Читать книгу Ничего страшного - Андрей Завальня - Страница 4

Когда Саша и Коля подходили к отделению, дождь усилился. Участковые ускорили шаг и, отвлекшись на осадки, не заметили, что на стоянке у отделения на одну машину больше.

Когда милиционеры проходили мимо дежурного, тот не окрикнул их, как это всегда бывает, словами «ей, братки, как дела?» или еще как-нибудь. Вместо этого он что-то писал на чистом листе А4.

Перед кабинетом Борисовича сотрудники заправились, привели форму в порядок, насколько это было возможно. Саша даже достал из брюк карманную расческу, причесал мокрые по краям волосы. Коля постучал в кабинет. Раздалось приглушенное «Да!». Участковые вошли.

За Т-образным столом во главе сидел сам Борисович, по левую руку от него сидели трое. Саше почему-то вспомнились русские народные сказки: старший сын, средний и младший. За столом сидел парень, не старше тридцати, со стрижкой андеркат. Кое-где в этих зачёсанных волосах блестела седина. Он был в черной кожаной куртке поверх тёмно-коричневой рубашки. Посередине сидел мужик лет пятидесяти. При виде участковых он единственный улыбнулся. Саше показалось, что у него не четыре клыка, как у всех людей, а восемь или двенадцать. Его улыбка и серо-голубые глаза казались хищными. Саша оробел. На голове этого «Серого», как прозвал его для себя участковый, седым был каждый третий волос. И ближе всех к входу сидел абсолютной седой дед. У него была какая-то козлиная бородка и шевелюра, как у французского актера Пьера Ришара.

«Седой и еще седее!» – мысленно посмеялся Коля.

Участковые при виде гостей из Ядринская встали по стойке смирно, приложили правые ладони к вискам. Саша начал:

– Товарищ майор, разрешите…

– Вольно, – буркнул майор, – садитесь.

Борисович показал рукой на стулья, что стояли напротив специалистов из райцентра.

– Ах ты, старый хрен, Борисович! – с усмешкой проговорил Серый. – Казарменное положение у тебя тут, я смотрю! От, курвец!

Борисович с размаху ляпнул по столу:

– Сергей Владимирович, я не позволю со мной разговаривать в таком тоне! Вам ясно, товарищ майор?!

Сергей Владимирович беззвучно засмеялся.

– Борисович, – заговорил самый молодой, который и сидел ближе всех к начальнику якимовской милиции, – а не от тебя ли такое амбре?

Он картинно посмотрел на часы и добавил:

– Время всего лишь 16:10.

Такое время уже было поздним для работы Игоря Борисовича. Дело в том, что он не проводил даже вечернюю планерку, которую проводят в РОВД и УВД. Во-первых, не такой большой штат сотрудников. Во-вторых, все новости и участковые, и те, кто иногда приходил к майору в кабинет, рассказывали с утра. В-третьих, обычно после 13:00 Борисович заканчивал рабочий день. Он или отправлялся на стройку дома младшей дочери (проверял работяг-забулдыг, чтобы они еще не напились до нерабочей степени), или шел на рыбалку или домой, где смотрел что-нибудь познавательное про российское секретное супероружие или про закопанные города. Поэтому в 16:10 уже была для него продленка.

– А я, товарищ старший лейтенант, у себя в кабинете перед младшими по званию отчитываться не собираюсь, – ответил начальник и демонстративно глотнул из кружки.

– Знакомьтесь, – шумно выдохнул Борисович, поставив с лязгом кружку на стол, и указал на парня, который задал вопрос. Саша почувствовал виноградно-дубовый аромат от майора. – Следователь, старший лейтенант Блохин Олег. Все, что есть по делу… Что ты так на меня смотришь, Саша? Что, ничего нет? – майор гримасничал, его маслянистые от алкоголя глаза блестели. – Ай-яй-яй.

Затем майор заговорил серьезно:

– Все, что есть, – Олегу. Он со стороны следственного комитета теперь ведет это дело.

Майор указал на Серого:

– Старший оперуполномоченный, майор Живнеревич Сергей Владимирович.

Саша удивился, как он угадал с прозвищем для опера: Сергей – Серый. Со своим оскалом он напоминал именно серого волка.

После того как майор его представил, Сергей Владимирович резко встал и так же резко поклонился.

– Красных Венедикт Егорович… – майор отпил из кружки, – старший специалист криминалистики и судебной экспертизы. Веня, кто ты? Майор?

Дед кивнул.

– Майор, он же внештатный консультант академии МВД…

Дед смущенно улыбнулся и махнул рукой в знак того, чтобы начальник прекратил.

– С Сергеем и Венедиктом Егоровичем мы вместе поймали банду насильников в 2003-м…

Сергей засмеялся и перебил начальника:

– Поймал он… Ой, все, Борисович, маўчу!

Опер провел рукой себе по губам, как будто застегивает молнию, затем выбросил невидимую собачку в сторону. Борисович посмотрел на него недовольно и снова шумно выдохнул.

– Короче, – снова заговорил начальник, – поскольку коллеги наши уже приехали и, оказывается, в Ядринске у них нет важных дел, они будут нам помогать. Пока вы шараеб… пока выполняли опрос свидетелей и осмотр места преступления, – было видно, что Борисовичу говорить становилось все труднее и труднее, – я все рассказал коллегам. И всех предупрежу, чтобы всячески оказывали помощь группе из Ядринска. А ты, Саша, с ними не расстаешься, делаешь все, как они говорят. Ясно?

Саша кивнул.

– Серега, ты главный? – майор посмотрел на опера.

– Я? – опер картинно начал озираться. – Я уборщик.

Майор недовольно фыркнул.

– Делаешь, Саша, все, что этот… уеб… ой, уборщик, говорит.

Саша снова кивнул.

– Коля, пока Саша помогает следственной группе, его участок на тебе.

Коля сделал максимально недовольную мину, но кивнул в знак согласия. Внутри себя он ликовал, что не придется приниматься участие в оперативно-следственных мероприятиях. Он снова вернется к привычным обязанностям: утренняя планерка, перебирание бумажек, тру-крайм на ютубе, прошелся по деревне с папкой подмышкой – и окончание рабочего дня после 15:00.

Тем времен начальник милиции продолжал:

– Серега, вы квартируетесь здесь?

– Да тут сорок км, а у нас бричка своя. Покатаемся, – за опера ответил следователь Блохин.

– У Олежи жена молодая, боится, что угонят, – с усмешкой проговорил Живнеревич.

– Ну так ты же со мной в группе, чего мне бояться? – повернувшись к оперу, сказал Олег. Оба засмеялись, глядя друг на друга.

– Ну вот и славно. Завтра к 8:00 всех жду на планерке.

– Не хотите вы работать, товарищ майор… ой…, – снова жестом будто застегивает себе рот. – Нам бы сегодня на место преступления, конечно, надо попасть, пока не стемнело.

– Не возражаю.

Начальнику было тяжело. Он был красным. На фоне его красной кожи на носу проступали вены, которые казались еще краснее.

Все начали вставать. Участковые и ядринские специалисты попрощались с начальником милиции за руку. Когда посетители покинули кабинет, начальник долил себе в кружку из другой бутылки. Выпил. Через минуту в дверь постучали. Вошел дежурный с исписанным листом бумаги.

– А-а-а, Баранов, заходи!

– Товарищ майор, вот объяснительная.

Майор взял объяснительную, нацепил очки, которые достал из кармана рубашки, и начал читать:

– Та-а-к. «Я пропустил звонок, так как у меня схватило живот и я побежал в туалет», – майор посмотрел на дежурного поверх очков. – Да что ты за чмо, Баранов? Третий раз какую-то пердуху пишешь! Иди перепиши нормально! Напиши, что продолбал звонок из-за разгильдяйства своего! Напиши, что с бабой по телефону трындел.

– У меня нет бабы, товарищ майор.

Майор смял бумагу и бросил ей в дежурного.

– Перепиши!

Баранов подобрал бумагу и спешно вышел из кабинета.

Четверо сотрудников МВД стояли у разрытых могил. Дождь прекратился окончательно. Тучи разошлись почти полностью, и сейчас товарищи по цеху могли видеть осеннее солнце, которое шло на заход.

– А кинологов почему не позвали сразу? – скрипуче проговорил Венедикт Егорович.

Сергей усмехнулся.

– Ну е-мое, Егорыч! – говорил Сергей с улыбкой. – Какие кинологи? Тут их чалавек мо дзесяць міліцейскіх, так, Сашка?

Саша не до конца понимал, почему старший оперуполномоченный вкидывает слова на белорусском языке. Это какой-то стеб местных? Этим он хочет показать, что он из города, а местные сотрудники – колхозники?

– Одиннадцать, – нехотя проговорил Саша.

– И ни одной собаки, кроме Борисовича! – сказал Сергей и сам рассмеялся.

На шутку отреагировал только Олег легкой улыбкой.

Какое-то время все стояли в молчании. Было слышно, как шумит оставшаяся листва на кладбищенских акациях.

– Все ясно. Хрен кого мы найдем, – проговорил Олег, фотографируя кладбище.

– Дело закрыто, товарищ старший лейтенант? – тут же с неизменной улыбкой отреагировал опер.

– Сергей Владимирович, вам только бы не работать.

– Оле-жа!

Сергей произнес его имя немного странно: часть имени «Оле» он произнес спокойно, но слог «жа» на тон громче.

– Я хочу работать, хочу на мороженое заработать!

– Саша, да? – повернулся к участковому Олег.

Саша кивнул.

– Уже шестой час. По горячим следам, да и вообще по каким-либо следам, мы уже никого не найдем. Если бы вы сразу нам позвонили, приехали бы наши кинологи и, возможно, что-нибудь и нашли бы. А поскольку ваш… шеф боится за свою сраку на пенсии, имеем то, что дожди сегодня все смыли. Гробы уедут сегодня. Я позвоню нашим, чтобы забрали, может, Егорович что-нибудь и найдет, но это уже на месте у нас. Если понадобится, поедут в область. Мы, конечно, вашего алкаша сдавать не будем. Пусть сидит старый хрен. Но если по делу надо будет привлекать коллег из областного УВД, не обессудьте.

Саша кивнул. Он чувствовал вину перед коллегами из Ядринска.

– Как-то зябко под вечер стало, да? – Олег поправил свою кожанку.

– Да сыро просто, – сказал Сергей, на удивление, без улыбки.

– Слушай, Саша. Есть еще пара вопросов по делу. Ты же местный, да?

– Уже да.

– Не в службу… угости коллег чаем домашним, а то я в отделение ваше не хочу возвращаться, там этот ваш… перегаром так надышал.

– Пойдемте, – сказал Саша и направился к выходу с кладбища.

Его гражданская жена, а если говорить точнее, сожительница, не ожидала под вечер столько гостей. Чай, варенье и кое-какие сладости она подала к столу. Но по ее недовольному лицу Саша понял, что приготовила и еще кое-что на вечер. Поэтому он даже не стал представлять ее коллегам.

Александр передал сослуживцам все, что у него было: протокол места, где нашел умерших, копии заключений о смерти, рассказал об Ольге и ее покойном муже. Следователь делал записи в своем блокноте, больше всего его, конечно, удивило, что парень из Калининграда женился на местной девушке, но, как говорится, «любовь зла – полюбишь и…»

В том, что это самоубийство, никто из ядринских специалистов не сомневался. А то, что так безалаберно суицид просмотрели именно патологоанатомы Ядринска, расстроило коллег. Саша, побоявшись, не стал говорить, что это по его вине.

Ядринские были у него до половины восьмого вечера и ушли, только когда позвонили Олегу сотрудники, которые забирали открытые гробы. Тогда опер, следователь и эксперт откланялись, ушли. Саша хотел провести их до отделения, где они оставили машину, но те тактично отказались.

Ближе к ночи Юля закатила скандал:

– Какого черта ты сюда водишь абы кого?! В мой дом!

– Котенок, ну это же не абы кто, это милиционеры.

– Почему я должна перед чужими людьми прислуживать?

– Котенок, но это же…

– Сегодня спишь в зале!

Саша не стал спорить. Он спал в зале по несколько ночей в месяц. Скандалы не то чтобы были нормой, но и чем-то редким тоже не были. Дочь Юлии Аня уже даже перестала выходить из своей комнаты, чтобы как-то примирить мать с ее сожителем.

Саша не спал. Время приближалось к полуночи. День был длинным, и он чувствовал себя уставшим. Да и завтрашний день ничего легкого не сулил: коллеги из Ядринска приедут уже с утра и на этот раз будут с ним полный рабочий день.

Саше хотелось выпить. Ему хотелось той холодненькой водочки, что лежала у них всегда про запас в морозилке. Он так и видел, как достает покрытую инеем бутылку, берет из холодильника кусок черного хлеба, мажет его свиным шпиком. Кладет этот бутерброд на тарелочку, а рядом кладет солененький огурчик. Затем наливает водку в рюмку. Водка настолько холодная, что не льется, а тянется из дозатора. И вот он наполняет полную рюмку до краев, залпом выпивает ее, занюхивает огурчиком, чувствуя, как тепло растекается внутри. Затем кусает огурчик. Тот брызжет соком. Потом он быстренько наливает себе вторую рюмку, так же быстро выпивает, зажевывая остатком огурчика и бутербродом со шпиком.

От этих мыслей Саша уже даже поднялся с постели, но затем остановился, потому что был риск разбудить Юлю по дороге в кухню. А это уже с утра новый скандал «Ты такой же алкаш, как и друзья твои!»

Все стало весьма необычным в один день. Да, пара кончает с собой – это необычно, это ужасно. Но и до них были самоубийцы в Якимовке, будут и после. А вот такое святотатство и вандализм – ни в какие ворота.

«Надо будет на могилу к деду сходить», – подумал Саша.

Участковый все-таки решился встать с постели, но пошел не в кухню, а в сторону выхода. В сенцах накинул телогрейку, надел резиновые сапоги, которые всегда стояли здесь. Вышел на крыльцо, закурил. Он смотрел на небо. Ночью небо было чистым, много звезд, виден Млечный путь.

Парню стало грустно. Вот так, без причины, глядя в ночное небо, он ощутил грусть, стало жалко себя. Насколько же ты не защищен от этого мира, от этой вселенной! Сегодня ты отец маленькой дочери, муж красивой жены. А через девять дней над тобой глумятся. Не над тобой, конечно, над твоим телом. Душа-то у бога… хотя если ты самоубийца, то в чистилище. Но тебя отпели, значит, у бога?

Саша почувствовал, как сигаретный уголек обжег его пальцы. Он вполголоса выругался и выкинул окурок в сторону.

Уже вернувшись в постель, участковый задумался: «Оля была такая шалава на самом деле, как про нее говорил Коля?»

И на мыслях о девушке, которая была ему симпатична, он уснул.

На планерке у Борисовича было тесно. В кабинете, помимо ядринских специалистов, были все люди в милицейских погонах, что носили в Якимовке. Даже водитель Иванович и дежурный Баранов.

Сам Борисович явно чувствовал себя неважно: был весь бордовый, много пил растворенный в минералке аспирин, обильно потел. Похоже, что вчера по приходе домой товарищ майор добавил.

– …поэтому всем оказывать максимально возможную помощь оперативно-следственной группе из Ядринска, – продолжал начальник милиции весьма серьезно. Затем его тон смягчился: – Мы найдем этих выродков. С Сергеем Владимировичем я лично работал двадцать лет назад, когда мы поймали банду насильников. Так что поднатужимся и снова вернемся к своим алкашам и бабкам, у которых пропадают куры да яйца.

Кое-кто из присутствующих даже засмеялся. Саша посмотрел на Сергея. Тот сидел за столом, на этот раз в сером пиджаке, под которым виднелся зеленый вязаный свитер. Серый, как мысленно называл его Саша, не улыбался.

– Всем все ясно? – резюмировал Борисович.

– Так точно! – хором ответили сотрудники Якимовки.

– За работу! – сказал Борисович и ляпнул ладонью по столешнице. Звук получился громкий, и начальник сам скривился от этого.

Милиционеры начали не спеша расходиться.

– Борисович, нам бы рабочий кабинет, – спокойно сказал Сергей.

– А-а-а, Баранов, задержись.

В комнате, помимо Борисовича, остались Сергей, Олег, Саша Большой, Баранов. Егорович, как пояснил Олег в начале планерки, остался в Ядринске обследовать гробы в надежде найти что-то, что может помочь следствию.

– Баранов, я тебе вчера говорил кабинет для опергруппы приготовить. Ты сделал?

– Да, товарищ майор.

– Проведи коллег.

Рабочий кабинет был просторным помещением на втором этаже двухэтажного здания отделения милиции. Когда-то штат сотрудников был больше, и это помещение использовалось как кабинет по политической подготовке. Со временем штат сокращался, и держать на месте своего замполита стало невыгодно. Поэтому раз в квартал из Якимовки милиционеры ездили в Ядринск на политподготовку.

Кабинет сейчас частично использовался как склад, который Баранов вчера разобрал, а затем практически до полуночи наводил в нем порядок. В кабинете было четыре больших стола и с десяток стульев, которые располагались вдоль стен. На одной из стен висела черная раскрывающаяся доска, как в школе. В углу, в рамках, лежали портреты советских вождей и советская символика. Страны уже нет не первый десяток лет, но выбрасывать почему-то не стали. Так они и пылились в кабинете. На окнах, несмотря на второй этаж, стояли решетки. Пахло старым ламинатом, который весьма громко скрипел под ногами.

Баранов ушел. Милиционеры молча начали располагать свои вещи за столами. В какой-то момент Сергей посмотрел на Сашу, который сидел за столом по диагонали от него и что-то листал в своем смартфоне.

– Са-ша! – он снова заговорил в свое странной манере: обычным тоном первый слог и на тон громче второй слог. – А ты чаго? Работы нет?

Саша смутился, убрал телефон, бросил взгляд на Сергея. Тот с улыбкой смотрел на него.

– Так я это… Борисович же вчера сказал, чтобы вам помогал.

– А-а-а-а-а! – протянул Сергей громко, затем тихо добавил: – Да, да, да, да, да.

Саша хоть и носил гордое прозвище Большой, но таким себя не ощущал. Жил он в свои двадцать пять с женщиной за сорок. И когда коллеги по службе в два раза старше его задавали такие вопросы, он чувствовал робость.

– Так, ладно, Сергей, – вмешался Олег. – Я вчера вернулся в Ядринск и кое-что пробил по базе.

Он вышел из-за стола с пачкой канцелярских кнопок и листов, прошел к доске. Саша почувствовал укол совести. Когда коллеги ушли от него вечером, он чувствовал усталость и раздражение из-за того, что рабочий день получился таким длинным. Да и к тому же оставшийся вечер ругался с Юлей. А вот Олег, мало того что поехал в другой город, так еще и вернулся на работу.

Следователь повесил на доске две распечатанные черно-белые фотографии. Это были фотографии погибших накануне Ольги и Владислава Чистяковых.

– Что мы имеем?

Он встал у доски. В его движениях было что-то, что показывало, что ему не привыкать выступать в роли оратора.

– У мужа приводов нет. Сын владельца судоходства в Калининграде. Несколько лет назад в Египте знакомится с Ольгой. Ей на тот момент было восемнадцать лет, только закончила школу. Мать, Аксючит Ирина Геннадьевна, главный бухгалтер в местном СМУ, в честь выпускного дарит ей путевку в Египет. На пляже Красного моря у них курортный роман. По возвращении домой общение не прекращают. Спустя какое-то время Оля переезжает жить к нему в Калининград. Родители Влада, естественно, против. Там что-то происходит, как я понимаю, скандал, и они уезжают в Беларусь. Здесь довольно быстро расписываются и играют свадьбу. Родители мужа все-таки приезжают на торжество. Похоже, что обида прошла. Через четыре года после свадьбы у молодых рождается дочь Карина, а через полгода они кончают с собой. Вопросы?

– Откуда у бухгалтера СМУ в Якимовке деньги на Египет для дочери? – спросил Сергей.

– Накопила.

– Четыре года назад, это около семисот долларов, – Сергей был серьезным.

– Долго копила… блин, Сергей! Самая рабочая версия такая: бухгалтер – крыса, и ей отомстили?

– А у нас нет рабочих версий. Поэтому вместо того, чтобы спорить со старшим оперативно-следственной группы, записывал бы их на доске.

Олег недовольно повернулся лицом к доске, взял мел, который не первый десяток лет лежал у доски, и начал писать: «1. Месть за финансовые махинации матери». От стука мела по доске Саше на какое-то мгновение показалось, что он на уроке географии в субботу, это последний урок, и скоро он уже будет дома.

– Вела распутный образ жизни? – Саша по тону не сразу понял, что Сергей задал вопрос ему.

– А? Нет, ну да. Я не знаю, но Коля говорит, что да.

– Пиши: «Ты казала, я казала», – в тоне Сергея появилась издевка. – Что за Коля?

– Второй участковый, он был со мной вчера. Длинный такой.

– Зови этого… длинного.

– Хорошо.

Какое-то время они смотрели друг на друга.

– Сейчас?

– Не, Саша. Сегодня что у нас? Четверг. Я думаю, у субботу.

– Так в субботу выходной, – не понимал Саша.

– Сергей, прекрати, – вмешался Олег.

– А-а-а-а, сейчас! – Саша начал вставать из-за стола.

– У него телефона нет? – на этот раз Сергей повысил голос.

– Есть.

– Сергей! – вмешался Олег. – Ну он же не умеет твои мысли читать.

– Звони!

От последнего приказа Саша невольно дернулся и начал набирать коллеге.

– Да, Коля, привет. Подойти в кабинет замполита. Да, что на втором этаже, – проговорил Саша в трубку, затем прикрыл рукой микрофон и сказал присутствующим: – Он к матери зашел поесть.

– Бегом! – на этот раз голос повысил Олег.

– Коля, очень просят подойти. Да, ждем.

Саша повесил трубку.

– Как к мужу в селе относились? – Сергей спрашивал уже спокойно.

– Ну, сначала косо смотрели, потому что Оля всем растрындела, кто его батька, что, мол, с деньгами. Ну и потом же, свадьба тут была, вся Якимовка гуляла.

– И ты?

Сергей снова ухмыльнулся, и Саша понял, что, когда он с этой ехидной улыбкой на лице, это лучше, чем когда он серьезный.

– Так я сам из Рога. Да и в армухе был тогда.

Николай пришел довольно быстро. Точнее, было видно, что он бежал: отдышка, красный цвет кожи, потный лоб. Он сел на один из стульев, что был у стены.

– Ко-ля! – снова первый слог тихо, последний – громко. – Говорят, что на покойной Ольге Чистяковой шкура горела в юности?

– Не то слово! – тут же ответил Николай. – И в юности, и в молодости, и после замужества.

– Интересно.

– Да что говорить сейчас.

Коля встал, достал смартфон. Меньше чем через минуту он положил Сергею на стол смартфон, на котором проигрывалось видео. Саша и Олег подошли, чтобы посмотреть. На фоне звучала танцевальная мелодия. На экране был виден большой деревянный стол, на котором стояли начатые бутылки с водкой, пластиковые стаканчики, упаковки с соком. Посередине стола, на спине, с голой грудью лежала девушка. В руке она держала возбужденный мужской орган и терлась об него лицом.

– Твой, необрезанный? – усмехнулся Сергей.

– Да, – было видно, что Коля горд собой. – Это проводы мои в армию. А она уже тогда была замужем.

– А ты точно милиционер, Коля?

– А что?

– А что за порнуха у тебя в телефоне? Убирай! – это вмешался Олег. – Сука… распоясались тут с этим алкашом!

Сергей смеялся:

– Так это еще до армии, Олежа!

Николай смутился, телефон убрал в карман брюк, вернулся на стул.

– Рассказывай про нее, – попросил следователь, вернувшись к себе за стол.

Николай начал рассказывать. Участковый поведал коллегам, как учился в школе с Олей. Да, с его слов складывалась картина, что Оля очень любила мужское внимание еще с юных лет. Лет с тринадцати она начала ходить в клуб на танцы. Она делала весьма взрослый макияж. Если не знать, сколько ей лет, то можно было подумать, что шестнадцать. А шестнадцать – это уже возраст согласия. И общалась она в клубе с мужчинами за сорок. Как правило, в таких небольших сообществах, как Якимовка, вести о ветреных барышнях расходятся весьма быстро и слава о них выходит за пределы деревни. Поэтому одинокие и не очень мужчины за сорок и посещали Якимовку по ночам пятницы, субботы, а порой и воскресенья. И, как правило, к таким вот девушкам отношение пренебрежительное в обществе. Нередко их публично оскорбляют, унижают, а порой и бьют.

Но в Олином случае этого не было. Ее случай был нетипичным, потому что у Оли был старше ее на семь лет брат Юра, который, помимо того что регулярно занимался в качалке, был еще и любителем почесать кулаки о кого-нибудь из парней. А из-за легкого заикания, был очень свиреп. Если этот кто-то оказывался не местным, у Юры начинался праздник. Стоило его сестре показать пальцем на кого-нибудь из парней и сказать «Он назвал меня шлюхой», Юра, не задумываясь ни на секунду, хватал парня за горло одной рукой, а второй начинал неистово бить обидчика по лицу. Накачанная фигура брата и его внезапные, отточенные в уличных драках движения делали Юрия опасным противником.

За все годы, что он защищал сестру, а это около семи лет, проиграл он только дважды. Первый раз потому, что обидчиков оказалось трое. Но им не повезло на обратной дороге, потому что-то кто из местных крикнул: «Наших бьют!» – и все местные, что были на танцполе, вписались за Юру и одолели гостей Якимовки. И второй раз, когда парень на захват Юры за горло ударил его ладонями сначала по ушам, затем сделал подсечку, чем сбил брата Ольги с ног. Нанеся несколько быстрых ударов ногой Юре по голове, он убежал в прямом смысле слова, так как был риск, что местные быстро поймут, что Юра не побеждает, и настигнут его. К счастью, победитель Юры сбежал и больше в Якимовке не появлялся.

Никто из местных, даже если пользовал Ольгу по ночам, не позволял даже заикнуться в дурном тоне о девушке. Юра не был тупым качком, который защищает свою младшую сестренку. Он знал и видел, как себя ведет Оля, но считал, что это ее выбор и никто не мог осуждать его.

Время шло, и Оля закончила школу. Что с ней творили на выпускном пятеро одноклассников, Саша по прозвищу Большой не стал слушать: ему было противно. Он извинился перед коллегами и вышел, сказав, что по нужде.

Подождав в коридоре минут десять и успокоившись, он вернулся в кабинет. Светлый образ той самой девушки, которую он видел порой в школе на перемене и стеснялся к ней подойти, рушился на глазах.

А Коля продолжал рассказывать.

Выяснилось, что после школы Оля никуда поступать не планировала. Со слов Николая, она говорила, что должна жить за счет мужчины, что она «золотая девочка» и должна жить на всем готовом, поэтому школьного образования ей более чем достаточно. Затем она летит в Египет и говорит, что нашла себе кандидата в спонсоры до конца жизни. Некий россиянин Влад. Когда брат узнал об этом, то пришел в неистовство. Он был против того, чтобы сестра выходила замуж. Был ли Юрий против кандидата или в принципе против того, что Оля выходит замуж, было неясно. Но с того момента он перестал заступаться за сестру, потому что, невзирая на жениха, Оля продолжала кутить.

А затем Юра собрался и уехал на заработки в Москву и больше оттуда не возвращался. По одним слухам, женился на местной и завел ребенка. По другим слухам, нашел разведенку с прицепом. В Якимовке Юру больше не видели. Также по разговорам, что ходили по деревне, он приезжал за полтора года до смерти сестры. Но то, что он не присутствовал на свадьбе и похоронах Ольги, было фактом.

Олег встал и записал на доске в столбик: «2. Брат мстит сестре? 3. Мстит кто-то из любовников».

В кабинете было тихо. Сергей встал из-за стола и попытался открыть старую деревянную форточку. Та поддалась не сразу: дребезжала, скрипела, но все же открылась. Сергей глубоко вдохнул свежий осенний воздух.

– Искать из любовников – это не вариант. Я вам честно скажу, – говорил Коля. Казалось, что он уже и сам любовник Оли. – Потому что тут местных не один десяток, из соседних деревень сколько, приезжих, я имею в виду из города, да еще и эти… как их, посикунчики.

– Кто-кто? – не понял Сергей и обернулся к Коле.

– Пирожки из Перми, – пояснил Олег.

– Да не, – Коля начал щелкать пальцами, подбирая слова, – ну, как их? О! Соевые!

– Русские мигранты? – уточнил Олег.

– Да не, – ответил Коля, – не, ну, может, есть и из России. Ну, айтишники. Вроде, все наши. Ну, мигранты. Да сцикуны эти, которые, когда у нас замес был в 2020 году, сбежали кто в Литву, кто в Грузию. А когда в Грузии замесы начались, обратно поперли. Именно эти не стали в города возвращаться, а у нас осели. Типа экопоселение свое. Солнечные батареи установили. Электоросамокаты, есть пара электромобилей даже. Их человек двенадцать с детьми, наверное. Я пару раз заходил. Кофе напоили. У них своя кофемашина.

– И давно они у вас?

– Ну вот когда первые качели в Грузии начались, так и приехали. Да там пудра. Там пацаны как бабы. Пару человек волосатых даже. Или вообще пацанов там нет? – засомневался Коля.

– Думаешь, они не пользовались… хм, услугами Ольги? – уточнил Олег.

– Да вряд ли. Они имбирные пряники. Ну, может, кто и пользовал один раз… – Коля задумался. – Они ж не бухают. А Оля подрезала нормально. Ей неинтересно было бы с ними. Они там латте на лавандовом молоке, а Оля – винище на яблоках, ну, или водку. Она даже когда беременная была, начехляла. Тьфу-тьфу-тьфу, малая нормальная родилась.

Коля трижды постучал по столешнице костяшками пальцев.

– А вот скажи, как они у вас поселились? Я не совсем понимаю, – Олег скрестил руки на груди, – самоселы или как?

– Да не. Они в Старой Якимовке поселились. Там уже у местных они и купили несколько домов: у родственников покойных хозяев и наследников. Ну и разобрали их и собрали в один большой. Такой амбар огромный получился или сарай в два этажа. Они его оштукатурили в белый, нарисовали на стенах цветочки да солнышки. Ну такие, чисто… как их…

Коля снова защелках пальцами.

– Хиппи, – подсказал Сергей.

– Во! Ну, я ж говорю, имбирные вафли на лавандовом!

От последней фразы Коля засмеялся.

– То есть все законно? – спросил Олег.

– Да, по крайней мере, насколько я в курсе. Паспорта я у них проверял, как только начал участковым работать. Они до меня, получается, уже были. Да, Саня?

Саша не ожидал, что речь зайдет про него, и часто закивал.

– Я тут уже полгода. Получается, что где-то с прошлого года они, – пояснил Коля.

– А ты почему не рассказывал, что у вас такие интересные беженцы?

Сергей посмотрел на Сашу без тени улыбки.

– Так это не мой участок, – ответил Саша.

– О, курвец! – засмеялся Сергей.

– Так Сергей Владимирович, – вмешался Коля, – не думаю, что они были «клиентами» Оли.

– Да дело не в этом, – начал Олег. – Если ты говоришь, что они «соевые» и вся такая либерастия, там могут быть те, кто засветился в 2020-м году, кто враг государства. А такие на Ядринской земле нам не нужны.

– Ну так я пробивал.

– Да я и не сомневаюсь! – усмехнулся Олег. – Ладно, если ты говоришь, что с прошлого года живут, займемся ими после, чтобы не спугнуть. Та-а-а-к, – задумался Олег, – а сейчас пойдем к матери Ольги, узнаем, приезжал ее сын все-таки после свадьбы сестры или нет.

– А на что тебе брат? – спросил Сергей Олега.

– Ну как… на свадьбу не приехал, на похороны не приехал, но приехал за полтора года до смерти. Посчитай.

– Олежа…

– Восемнадцать месяцев. Сколько дочери погибшей?

– Полгода. И?

– Ну что мне и тебе объяснять?

Олег смотрел с издевкой.

– Ну, давай.

– Ты игру престолов смотрел? – начал улыбаться Олег.

– А-а-а-а! – Сергей хлопнул себя по лбу. – Дело закрыто! У нас же бабы по двенадцать месяцев беременными ходят. Все ясно!

Коля прыснул в кулак, затем рассмеялся в голос. Саша молча смотрел на коллег.

– Ну, значит, не полтора года назад он приезжал, а год и три месяца! – раздраженно сказал Олег.

– Вот молодежь эта! – Сергей говорил сквозь смех. – У одного порнуха своя на телефоне, лимонит каждое утро. Этот сестре хочет вжарить!

– Рабочая же версия!

– Да, – Сергей продолжал смеяться, – рабочая… рабочая жопа у твоей сестры, я видел!

Громче всех хохотал Коля. Он прикрывал лицо руками. Сергей вытирал выступившие слезы. Саша не понимал, что происходит. Ему это казалось чем-то инородным. Он никогда не участвовал ни в следственной, ни в оперативной работе. Но он представлял ее себе иначе. Такие шутки даже между коллегами, которые долго работают и хорошо друг друга знают, ему казались неуместными.

– Сержант! Тебя веселят рабочие версии и следственные мероприятия?! – Олег крикнул на Николая.

Николай резко встал, выпрямился, замолчал. Было видно, как на лице его сводит мышцы из-за того, что он сдерживает смех.

– Никак нет, – выдавил Николай как можно меньше раскрывая рот.

– Ну, Олежа! Как скажешь что-нибудь!

Сергей встал, забирая папку с бумагами со стола.

– Саша, за мной, к матери этой Оли. Старший лейтенант Блохин – за главного. Уточните у товарища сержанта…

– Шведова, – подсказал свою фамилию Коля.

– …у сержанта Шведова, были ли какие-либо сигналы об экономических преступлениях на месте работы главбуха, к которой мы пойдем с Сашей.

Саша протер платком лоб и фуражку изнутри.

– Вопросы?

– Никак нет, товарищ майор, – недовольно выдавил Олег.

– Ай, молодца. Саша, за мной.

Майор Живнеревич и старший сержант Резунов шли по поселку городского типа Якимовка в сторону дома матери погибшей. Из-за того, что сегодня не было дождя и солнце светило довольно часто, на улице было теплее и приятнее, чем вчера. Саша украдкой посматривал на майора. Он все вспоминал их первую встречу. Вспоминал, улыбку Сергея, не мог забыть, как увидел, что у майора восемь или больше клыков во рту. Или ему показалось? Надо будет в следующий раз присмотреться повнимательнее.

– Саша, – вдруг заговорил Сергей, – а сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

– У-у-у, – протянул Сергей. – Які вялікі! Жениться не думаешь?

– Так я женат. Ну, в смысле, мы гражданским браком живем. Вы же были у меня вчера.

– Драть мой плоский череп! Это твоя жена? – искренне удивился Сергей.

– Угу… Но мы не расписаны.

– Саша, – Сергей начал смеяться, – я думал, это мамка твоя! Прости старого деда!

Разница между Сашей и Юлией была в двадцать лет. Его это никак не беспокоило. Все девушки, что были у него до Юли, были старше, и он привык к этому. Также его не беспокоили ходившие по селу слухи о том, что он живет с Юлей только потому, что ее дочери еще нет восемнадцати, а когда Ане стукнет восемнадцать, он будет жить с ней. Но вот слова майора о том, что его женщина, его Котенок настолько в возрасте, что годится ему в матери, задели Сашу за живое. Ему захотелось что-нибудь ответить майору, что-то резкое, грубое. В то же время он понимал, что не стоит так выстраивать рабочие отношения со старшим по званию коллегой да еще и начальником их составной группы.

– А вам сколько лет?

– Будет пятьдесят пять в начале следующего года.

– А вы когда жениться думаете? – Саша пытался говорить как можно спокойнее. – Я что-то у вас кольца не заметил.

– Эх, Саша… Вдовец я, – вздохнул Сергей без тени усмешки на лице.

– Ой…

– Да ладно, Саша…

– Я не знал.

– Да, ты не знал. Ты, наверное, не знал да еще и забыл, что я старший оперуполномоченный и до сих пор ловлю уркаганов. А кольцо не ношу, чтобы задержанные не знали о моем семейном положении!

Сергей рассмеялся.

– Саша, расскажи, а ты давно в милиции?

– Два года.

– Впадлу работать в селе?

– Ну, в Роге, откуда я, делать нечего. Только пить, – отвечал Саша недовольно. – А после армейки предложили сюда. Еще и комнату давали в общаге при СМУ. Я и пошел.

– Я в Роге, наверное, и не был ни разу. Совсем плохо там?

– Ну, смотря с чем сравнивать. Магазин работает по будням только четыре часа в день. Из клуба сделали библиотеку, школу закрыли лет тридцать назад. Медпункт закрыли. Ферма осталась – пара телятников. Ну и стадо коров совхозное. С прошлого года фонари перестали включать по ночам. Нормально, в общем. Но я спиться не хотел, как отчим, поэтому и согласился в милицию.

– Правильно! Гарэлка до добра не доведет.

– Ну вот и я так думаю. Отчим только коров и может пастить. Вот полжизни и пастит чужих, – говорил Саша с неприязнью.

– А матка?

– Мать в телятнике работает. День, ночь, два дня дома… пьет.

В какой-то момент Саша сам удивился своей откровенности с чужим человеком. Хотя как раз-таки в этом и не было ничего странного: чужому человеку легче открыться.

– Ты один в семье?

– Нет, еще младшие сестра и брат.

– С мамкой живут?

– Нет. Сестра Марина в Житковичах. Поехала на повара учиться, ну и кто-то там ей из двух яиц дочку приготовил. Не доучилась, замуж вышла за залетного этого.

– Вот, наверное, мать злая была? – усмехнулся Сергей.

– А чего злая? Она меня в семнадцать родила. А Дима, брат, после армии в Минске в ОМОНе остался.

– А в 2020 году…

– Он еще в армии был, в части, – Саша перебил Сергея, меняя тему разговора. – Мы найдем их, товарищ майор?

Сергей не сразу понял, про кого говорит участковый.

– А бес его знает, Саша. Я так понимаю, тебе Оля нравилась? Я видел, как ты реагировал, когда выходил.

– Так, а что уже сейчас говорить.

– Са-ша! – снова второй слог на порядок громче первого. – Найдем, найдем этих нелюдей! Егорович, знаешь, какой эксперт! Найдет на гробах отпечатки, откатает пальцы всей Якимовке – и найдем!

На этот раз в доме Ирины Геннадьевны была только одна она. Милиционеры зашли во двор, затем в дом. Их никто не встречал. Тетя Ира, как называл ее участковый Резунов Александр, сидела в ближней комнате. Она просто сидела на диване. Не читала что-нибудь, не смотрела телевизор, даже не ковырялась в смартфоне. Она просто сидела.

Когда милиционеры увидели ее профиль, та даже не отреагировала на звук открывающихся и закрывающихся дверей.

– Тетя Ира, здравствуйте, – сказал Саша.

Никакой реакции.

– Тетя Ира! Здравствуйте! – Саша повторил громче.

Женщина повернулась на звук. Саша не узнал ее сразу. Если вчера у нее были черные мешки под глазами, то сегодня глаза ее были впавшими, а все, что вокруг, было будто соткано из тьмы. Ирина всегда нравилась Саше как женщина, в этом он не боялся признаться себе. Он был в мире с собой из-за того, что любил женщин на порядок старше себя. Но сейчас на него смотрела не та добродушная и привлекательная женщина. Сейчас он видел если не смерть во плоти, то как минимум посмертную маску Ирины: рот ее был приоткрыт, губы выглядели сухими и потрескавшимися.

Она смотрела на них не моргая.

– Она скоро придет… – тихо произнесла Ирина.

– Кто? – не понял Саша.

– Она скоро придет.

Саша почувствовал, как от ступней вверх по ногам побежали мурашки.

«Готовьте дурку», – подумал участковый.

Сергей на все это смотрел молча. Внезапно Ирина издала звук, похожий на храп. Саша предательски дернулся. Тетя Ира закрыла глаза, открыла их, начала часто моргать.

– Саша? Ой, здравствуйте, – заговорила женщина, глядя на мужчин.

– Все в порядке?

Саша прикладывал усилия, чтобы голос его не дрожал, но чувствовал ком в горле.

– Да, а вы давно тут? – спросила Ира.

– Ирина Геннадьевна, – добродушно спросил Сергей, – ночь не спали?

– Ой, вы знаете, не сомкнула глаз. Я, наверное, сейчас задремала, поэтому и не могу понять, давно вы здесь?

Женщина встала и растерянно посмотрела на сотрудников МВД.

– Ирина Геннадьевна, старший оперуполномоченный майор Живнеревич, для вас можно просто Сергей, – проговорил оперативник, демонстрируя удостоверение. – Давайте лучше присядем.

– Может, чай, кофе?

– Будьте так любезны.

Спустя пятнадцать минут после такого необычного знакомства оперативника и потерпевшей все трое сидели за столом и пили чай с вареньем из малины.

– Этого года варенье? – с улыбкой спросил Сергей.

– Да, сами собирали. У нас… у меня несколько кустов, – отвечала Ирина.

– Ну это просто не варенье, а какой-то вересковый мед! – сказал Сергей.

– Да бросьте вы, тоже скажете!

Саше показалась, что Ирина даже немного улыбнулась.

– Тетя Ира, а где Кариша?

– Так ее сватья забрали и пошли на рынок да по магазинам. Зачем только, не пойму, с девяти дней столько всего еще осталось. Мы же так за стол и не сели, хотели еще людей позвать. Тебя думала позвать, Саша, вы же с Олей дружили.

Саша решил промолчать.

– Ирина Геннадьевна… – вмешался Сергей.

– Можно просто Ира для вас.

– Ира, вы мне вот эту баночку варенья не продадите, вот этого вашего… малинового.

– Да я вам с собой нового дам.

– Нет, нет, нет, нет! – быстро заговорил Сергей. – А то еще оппозиция наша напишет, что милиция народ объедает.

– Да прекратите, сейчас особо и есть некому будет…

– Ну хорошо! Раз вы настаиваете! —улыбался Сергей.

Ира встала из-за стола, вышла в сени. Было слышно, как открывается дверь в кладовку. Через пару минут женщина вернулась и поставила на стол две поллитровые банки, на которых были наклеены бумажки в клеточку и написано простым карандашом «Малина, 2024».

Женщина вернулась за стол.

– Ой, спасибо вам большое! – проговорил Сергей. – Была бы у меня жена с таким вареньем, я бы и не разводился! Ваш муж, наверное, на руках носит за такое варенье?

Саша недоуменно уставился на Сергея. Он знал, что Сергей ознакомлен с делом тети Иры и должен знать, что она не замужем и ни разу не была. К чему весь этот фарс?

– Был бы он, этот муж… – Ирина ответила не грустно, а как-то на выдохе, казалось, что даже с каким-то облегчением.

– Ну был же, наверное, когда-то? – Сергей присербывал чай и с улыбкой смотрел на женщину. – Ну у вас уже внучка. Да, наверное, не одна?

– Ну да, – Ира будто не задумывалась над вопросом, – но там не родная.

– Тоже девочка?

– Да, там уже большая, восемь лет. Юра женился на женщине с дитем.

– Так а разве есть чужие детки? – спросил Сергей с ухмылкой.

– Ой, вы знаете, Сергей, бывают.

Саше начало казаться, что Ирина только и ждала их сегодня, чтобы посплетничать об ушедших женихах и чужих детях.

– Я, когда молодая была…

– А сейчас, можно подумать, вы старая? – Сергей сказал это нарочито громко. – Я, если бы не знал, что вы мать Оли, подумал бы, что вы старшая сестра.

– Ой, вы такой льстец, Сергей! – Ирина снова улыбнулась.

«Да что за дедовские подкаты?» – мысленно возмущался Александр.

– Ну, вообще, да, я Олю в двадцать родила. Мы и общались как подружки. Да и после родов я не набрала вес. Конституция тела, вы знаете, хорошая.

– Да я вижу, Ирина Геннадьевна. Так я вас перебил, что там про «когда я была молодая»?

– Ну вот, когда я была маленькая, я гуляла с мальчиком. Ну как с мальчиком… Из армии он уже пришел… И вот до армии он успел зачать ребеночка одной девочке…

– А как же он ушел в армию, отец молодой?

– А они не женились… Да он и сбежал в армию, чтобы алименты не платить да и чтобы родственники не убили, потому что от него школьница залетела.

– Каков…

– Ну вот после армии я его встретила, – Ира будто не услышала возмущения Сергея. – Начали мы с ним гулять. Ну и у меня задержка… Так я ему говорю, что все, дотрахались. И вы знаете? Он так обрадовался и говорит: «Теперь у моего Витьки будет братик, или сестричка». А я молоденькая совсем была, глупая. Я думаю, ну да ладно… я, по правде, не хотела рожать, хотела избавиться…

Ира шмыгнула носом, провела ладонью по глазам, затем над верхней губой и добавила:

– Но он так умолял не избавляться от плода…

Саша заметил, как заблестели глаза у тети Иры.

Она продолжала:

– Ну и начал он своего Витьку брать с собой, когда мы где-то гуляли. А там сколько тому дитятке было? Ну, до трех лет точно. Может, два, может, два с половиной. И вы знаете? Такое говно малое!

Сергей как-то звучно и по-доброму рассмеялся. Ирина тоже усмехнулась.

– Да, да! – продолжала Ирина. – Вечно куда-то лез, со всеми пытался подраться. Вы представляете, мы в очереди в клубе за билетами в кино стояли, так он подбежал к другому малышу в очереди и ка-а-а-к толкнет его! Тот упал, потому что не ожидал, и так упал неудачно, что руку сломал.

– Прости, господи…

– Да там… да, надо было в церковь этого беса отвести. И я поняла, что нет, все-таки есть чужие дети. Точнее, не так: я поняла, что не смогу полюбить чужого ребенка. Тут своего не каждая полюбит. Вот сваты мои. Только сейчас начали: «Ой, какой наш Влад был хороший, как мы его любили». А до этого… такими словами его крыли, да-да. Они же со мной жили, Оля и Влад. Они тут ему по скайпу любили по ночам нотации почитать. И что живет не так, и в школе лодырем был, и что свинья неблагодарная, и что не их порода! Ага! А последний раз, когда звонили, так его довели, что он сказал: «Хорошо, что я не ваша порода! Фамилию тещи возьму!»

Сергей кивал в такт ее словам, потом тихо проговорил:

– Ты подумай… Родные мать и батька. Ох…

– Зато сейчас… Лена с Толиком придут, начнут вам: «Наша сыночка, наша кровиночка».

– Спросим и их обязательно, – проговорил Саша.

– Так этот Витька… братом Ольги должен был стать?

– Да какое там. Я ж говорю, совсем я молоденька была. Я тогда от этого козла Юрой была беременна.

– Олю, вы сказали, в двадцать родили, а Юру?

– Ну вот рано и родила, – Ирина явно не хотела говорить про это.

Не то чтобы Саша не знал этого, но смутился все равно.

– Ну и как хлопцы, дружили? – внимательно слушая, спросил Сергей.

– Да никак не дружили. Я, когда срок начал подходить, подумала, что раз это говно сломало руку ровеснику, то что он с моим ребеночком сделает? Ну его от греха подальше! Ну, и на того козла подала на алименты, да и все. Мы не расписывались даже. Ну и почти семь лет я козла этого и не видела.

– А алименты?

– Да отец его приносил каждый месяц копейки. А этот козел на севера уехал.

– Вы сказали семь лет?

– Да, свинья эта приехала как-то… Мол, сына хочу увидеть. Привез Юре «плейстейшен». Да еще и с дисками! Это же, да вы что! Тут все дети Якимовки в хате были. Ну… грустно мне стало… ну вот так Олей я и забеременела.

– Ох да, сердцу не прикажешь… – заступился за женщину Сергей.

– Ага, сердце… особенно если оно вот тут, – Ирина демонстративно похлопала себя между ног.

Саше сделалось неловко и стыдно за женщину. Сергей как-то горько улыбался.

– Так, а почему не остались вместе?

– Ну, потому что у него в Уренгое своя семья была. Там законная жена, двое детей.

– Точно, что козел! – выпалил Сергей.

Ира махнула рукой.

– Такая разница в возрасте между детьми – семь лет. А как они контактировали, как общались?

– А вы не курите? – спросила Ирина. – Я сама бросила уже давно, но поймала как-то Ольку, когда она беременная курила, так отобрала пачку. Вот до сих пор не скурила ее. Компанию составите?

– Я гадоў мо пяць не палю, – ответил Сергей с лучезарной улыбкой.

Снова Сергей перешел на белорусский, и это раздражающей шпилькой кольнуло Сашу.

«Кому он что доказывает?» – не понимал участковый.

– Теть Ир, пойдем перекурим, – отозвался Саша.

Ирина и Саша начали вставать из-за стола. За ними встал и оперативник. Курили они прямо на пороге. Саша курил свой красный «Минск», Ирина – тонкие сигареты с черничной капсулой. Она закашливалась, когда особо сильно затягивалась. Сергей смотрел на женщину с улыбкой. Когда тот говорил, Саша все пытался рассмотреть, сколько у майора клыков.

– Так дети ладили?

– Конечно, ладили. Они же брат и сестра. Юра у меня вообще защитник. Он видел, как мне тяжело одной, как я днем поварихой в школе работала, а ночью бухучет изучала для техникума ядринского. Ну и когда сестра родилась, весь такой он стал строгий, спрашивал: «Мама, чем тебе помочь? Мама, ты поспи, я ей сам подгузник поменяю».

– А как уже во взрослом возрасте?

– Да так же, защищал Олю от всяких залетных. Вы не видели, какая Оля красотка была. Земля ей пухом. Краше меня. Юра постоянно заступался за нее. Хорошо они общались.

– Так хорошо, что он на свадьбу не приехал? – Сергей был серьезен.

– Откуда вы… Ну не приехал, ну и что? Там у него в Москве по работе были проблемы.

– Говорят, он полтора года назад приезжал. Повидаться с вами?

– Кто говорит? – в голосе Ирины появилось раздражение. – Вот тот, кто говорит, пусть вам и расскажет, зачем он приехал, потому что я его тогда не видела!

Она швырнула недокуренную сигарету и ушла в дом. Саша быстро докурил, и милиционеры пошли за женщиной.

– Ну, то есть вы не отрицаете, что он приезжал, но в тот раз вы с ним не виделись? – присаживаясь на прежнее место, спросил Сергей.

– Я его не видела, потому что он не приезжал! – твердо ответила Ирина Геннадьевна. – Он работает. И работает много. И он в Москве, на минуточку, а не ходит по Якимовке к женщинам, у которых такое горе в семье, клянчить варенье!

Слова женщины никак не коснулись оперативника, и он проговорил:

– Мы вас еще вызовем как свидетеля по данному вопросу. А теперь скажите, были ли у вас с кем-нибудь конфликты на работе, в Якимовке в целом.

– Да не было у меня никак конфликтов! – женщина повысила голос.

– А Оля или ее муж не употребляли наркотики или злоупотребляли спиртными напитками?

– Да что вы такое несете? Какие наркотики в Якимовке? Она знала, что, если бы я ее с сигаретой видела, голову бы отбила.

– Ну, то есть вы ей угрожали? – Сергей спросил серьезно.

От возмущения Ира открыла рот и посмотрела на Сашу. То, как выглядела сейчас тетя Ира, не нравилось участковому. Он опустил глаза.

– Да как вы… да как вы смеете?! – с возмущением спросила Ирина.

– Ирина Геннадьевна, в данный момент идут оперативно-следственные мероприятия по поводу совершенного акта вандализма и надругательства над телами участников группового самоубийства.

– Да как у вас язык поворачивается такое кощунство говорить!

Она встала, быстрыми шагами направилась в соседнюю комнату. Было слышно, как открывается сервант, звенит посуда. Через минуту женщина вернулась и начала трясти документом перед лицом оперативника.

– На, посмотри! Посмотри! Скотина! – Ирина фактически кричала.

На этих словах Саше стало очень стыдно и одновременно жалко тетю Иру.

– «Несчастный случай»! Официальный документ… свидетельство о смерти! На, смотри!

Она положила документ на стол.

– А по этому поводу, – спокойно говорил Сергей, – будет отдельное расследование по факту халатной работы патологоанатомов.

– Вы за этим пришли? Мне нервы потрепать? – на последних словах голос Ирины сорвался на плач.

Она села на табурет, положила руку на угол стола, на нее опустила лицо и начала рыдать. Сергей хищно оскалился. Саша понимал, что не такого злорадства он ожидал от старшего коллеги. Ему было неприятно от всего происходящего. Матерый волчара уголовного розыска, двадцать лет назад ловивший банду насильников, сейчас сидит и смеется над слезами женщины, которую сам и довел до слез. Профдеформация?

«Надо будет пожаловаться Борисовичу», – промелькнуло в голове у участкового.

Сергей взял со стола одну банку с вареньем, вышел из дома. Саша попытался обнять женщину за плечи.

– Теть Ир, не надо, пожалуйста.

В ответ послышалось рыдание и неразборчивая речь. Четко он услышал только свое имя. Участковый не знал, как себя вести, пытался гладить женщину по плечам. Ирина отдернула плечо от его руки. Участковый встал.

– Теть Ир, все хорошо, я с ним поговорю. До свидания.

Саша вышел из дома. На участке он не нашел Сергея, вышел со двора. Сергей стоял в нескольких метрах от калитки и с улыбкой смотрел в экран телефона. Услышав шаги участкового, он поднял глаза и спрятал телефон. Во второй руке у него была банка варенья, которую он начал подбрасывать.

– Ну шо, Сашка, в отделение или подождем ее сватов?

Большой хоть и был большим, но затевать склоку еще и с россиянами не хотел.

– В отделение, – буркнул он.

Они направились в сторону отделения. Сергей шел с улыбкой на лице, Саша был угрюмым. По дороге до отделения напарники не разговаривали. Сергей что-то напевал себе под нос.

Милиционеры вернулись в кабинет своей рабочей группы. Олега и Николая не было. Сергей позвонил следователю, узнал, что те пошли на обед.

– Тебе принести что-нибудь из столовой? – уточнил Сергей у участкового.

Большой отрицательно покачал головой.

– Не будет нічога. Возьми мне папараць-кветку с пюрешкой, ну и солянку, конечно. Все, ждем вас.

Сергей сбросил вызов и, напевая очередной веселый мотив, уселся за свой стол. Саша сидел за своим столом и боролся с сомнениями.

– Зачем вы так с ней? – наконец набрался храбрости участковый.

– Как?

– Ну вот так… она же дочь потеряла, считайте, два раза.

– Так как я с ней, Саша, я не разумею?

– Ну вот! Вот начали про суицид, про мужа!

– Кстати, она тебе реально тетя? Ты же говорил, что с Рога…

– Нет, не родственница.

– Отлично… Ну а про мужа, а если точнее, про Козла, от которого она родила двои детей, это она сама начала жаловаться. И ты сам видел, как она показала, где у нее сердце. Почему я должен ее жалеть? Два раза дала какому-то хрену, у которого уже был ребенок. Очередной мудень, который уверовал в свою святую сперму. Ты вообще внимательно ее слушал? Когда она дала ему первый раз, у него уже был сын. А после того, как дала второй раз, узнала, что у него еще двое детей. Это как минимум четверо. И Оля. Пять, Сашко!

– Так она была молодая, когда в первый раз, какие там мозги…

– Похоже, что мозгов-то и нет. И это, похоже, семейное, если ее родители, когда их дочь забеременела и родила так рано, никаких мер не приняли: не прервали беременность, не написали заявление в милицию. Вообще, им плодиться, наверное, вредно для общества. Как это Ольга родила после восемнадцати, вообще удивительно! Может, все-таки с поколениями мозги в том роду и появятся.

Сергей говорил серьезно и уверенно, без своей фирменной ухмылки.

Саша молчал. Он чувствовал, как у него внутри единым коктейлем бурлят ярость и страх. Страх от того спокойствия, с которым Сергей говорил такие циничные вещи про его знакомых людей. Если бы оперативник смеялся в свойственной ему манере, Сашу бы это не так затронуло. А ярость была оттого, что его самого мать родила в семнадцать.

«Он же ее совсем не знает, – размышлял Саша. – Как можно так говорить о чужих людях?»

– А ты не думал, что это они бухие приехали с дискотеки, машину не заглушили, уснули, а твоя Ира взяла да и закрыла гараж?

– Да с чего бы ей это делать?

– Ну да, нужен мотив.

Сергей встал, подошел к доске, написал мелом: «4. Аксючит закрыла погибших в гараже. Страховка детей?»

– Да и никто и не говорил, что Оля с мужем были пьяные, – язвительно сказал Саша.

– Конечно, ведь кто-то это все завернул как несчастный случай!

Сергей с ухмылкой посмотрел на Сашу. Тот сразу перевел взгляд на стол, начал перебирать малочисленные бумажки на нем. В этот момент в дверь вошли следователь и второй участковый с едой в пенопластовых контейнерах.

– Большой… ой, товарищ старший сержант, я тебе пирожков с вареной сгущенкой взял, как ты любишь, – заговорил Коля, протягивая пакет на вытянутой руке.

– Большой? Ну, правда, что Большой… Все, хлопцы, – Сергей хлопнул в ладоши, – обедня!

Не торопясь пообедав, затем перекурив и усевшись за чай и пирожки с вареной сгущенкой (Большой мысленно был благодарен, что Коля купил их), милиционеры принялись обсуждать, что узнали на текущий момент. Сергей пересказал подробно разговор с матерью погибшей: рассказал и про этого неизвестного Козла, и про то, что Ирина либо покрывает приезд старшего сына из Москвы полтора года назад, либо на самом деле не в курсе, что он приезжал, либо Юра не приезжал в принципе.

– Да приезжал он! – начал Коля.

– Ты видел? – спросил оперативник

– Да!

– Кого ты там видел? Ты же в армии был! – запивая чаем пирожок, проговорил Саша.

– От, курвец! – рассмеялся Сергей.

– У меня отпуск был.

– Ну, давайте проведем следствие, – усмехнулся Олег. – Ты когда из армии пришел?

– Полгода назад, – пояснил Коля.

– В апреле этого года получается? – уточнил Олег.

– Ну, уже был…

– Ладно, май, сейчас середина октября, округлим, допустим. Говорят, что Юра был полтора года назад. Полтора года назад – это апрель прошлого года, так?

Коля согласно кивнул.

– Получается, в армии ты был уже полгода где-то на тот момент?

– Да.

– И тебе через полгода дали отпуск?

– Ну да… десять суток, так, а что вас удивляет? – не понимал Коля. – Раньше, может, после года давали, а после 2015 или какого там года, когда этого сынка кого-то из администрации президента в Печах повесили, то стали лояльнее к этому.

– И ты видел Юру этого? – не верил Сергей.

– Ну да, как вас сейчас.

– А почему сразу не сказал? И о чем вы с ним говорили?

– «Привет, Циркуль», – сказал он мне. Я ему: «Привет!». Ну и все.

– Клички у вас что нужно, – захихикал Сергей. – Большой и Циркуль. Прямо сериал детективный на «НТВ».

– Ну я тогда не думал, что в мусор… в милицию пойду. Я вам отвечаю, был он. Мы парой слов перекинулись, типа, как мать, как сестра, как Москва, ну и все. У меня дела как бы поважнее были в отпуске с армухи.

– Водку драть и баб жрать? – с усмешкой спросил Сергей.

– Так точно, – усмехнулся в ответ Коля.

– Ну, допустим. А где ты его встретил?

– А в центре как-то… возле бара, он, по-моему, в сторону Старухи шел – Старой Якимовки… да, точно! Я еще подумал: к кому он там?

– Это там, где мигранты-возвращенцы?

– Да, соевые эти, радужные, – пояснил Коля.

– А зачем нам брат вообще? – спросил Сергей и как будто сам удивился своему же вопросу.

Следователь Олег показал на доску: «2. Брат мстит сестре?».

– Да ты меньше Ланнистеров смотри своих! – сквозь смех проговорил Сергей.

– Я еще и книжку почитаю! – парировал Олег.

– В Ядринске все знают, что у тебя на сестру стоит, так ты бы хоть при пацанах новых не палился, сестрое…

– Сергей! – крикнул следователь и хлопнул ладонью по столу.

Сергей рассмеялся еще сильнее и выдавил:

– Вот… курвец, ха-ха-ха!

Сергей смеялся до слез, и разговор не продолжился, пока майор оперативной службы не отсмеялся.

Вытерев слезы, Сергей откашлялся и заговорил:

– Ну, значит, брат покойной на тебе. Ищи, пробивай. У вас же база общая?

Последнее он адресовал местным участковым.

– Да, у нас несколько компов, – ответил Коля. – У Борисовича, у дежурного, у этой… делопроизводительницы… дела подшивает, квартал закрывает.

– Ну вот, как закончим, Олежа, сходи пробей.

Следователь кивнул.

– Ну и, наверное, надо бы узнать, кто этот Козел, который обрюхатил Ирину Геннадьевну, – задумался Сергей.

– Так это ж дядька Бенедикт, не секрет это.

– Кто? – спросил Сергей, начиная смеяться. – Что тут у вас с именами собственными? Этот Большой, ладно, он реально большой. Этот Циркуль, почему Циркуль, кстати?

– Рост один метр девяносто девять сантиметров, – пояснил Коля.

– Ладно. Но я бы вас называл Штепсель и Тарапунька. Но Бенедикт? Ему за что такая кликуха?

– Так это имя.

Сергей засмеялся еще сильнее, чем со своей шутки про Ланнистеров.

– Драть мой грязный рот! – проговорил Сергей. – Теперь понятно, почему эта Ира не хотела говорить, кто отец. Это у нее дети – Бенедиктовичи! Сука, яйца Бенедикт! Драть мой плоский чэрэп! Я не могу!

Сергей смеялся заливисто, со слезами на глазах. Никто из присутствующих его в этом не поддержал.

– У нас и Аполлонович в селе есть, – удивившись реакции старшего оперуполномоченного, сказал Саша.

– Да? – изумился Сергей. – Ну ладно.

– Так вот… – Коля говорил не спеша, опасаясь вызвать новый приступ смеха у майора, – дядька Бенедикт. Его многие в селе знают, знали, по крайней мере. Он с дружками поймал этого Аполлоновича, и по приколу передавил ему ниткой конец. И Аполлонович ни разу женат не был, а ему сейчас под пятьдесят лет. И по слухам, его ни разу с бабой не видели, чтобы даже просто ходили, гуляли.

– Ага, – серьезно сказал Сергей, – ага… вот же… так, ладно… Тогда это многое объясняет. Этот ваш Бенедикт передавливает конец пацану. Они растут в одном селе. У всех пиструны стоят, а у этого вашего Аполлоновича, по всей видимости, нет. Походу, нарушили что-то в пещеристом теле. И вот этот урод видит, что у другого не стоит, понимает, что, по сути, такое может и с ним случиться в любой момент, и начинает судорожно детей строгать. А первый ребенок от этого выродка здесь, в Якимовке?

– Нет, в Минске, вроде… – пожал плечами Коля.

– Вот хорошо, что ты местный, Ко-ля! – «Ко» – тихо, «ля» – громко. – А то этот с Рога: это знаю, это не знаю, этого не видел, эту видел.

Саша не понял претензию майора.

– Так я не особо, чтобы знаю про него много. Я его батьку знаю нормально. Он раньше с моим часто в бредь ходил по ночам, пока их рыбнадзор не поймал. Дед Денис – нормальный мужик.

Сергей встал из-за стола, вышел из кабинета, закрыл за собой дверь. Оставшиеся милиционеры услышали громкий смех майора.

На этот раз коллеги разделились по-другому: Саша и Олег пошли к делопроизводителю пробивать по базе информацию о брате Ольги и ее отце, а Коля и Сергей направились к отцу Бенедикта.

На улице по-прежнему было солнечно и свежо. Ветра не было, и такая погода наводила приятные мысли о западном празднике Хэллоуин: хочется бродить по убранным кукурузным полям, вырезать из тыкв жуткие рожицы. Такая осень действительно приятная пора. Появляется желание жить и творить.

Дом деда Дениса был обычной избой. Темный от дождя и солнца деревянный сруб смотрел двумя окнами на улицу. В одно из окошек и постучал Коля, объясняя оперативнику, что собака во дворе очень злая и слушается только хозяина.

Шторки в окне разъехались, в проеме показалась всклокоченная голова. Она несколько минут пристально смотрела на Колю и что-то бубнила.

– Да это я, дед Денис! Коля!

Затем голова отпрянула от окна. Раздался собачий лай со двора, его перекрикивал мат хозяина. Спустя еще несколько минут раскрылась калитка, что была справа от дома.

– Коля, ты? А я думал, менты пришли! Думаю, какого им лешего надо?

– Дед Денис, так я ж не просто так в форме милицейской хожу. Я же участковый.

– Тьфу на тебя! Чего надо? – дед Денис был явно недоволен.

– Про сына вашего поговорить?

– Спартак? Так он же в Польше давно, лет семь уже, сварщик там.

Сергей закрыл ладонь рукой.

– Нет, про Бенедикта, – пояснил Коля.

– А что этот шалапай уже утворил? Кого опять трахнул? Я платить не буду, у меня пенсия хоть и нормальная, но пусть сам разбирается.

– Да мы про его дочку покойную, Ольгу Чистякову, ну, Аксючит.

Дед выругался.

– Ладно, заходите, – сказал дед и направился в глубь двора. Милиционеры проследовали за ним. Идя к входной двери, слева от себя Сергей увидел огромную конуру. В конуре скучающе лежал алабай светло-рыжего цвета. Пес даже с какой-то грустью смотрел на гостей.

– А собачка ваша… – осторожно заговорил Сергей.

– А не бойтесь. Дружок не тронет, пока я не скажу.

Дед сипло засмеялся, засмеялся и Сергей.

Мужчины вошли в дом, дед предложил гостям сесть на диван, а сам расположился на лавке. Сергей осмотрел деда Дениса внимательнее: на вид лет за семьдесят, стройный крепкий мужик, широкие плечи, массивная грудь, волосы седые, всклокоченные. Скорее всего, милиционеры своим визитом разбудили его.

По интерьеру дома было ясно, что хозяин заядлый рыбак: вдоль печи висело большое количество сушеной рыбы, в углу стояло несколько удочек, спиннинг. Еще было похоже, что живет он один, потому что рыбьей чешуи на полу было достаточно.

– Ну, что он утворил? Вы думаете, он раскопал могилы?

Дед достал из спортивных брюк сигареты, закурил. Взял с печи металлическую банку из-под тушенки, поставил рядом с собой на лавке.

– Мы не можем делать такие скоропалительные выводы, – серьезно заговорил Сергей, – поэтому опрашиваем родственников и знакомых. Мать умершей, Ирина Геннадьевна, отказывалась называть отца своих детей, и, благодаря оперативной работе, мы выяснили, что отцом погибшей является ваш сын Бенедикт.

Сергей сжал как можно крепче челюсти, чтобы не рассмеяться.

– Ольке он не отец. Юра – да, там видно, что наша порода. Боевой пацан. А эта… такая же шалава была, как мамка ее. Ну, ты прикинь, когда она рогатку Бене моему раздвинула, сколько ей было? Так Беня уже не первый был у нее!

– Значит, вы считаете, что Ольга не от него, не от вашего сына?

Дед сплюнул в банку рядом с собой.

– Не считаю, я знаю, что не от него.

– Давайте по порядку, чтобы у нас сложилась картина и мы смогли побольше узнать о вашем сыне.