Читать книгу Ночной дозор. Умереть – непозволительная роскошь - Андрей Воронин - Страница 5

В это августовское утро двухтысячного года главный редактор еженедельной газеты «Новый век» Петр Гришин пребывал в приподнятом настроении и весьма отличном расположении духа. Даже его вечно засаленные, свисающие, как у запорожских казаков, длинные усы топорщились от удовольствия. Наконец-то можно было «выстрелить»!

Вот уже несколько месяцев он возглавлял газету «Новый век», но ничего стоящего на страницах еженедельника так и не появилось. Да, были отдельные материалы и статьи о Чечне, о провинциальной коррупции и о парочке громких, но местного порядка мафиозных разборок… Однако это была второсортная или изрядно запоздавшая информация: конкуренты успели уже ее обсосать и выжать из нее все, что можно. Но сегодня был его день, его триумф! Не зря же он приехал покорять первопрестольную из провинциального украинского городка Жмеринка!

Петр Миронович Гришин сидел в своем маленьком кабинете за огромным обшарпанным деревянным столом, громко посапывая, перечитывая какую-то статью и просматривая фотографии. По правде сказать, статья была дерьмовая, Гришин это прекрасно понимал, но это его не смущало. Главное – фотографии, которые сделала Кэт!

Возможно, они бы так и остались невостребованными, если бы сегодня утром в Баренцевом море не случилось несчастье: 118 человек погибли на атомной подводной лодке «Курск». Петр для приличия нахмурился и горестно вздохнул, как бы оправдываясь перед всевышним судом и скорбя о происшедшем, но спустя пару минут он уже расплылся в широкой улыбке.

– Мертвым – мертвое, а живое – живым! – подытожил он вслух. – Главное – выгоднее продать фотографии этому засранцу-американцу!

Главный редактор перевернул одну, потом другие фотографии, на обратной стороне которых подряд значились две буквы «Е» – инициалы автора снимков. Гришин удовлетворенно причмокнул толстыми слюнявыми губами и посмотрел на часы, висящие на стене напротив его рабочего места. Прошло уже двадцать пять минут после его звонка Патрику Глену. Гришин был уверен, что минут через пять-десять дверь отворится и тот явится с «блюдечком с голубой каемочкой», на которой будут лежать зелененькие стопочки…

И Петр Миронович, со своим хохляндским чутьем, не ошибся: дверь в самом деле открылась в одиннадцать тридцать по московскому времени…

* * *

Редакция газеты «Новый век» находилась в маленьком переулке, неподалеку от метро «Новослободская» в здании научно-исследовательского института современных технологий и занимала в левом крыле здания в подвальном помещении несколько больших комнат и парочку поменьше. Единственной выгодой для редакции было то, что вход сюда был со двора и отдельно от главного. Сюда заглядывали только работники газеты, которых, к слову сказать, было человек шесть штатных да с пяток внештатных корреспондентов и фотографов. Многие прохожие даже и не подозревали, что тут находится редакция одной из малотиражных, но довольно скандальных газет «Новый век».

Главный редактор подумывал о том, чтобы достойно оформить фасадную часть входа, и даже отдал кое-кому из своих работников необходимые распоряжения относительно рекламного и дизайнерского решения…

Приблизительно в полдвенадцатого дня в зеленый скверик тихо въехала кофейного цвета иномарка и остановилась метрах в пятнадцати от входа в редакцию. Из «Форда» вышли двое зрелых крепких мужчин во главе со щуплым маленьким старичком, лет шестидесяти пяти – семидесяти. Все трое были в темных очках и низко надвинутых на глаза фетровых шляпах мышиного цвета.

Медленно и внимательно осмотревшись по сторонам, старичок сухо и кратко сказал своим спутникам:

– Макар со мной, а ты, Таньга, останешься на входе.

Мужчины молча кивнули тяжелыми головами.

– В нашем распоряжении пять-семь минут, – сообщил главарь тройки и, задрав рукав плаща, посмотрел на часы. – А быть может, и того меньше, – недовольно добавил он. – Понятно?

– Как день божий, – усмехнулся мужчина с азиатским разрезом черных глаз.

– Без клоунады, Таньга!

– Заметано, Шлема!

Разговор происходил по пути следования в редакцию. Мужики спокойно и неторопливо подошли к входной двери и позвонили. Дверь открыл охранник, а по совместительству грузчик редакции, Юрка Байдаков – высокий молодой парень.

– Вы кто? – недовольно спросил охранник и подозрительно посмотрел на непрошеных гостей.

– ЦРУ! – съязвил старичок и достал удостоверение.

Байдаков успел только заметить магическую аббревиатуру «ФСБ» и отворил железную дверь.

– Проходите, – испуганно предложил Юрий.

– Где главный редактор? – спросил старичок, войдя в узкий полумрачный коридор.

– У себя… последняя дверь налево.

– Много еще людей в редакции? – поинтересовался здоровый мужчина со шрамом на левой щеке.

– Как обычно.

Макар недовольно кашлянул в огромный кулак.

– Конкретно!

Молодой охранник неуверенно пожал плечами: было видно, что он стушевался перед людьми из силового ведомства и не знал, как себя вести с ними.

– Человек пять…

– Хорошо, – сказал старик, – никого в помещение не впускать ближайшие полчаса. Понял?

Юрий кивнул головой.

– Понял.

Шлема повернулся к узкоглазому напарнику.

– Останься.

– Есть! – козырнул Таньга.

Старичок прошел с Макаром вперед по коридору, а узкоглазый мужчина остался с Байдаковым.

* * *

В кабинет вошли без стука… Петр Гришин не успел даже спрятать фотографии, которыми любовался. Перед ним выросли двое мужчин: один малый щуплый, с пронизывающим взором старик, а другой – здоровый высокий мужчина в годах с каменным выражением на бледном лице.

– Петр Миронович? – сразу приступил к делу старичок.

– Да-а… – растерянно ответил главный редактор, – а в чем дело, господа? Вы по какому делу? – поинтересовался Гришин, собирая воедино фотографии и пряча их в ящик стола.

– По государственному, – сухо отчеканил старик.

Гришин удивленно поднял широкие брови, и его прошиб холодный пот. Предчувствие его не обмануло: он понял, что пришли по его душу. Еще полчаса назад он говорил Патрику Глену: «…или пан, или пропал!»

– С кем имею честь? – взволнованно спросил Гришин, стараясь изобразить на своем круглом лице деловитость и важность своей персоны.

– ФСБ, контрразведка, – отчеканил старик и сунул под нос перепуганному Гришину удостоверение с гербовой печатью, – полковник Сухой.

От волнения и страха Петр успел только заметить двуглавого орла. Его запорожские усы, еще несколько минут назад гордо топорщившиеся, моментально потеряли «эрекцию» и сиротливо обвисли на лощеном подбородке.

– Чему обязан? – с трудом выдавил из себя главный редактор.

Старик подошел вплотную к столу и добродушно усмехнулся, отчего главного редактора передернуло: эта улыбка не предвещала ничего хорошего хозяину маленького кабинета.

– Не догадываетесь?

– Нет.

Высокий мужчина, молча расхаживающий по кабинету и зорко рассматривающий все вокруг, грубо и раздраженно бросил непонятливому клиенту:

– Фотографии!

Руки у хозяина редакции затряслись. Однако он решил оттянуть время, чтобы понять, насколько серьезны их намерения…

– Какие?

Глаза старика, несколько секунд назад добрые и ласковые, вдруг стали злыми и колючими. Он приподнялся на носочки и, нагло усевшись на край стола, процедил сквозь зубы:

– Те, за которыми должен прийти Патрик Глен, американский резидент и ваш сообщник!

У Гришина после таких заявлений отвисла челюсть, а в области копчика нудно засвербило.

– Ка-кой ре-зи-дент… – пролепетал Гришин.

– Американский резидент, – усмехнулся старик, – ваш хозяин! Или вы не знаете такого?

– Нет, – замахал руками главный редактор, – я не знаю никакого хозяина! Вернее, я знаю Патрика Глена, но то, что он американский шпион, слышу впервые от вас… У нас чисто деловые отношения! Я… я…

– Вот и прекрасно, – начал терять терпение гость, – мы вам верим. А теперь – быстро материал и фотографии, которые вы обещали Патрику Глену!

Гришин понял, что отпираться бесполезно и трясущимися руками полез в ящик стола. Теперь самым главным для Петра Мироновича было отвести все подозрения от своей особы. В принципе он ничего такого не сделал, чтобы так сильно мандражировать, но все произошло так внезапно, что он не успел трезво оценить ситуацию и правильно сориентироваться.

– Вот, пожалуйста, – сказал он как можно услужливее и веселее, протягивая гостям пачку фотографий, среди которых были снимки совсем из другой области, а именно порнографические.

Полковник Сухой взял фотографии у главного редактора и впился в них. Да, это было то, что он искал. Облегченно вздохнув, он улыбнулся, увидев среди прочего компромата порнографические снимки.

– Любитель?

Гришин не понял, что подразумевал гость под словом «любитель», и глупо улыбнулся.

– Не понял…

– Это неважно, – махнул рукой старик. – Кто снимал?

Гришин прекрасно знал автора снимков, но по своей натуре был расчетлив и прижимист. Конечно, он мог бы сдать Кэт с потрохами, но ему пришла на ум мысль, что, лишившись фотографий, он все же сохранит негативы.

– Не знаю, – прикинулся простачком Петр Миронович, – прислали в редакцию по почте.

Полковник Сухой недоверчиво покачал головой и, хитро скривив тонкие губы, нагло усмехнулся.

– По почте?

– Да.

Вдруг полковник проворно (чего Гришин никак не мог ожидать от старика) наклонился к нему и с силой схватил за грудки.

– У меня нет времени на кроссворды! – прорычал Сухой. – Что это за инициалы «Е. Е.»?

Гришин не знал, что и ответить, но, соврав однажды, он невольно продолжал вести свою игру.

– Не знаю.

– Шлема, – вдруг окликнул товарища Макар, – посмотри…

Старик отпустил уже плохо соображавшего главного редактора и повернулся к бугаю. Тот держал листок бумаги, указывая толстым пальцем в одну точку.

– Что это?

– Ведомость.

Полковник бросил взгляд в указанное место в ведомости и прочитал вслух:

– Елизавета Ефимова…

Макар утвердительно кивнул головой.

– Два «Е», – самодовольно усмехнулся он, – разгадка с двумя неизвестными!

Старик удовлетворенно хлопнул приятеля по широкой спине и повернулся к редактору.

– Ефимова здесь?

– Да, но…

– Заткнись! – приказал Шлема. – Кто еще знает про эти фотографии?

Гришин энергично затряс вспотевшим двойным подбородком.

– Никто.

– Точно?

– Клянусь!

Старик повернулся к подручному.

– Найди два «Е», – холодно приказал полковник Макару. Он посмотрел на часы. – Всё! Время вышло!

– Понял, – коротко ответил здоровяк.

– Не оставляй хвостов.

Макар криво усмехнулся.

– Не сцы, командир!

Бугай сунул руку в карман и решительно вышел из кабинета. Решимость и недосказанность гостей, а возможно, и последняя фраза, брошенная суровым фээсбэшником, повергли в шок интеллигентного редактора.

– Что… что он сказал? – пробормотал пересохшими губами побледневший хозяин кабинета.

Шлема злорадно оскалился.

– Не сцы в муку, не делай пыли! – философски процитировал старик любимую фразу и нащупал в кармане плаща холодную рукоять пистолета.

Гришин побледнел и постарался всем своим крупным телом вдавиться в спинку кресла.

– Вы-ы-ы что?..

Старик мило улыбнулся.

– А ты что? – вопросом на вопрос ответил бывший советский чекист несостоявшемуся миллионеру…

* * *

Таньга стоял возле молодого охранника и не спускал с него глаз. Правда, он успел скосить и без того косые азиатские глазки в зеленый дворик, куда подъехал «Жигуленок», да прислушаться, что творится в соседних помещениях редакции.

– А что, собственно, случилось? – попытался разговорить сурового ордынца Юрий Байдаков.

– Меньше знаешь – лучше спишь! – обрубил здоровяк парня, давая тому понять, что вопросы лучше держать при себе.

Байдакову не понравился ответ, а если говорить откровенно, то ему вообще не нравилась вся ситуация. На душе было как-то тревожно.

Молодому человеку не приходилось сталкиваться с чекистами лоб в лоб, но все же он имел кое-какой жизненный опыт и почувствовал, что в этой истории что-то не так.

Однако что мог сделать горе-охранник, у которого не было при себе даже газового пистолета!

Неожиданно для Юрия азиат сам обратился к нему.

– Это кто? – спросил фээсбэшник и указал узкими глазками в сторону девушки, которая, сделав пару снимков во дворе, оставила черный кофр в салоне автомобиля и решительной походкой направилась в редакцию.

– Не знаю, – солгал Юрий, хотя прекрасно знал миловидную женщину-фотографа в лицо: она работала в газете внештатным фотокорреспондентом и частенько забегала к главному редактору, – может, очередная шалашовка нашего шефа…

Мужчина с подозрением взглянул на своего подопечного и недоверчиво хмыкнул.

– Шалашовки с профессиональными фотоаппаратами по Москве не носятся, – заметил опытный службист.

Байдаков оказался в затруднительном положении: он прекрасно понимал, что Ершовой лучше всего в эту минуту находиться за сто верст от редакции газеты «Новый век».

– Так что мне делать? – спросил он у своего «надзирателя».

Таньга своим профессиональным нюхом почувствовал, что эта миловидная стройная молодая женщина имеет непосредственное отношение ко всей заварившейся каше, и решил пропустить жертву в мышеловку.

– Пропусти!

Байдаков пытался возразить: «Может, и пол-Москвы сюда пригласить?»

Вместо ответа азиат только грозно зыркнул, отчего у Юрия побежали мурашки по спине и весь воинственный пыл молодого человека сразу же остыл.

– Ладно…

Когда решение было принято и найдено обоюдное согласие, а врата мышеловки любезно открылись для новой «случайной» жертвы и женщине осталось сделать несколько метров, ее неожиданно окликнул мужской голос:

– Катя!

Байдаков и узкоглазый фээсбэшник, услышав окрик, выглянули из приоткрытой двери на улицу. Из салона «Жигуленка» в открытое окошко дверей высунулся мужчина с фотоаппаратом. Женщина обернулась, и среди тишины раздался щелчок затвора аппарата.

– Быстрей возвращайся, – крикнул спутник Екатерины, – мы уже опаздываем!

– Положи фотоаппарат! – негодующе крикнула женщина.

Мужчина виновато улыбнулся и ответил:

– На счастье!

Екатерина покачала аккуратной головкой и, махнув рукой в ответ на шалость своего спутника, стала спускаться по крутым цементным ступенькам.

Не желая светиться перед лишним свидетелем, азиат вдруг резко отпрянул в сторону и энергично замахал огромными руками Юрию.

– Не пускай! – мгновенно изменил он решение. – Отошли ее отсюда под любым предлогом!

Байдаков кивнул.

– Ладно!

Опытный службист вовремя сориентировался: присутствие женщины могло все испортить, а точнее, главной помехой стал ее спутник. Времени было в обрез, его напарники должны были выйти с минуты на минуту, и непредвиденная парочка могла поднять шум, привлечь внимание и отнять драгоценные секунды, которых и так уже не осталось.

– Привет! – непринужденно поздоровалась молодая женщина и толкнула решетку на входе, однако та тоскливо скрипнула, не пропуская гостью внутрь.

– Привет, – сухо поздоровался Байдаков.

– Открывай, – недовольно сказала Екатерина, – я и так уже опаздываю на поезд.

Юрий развел руками.

– Не могу.

Женщина удивленно вскинула брови вразлет.

– То есть как «не могу»?

Охранник виновато пожал плечами.

– Очень просто… Неприемный день сегодня.

Гостья нервно надула розовые полные губки и с силой толкнула решетку.

– Не дури! – чуть ли не выкрикнула она. – У меня встреча с Гришиным в половине двенадцатого!

– Ничего не знаю, – вяло отнекивался молодой парень, – Петр Миронович только что уехал.

Женщина широко раскрыла светло-карие большие глаза и часто захлопала длинными ресницами.

– Куда?

– То ли в налоговую, то ли в ФСБ…

Азиат, следивший за разговором молодых людей, недовольно покачал головой, делая знаки рукой, чтобы Юрий Байдаков заканчивал ненужный базар с девушкой.

– А что случилось?

– Ничего, – ответил Юрий.

Катя угрюмо склонила темно-русую голову, но тут же вскинула ее вверх и с надеждой спросила:

– А он ничего не просил передать?

Охранник отрицательно мотнул головой.

– Нет!

– Вот жлоб! – не выдержала посетительница и от досады хлопнула изящной красивой ручкой по решетке. – Сам же, гад, позвонил мне, назначил встречу и слинял!

Байдаков понимающе вздохнул.

– Видно, серьезные дела, – предположил парень.

Неизвестно, сколько бы продолжался этот бесполезный разговор, но вдруг раздался сигнал «Жигуленка». Из автомобиля вышел спутник женщины и махнул рукой.

– Катя, опаздываем!

Спутница повернулась на голос и также нетерпеливо махнула мужчине рукой.

– Да, бегу, бегу, Илья!

Екатерина повернулась к охраннику.

– А когда он будет?

– Не сказал.

Расстроенная женщина надменно щелкнула пальчиками и выпалила:

– Передай своему шефу, что он мудак!

Молодой человек не ожидал от такой интеллигентной и обаятельной женщины подобного выражения и, выпучив глаза, на секунду растерялся.

– Кто-о?..

– Да он сам знает! – бросила на ходу Екатерина, поднимаясь по ступенькам.

Байдаков только сокрушенно покивал головой вслед удалявшейся посетительнице, а сам про себя подумал, что, может, Петр Миронович и мудак, но такие откровения пусть передает сама!

Екатерина добралась до машины и быстренько забралась в салон.

– Ну, сколько можно…

Женщина разочарованно махнула рукой.

– Ай!

– Надул?

Катя недовольно зыркнула на молодого симпатичного мужчину, словно во всем был виноват он.

– Не твое дело! – огрызнулась она. – Ты лучше, Илья, дави на педаль. Не то я точно опоздаю.

Илья Мещерский ничего не ответил, а только сильно нажал на газ, и машина резко рванула с места. Таньга бросил проницательный взгляд вслед уходящей машине.

– Во бабенка! – то ли с восторгом, то ли с негодованием процедил сквозь зубы азиат, но тут же повернулся на звук тяжелых шагов своих «коллег»…

* * *

…Дело было сделано: материал и фотографии «конфискованы». Старик и Макар быстро возвращались по сумрачному длинному коридору. Однако думали они о разном: старик прикидывал, сколько потянет их работа, а Макар думал о молоденьком компьютерщике в наушниках, который был так увлечен работой и музыкой, что ничего не слышал. Профессиональный киллер стоял несколько минут с взведенным курком пистолета за спиной мальчишки, ожидая, когда тот повернется и тем самым подпишет себе смертный приговор. Однако Сергей Слесаренко так и остался неподвижным…

Макар решал, подарить сопляку жизнь или оборвать ее одним слабым движением указательного пальца – «перста божьего». Почему-то его забавляла отрешенность паренька от всего мира.

– Да, – удивленно произнес вслух умудренный жизненным опытом бывший кэгэбист, – другая пошла молодежь! У них другой мир, другие идеалы… Может, и мой пацан где-то вот так сидит в «виртуальном мире»!

Макар глубоко вздохнул и окинул комнату пронзительным взглядом, словно хотел найти ангела-хранителя этого зеленого мальчишки – невольного свидетеля. Однако мужчина никого не обнаружил. И вдруг ему показалось, что ангел-хранитель – это он сам!

– Хер с ним, – прошептал Макар и, пятясь назад, не опуская пистолета с глушителем, медленно и тихо вышел из комнаты…

Таньга встретил сообщников коротким вопросом:

– Как?

Старик утвердительно кивнул головой.

– Порядок, – усталым голосом произнес он и кивнул головой на притихшего охранника. – Как у тебя?

– Тихо.

– Рассчитайся с товарищем!

Азиат вытянулся.

– Слушаюсь!

Старик и Макар молча вышли, а Таньга подошел вплотную к Байдакову.

– Как тебя зовут?

– Ю-рий… – не понимая, куда клонит странный фээсбэшник, тихо и робко произнес молодой паренек.

– Так вот, Юрий, – весело произнес мужчина, – молчание – золото! Понял?

Байдаков утвердительно закивал головой. У него сразу же отлегло от сердца, словно оттуда свалился тяжелый камень, нещадно давивший его последние десять минут.

– Да.

– Молодец, сынок, – усмехнулся азиат и дружески похлопал парня по плечу, – усвой это навсегда!

– Постараюсь.

– Надеюсь… – одновременно с негромким хлопком процедил безжалостный киллер.

Молодой человек не успел и вздохнуть, как новая, доселе неизвестная волна боли захлестнула его и кольнула в самое сердце. Юрий вздрогнул и медленно осел. Из левого уголка рта потекла тонкая алая струйка…