Читать книгу DIU IECORIS (ДОЛГОЖИТЕЛЬ) - Андрей Валерьевич Павлов - Страница 6

Мать умерла от бубонной чумы в 1848 году, ее тогда еще не умели лечить. После ее смерти отец уехал в неизвестном направлении и больше его никогда не видел.

Для себя решил сразу – семью не заводить. По крайней мере пока не почувствую вкус еды. Не хотел горя и разочарования близким и самому пройти то, через что прошел отец. Так лучше всем.

Недавно был в музее павшим воинам. Там, среди многих экспонатов, запомнился один, который позволяет обосновать решение быть одним: похоронка. Мать отправила сына на войну, и он погиб. Вместе с цинковым гробом, который не открыть, чтобы обнять и поцеловать своего ребенка на прощание – пожелтевший листок формата А-4, где красивым почерком чернильным пером написаны жуткие слова:

«Уважаемая Кира Петровна! С глубоким прискорбием сообщаем, что Ваш сын, Семенов Александр Григорьевич, погиб, выполняя долг защитника Отечества…»…

…И так далее. Ниже – подпись: командир и замполит.

Хотелось бы увидеть того писаря, который выводил эти красивые (по форме, не по содержанию!) строчки каждый день, а может быть и по несколько раз в день! Будь на его месте – поседел или сошел с ума. А может он и есть – сошедший с ума. Выполняющий долг и несущий горе. И никто его не смеет осудить! Он выполнял долг. Как и тот, о котором он писал.

Поставив себя на место этой женщины понял, что поступил правильно. Много сказано о том, что дети не должны уходить раньше родителей. Но они, родители, не задумываются об этом, пока не придет беда в их дом. И вот тогда они начинают вспоминать те дни, когда, вместо того, чтобы идти в кабак или на дискотеку, да и просто «бухать» под подъездом, могли бы остаться со своим ребенком, объяснить ему, «что такое хорошо, что такое плохо»! … Если начинают вспоминать, осознав, что их ребёнка больше нет.

***

Ох, прав Федор Михайлович! Вот уж прав был в позапрошлом веке!

«…въ написанныхъ законахъ нигдй нетъ статьи, ставящей преступлешемъ ленивое, неумелое и безсердечное отношение отцовъ къ дЬтямъ. Иначе пришлось бы судить полъ-Росаи, – куды, гораздо больше. Да и что такое безсердечное ошношеш'е? Вотъ если бы жестокие истязанья, кате-нибудь ужасныя, безчеловечныя… ременная плетка, да еще маленькая, по показание девицы Шишовой, —

решительно не можетъ подойти къ статье свода законовъ и составить пунктъ обвиненья. «Секли, дескать, розгой». Да кто жъ не сЬчетъ детей розгой? Девять десятыхъ Росши сЬчетъ. Подъ уголовный-то законъ уже никакъ нельзя подвести. … «Но позвольте, покажите мне такую статью свода законовъ, которая повелевала бы мне, подъ страхомъ уголовнаго наказанья, ласкать детей, да еще шалуновъ, безсердечныхъ, дрянныхъ воришекъ и изверговъ…»…

…По дороге домой, после работы, вижу то, что творится с этими детьми, на которых современным родителям наплевать… Пороть… И в первую очередь – родителей.

MODO IN DOMUM SUAM (ПУТЬ ДОМОЙ)

Нет смысла описывать путь из дома на работу.

Слишком рано. Все не выспавшиеся и злые. Чем-то не довольны и раздражены. Понятно, чем: рано встали, едут или идут, в основном, туда, где им все надоело и бесит. Но идти и ехать надо – без этого не проживешь. А если за плечами семья, которую ты содержишь – тем более. Поэтому – о пути домой.

Он прекрасен! Люди вокруг уже отошли от злого утра. Некоторые получили премию или заработную плату, поэтому навеселе. Отдельные – обрели повышение и также этому рады. Кто-то едет с корпоратива, кто-то – с дня рождения. У женщин разгладились утренние морщины, они посвежели. У мужчин, наряду с завораживающим запахом KENZO TOTEM, присутствует легкий «свежачек» – перегар. Это не раздражает, лишь бы только не дышали в тебя…

Конечно, если ждут дома, то каждый твой приход туда замечателен: тепло и нежность разливается по всем

направлениям! Потому что тебя любят и ждут. И, при этом, нет различия, человек встречает или животное. Собака. Она (без конкретизации пола – сука или кобель) будет ждать тебя всегда. Смотреть в окно, слушать каждый шорох во дворе, поднимать свою мордочку, нюхая воздух, идущий с улицы – вдруг ты там! А когда она учует тебя, твое приближение, то радостно завиляет хвостом, опустит уши, прижав их к голове, всем своим видом покажет: как же долго я тебя ждал (а), дорогой мой человек!

Хотя нет: сука – это собака, а кобель – это пёс. Пусть так.

Не завел собаку, хоть и очень их люблю. Стараюсь, по возможности, заходить в приют, отдавать то, что им нужно, но не видеть их преданных мордашек. Тяжело.

Еще раздражают курильщики. В принципе – не против. Хочешь курить, отравлять свою и без того короткую жизнь – кури. Но зачем портить ее окружающим?! Идет молодая мама. Везет младенца в коляске. А ее обгоняет акселерат, дымя своей сигаретой. И вся эта дрянь – в коляску. Остановись! Покури в сторонке. Так нет. Сам курил и очень жалею об этом. Единственное, чтобы изменил в прошлом – это курение. Никогда бы не начал.

Ну, а так, путь домой – прекрасен. Повезло, что живу на окраине, среди прекрасных зарослей рябин, сосен, елей и лип. Особенно последних, запах которых в свой сладкий расцвет поражает и наслаждает!!!

Идешь и смотришь, как радуются тому, что происходит вокруг местные жители, не подозревая, что рядом с ними совершаются странные, а порой загадочные и страшные, события…

***

Не все могут найти себя в этом мире. Имею в виду тех, кто также «долгожитель», но не «обреченный». Некоторые хотят независимости, поэтому исчезают навсегда от посторонних глаз.

– Почему Купер (Cooper), Денис?

– Не просто Купер, а еще и Дэн!

Мы сидели в Уотерфанд-парке Портленда на лавке. Осень подходила к концу, и ветер гонял по земле последние опавшие листья. Местный дворник безуспешно пытался их собрать, но они словно играли с ним в догонялки. Наконец он махнул рукой и побрел в сторону выхода из парка.

– Вот как?! Дэн Купер… Звучит!

– Спасибо, я знал, что тебе понравится, – и он негромко рассмеялся. – «Lee Cooper» мои любимые джинсы, поэтому и взял эту фамилию. А теперь нужны деньги.

– Скажите, какая сумма Вам нравится?

Он засмеялся и подыграл:

– Пять тысяч?

– В месяц?

– В год.

– Да. Нам с Вами не по дороге.

Мы оба засмеялись.

– А Вы прекрасно помните «Золотого теленка», Денис!

– И Вы, дорогой друг.

– А если серьезно. Сколько Вы будете требовать?

– Не менее 200 тысяч долларов. Этого мне хватит пожить роскошно. А когда они закончатся, то и я закончусь.

– А Вы не боитесь, что Вас «закончат» раньше, прежде чем Вы попадете на борт самолета?

Он резким движением поймал пролетавший мимо листок, повертел его в руках.

– Посмотрите на него! – он показал мне листок. – У него два пути: или сгнить, оставив от себя только смрад, или сгореть в костре, подарив тепло. Так и я. Не хочу после себя оставлять смрад.

После этого он отпустил предмет нашей беседы, который полетел, кружась от порывов ветра.

– Значит, судьба. Или не судьба. Помните «Одиночество» Лермонтова?

– Сколько Вам, – спросил у него, когда он закончил.

– Очень много. Я был одним из немногих, кто это стихотворение услышал из уст самого Поэта. Дело было в Средникове, что в Подмосковье, весной 1830 года. Я приехал уговаривать Мишу вернуться в гимназию, но он отказался наотрез! Он вышел проводить меня и на парадной аллее, на прощание, прочитал это стихотворение.

– Не в праве Вас останавливать, но и удачи Вам желать не буду. То, что Вы делаете, очень опасно. Нет! Не для Вас, а для тех, кто будет рядом с Вами в эти минуты.

После этого встал и направился вслед дворнику, на выход.

– Постойте! А как Вас зовут?

Остановился, повернулся к нему и ответил.

– Это имеет какое-то значение для Вас?

– Нет, но все же…

– Для Вас Монтана. Тони Монтана. «Монтана» тоже не плохие джинсы.

Засмеялся. Развернулся и больше не оборачивался до самого дома.

Через два дня, 24 ноября 1971 года, на борт самолета Boeing 727—51 авиакомпании Northwest Orient Airlines, следующего из Портленда в Сиэтл, держа в руках черный портфель, поднялся человек, купивший билет по документам на имя Дэна Купера. После взлета он передал проходящей стюардессе записку следующего содержания:

Записка Дэна Купера

«В портфеле бомба. Мне нужно 200 тысяч долларов и четыре парашюта. Если не выполнят требования, взорву самолёт»

Стюардесса уведомила пилота, а тот связался с властями. После приземления в аэропорту Сиэтла все пассажиры были освобождены, требования захватившего самолет были выполнены и совершен обмен, после чего самолет взлетел еще раз. Когда он летел над Рино штата Невада, сохраняющий невозмутимое спокойствие Купер потребовал, чтобы весь персонал на борту оставался на своих местах, открыл пассажирскую дверь и выпрыгнул в ночное небо. Несмотря на большое число свидетелей, которые могли бы его опознать, этого человека так и не нашли. Только через много месяцев в реке в штате Вашингтон, в Ванкувере, была найдена небольшая часть денег, которые были у Дэна…

Раз все закончилось для пассажиров и персонала хорошо, то и у него, надеюсь, все хорошо. Возможно, это был ЕГО ПУТЬ ДОМОЙ.