Читать книгу Ночной дозор. Умереть – непозволительная роскошь - Андрей Воронин - Страница 4

Одна из многочисленных аппаратных точек спецслужб ФСБ России Московского управления находилась на Дмитровском шоссе, неподалеку от Савеловского вокзала. Она располагалась в трехкомнатной квартире на последнем этаже девятиэтажного кирпичного дома. Окна конспиративной угловой квартиры выходили на обе стороны, что позволяло вести наблюдения в трех направлениях. В потолке одной из комнат был замаскирован выход на крышу, который предусмотрительно соорудили задолго до вселения любопытных наблюдателей.

Убранство комнат было чисто спартанское: ничего лишнего, разве что добротные кожаные кресла и несколько таких же классных диванов в спальне и зале для круглосуточно работающего персонала. Почти все остальное свободное пространство комнат занимала разнообразная прослушивающая аудио- и видеоаппаратура.

Более или менее обжитой выглядела кухня, где было все необходимое, чтобы достойно утолить голод дотошным и нервным «квартирантам». Если бы любопытное и строгое начальство заглянуло «на чаек» к своим подчиненным, то оно бы заметило батарею бутылок пива, среди которых нередко попадалась и водочная тара.

Хозяином квартиры официально числился один из сотрудников военного ведомства – майор Барышников Александр Александрович, или попросту Сан Саныч, как обращались к нему подчиненные и непосредственное начальство.

Сан Саныч был небольшого роста, крепкого телосложения мужчина. С возрастом он сильно раздобрел и сделался очень похожим на мячик, который гоняют регбисты. На вид ему было около пятидесяти. Большая квадратная лысая голова постоянно потела, и он ежеминутно вытирал голый череп несвежим носовым платком.

Барышников был старым волком в контрразведке и дослужился бы до больших звезд на своих погонах, если бы не русская страсть к алкоголю и азартным играм, из-за которых он находился в постоянных долгах. А долги, как известно, обязывают, и ему приходилось изворачиваться, чтобы вовремя расплатиться с кредиторами. По этой причине Барышников, с большим риском для своей карьеры и даже здоровья, не брезговал иногда преступить закон, одновременно работая на нескольких заказчиков…

* * *

После долгого молчания наконец дали о себе знать сигнальные лампочка и зуммер. Молодой черноволосый мужчина спешно надел наушники и замер в ожидании. Магнитофонные бобины закрутились на полную мощь. Наконец-то один из прослушиваемых абонентов, за которым велось постоянное наблюдение, сказал нечто стоящее…

– Yes… – услышал черноволосый радист по связи заспанный мужской голос.

– Привет…

Владимир Челядинский, нажав на кнопку, подал сигнал коллегам, что пошла запись разговора. Моментально раздался негромкий звук, отдаленно напоминающий трезвон будильника. Сам же капитан с головой ушел в работу, пытаясь уловить скрытый смысл разговора по интонации, кодовым ключевым фразам…

В большую комнату вошла молодая симпатичная девушка в голубой легкой юбочке и черной майке фирмы «Адидас». Вид ее измученного, бледного лица, говорил о том, что она нездорова. Мужчины пару дней назад заметили, что Метелкина как-то изменилась, стала заторможенной, рассеянной и подолгу и часто отлучалась в ванную. Сначала напарники объясняли это отравлением, но в конце концов поняли, что Марина просто-напросто беременна. Вернее, понял это только Барышников. Владимир же знал об этом наверняка и намного раньше, так как Марина была беременна не от кого-нибудь, а от него самого.

– Кто? – коротко спросила она у Челядинского и, взяв бумагу с ручкой, тяжело уселась за компьютерный столик записывать.

– Шнобель, – так же лаконично ответил Владимир.

Надо сказать, что в группе Барышникова установилась давняя традиция – давать всем субъектам, находящимся у контрразведчиков «под колпаком» различные клички. У человека, который сейчас находился на связи, был довольно солидный и продолговатый нос, поэтому с легкой руки Челядинского под общий одобрительный смех его и окрестили Шнобелем. Правда, ребята не всегда видели своих подопечных, а бывало даже и не знали, кого «пасут». Но этот индивидуум был особенным, хотя Челядинский и не понимал, почему он так заинтересовал высокое начальство и все последнее время за ним ведется постоянное прослушивание и слежка, отнимая эфир у более важных персон.

Однако капитан был человеком умным и исполнительным и не задавал лишних вопросов. Несмотря на свои личные семейные неурядицы и ссоры, напрямую связанные с интимными отношениями с Мариной, он постарался отбросить все в сторону и сосредоточился на доносившемся телефонном разговоре двух мужчин, пытаясь сразу на лету сориентироваться и раскусить, кто такие «Рыбка», «Акула», «Кэт»…

Вслед за Мариной в комнату с заспанными, покрасневшими глазами вошел Барышников. Он был одет в длинный махровый халат, брюки и шлепанцы на босу ногу.

– Кто? – сухо спросил майор и вяло потянулся к столику за пачкой сигарет «Прима».

Капитан Челядинский, не поворачивая чернявой головы, коротко ответил старшему группы:

– Ваш любимчик!

Сигарета, не дойдя по назначению до пересохших узких губ, застыла на полпути, дергаясь в волосатой руке.

– Шнобель? – с волнением спросил Сан Саныч.

– Он самый.

Маленькие глазки Барышникова моментально вспыхнули радостным и дьявольским огоньком. Он поближе прильнул к динамикам и стал жадно ловить каждое слово.

– Сделай погромче! – приказал майор.

Капитан вопросительно посмотрел на своего начальника, но, ничего не возразив, немного усилил звук.

– Этот материал имеет две стороны, – доносился из динамика мужской встревоженный басок, – или пан, или пропал! Я не хочу иметь больших неприятностей с властями, а тем более с военными…

Барышников напряг барабанные перепонки, забыв на время и о сигарете и о присутствующих. Чем больше он вникал в странный разговор, тем отчетливее понимал, что это то, что ему нужно и ради чего начальство поставило всех «на уши».

Разговор закончился, и Сан Саныч с облегчением вздохнул.

– Кажется, сегодня нам подфартило! – улыбнулся Челядинский и откинулся в кресле. – Что будем делать?

Майор ничего не ответил. Чиркнув спичкой, он закурил и глубоко затянулся горьким дымом. Мысли роились в лысой квадратной голове, как стая голодных наглых мух, но впереди всех неслась одна, самая важная: теперь он сможет не только рассчитаться со своими надоевшими и висевшими как дамоклов меч долгами, но и получить к долгожданным погонам подполковника хороший денежный куш! А там… а там можно и со спокойной душой отправляться на пенсию, куда угодно, хоть на край света!

Сан Саныч еще раз затянулся и, усевшись в мягкое кресло, всем своим грузным телом откинулся назад. Оставалось рискнуть в последний раз, хотя большого риска и проблем бывалый чекист в этой игре не видел. Правда, в его распоряжении было не более часа, а возможно, и меньше.

– Так что, – снова отвлек майора от сладостных мыслей молодой мужчина, – будем рапортовать?

И вдруг Сан Саныч «проснулся»…

– Что рапортовать? – непонимающе и как-то испуганно спросил майор.

На лысине выступила испарина, и Барышников полез в карман за носовым платком. Он удивленно посмотрел на присутствующих: Марина Метелкина увлеченно строчила тонкими пальчиками по клавиатуре компьютера, а капитан Челядинский нетерпеливо ожидал распоряжений старшего группы.

– Времени осталось около часа, – недовольно фыркнул Владимир, – нужно что-то срочно предпринять… По инструкции необходимо сообщить в центр.

Барышников никак не мог оторваться от своих проблем и включиться в работу.

– Зачем?

На лице молодого капитана появилось нечто похожее на недоуменное раздражение.

– Как зачем? – в свою очередь вопросом на вопрос ответил молодой капитан. – Времени в обрез, нужно согласовать с начальством, лично с полковником Варановым и брать их тепленькими.

Постепенно до Сан Саныча дошел смысл сказанного, вернее, он осознал, с какой преградой он может столкнуться в виде срочного рапорта, посланного полковнику Варанову Челядинским, а в том, что тот его пошлет непременно, Барышников не сомневался. Но если капитан подаст сигнал начальству немедленно, тогда все его планы рухнут как карточный домик, а с ними и погоны подполковника, и барыши, и пенсия. А главное – может оборваться и его собственная жизнь, если не из-за проклятых долгов, то из-за бездарно проваленного дела, которое ему поручили под большим секретом…

Выход был один – оттянуть время и послать сообщение минут через пятнадцать-двадцать. Что они решат по большому счету для командования? Ничего! А для него эти минуты очень важны: они могут круто изменить всю его оставшуюся жизнь! Нет, его теперь никто не остановит, это его последний шанс наконец-то одним махом выбраться из этого дерьма…

– Правильно мыслишь, капитан, – ледяным голосом медленно сказал Барышников и вдруг, засуетившись, повысил голос: – Только не стоит пороть горячки!

– Какой горячки?

Майор быстро встал и стал нервно расхаживать по комнате.

– Надо все обдумать, взвесить и только тогда докладывать начальству, – жестко сказал он.

Капитан криво усмехнулся.

– Это их дело думать, а наше…

– Молчать! – гаркнул старший по званию. – Здесь я принимаю решения, капитан!

Чувствуя, что разразится скандал, который сейчас не к месту, Марина Метелкина неожиданно побледнела и, резко поднявшись, в который раз выбежала в ванную.

– А мое решение, – не сдавался Владимир, – пока не поздно, немедленно доложить о разговоре по цепочке!

Сан Саныч решил сменить тактику и попытался уладить конфликт мирным путем.

– Согласен, Володя, – примирительным тоном произнес пожилой мужчина, – это твое право и обязанность. Но что мы доложим? Давай проанализируем, прикинем, что к чему: кто звонил, о чем шла речь, где произойдет встреча…

Барышников тянул время. Он прекрасно знал, кто звонил и где произойдет встреча. В отличие от молодого и не столь искушенного в сыскном деле капитана, Сан Саныч был хорошо информирован нужными людьми.

– Пятнадцать-двадцать минут никакой роли не сыграют! – пытался убедить по-хорошему майор молодого коллегу. – Зато доложим все по форме, как полагается спецам – чин-чинарем!

Капитан Челядинский решительно покачал черноволосой головой.

– Нет.

– Нет? – как-то странно переспросил майор.

– Нет!

Владимир резко повернулся к передатчику и включил его. В комнате воцарилась жуткая и тревожная тишина. Только из ванной чуть слышно доносились рвотные звуки беременной женщины. Барышников стоял в углу комнаты возле раскрытого сейфа.

– Володька, – вдруг донесся нервный голос майора.

Челядинский повернулся, и глаза его наполнились ужасом: в нескольких шагах от него с пистолетом в руках стоял майор Барышников и целился прямо в него.

– Ты что, Саныч… – затаив дыхание, медленно протянул капитан.

– Прости, Володька, – сухо процедил старый чекист, – ты сам напросился!

Владимир попытался встать, но тут же прогремел выстрел, и молодой мужчина, резко и конвульсивно дернувшись, замертво откинулся в кресле с простреленным сердцем.

– Прости, парень, – еще раз тихо прошептал лысый мужчина и отбросил на ковер пистолет.

Барышников быстро направился к телефону и, сняв трубку, набрал номер…

– Слушаю, – раздался недовольный властный старческий голос.

– Кузьмич?

– Он самый!

– Это Барышников!

– А-а… Подожди маленько…

Возникла небольшая пауза, и майор, воспользовавшись ею, с волнением прислушался, что творилось в ванной. По-прежнему шумела вода.

– Так что там у тебя?

Барышников в двух словах объяснил ситуацию…

– …Одним словом, мне не обойтись без Шлемы, – закончил он краткий доклад.

– Мудило!

По раздраженному голосу патрона и его выражениям майор понял, что тот весьма недоволен.

– Мне по фиг, что там произошло, – зло выругался Кузьмич, – а компромат достань хоть из-под земли!

– Слушаюсь!

– Вот и молодец! – похвалил старик майора. – Ты же понимаешь, что поставлено на карту!

– Понимаю.

– Вот и хорошо, – донеслось до Барышникова, – а сделаешь дело, мы тебе все простим!

– Сделаю!

– Не сомневаюсь, – рассмеялся старческий голос, – жить-то, небось, всем охота…

Барышников не понял, то ли это вопрос, то ли утверждение, но смысл быстро дошел до его сознания. В трубке раздались короткие гудки, и майор быстро набрал новый номер телефона.

* * *

У Марины гудело в голове, ее мутило, появилась какая-то слабость во всем теле, особенно в ногах. Во время, которое она провела в ванной, ей послышался какой-то хлопок, напоминающий выстрел огнестрельного оружия, но она была настолько занята своим делом, что не придала этому большого и должного значения.

Однако, когда молодая девушка вошла в комнату, она застыла в растерянности: в кресле лежал мертвый Челядинский, а в углу по телефону с кем-то мирно беседовал майор Барышников.

– И учти, Шлемофон, – строго произнес пожилой мужчина, – на все про все у тебя не более получаса! Понял? Все! Время пошло! – обрубил майор и внимательно посмотрел на часы.

Метелкина в нерешительности остановилась посреди комнаты, пытаясь сообразить, что же тут произошло за время ее отсутствия. Была ссора… Но она же не могла закончиться таким нелепым образом!

– Что здесь произошло? – дрожащим от волнения голосом выдавила из себя девушка.

Сан Саныч только махнул рукой, как бы предлагая Марине помолчать. Однако неожиданно для самой себя Марина вдруг закричала:

– Кто его убил?!

Барышников спокойно повернулся к молодой девушке и медленно положил трубку на аппарат.

– Вы его убили! – ответила сама на свой вопрос Марина и, заметив на ковре пистолет, быстро бросилась к нему.

– Стой, дура!

Майор сделал шаг вперед, пытаясь ее остановить, но было поздно. Метелкина схватила еще не остывший пистолет и, взведя курок, направила его на майора.

– Стоять! – заорала не своим голосом Марина.

– Стою, – как можно спокойнее произнес Барышников и медленно сел в кресло.

Девушка часто задышала, пистолет в ее руках дрогнул, и ее затрясло как в лихорадке.

– Кто убил Володю? – немного приходя в себя, громко спросила Метелкина. – Вы?

Барышников нагло и брезгливо усмехнулся ей в лицо.

– Теперь уж, дочка, – вздохнул он, – я и сам не знаю, что сказать…

Глаза Марины расширились в ужасе, она побледнела, губы перекосились. Она все поняла! Однако молодая девушка решила рискнуть и без колебаний нажала на спусковой курок пистолета…