Читать книгу Приключения историка - Андрей Викторович Яценко - Страница 14

Рассказ

Опоздание

Саша опоздал на урок истории и попытался, не привлекая внимание учителя, прокрасться через весь класс вдоль стены к первой парте в первом ряду.

– Стоять! – рыкнул Андрей Васильевич, и Саша замер, успев сделать от двери только несколько шагов. – Я не понял. Ты, что к себе домой зашёл? Ни здравствуйте, ни до свидания! – грозно поинтересовался историк из-за учительского стола.

– А нам школьный психолог посоветовала, что можно не здороваться, когда заходишь в класс после звонка. Так мы не будем отвлекать внимание учителя и учеников от урока, – попытался оправдаться Саша.

– Это к ней можно заходить, не здороваясь, – хмуро возразил Андрей Васильевич. – А для меня такое поведение означает, что ученик очень сильно хочет отвечать у доски. И я не могу отказать в осуществлении его желания. Так что Александр, милости прошу, ответить о причинах, целях и участниках Первой мировой войны.

– А ещё она сказала, что каждый ученик – личность! А вы подавляете нашу индивидуальность! – хорохорясь, выпалил в ответ Саша, дерзко глядя на историка.

После такого задорного вызова всем стало очевидно, что белобрысый щуплый девятиклассник решил вступить в пререкания с учителем, превосходящим его по комплекции. Видимо, горячась, школьник забыл, что от Андрея Васильевича не стоит ожидать послаблений в споре. По мнению историка, в дискуссии женщин, детей и пожилых нет. И, кроме того, не следует прикрываться чужим мнением как аргументом. Отстаивая свою позицию, нужно обладать знаниями и умением приводить доказательства.

– Моя коллега неправильно понимает и применяет понятия, – возразил историк и его взгляд потяжелел. – Во-первых, если ученик христианин, то он никогда не возжелает стать личностью, т. е. уподобиться Господу. По мнению богословов, термин введен в христианский канон святым Василием Великим. Понятие дало возможность указать на проявления, лики, ипостаси Бога. Личность выражает триединство и единосущность Троицы, и относится к божественной сущности как особенное к общему. Так что желание стать равным Вседержителю – это гордыня, один из тяжких грехов. Во-вторых, в эпоху Возрождения термин изменил значение и личностью мог стать каждый. Правда, сегодня философы рассматривают её как желаемую цель. Тем не менее, мы не знаем, что скрывается в человеке и только по результатам определяем – перед нами личность или нет. А критерий один – способность создать шедевр.

А теперь об индивидуальности – это общественная неповторимость. Термин указывает на отличие одного человека от другого. Вместе с тем он не показывает качество инаковости, существенно ли отличие одного от другого. В классе все парты одинаковы. Мы можем выкрасить столешницы в разные цвета. Но важна ли эта нестандартность для тех, кто за ними сидит?

Саша продолжал вести себя вызывающе и предъявил следующее обвинение.

– А ещё каждый уникален – и вы должны с этим считаться!

– Все снежинки непохожи друг на друга, среди них нет двух одинаковых, поэтому они уникальны. И для кого это ценность? – недобро и медленно проговорил историк. – Правильно ли я понимаю, что домашнее задание вы не выучили и из-за этого специально опоздали, чтобы учитель мог поставить вам заслуженную оценку?

– Нет, не специально. Меня школьный психолог задержала, – ответил ученик грустно и лишь теперь посмотрел перед собой в пол.

– Не только задержала, но и обучила плохим манерам, – язвительно изрек Андрей Васильевич и пододвинул к себе классный журнал. – Ну, что же, за домашнее задание – два. А если хотите стать личностью, то приходите ко мне после уроков. Я могу предложить вам задачу, решения которой ещё нет у профессиональных историков. Если справитесь, то сможете обоснованно утверждать, что вы личность.

Впустую прождав после уроков полчаса, Андрей Васильевич потянулся, сидя за столом у окна, вздохнул, отвел взгляд от машин, двигавшихся по улице в обе стороны, помассировал короткий ежик седых волос, снял и протер очки носовым платком, и вслух произнес: «Надо идти».

В гостях

В один из летних вечеров на кухне за круглым столом расположились четверо. Над их головами висела люстра с зелёным абажуром, скупо освещавшая только гостеприимных хозяев, чету Левиных, и их гостей, Андрея и Изольду Распутиных. За спинами собеседников царил зелёный полумрак. В этом сумраке можно было разглядеть, что две стены заставлены бытовой техникой и кухонной мебелью, а другие – множеством ящиков, коробок и пакетов, поставленных один на другой.

Левины делились с Распутиными о жизни после переезда в Германию. Тоня и Израэль попеременно рассказывали разные случаи, произошедшие с ними. В историях отражалась жизнь во всех её проявлениях, т.е. было всё, и весёлое, и грустное. А между рассказами Израэль наливал мужчинам полные рюмки водки, а в бокалы женщинам мартини. Под жареную картошку с луком, кусками мяса, запеченными с ананасами, с солеными огурцами и маринованными помидорами Андрей и Изольда слушали одну историю за другой.

Языковые курсы

Израэль закончил историю, которая случилась с ними сразу после приезда. Он разлил по рюмкам и бокалам новую порцию. Мужчины опрокинули по единой. Женщины выпили, не торопясь, глотками. Теперь настал черед Тони. Она пальцами захватила и достала из банки маринованный помидор. Откусив его над тарелкой и прожевав, Тоня стала рассказывать, как открыла для себя известную сказку «Красная шапочка» с другой стороны.

Тоня, Израэль и их сын Даниэль приехали в Германию как контингентные беженцы. По прибытии она поняла свою ошибку. В школе Тоня учила английский. А здесь все вокруг говорили по-немецки, и из их речи она ничего не понимала, ну, совсем ничего. И Тоня осознала, что ей придётся снова овладевать иностранным языком с самого начала.

Её отправили на языковые курсы для мигрантов. Поначалу Тоня обрадовалась: «Вот теперь-то я выучу язык, перестану бояться общения с местными и смогу интегрироваться в немецкое общество!» Да вот, к сожалению, ей не повезло с учительницей. Фрау Шайде не только не старалась доступно донести предмет ученикам, а, наоборот, своим презрительным и высокомерным к ним отношением вызывала чувство отторжения и преподавательницы и немецкого языка.

Когда Тоня сказала, что учительница говорила по-русски свободно с легким прибалтийским акцентом, Андрей задумался: «Почему же у нее не было никакого желания научить немецкому языку учеников? Знание родного языка мигрантов помогает преподавателю лучше объяснить трудные места. И ведь её пренебрежительное отношение было не ко всем иностранцам, а только к тем, кто приехал с постсоветского пространства. В чём же была причина такого демонстративного и негативного отношения со стороны фрау Шайде к новоприбывшим русскоязычным людям?»

Слушая рассказ Тони, Андрей про себя предположил, что у учительницы могла быть личная причина. Честолюбивая, она много лет и сил потратила на овладение русским языком. Сначала в школе и затем в университете. Достигнув блестящих результатов, фрау Шайде могла надеяться на успешную карьеру в дальнейшем. Ведь СССР был лидером среди социалистических стран и контролировал большую часть развивающихся. И тут случилась катастрофа! СССР распался, Западная Германия присоединила Восточную, и теперь её русский язык стал никому не нужен. «Годы и усилия пошли насмарку! – свирепо восклицала она. – И кто в этом виноват? Я? Конечно же, нет! – протестовала яростно фрау Шайде. – Горбачев? Он далеко, в Лондоне, – думала она с горьким сожалением. – А вот русские, они передо мной. И урок за уроком, день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем у меня будет возможность расплатиться с ними за разрушенные планы и мечты, за трагедию моей жизни. Они поддерживали Горбачева, так пусть теперь получат за всё сполна!»

А Тоня продолжала рассказ: «Каждое утро фрау Шайде решительно входила в класс и начинала занятие с ругани с одним из учеников». При этих словах Тоня многозначительно посмотрела на Израэля. «Она уже в начале дня, не стесняясь, говорила всё, что думала о наших умственных способностях». «Ну, да, – рассуждал про себя Андрей. – Учительница была убеждена, что новый учебный день ничего не исправит. Сколько д….а не учи, он д….ом и останется!»

А Тоня рассказывала, какие изменения происходили с фрау Шайде во время такой словесной разминки в течение получаса: черты лица учительницы грубели, светло-русые волосы становились растрёпанными, и сначала у неё на губах выступала пена, а затем она летела на учащихся, сидящих за первой партой. Поэтому Тоня всегда старалась наблюдать за происходящим издалека. И в эти моменты она честно не понимала учительницу. «Если она нас презирает, – задавала Тоня вопрос слушателям, – то для кого каждый день наряжается?» Фрау Шайде в одежде предпочитала брючные костюмы разных цветов с белым топом. Вероятно, потому, что они подчеркивали стройность фигуры.

«Красная шапочка»

В один из дней фрау Шайде раздала листы с текстом сказки «Красная шапочка» братьев Гримм. Тоня достала толстый словарь и стала переводить первое предложение, слово за словом.

«Es war einmal eine kleine süße Dirne…»

На седьмом слове Тоня споткнулась. В словаре было написано, что слово Dirne переводится как проститутка. «Простите как? Именно так? Получается, – Тоня ужаснулась, – сказка о Красной Шапочке – это сказка про п…, девушку низкой социальной ответственности? И это та сказка, которую мне в детстве много раз рассказывала бабушка, а потом не раз читала я сама, это сказка о п…?» Тоня понимала о чем идёт речь, но хоть и в мыслях она не могла произнести это слово.

Даже спустя много лет, рассказывая об этом, Тоня покраснела.

Она доела помидор, вытерла кончики пальцев салфеткой и заправила, выбившуюся прядь каштановых волос за ухо. Провела указательным и большим пальцами над верхней губой и дальше до подбородка, будто поглаживая отсутствующие усы. Потеребила расстегнутый ворот блузки в крупную разноцветную клетку. Провела с усилием ладонями несколько раз по бедрам в синих джинсах. «Вы понимаете, – продолжала она, – тут я ещё больше встревожилась, когда вспомнила, что после перевода сказки на русский язык каждый ученик будет читать вслух по одному предложению. Друг за другом всю сказку. И тогда я подумала: «А если фрау Шайде попросит меня начать чтение и мне надо будет произнести это слово. Ну, которое по-русски на букву п, а по-немецки на букву D?» Эта мысль придала мне решительности, и я подняла руку».

– Фрау Шайде, – обратилась Тоня. – Скажите, пожалуйста, как переводится слово Dirne? У меня в словаре дается перевод. Мне так это слово и переводить?

Вопрос Тони к преподавательнице сыграл роль красной тряпки. Ученики стали друг у друга спрашивать, о чём идёт речь. И когда они ознакомились с вариантом перевода, предложенным в словаре, то дружно заржали. Учительница в первый раз покраснела. Нет, не от смущения как Тоня, а от неловкости перед необходимостью объяснения. В её глазах это было равносильно оправданию и умалению. Это ещё больше раззадорило учеников. Впервые они увидели высокомерную фрау Шайде растерянной.

– Dirne – это устаревшее слово, означающее молодую незамужнюю девушку, – через силу выдавила учительница.

– Однако девушка по-немецки будет Mädchen или Fräulein, – не согласилась Тоня. – Даже если раньше Dirne и обозначало девушку, то почему слово поменяло своё значение? – продолжала выспрашивать Тоня.

– Смысл слова изменился в XIX веке. С тех пор много воды утекло, – фрау Шайде попыталась закончить неприятный разговор.

– А может быть, её потому так назвали, что у неё была красная шапочка, как цвет фонарей в известных кварталах? – высказала своё предположение Тоня.

– По-моему, название квартала красных фонарей возникло в XIX веке. А сказка появилась на несколько веков раньше, – возразила учительница. – Поэтому совпадение совершенно случайно. Всё, хватит об этом! – положила она конец обсуждению и приказала, обращаясь ко всем ученикам. – Здесь в тексте это слово означает девушка, и продолжайте переводить дальше!

Однако, Тоня не могла прекратить думать о неожиданном взгляде на сказку. «Вопросы роились у меня в голове, – рассказывала она. – В одной немецкой деревне жили мать и дочь. Мужчин в семье не было. Следовательно, – делала я вывод, – в сказке речь идёт о матери-одиночке. Как же тогда она обеспечивала пропитанием себя и дочь?

И отсюда вытекает другой вопрос, – размышляла я. – А был ли у девочки отец? Если да, то почему ничего не говорится о его родителях и других родственниках по отцовской линии? Они вполне могли помогать вдове с ребенком.

А бабушка жила отдельно от них, одна и не в деревне. Почему? – удивлялась я и предположила. – Что бы было меньше случайных глаз? И тот же вопрос что и к маме – на какие средства жила бабуля? А вот красную шапочку она могла и сама сшить – соглашалась я, – из запасов или перекроила из старых вещей.

Дальше. Мама отправляет дочку к бабушке. И ведь мать знает, что в лесу водится волк. Это ещё раз подтверждает, – полагала Тоня, – что мужчин в доме не было. Иначе мать, зная об опасности в лесу, послала бы кого-нибудь из мужчин. И, опять же, откуда у матери-одиночки вино и хлеб для бабушки?

И, наконец, эта странная фраза в начале сказки: «süße Dirne» – сладкая девушка».

Кто же личность?

Когда во втором часу ночи Распутины возвращались из гостей домой, Андрей вспомнил разговор с учеником Сашей, состоявшийся много лет назад. Девятиклассник хотел быть и личностью, и иметь индивидуальность, и быть уникальным. «И где только школьный психолог эту ерунду вычитала? – удивлялся мысленно Андрей». А вот Тоня о таких желаниях даже не думала. За её плечами обычная школа и ГПТУ. У семьи не было средств на высшее образование для дочери. Однако, она умеет рассуждать и перевод слова «Dirne» дал ей ключ для иного понимания сказки и как ей кажется, правильного. А до этого она заблуждалась. И сейчас, поняв истинный смысл сказки, ей, видимо, стало легче. Она смогла пересмотреть весь сюжет, зацепившись за другое значение слова «Dirne». Причем сама! А учительница-то спасовала. И теперь Андрей точно представлял, кто является личностью.

Идея, предложенная Тоней, показалась ему интересной. В течение нескольких недель он собирал и анализировал статьи и передачи о сказке «Красная Шапочка». Итогом работы стал сперва очерк «Анализ сказки Красная Шапочка». Затем Андрей восстановил народную сказку «Сказка о «бабушке»» и сделал её художественный пересказ в сказке «Бизу´».