Читать книгу Невинные создания - Англия Полак - Страница 13

Проглотив холодную яичницу, я все еще был голоден. «Рапунцель» и не собирался баловать меня еще одним завтраком, а я не против был сожрать мамонта с хрустящей корочкой и печеным картофелем. Черт, после обретения тела, на меня накатил волчий аппетит. В желудке, словно образовалась черная дыра, которую хрен заполнишь, а в холодильнике, как назло пусто. Странно, что такая запоздалая реакция. Я спокойно мылся, брился и возмущался, а потом… как ударило под дых. Как волна об скалу, да с таким боем, что я чуть не оглох от голода. Казалось, что желудок прилип к позвоночнику.

– Почему я так сильно хочу, есть? – раздраженно проворчал я, усиленно всматриваясь в пустые полки холодильника. Ага, как будто это поможет им наполниться.

– Потому что голодал? – усмехнулся косматый, все еще смоля косяк. – А может потому, что в холодильнике было минус двадцать три по Фаренгейту,⁷³ и ты совсем недавно разморозился.

– Вместо трусов, мог бы наколдовать бургеров. – Захлопнув дверцу холодильника, я перешел к осмотру настенных ящиков. Может, где-нибудь завалялись сухие хлопья… нос уловил запах мяса. Обернувшись, я увидел на столе большое блюдо с горой бургеров. – О, слава яйцам. – Выдохнул я, метнувшись к фастфуду. Организм требовал вредных калорий, и я одновременно откусывал сразу от двух булок.

– Не благодари.

– Не собираюсь. – Жуя, пробубнил я. – А, – не успел я договорить, как на столе появился большой стакан с колой. – Черт, спасибо.

– Ангел, Вик. – Поправил придурок. – Но, ощущение голода у тебя продержится недолго. После, ты можешь обходиться без пищи месяцами, если не годами. Так, если чисто ради того, чтобы не забывать, кем был при жизни.

Я увалился на стул. Серьезно? То есть, все человеческие потребности, могут стать бессмысленными? И какой в этом резон? Ну, кроме того, что не придется тратить деньги на покупки, а в остальном? Как насчет всего другого? Курево? Окей. С этим все хорошо. Я хрен, когда брошу никотин. Радует, что не тянет к наркотикам, а как насчет… хм… секса? Захочу ли я когда-нибудь этого?

– Что насчет женщин?

«Рапунцель» улыбнулся, как Чеширский кот.

– Я знал, что ты спросишь об этом. Не переживай. С этим не будет проблем, если уж так приспичит. – Он густо затянулся, выпустив клубок дыма, в форме… сердца. Позер. – Я же говорю, ты можешь удовлетворять потребности, если хочешь. Тут уже все от тебя зависит.

– Да? – прикончив два бургера, я взялся за третий. – Как насчет того, чтобы спалить ту часть мозга в твоей голове, – я указал на него пальцем, – откуда гавкает эта паршивая песня? Или в раю настолько уныло, что кроме нее ничего не играет?

– Для начала, в раю ничего кроме умиротворяющей тишины нет. Знаешь, как это называется? Тихая пытка. Можно так и рассудка лишиться. Наш Отец любит безмолвие, так что выбирать не приходится. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как, – «Рапунцель» заткнулся, затянувшись травой.

Так-так… кажется, я понял конец его фразы. Каждый помнит ту мелодию, которую слышал перед тем, как умер. Значит, наш косматый ангелок, умер, под сладкоголосую попсу.

– Как ты умер? – запихнув в себя булку, я сдобрил все приличными глотками колы.

– Речь не обо мне, Вик. – Он хмуро свел брови, но в глазах отразилась мука. – Думай о своей работе. – Ладно. Позже, но я узнаю, какова была причина, и насколько все было хреново. – Работать будешь не один.

– С тобой, что ли?

– Нет. У тебя будет своя команда. – Косяк у него, ну, просто бесконечный. Прямо-таки, мечта наркомана. – Но, для начал тебе надо будет их найти.

– Найти? Их? Серьезно? – еще чего не хватало бегать по городу и искать того, кого не знаю. И на кой хрен, спрашивается мне помощники, когда я едва сам понимаю, чего от меня требуют? – И где мне их искать?

– В Нью-Йорке. – Таинственно проговорил говнюк. – Затянешься? – он протянул мне сверток.

– Я завязал с наркотой.

– А я все еще нет. Наверное, поэтому, я стал твоим куратором.

Странная догадка вспыхнула в голове. Едва ли ангелы балуются травой и ведут себя, как придурки, если только не поклоняются сатане, воспевая его имя в своих молитвах.

– До того, как ты стал ангелом, ты был наркоманом?

Откинувшись на спинку стула, Годвин закинул лодыжку на колено, пристально посмотрев на меня. В его перламутровых глазах проскочил калейдоскоп эмоций: возмущение, злость, бессилие, раздражение и стыд. А потом, его взгляд обрел хладнокровие.

– Тебе интересно, кем я был раньше? – он склонил голову набок. – Да, я был наркоманом. Хочешь знать, как я умер? – ангел хмыкнул. – Я закинулся ЛСД. Включил музыку и сидел какое-то время, укуриваясь травой. Каким-то образом, у меня в руке оказался ствол. – Ангел приткнул два пальца под подбородок. – Расписать в подробностях, как именно мои мозги разлетелись по комнате?

Ох-ре-не-ть.

Моя гипотеза оказалась стопроцентной.

Чувак вышиб себе мозги, под «Who’s Crying Now», поэтому она постоянно играет, потому что это последнее, что Годвин слышал. Это его своеобразное напоминание о поступке, свой собственный ад, в котором ангел вариться уже черт знает сколько времени.

Я потянулся за сигаретой. Блюдо с бургерами исчезло. И хорошо. Что-то аппетит пропал.

– Давно ты стал ангелом?

– Не очень. До этого, я был как ты, заблудшей душонкой, которой дали возможность исправиться. Работать на Отца сложно, но я выдержал все и заслужил быть ангелом и находиться на небесах. – Годвин выдавил улыбку. – Поэтому, если не хочешь оказаться в заднице, то делай свою работу хорошо.

– Погоди-погоди. А до этого, сколько ты работал на, – я причмокнул, – Отца?

– Долго. Есть те, которые столетиями ждут своего шанса обрести рай.

Срань Гос…

– Ты это не серьезно, – я покачал головой, не веря, что могу провести вечность, служа Большому парню за то, чтобы мой зад не поджарили в преисподнии. – Дерьмо. Хорошо. Есть гарантии, что я попаду в рай?

Годвин бросил на меня взгляд – ты, в своем уме, чувак?

– Ты не с теми торгуешься, Вик. Этот лифт едет только в двух направлениях, либо вверх, либо вниз. Центра нет, как и чистилища. Смекаешь? – перекинув другую ногу на колено, ангел повел плечами. – Ты уже вышел на стартовую площадку. Остается только двигаться вперед. Ну, или давать заднюю, а за этим, сам понимаешь, что следует. – Он подался вперед, растянув губы в хищной улыбке. – Кстати, что последнее ты помнишь, перед тем, как твой череп поздоровался с асфальтом?

Ни хрена.

Желание прекратить все.

Ощутить свободу.

Я не уверен.

– Едва ли ты напевал «О, детка, я люблю все, что есть в тебе».⁷⁴

У меня на тот момент, в башке был бардак, так что… хм, думаю, когда я стану ангелом, то тишина станет моим адом. Возможно.

– Ладно, что с командой? – я устало потер лицо. – Где мне их искать?

– Я же сказал, в Нью-Йорке.

– Черт, ты знаешь, насколько большой это город? – раздраженно проворчал я.

– Четыреста семьдесят две квадратные мили.⁷⁵ На двадцать первый год, восемь миллионов, четыреста шестьдесят семь тысяч, пятьсот тринадцать человек. Плюс население агломерации, в девятнадцать миллионов, семьсот шестьдесят восемь тысяч, четыреста пятьдесят восемь человек. – Довольно улыбнулся уродец. – А тебе надо найти всего лишь двоих.

Всего лишь! Попробуй найти иголку в стоге сена.

– Отличительные черты?

– Да, ты профессионал. – Брови ангела игриво подпрыгнули. – Такие же придурки, как и ты.

– И что это значит?

– Это значит, что они на тебя сами сваляться. Скажу только одно – это мужчина и женщина. – Вот только женщины не хватало для полного цирка Шапито. Куда ей в мою дерьмовую команду? Видимо, Годвин понял мое разочарование, выдав ляпистое выражение, которое точно не подходило крылатому созданию. – Она, девочка, что надо. Отличная по всем параметрам.

– Теперь, ты говоришь, как сутенер. – Я затянулся никотином. – А что про мужика?

– Когда увидишь, то все поймешь. – Заговорчески промурлыкал придурок.

Дерьмо. А с ним, что не так?

– Встреча произойдет хоть в этом столетии? – проворчал я, подняв зад с места.

– Ага. В этом столетии, в этом году, в этом месяце, на этой неделе и возможно, сегодня. – И он не смеялся. Удивительно.

Охренительный ориентир. Я походил взад-вперед, раздумывая над тем, чтобы все-таки дать заднюю. Может, в аду не так плохо, как рассказывают. Я уже был там, только на Земле, так какая разница? Только декорации другие, а в остальном, все останется по-прежнему. Муки и отчаяние. Боль. Много боли на протяжении вечности.

– Почему я? Почему из миллиона людей, выбрали именно меня?

– У некоторых на лбу написано – требую второго шанса. – Снова без улыбки, ответил Годвин. – Ну, или ты был отличным солдатом. Беспрекословно исполнял приказы. Убивал, когда этого требовали. Пытал, когда нужна была информация. Может, поэтому? – ангел сощурил глаза. – Не быть занозой в заднице, тоже хорошая черта. А вообще, если хочешь подробностей, поговори с Отцом. Возможно, Он ответит на твой вопрос. – И добавил уже тише. – Если до этого не лишишься языка.

– Между прочим, я все слышу.

– Отлично. Физические показатели твоего организма в норме. – Он поднялся со стула. – Не хочешь прогуляться? – косматый хрустнул шеей.

– Я труп. На случай, если ты забыл. – Заметил я. «Рапунцель» закатил глаза.

– О, Боже, ты серьезно? – притворно охнул говнюк. – А я думаю, откуда пованивает тухлятиной.

– Мудак. – Выдав еще пару крепких слов в адрес придурка, я шагнул к кровати, где лежал плащ. Черт, это все, конечно, прикольно и я почти чувствую себя истребителем вампиров. Типа, зомбо-Блэйд. Клаааасс. Но, в целом, мне нравилось то, что я видел в отражении. Кожа отлично дополняла общий стиль. – И все же, как мне ходить по городу, если я мертв? – если его это не смущает, то меня – да. Для тех, кто меня знал, я мертвец и тут, вуаля! Я жив и здоров. Не странно ли, а?

– Ногами, чувак. – Хмыкнул Годвин. Ох, когда-нибудь, я его поганый рот зашью титановой нитью. – Или перемещаться. А, черт, – он скривился. – Мне же надо тебе объяснить, как это делать. Ну, и кучу других вещей связанных с работой. И как я мог забыть?

– Меньше травы кури. – Пробубнил я, прихватив «Camel» и зажигалку.

– Придурок. Она мне помогает сконцентрироваться. – «Рапунцель» пропустил пальцы сквозь длинные волосы. – Короче. Просто берешь и перемещаешься из пункта «А» в пункт «Б». – Он уставился на меня в ожидании… чего? Чуда? Копперфильдского исчезновения? Вылетевший птички? – Исчезаешь и появляешься в другом месте. Пух и все. – Я хлопал глазами, чувствуя себя жертвой внезапной кончины от прилетевшего на голову, кирпича. Все умеют понимать овечий, рыбий или язык йети? С тем же успехом, я мог прочесть Хемингуэйа на языке Брайльа⁷⁶ и все равно, ни хрена бы не понял. – О, да, чтоб тебя.

Ииии, мы уже были на улице. В «Туннеле Смерти». За каким-то хреном, уродец притащил меня на место моей смерти. Ага. На асфальте, я различил пятно крови, которое вытекало из моей башки.

– Почему сюда?

– Просто. Что-нибудь чувствуешь?

Я отшвырнул истлевший окурок, подкуривая очередную.

– Ага. Хочу дать тебе в челюсть, так чтобы ты поперхнулся собственными зубами.

– Благодарю, я уже был влюблен.

– Сочувствую ей.

Косматый смерил меня мрачным взглядом.

– Продолжай в том же духе, Вик, и я расскажу тебе, каково это быть в аду.