Читать книгу Ничего страшного - Андрей Завальня - Страница 5

Бенедикт родился в конце семидесятых и был вторым сыном в семье. Спартак был на пару лет его старше. Братья не дружили. Они и не враждовали, как это бывает у братьев, но и теплых отношений у них не было. Спартак после школы уехал в Жодино на «БелАЗ», где устроился учеником сварщика, а после остался там работать. Отработал там не один десяток лет. За это время женился и у него родилась дочь. Девочка после десятого класса поступила в Польше в лицей. Спустя год туда же, поближе к дочери, уехала и супруга Спартака. А через несколько лет и сам Спартак уехал в Польшу к семье, где они живут все вместе последние семь лет.

С Беней дела обстояли хуже. Достаточно быстро выяснилось, что работа – это не его. Помогать родителям в огороде и по хозяйству он не спешил, а свободное время уделял чтению. Весьма странное занятие для деревни, даже для поселка городского типа странно. Деду Денису, конечно же, не нравилось такое хобби сына. Также он сокрушался, что сын не полюбил рыбалку. Доходило до рукоприкладства.

С ровесниками Беня контакт находил, но не все увлечения компаний поддерживал.

Но вот тот случай с сыном Аполлона Беня поддержал. Они с дружками, действительно ради смеха, передавили парнишке член у основания капроновой нитью. Хулиганы посмеялись…

Об этом отцу с радостью на лице рассказал сам Бенедикт. В этот вечер дед Денис не оставил на его заднице живого места своим ремнем с латунной пряжкой. Беня не понимал, за что? Что он сделал такого? Это же смешно: писюн того парня извивался как червяк, сначала покраснел, потом посинел. Дед Денис юмора не понимал и лупил сына, пока не устал. После этого Беня не то что сидеть не мог, он не мог спать на спине две недели.

Наутро после экзекуции дед Денис повел Беню к Аполлону извиняться за то, что его сын утворил с его сыном. Аполлон удивился, позвал сына. Тот сказал, что ничего не было, а Бенедикт все придумывает. Но по глазам Аполлона и его сына он понял, что все правда. Просто они хотят как можно раньше все забыть.

Нельзя сказать, что это негативно сказалось на Бенедикте. Задница, как говорится, зажила, и выводы он для себя сделал. Но не такие, которые пытался донести до него отец…

Со временем, Беня историю о капроновой нитке на члене начал вспоминать чаще. Ведь необязательно с тобой случится именно так, что банда твоих односельчан нападет на тебя и передавит тебе гениталии ниткой. Может случиться что угодно: ударят в драке в причинное место, упадешь с велосипеда, застудишь… Продолжение рода стало его идеей фикс. Если у него появлялись какие-либо деньги, он не тратил их, как ровесники, на жвачки или сигареты. Он покупал в местном ларьке номера газеты «СПИД-инфо».

На первых порах своего существования газета носила просветительский характер и рассказывала о проблемах СПИДа и половом воспитании. Вот Бенедикт и воспитывался. Обнаженку там печатали, чтобы молодые люди понимали и принимали свое тело. Бенедикт все принял и понял.

Сначала на роль носителей своего семени он высматривал девушек старше себя. Ему не нравилось, что девушки курили и пили спиртное на дискотеках за клубом. К сожалению, девушки не хотели плодиться, но некоторые дать были готовы за водку, сигареты, чехословацкие духи. Бенедикту это не нравилось. Не для того его назвали Благословленный. А Бенедикт Благословленный не может свое семя разбрасывать без пользы для вселенной и человечества. Поэтому после пары серьезных лекций для пьяных девиц за поселковым клубом он получил поджопников от их одноклассников, потому что надоел и пить мешал. Тогда Беня решил, что надо остановить свой выбор на ровесницах. Беда в том, что среди ровесников его знали лучше. И слава эта была не самая хорошая: его не раз замечали с газетой «СПИД-инфо» в руках.

Суть в том, что в то время, когда СССР еще не распался окончательно, не очень было принято в открытую говорить о пестиках и тычинках. Да, фильм «Маленькая Вера» отшумел и все были в курсе, что секс все-таки есть в стране. Но когда парень приходит во двор и говорит девушкам: «Я знаю, как ласкать ваш клитор», – у девушек такая речь почему-то вызывает мало восторгов. Ровесницы отказывались быть почвой для семени Бенедикта.

Так он и стал в первый раз отцом. Хотя, один раз отец – всегда отец? Школьница по своей наивности, отравившись сладкими речами от Бенедикта о том, что он будет все делать для нее и ребенка, готова была бросить школу и рожать. Вот только родители школьницы не поняли этого, а узнали, когда уже было поздно что-то сделать. Внука с горем пополам они решили принять, но с зятька шкуру спустить.

Намечался суд Линча. Дед Денис продал свой запорожец, чтобы Бене, ему и жене не подожгли сарай для профилактики. Отношения между отцом и сыном сделались, мягко говоря, натянутыми, и, когда пришла повестка, Беня не стал доказывать в военкомате, что он уже отец, а просто ушел в армию.

Попал он в роту особого назначения, которая находилась недалеко от Минск и делала за милиционеров грязную работу: избивали недовольных новой властью, допрашивали невиновных. Служба Бенедикту понравилась. Ему нравилось, как из-за армейского режима его тело из обычного стало твердым и крепким. После и в дальнейшем на протяжении оставшейся жизни он будет его поддерживать в такой же форме. Спорт он не бросит. И привычка стричь волосы коротко, почти налысо, останется.

После армии его многие не узнали. Парень был крепок, суров, молчалив. Он изменился во многом. Не изменился он только в идее закинуть семена своего рода как можно больше в разные поля. После армии ему и встретилась Ира. Конечно же, ее покорил молодой мужчина с кубиками пресса на животе. Во всей Якимовке он был, наверное, один такой. И вот спустя не очень большой срок и она родила.

К деду Денису снова пришли. Но в этот раз тем, кто пришел, никаких денег Денис не дал. А дал по рожам сам Бенедикт. Не зря он два года ломал кости рядовым минчанам, что возвращались из ночных клубов, которые не нравились ему. Да и в части они не крестиком вышивали. Первые трое, кто пришел разбираться из-за беременности Иры: ее отец, брат и какой-то родственник – уехали в травму на скорой аж в Ядринск, потому что с травмами такой тяжести местные медики не встречались со времен войны.

То, что сын мог постоять за себя и за своих, было замечательно, вот только милицию никто не отменял. Тогда, конечно, не было принято после драк писать заявление, как это принято сейчас: если двое подрались, побеждает тот, кто первым написал заявление в милиции. Но то, с какой жёсткостью он избивал неудавшегося тестя, не могло просто кануть в Лету.

В деревне зашумели: «Зачем нам такой психопат по соседству?»

Милиция по заявлению матери Иры все-таки пришла к Бенедикту. Драться он не стал, потому что видел в них если не коллег армейского прошлого, то младших братьев по оружию, и согласился пройти с ними.

Остапов Игорь Борисович тогда еще не был начальником, но уже был на хорошем счету. Именно он, зная, что Бенедикт, находясь на срочной службе, помогал милиции с первой «Минской весной», решил, что не стоит вести под суд такого бойца и соратника, дело он начал затормаживать. Игорь и посоветовал бежать Бене за Урал. Тем более не так давно граница с Россией снова исчезла. Бенедикт понимал, что даже если он измордует каждого милиционера в Якимовке и каждого, кто будет косо смотреть на него и на Иру, семейного счастья не будет. Они договорись, что он побудет какое-то время, чтобы Ира познакомилась с его первым сыном (Бенедикт надеялся, что Ира его полюбит и потом он их заберет с собой за Урал). Знакомство случилось, но гораздо хуже, чем думал Беня.

А тем временем из комы вышел неудачливый тесть. Он собирался писать заявление прямо в Ядринске. Тогда-то Бенедикт и уехал. Уехал в Уренгой, небольшой городок, где качают нефть. Там он и остался. Женился. У него родились две дочери. Дочери, конечно, хорошо, но вот пацана бы… все-таки нужен продолжатель рода. Дочкам как-то неинтересно с отцом ходить на турник и брусья. И любовь к чтению у него, как оказалось, за эти годы никуда не делась. Читать про гениталии ему было уже неинтересно: все-таки четверо детей от трех женщин.

С покупкой книг в небольшом северном городке было не так просто, поэтому Беня стал постоянным посетителем библиотеки. Там он много читал про народы севера. А учитывая, что время было послесоветским, с подъемом национализма различных народов и народностей появлялись книги, которые в наши годы если и не запретили бы, то как минимум не стали бы печатать из-за отсутствия духоскрепности. В местной библиотеке он узнал о шаманах севера, о том, что вход в Шамбалу находится не где-нибудь, а в России – на Урале.

Вся эта информация была ему интересна. Беня поглощал ее по несколько книг в месяц, пока был на вахтах на буровых. Но в какой-то момент ему стало обидно, что на территории России есть народы с таким глубоким мистицизмом и шаманизмом: якуты, чукчи, эвенки. Ему стало обидно за свою родную Беларусь. Неужели нет таких духовных людей на родине? Интернет тогда был, но в интернет-кафе и дорогой. И что-то конкретное Бенедикт не узнал. Он читал книги про то, как шаманы вводили в боевой транс чукчей, когда те грабили деревни эскимосов на Североамериканском континенте, а сам думал о родине, о том, как он в белой косоворотке с сыновьями водит вокруг костра хороводы во славу Яриле.

И тогда он вспомнил, что семья и дочери – это хорошо, но не то чтобы он был по своей воле здесь, на севере. Тогда-то в начале двухтысячных Бенедикт и решил, что пора возвращаться домой. Супруге и дочерям он сказал, что надо бы за столько лет навестить родителей, и зимой 2000—2001 приехал на родину.

Полесская зима ему показалась доброй и мягкой, как объятия матери, которую ты не видел семь лет. Родители встретили его тепло. За эти годы забылись старые обиды. Бенедикт, уже взрослый тридцатилетний с небольшим мужчина, навестил и тех, кого избил в послеармейские годы. Несостоявшийся тесть, несмотря на то что оглох на одно ухо, простил Бенедикта. С братом Иры было сложнее: пришлось выпить не одну «мировую» бутылку водки, пока мир не случился. А тот дальний родственник, который тоже отгреб, уехал в Россию да там и пропал.

Встретился он, конечно, и с Ириной. Чувства вспыхнули вновь, и Беня понял, что хочет остаться здесь: играть с сыном Юркой в приставку, есть Иркины борщи. И все было бы и хорошо, если бы дед Денис не поведал Бене, глядя на то, как он пропадает у Иры дома, что, пока Бенедикт ходит к ней днем играть в приставку с сыном, ночью к ней заходит Федор Здоровцев, водитель из СМУ, где Ира бухгалтер. Конечно же, Беня не поверил отцу, потому что Ира «не такая». С Федором он встречаться не решился, потому что побоялся, что убьет его. А вот с Ириной поговорил серьезно. И после этого серьезного разговора скоропалительно собрался и улетел к жене и дочерям.

После монолога про своего сына дед Денис встал и, с кряхтением взявшись за поясницу и шаркая по полу ногами, подошел к кухонному столу. Включил электрочайник, вернулся на лавку. Снова закурил.

– Мы с ним не то чтобы ладим. Признаться, я его недолюбливал. Да и сейчас тоже, если признаться. Со Спартаком я раз в неделю созваниваюсь, а этот… Книжки какие-то странные читает, потомство это плодит.

– Так вы с Юрием, вашим внуком, не поддерживаете связь? – поинтересовался Сергей.

– Так а на что оно мне? – дед Денис смачно харкнул в банку, поднялся пепел. – Эта белобрысая не указала в свидетельстве Бенедикта отцом, ну так и мне он, значит, на хрен не нужен. Я поначалу помогал копейкой, а потом…

– Теперь понятно. Ольга не от Бенедикта, – кивал Сергей.

– Да, эта шкура не от сына моего. Я же вам говорил, что к ней Федька бегал. Там видно, что в мать пошла, в эту породу шакалью. Маленькая, светленькая. Вы на меня посмотрите, на Спартака, на Бенедикта. Волоты! И если бы от сына все-таки была, то такой бы дрыслявой не была бы.

– А с этим Федором мы можем поговорить? – Сергей повернулся к Коле.

– А он лет пятнадцать как уехал. Он, наверное, и не знает, что Ира от него родила. Он то ли в Гомеле, то ли в Речице, – за участкового ответил дед.

Коля кивал в знак согласия.

– А с матерью Бенедикта мы сможем пообщаться? – уточнил Сергей.

– Не знаю, можете, наверное?

– Сергей Владимирович… – начал Коля, но дед его перебил.

– Да сука эта в Италии. Нашла какого-то пенсионера в интернете этом вашем и уехала лет пять назад.

– Ну… – Сергей встал с диван, – Денис…

– Да просто – дед Денис.

– Дед Денис, спасибо за информацию и помощь следствию.

Сергей протянул руку. Дед пожал ее, не вставая с лавки. Коля также встал и пожал деду руку.

Милиционеры вышли из дома. Октябрьский воздух после прокуренной избы с рыбным духом был свеж и приятен больше обычного.

Сотрудники направились в сторону здания милиции.

– Эх, – начал Сергей, – жаль, Сашка не слышит, какая его тетя Ира честная женщина.

Коля прыснул смехом.

– Да, Сашка милфхантер еще тот.

– Кто? – не понимал Сергей с улыбкой на лице.

– Ну, любит постарше. Вы же Юльку его видели? Так она лет на двадцать, если не больше, старше.

– Да ты что? – Сергей притворно удивился.

– Да-а-а-а, – протянул Коля, – все знают, что его мамка недолюбила в детстве. В семнадцать родила его, батька ушел, точнее, уехал в свою деревню. Она потом от Петрухи Пастуха двоих родила, одного за другим. Ну а Саню дед воспитывал. Он его воспитал рукастым, но вот мамкиного тепла явно не хватало. Вот он к женщинам постарше и стремится.

– А ты так в психологии разбираешься?

– Я много тру-крайма смотрю.

– Так, милфхантер – это тот, кто любит женщин постарше, а тру-крайм? – поинтересовался Сергей.

– Это документалки про маньяков, про их психологию. Очень интересно. Я и Сашке советую, да он не смотрит ни хрена. Все сериалы со своей старухой российские смотрит.

– Ну, тоже скажешь, старуха! – улыбался Сергей.

– Ну так меня она, наверное, на все двадцать пять лет старше. И какие у нее интересы? Вот всякие сериалы смотрят: «Плевако», «Сладкая жизнь». А вот посмотрел бы, что я ему скидывал, понял бы, что Бенедикт этот добивался внимания отца с детства, потому что видел, что батька старшего сына любит больше. Вот он и привлекал внимание такими необычными способами. Да и к тому же классический педофил: первая – школьница, с теткой Ирой было, когда та была юна. Я не удивлюсь, что и на севере тоже школьница была.

– Да ты грамотный, Коля. По роликам из интернета второе высшее получил, – сказал Сергей ехидно, но Коля не понял сарказма и начал согласно кивать.

– Только не второе, а первое.

– Тем более! Молодец! – Сергей поднял большой палец левой руки вверх, поднял руку на уровне плеч.

Коля хотел еще что-то рассказать хорошее про себя, но у Сергея зазвонил телефон.

– Да, Олежа… Да ты что?! Все! Бежим, да! Операция «Перехват»!

Сергей говорил так громко и эмоционально, что Коля занервничал и приготовился бежать. Сергей сбросил вызов, но темп ходьбы не сменил.

– Куда бежим? – Коля был уже на взводе.

– Библиотека ваша по пути в отделение находится?

– Да, а что там?

– Заявление.