. – Случаются в жизни и более странные вещи. Например, когда они потом приходят с просьбой о помощи.

Мама со стуком положила приборы и упёрла в меня пристальный взгляд. Я почувствовал себя слегка неуютно.

– Да, мама, ты правильно догадалась, – вздохнул я. – Беримир умолял.

– И что ты ему ответил?

– Я ответил, что это будешь решать ты, и если ты скажешь «нет», то я ничего сделать не смогу.

– То есть ты не отказал ему, а пообещал поговорить со мной, – сделала она логичный вывод. – И что тебя на это подвигло? Объясни.

Я почувствовал некоторое облегчение – по крайней мере, она не отказала с порога и не прекратила разговор, а хотя бы согласилась выслушать мои аргументы.

– Здесь довольно сложная ситуация, мама, и я сам отношусь к этому очень неоднозначно. Если Путята умрёт, я по нему и слезинки не пророню. Но ведь Путята – это не все Хомские. Такие отношения между родственниками, как у нас сейчас – это неправильно, и очень многие Хомские тоже так считают. А главное, что так считает наследник. Мы давно уже договорились с Беримиром о нормализации отношений, когда Путята, наконец, сойдёт со сцены.

Мама смотрела на меня не отрываясь и молчала, и я от этого ощущал себя очень некомфортно.

– Но проблема здесь в том, – продолжал я, – что это для нас Путята – старая сволочь, а вот Беримир отца любит. И если мы откажем ему в помощи, о восстановлении отношений можно будет забыть. Воевать мы, конечно, не будем, но это будет всегда стоять между нами. Мы с Хомскими станем друг для друга чужими, уже окончательно.

– С Путятой мы и так своими не станем, – указала мама.

– Мы можем поставить условие, чтобы он передал главенство Беримиру.

– А с чего ты взял, что они искренне хотят помириться? Почему ты не допускаешь, что они просто хотят по-родственному пролезть поближе ко мне?

– Я, конечно, не знаю, что там у них в головах творится, но я точно знаю, что Беримир хотел восстановить с нами отношения задолго до того, как ты возвысилась. Был, правда, ещё один случай, когда у Путяты из-за нас были неприятности с родичами, но это было уже после твоего возвышения, так что там трудно уверенно говорить о мотивах.

Мама молчала, глядя куда-то вдаль. Наконец она снова взяла в руки вилку с ножом.

– Лена, передай, пожалуйста, горчицу, – сказала она, опять приступая к эскалопу.

Дальнейший обед протекал в полном молчании.