Читать книгу В Портофино, и там… - Андрей Виноградов - Страница 24

Учителю труда или Трудовику, как для простоты его называли в школе, в очередной раз стало душно, тесно, а главное сильно муторно на рабочем месте. Располагалось оно в мастерской, выстроенной в углу школьного двора, недалеко от торца основного здания. От того самого торца, в котором находились мальчуковые туалеты. К одноэтажному зданию барачного типа и тянулся пресловутый белый забор, повлиявший на решение Шумпоматери подняться этажом выше, о котором он уже перестал жалеть – холодно было так, что все страхи превратились в кристаллы льда, не таяли, выпали в осадок и не собирались растворяться.

Трудовик вышел из здания и, с третьего раза попав спичкой по коробку, глубоко затянулся фигурно замятой папироской. О том, что к забору прислоняться нельзя он знал лучше всех, сам додумался выкрасить «марко», чтобы не «подпирали почем зря», а прислониться тем не менее к чему-нибудь очень хотелось, нужно было. Мастерская опостылела во всех видах – хоть перед глазами, хоть за спиной, и Трудовик направился к основному зданию школы, где и вознамерился обрести желанный покой. Хотя бы на время. В двух шагах от заветной стены его не на шутку озадачили ручьи, берущие начало где-то на втором этаже и стекавшие по ложбинкам в старом выщербленном красном кирпиче.

«Вот прислонился бы щас чистым халатом…»

Он отступил на шаг, задрал голову и в то же мгновение пожалел, что вышел из мастерской. Не то, чтобы принял серебряную задницу Шумпоматери за привидение, даже с такого угла задница отлично угадывалась, дело было в другом: по всему следовало срочно бежать в учительскую докладывать о происшествии, а этот поступок грозил стать последним в его трудной педагогической карьере.

«Срочно бежать!» – приказал себе Трудовик, не двигаясь с места.

Он еще один раз пожалел, что в свои заслуженные годы так и не научился вовремя останавливаться с выпивкой, вот и вчера… Или уже сегодня? Вобщем, разговаривать на равных он мог только с буфетчицей, физруком и несколькими понимающими жизнь парнями из старших классов. Причем, только отвечать, то есть проявлять уважение к собеседнику, и желательно кивком, не дыша. Во всех прочих случаях следовало бы занять позицию против ветра, желательно сильного, а лучше шквального. Тут еще завуч с позавчерашним (или вчерашним?) последним преджупреждением… «Кому угрожать вздумала, малохольная?! Ветерану! Говнюшка нашлась… Ветерану…»

И долг ветерана возобладал.

Бежать вокруг школы Трудовик не мог, любым другим маршрутом, впрочем, тоже, поэтому он двинулся к цели быстрым, так ему самому казалось, уверенным шагом. При этом нещадно потел и ругал себя, не жалея, за то что вообще на работу вышел:

«Вот она, сознательность, до чего людей доводит. Был бы беспартийным, валялся бы себе дома на отомане. Дочка соседская сгоняла бы за рассолом на рынок, лучше капустным… Огуречный тоже сойдет, но лучше капустный. Вот, дура малолетняя, наверняка огуречный бы приволокла, хотя и выбор был…»

Возле учительской он уже форменно умирал, отчаяно задыхался и тер ладонью левую сторону груди.

Дверь распахнули изнутри – на шум и запах.