Читать книгу Фатум. Том пятый. В пасти Горгоны - Андрей Воронов-Оренбургский - Страница 12
Часть 1 След Дьявола
Глава 10
Оглавление– Тише, тише. Не бойся, я держу тебя, – над ухом Аманды прозвучал голос Андрея. – Ну, прыгай же на камень. Вот так.
Капитан подхватил ее за талию, помогая перебраться через глубокий овраг.
– Прости, я так неуклюжа…
– Я этого не заметил. Вы редкая женщина, Джессика, и я горд, что любим вами. Осторожнее, дайте руку.
Они миновали каменную россыпь, вспугнув юркое семейство полосатых бурундуков.
– А вы смело себя вели, – она ободряюще улыбнулась, подбирая юбку. – Ты делаешь честь войне.
– С тобой это не трудно, – выдирая ноги из цепкой грязи, ответил он. – А ежели серьезно… – он на секунду повернул к ней бледное лицо с глубоко запавшими глазами, – непростительная цена за всё это. Пиррова победа…
– Andre, – Аманда понизила голос. – Ты видел? Я… я убила одного из них… Понимаешь, убила человека.
– Вы поражаете любую цель, мисс.
– Мне не до шуток, Andre!
– Мне тоже. Вряд ли этот дикарь задавался подоб-ным вопросом.
– Я так испугалась…
– Давай, я помогу тебе, – Андрей протянул руку.
– Да оставьте вы меня в покое, наконец!
– Как знаешь, – залитое потом лицо капитана выразило раздражение.
– Нет, нет, погоди! Дай руку… Прости, это просто нервы.
Она поравнялась с ним и, напряженно поглядывая на молчаливые заросли, сказала:
– Знаешь, холод вечности сегодня как никогда похолодил мое сердце. Я боюсь… Я не хочу умирать… Я хочу жить. Ведь мы так молоды… Помоги выбраться мне от-сюда.
– А что мы, по-твоему, делаем? Не отставай.
Капитан снова двинулся широким шагом, но вновь остановился, потому что Аманда не тронулась с места.
– Ну, что еще?
Она ничего не ответила, стоя с опущенной головой. Капли пота падали с ее подбородка на камни, уже почти окончательно содравшие золотую вышивку с ее туфель.
– Пассажир должен знать день своего отъезда, Andre, чтобы успеть собрать свой багаж. Поэтому скажи честно: сколько нам осталось жить. Нас всех убьют? Да?!
– Хватит истерик! Хватит! Неужели ты так жаждешь быть обманутой? – теряя терпение, вспыхнул Андрей. – Мы будем жить, слышишь? Мы обязаны выжить! Иначе ради чего все эти муки и кровь! Чего тогда стоит наша любовь? Или всё это бред?
– Нет, нет! Ты прав… – ее прекрасные глаза были полны слез, когда она прижалась к нему.
– А раз так, – смягчая тон, откликнулся он, – надеюсь, ты сделаешь всё возможное и невозможное тоже. Это ведь в наших интересах, не так ли?
* * *
Еще около двух часов они без устали уходили от проклятого места. Теперь никто не думал разводить костры; жевали лишь сорванные на ходу дикие ягоды и бежали от любой более явственной тропы, ибо встреча с человеком означала гибель. Лес снова притих, нагоняя студеный страх. Охваченные тисками паники, беглецы непрерывно стреляли глазами из стороны в сторону. Временами они слышали то впереди, то сзади какие-то подозрительные звуки, но не могли определить расстояние до них. Непролазные колючие заросли кустарника в конце концов вынудили их вый-ти к побережью. Земля здесь была болотистой, воздух наполнен запахом влажной гнили хвои, и при дыхании оставалось ощущение скапливающейся во рту слизи.
– Сыро-то как, – со вздохом прохрипел Палыч, с опаской поглядывая на огромное, медленно темнеющее небо и, продолжая брести за Соболевым, посетовал: – Вот и ребятушек наших не успели земле предать… Расклюют их вороны, растащит зверье…
– Ладно те, – хмуро обрезал Ляксандрыч. – Больше не надо солу – оплакали их уже. Лучше грей душу мыслью: что может краше быть бегов? Когда уходишь от травли – ни о чем другом не думаешь. Ты, похоже, забыл, старый, что лямки горб твой натерли?
– Ну, спасибо тебе, сват, на добром слове, – Палыч сплюнул в дымчатую от гнуса траву, обиженно выдирая из слякоти завязший сапог.
– Старая дружба не ржавеет, – в тот же миг подал голос Соболев и протянул жилистую руку денщику.
– Ослаб я, братец… Моченьки моей нет… – по-рыбьи хватая воздух, выдавил Палыч. – Стар я супротив вас, голенастых…
– Ну, ну! Еще брехни, что, мол, стоишь пред нами весь мокрый… уссавшись от страху… Да ты прежде мор-ской! Так – нет? Ты еще нас всех переживешь, дед. А ну, давай пособлю.
Соболев, приставив ружье к дереву, помог Палычу сладить перекрутившиеся вьюном лямки.
– Эх, Ляксандрыч, – денщик размазал по щеке комара и покачал головой. – Взял бы я тебя, ситный свет, за один край, да и поджег бы с одного конца до другого… вместе со всеми твоими «подсобками». Злобушка и ехидство – вот твой капитал, а на сие кукишь портки справишь.
– Ну ты и репей, – Соболев подхватил шомполку. – К нему с добром, а он с кулаком. Да у тебя что ни человек – то вор иль злыдень. Я ж, если и колю тебя словцом, так то от любви, поддержать чтобы…
Сырой мох зажулькал под сапогами Соболева, когда по цепочке прошелся ропот.
– Осадите, братцы, неладно тут!
Зубарев с капитаном, идущие впереди, подали пример – залегли у камней, выставив ружья.
Аманда – ни жива ни мертва – впилась взглядом в сумеречье, почувствовав, как кожа на лице натянулась от страха. Солнечный свет редкими нитями проходил между сплетениями ветвей, золотя замеревшую листву.
– Джессика, – едва уловимым шепотом окликнул капитан и поманил ее рукой.
– Что там? – Аманда, прижимаясь к земле, придвинулась ближе.
– Не знаю, – так же тихо ответил Андрей и, видя подрагивающие уголки губ и стеклянные от переживаний глаза любимой, понимая, каково ей сейчас, мягко добавил: – Думаю, ничего особенного. Возможно, какой-то зверь… А теперь слушайте, – его губы почти касались ее уха: – Я хочу, чтобы вы остались здесь… с моим вестовым и тремя матросами. Я с Зубаревым…
– Нет! – горячо возразила она, но Андрей тут же прижал палец к ее губам.
– Нет! – тише повторила Аманда. – Со мной всё в порядке. Я пойду только с тобой. Не оставляй меня. Ку- да ты?
– Замолчи, – Андрей сжал ее руку. – Если я сказал, так и будет. Я не обязан докладывать тебе о каждом своем шаге. Выслушай! – он приблизил свое лицо. – Если это индейцы, мы отвлечем их. Обещаю: всё будет хорошо. Твой пистолет заряжен?
Она судорожно кивнула, хватая взглядом его лицо.
Преображенский решительно повернулся к Зубареву, когда до слуха беглецов долетела родная речь:
– Не сваляйте дурака, капитан. Это я – Тимофей Тараканов.
Матросы завороженно вглядывались в зашевелившиеся кроны соснового молодняка, пока не узрели рослую фигуру приказчика.
– Вы арестованы, господин Тараканов! Сдайте оружие. – Андрей, багровея лицом, поднялся из укрытия.
– Дорого, да мило благодарность раздаешь, господин капитан. А ну, придержите прыть! – зверобой одной рукой легко, будто пистолет, вскинул свою грозную тульчанку. – Что, покоробил душу вашу господскую? Последнее время я редко поднимаю ствол, но ежли тако случается – берегись, вашескобродие, – остается память. – Мрачно ухмыляясь, приказчик остро следил за действиями мо- ряков.
Наступило молчание. Влажный, теплый ветер дул со стороны океана. В бесконечной тишине слышался лишь далекий рокочущий голос могучей реки.
Тараканов хладнокровно еще раз пересчитал оставшихся в живых моряков. Аманда вздрогнула и напряглась, встретив его странный, загадочный взгляд, точно отблеск солнца на льду.
– Да, немного осталось… А с другими… кого нет, всё в порядке?
– Нет, не всё. Их убили! И убили по твоей милости! Где ты был, сволочь? – Андрей, теряя осторожность, резко подошел к приказчику. – Почему ты умышленно втянул нас в бойню?
– Была бы нужда… Все давно бы кормили червей.
– Как сказал! Как сказал, смерд! Врет он всё! Ваше скобродие, – Палыч, сбросив тяжелый ранец, схватился за пистолет. – Да он такой же лгун и заворуй, как и весь их береговой брат.
– Лгун – возможно… да и вор, может быть, – обо-рвал старика приказчик. В омуте его зрачков вспыхнули странные алые искры. – Но не такой, как все. Мозгов побольше! Ежли б не я…
– Вздернуть его! – под кованым каблуком Матвея глухо, как кость, хрустнула валежина.
– Стойте! – Преображенский властно поднял руку. – Я дарую тебе жизнь, Тимофей, если ты сумеешь нам доказать свою правду, и убери ружье! Слово офицера, без моего приказа никто не тронет тебя.
– Нельзя подарить то, что тебе уже принадлежит. – Тараканов с вызовом тряхнул длинными прядями. – Я рожден свободным. А новорусская землица барского батога не знает.
– Я требую ответа! – с жестким спокойствием повторил Преображенский. – Где ты был? Из-за тебя погибли люди! И если бы не провидение, пославшее нам дым…
– Дым, говорите?
На этот раз в голосе зверобоя Аманда уловила оттенок какой-то тягучести. По тону вопроса было ясно, что Тимофей хорошо знал наперед ответ капитана.
– Ты тоже видел его?
– Лучше, чем вы, – Тараканов на индейский манер точным движением бросил тульчанку на сгиб локтя. – Потому что разводил его… я. Вижу, дивует вас это?
Андрей Сергеевич с недоверием посмотрел в глаза проводника. Они мало походили на обычные человеческие: то были два темных пятна, в которых ничего не отражалось и которые всё же таили в себе что-то звериное, дикое.
«У него наверняка есть прошлое, кое он скрывает от нас, – подумал Андрей и тут же ответил себе: – Пожалуй, как и у всякого, кто живет в этих местах… Вот только бы еще знать, какое…»
– Неужто и на сей раз поверите его трепотне, господин капитан? – не спуская глаз с приказчика, сипло обронил Зубарев. – Ни даже вам не пожелаю сего… Черен он душой, прикажите убить.
Слова, сказанные помощником штурмана, прозвучали тихо, больше похожие на свистящее дыхание, но для Тимофея этого было довольно. С мягкостью рыси он отскочил в сторону ельника и снова вскинул ружье.
– Ладно, святоши, сами блюдите чистоту! Лишние догадки невпопад живут, капитан. Как говорят у нас в Ситке: хочешь потерять время – почеши язык. Ежли так, оставайтесь здесь. Я ухожу. А дальше дело диких. Там, у лесины… был малый отряд…
– Ты гляди, как он врет красно! – на мгновение серые глаза Матвея впились в приказчика, но тотчас же скакнули на капитана, точно ища поддержки. – Послушать его, так и впрямь безобидина Божья… Я аж готов поверить…
– Не ради тебя стараюсь, – приглушенным голосом процедил зверобой. – Уходить надо. У нас еще есть надежда добраться до форта, если в пучке будем держаться.
– Он же, собака, предал нас! – взорвался Зубарев. Лицо его варварски налилось кровью. – Под ножи пустил! А мы все тут с ним из блохи голенища кроим.
– Значит, дым ты развел? – не обращая внимания на ярь сахалинца, уточнил капитан.
– А то кто же! Без условного знаку хрен бы они отступили!
От Преображенского не ускользнуло особое напряжение горячих глаз приказчика, наблюдавшего за действиями моряков. «Пока это всё только игра словами, – мельк-нуло в голове. – Но ведь истина! Дикие оставили нас, хотя сил им было не занимать. У этого Јутопленника», похоже, голова с тремя языками. Всех понимает: и нашего брата, и краснокожих, и зверя». Капитан посмотрел на толпившихся за его спиной.
– Не гневись, Матвей… Помни: не на лицо гляди, а на обычай. Если б не он, лежать нам всем в земле…
– Вы не казались мне дураком, – мрачно прервал его сахалинец, и голос его загудел еще тише, урезонивающе и холоднее. Какая-то особенная сила и уверенность скрывались в нем, от которых Андрею сделалось не по себе.