Читать книгу Родная кровь. Книга вторая. Повороты судьбы - Анжела Кристова - Страница 4

Я разглаживала складки на своем платье. Теплое, сухое, новое и почти чистое. Жаль его, очень жаль. Сейчас кто-то придет и платье отберут. Взамен дадут чужое, заношенное до дыр, вонючее и грязное. На эти два года я научилась ценить чистоту, опрятность и качество дорогих вещей. А еще я научилась владеть своей душой и эмоциями. Так мне казалось сейчас. Училась я конечно долго, но прилежно и сейчас, если на меня посмотреть, то никто не догадается, что эта тихая девушка сожалеет о скором расставании с собственным платьем. А еще я многое теперь умею и многое знаю. Но лучше ничего лишнего не говорить.

Допрос окончился. Суровый тип забрал из моих рук листок с уведомлением на поиск моих родных и меня в придачу, сгреб свои мятые бумажки, и вышел. А военный повел меня в другое помещение, где были кровать, подушка и одеяло. Холодно, но спать можно. Я была уже рада, что платье не отобрали.

Устроившись с ногами на кровати, я поняла, что не хочу спать. Вздохнула. Как моя жизнь резко поменялась! Еще несколько дней назад я и не думала, что окажусь рядом с людьми.

Последние полгода Хано почти все время был рядом. Обращался со мной, как с леди. Ульриху тоже не забывал своим вниманием. Вздохнула.

Хано…

Я не находила в чем его упрекнуть, что поставить орку в укор. Это терзало меня ужасно. Он меня ни разу не обидел, ни унизил и плохого слова мне не сказал.

Хано вернулся в город и много времени проводил в беседах с Юмом в их с Ульрихой доме. К ним часто вечерами приходили орки, и они запирались в столовой. Орчанка иногда сидела с ними, а меня всегда прогоняла. Хано усмехался, но не мешал ей командовать мной в доме. Я шла к себе или же сидела на кухне и помогала кухаркам с обедом. Обязанность по уходу за лошадьми с меня сняли. Теперь я только ездила на них. Подводили уже оседланную лошадь, и стоило мне слезть с нее, как подбегал кто-то из прислуги и забирал ее у меня.

У меня разом появилась гора красивых, дорогих вещей: несколько платьев, юбок и полдюжины блузок. Еще два новых плаща, куртка, сапоги, ботинки, туфли и даже домашние тапочки. Все это одним вечером принесли мне в комнату и свалили горой на пол. Шкафа у меня не было. Он появился двумя днями позже и все равно, большая часть новых вещей в него не поместилась. Их унесли, но каждое утро служанки Ульрихи приносили мне в комнату не одно, а несколько платьев. Мне же теперь необходимо было выбрать одно и в нем ходить весь день.

Постель, белье, предметы личной гигиены – все вернулось или же стало другим – мягким, новым, красивым.

Но самым необычным было даже не это. Изменилось отношение орчанки ко мне. Она стала добрее, как-то мягче в обращении со мной. Но вот ее глаза… как вспомню, так не по себе становится. Даже сейчас.

Ульриха купила мне все эти вещи или же они, и раньше были в доме, я не знала. Спросить постеснялась. Меня и так все пугало, и многое озадачивало. Вот, например, то, что сама Ульриха ходила такая довольная, счастливая, и тоже всегда нарядная. Казалось, ее все устраивает. Ни разу не возмутилась тем, что Хано забирает меня в город. Меня еще и перестали днем запирать на ключ, и вообще, если не ночь на дворе, то мне можно было ходить по дому и саду.

Если мы не уезжали с Хано в город, если я оставалась в доме, то теперь я обедала с орками. Завтраки тоже вернулись. Меню поменялось, и я с трудом опять привыкала есть на ночь что-то серьезное и горячее.

Орк оставался ночевать, не каждую ночь, но я точно знала всегда, когда он в доме. Это было очень заметно по поведению орчанки. Утром уезжал, часто забрав в город с собой меня.

Мы ездили в горы. Горы я любила. Хано, видя, как меня начинает потряхивать, стоит ему только сказать, что мы едем в сторону гор, только усмехался. Он вообще был немногословен. Всегда внимательно слушал. Но я сама больше молчала и заставить открыть меня рот ему было нелегко. Это его беспокоило, но орк не настаивал.

Горы… я готова была ездить в горы хоть каждый день!

Но все же чаще мы ездили через переход в ту часть города, где жили в основном свены. Хано, забрав меня с собой в эту часть города, все время был при каких-то делах, мне вовсе непонятных. К нему подходили жители, орки, что-то докладывали ему. Я не прислушивалась. Сидела смирно на лошади или же в каком-нибудь доме и молчала.

Часто орк заезжал в здание городского магистрата, оно находилось в орочьей части города. За зданием магистрата был разбит красивый сад с фруктовыми деревьями. Орк оставлял меня в этом саду, а сам уходил на несколько часов. Я бродила среди деревьев и мечтала. В моих мечтах у меня был красивый домик с вот таким же большим фруктовым садом и дети рядом. Я скучала по своим близким.

Хано разобравшись со своими делами, находил меня в саду, и мы ехали к кому-то из его знакомых в гости, обедали там. Вечером возвращались к дому Ульрихи, и я теряла покой. Хано видел, как меняется мое настроение. Много раз пытался поговорить, я отмалчивалась и прятала глаза. Один раз всего спросил прямо, что меня так беспокоит, я опять промолчала. Не ответила. Я и сама не знала…

Еще с тех пор, как орк вернулся, мы каждый месяц ездили к моим родным в поселок. Все были живы. Их стали выпускать за ворота, а я все собиралась с силами. Мне так хотелось поговорить с Хано об их судьбе. Но так и не решилась до самой осени. А осенью мы ездить в поселок перестали.

Однажды, я пришла утром на кухню, и обратила внимание на глаза Ульрихи. Она была чем-то озабочена и серьезно. Взгляд Юма мне тоже не понравился. Все мои вопросы остались со мной, при мне никаких разговоров не велось.

Ульриха опять начала со мной заниматься. В дом привезли новые книги, все на венском – карты, красочные атласы, сборники историй и приключений путешественников, были книги и по домоводству. Одна книга была про веру. Называлась «Рассказы о странствиях Святых».

Поднявшись к Ульрихе в комнату после завтрака, я получала в руки книгу, и меня на несколько часов оставляли одну. Приходила орчанка, и мне нужно было ей рассказать, что я успела прочитать и что понять. Вот и все. Ни битья, ни угроз, ни криков. Орчанка очень сильно изменилась.

И еще, я видела, она все время ждет Хано. Подходит к окну и нервно мнет ткань платья. Теперь она каждый день была одета, причесана, готова к встрече – вот правильное определение ее поведению! Она ждала Хано, и я ждала, украдкой разглядывая свою хозяйку. Своих прав на меня орчанка не потеряла, а я, глядя на нее каждый раз, вспоминала слова орка, что жить нам вместе и нужно как-то научиться ладить…

Все поменялось с наступлением зимы. Хано долго не приезжал. Я видела, как беспокоит это Ульриху. Пропал и Юм. В доме поселилась угнетающая тишина. Я старалась ничем ни привлекать к себе внимания. Ульриха меня обходила по большой дуге, можно и так выразиться. Встречались мы только в столовой. Я молчала, глаз старалась не поднимать. Ульриха меня разглядывала и дождавшись, когда я поем, отпускала к себе. Сама орчанка поднималась к себе в комнату и там сидела весь день.

Несколько дней не переставая, шел сильный дождь. Я сидела в доме, в своей комнате. Хано уже четыре недели не было. Я видела, как нервничает Ульриха. Она теперь старалась не приближаться ко мне вовсе.

Я не бездельничала. Позавтракав, шла к себе и, переодевшись в более простое платье, шла помогать кухаркам. Мы в полнейшем молчании отмывали дом, стирали белье, гладили и готовили. Иногда меня брали с собой на рынок за покупками.

Верховых прогулок больше не было. Погода окончательно испортилась. Я смотрела на мрачную гору. Думала о своих родных. Там, на той стороне перехода, наверное, уже выпал снег.

Хано приехал неожиданно. Была середина зимы. И Юма с ним не было.

В коридоре за дверью послышались шаги. Открылась дверь и в комнату зашла человеческая женщина. Она медленно подняла руку с чем-то в левой руке и сразу, как по волшебству в двух углах помещения зажглись магические светильники. Стало возможным рассмотреть вошедшую. Монашка. Я сразу напряглась. Одета в серое шерстяное платье. На голове черный платок, скрывающий волосы. Видно одно суровое, сморщенное лицо. Ни бровей, ни ресниц – одни глаза и дряблые старческие веки. Нехороший взгляд, а еще, надменно сжатые в черточку губы.

Но не взгляд меня так напряг – я рассмотрела у нее на груди медальон ордена святой Лиммарии – на черном фоне белый знак копья пробивающего голову белой змеи.

Фанатики чистоты крови! Мне только их рядом не хватало!

Откуда я про них знаю? Да Ульриха рассказала. Про веру, про чистоту крови и прочую человечью чушь. Так и сказала чушь! А я запомнила.

Поднялась с постели. Посмотрела на руки женщины. В одной руке она держала металлический жезл, который слабо мерцал, а в другой белый платок.

Увидев сей предмет, я непроизвольно охнула и влезла с ногами на кровать. Испугал меня именно платок. Жезл я надеялась, что опознала правильно, это был магический предмет, мне не опасный.

– Не надо бояться, дитя!

Ох! Как мне не понравился ее вкрадчивый, тихий, как будто уговаривающий голос!

В открытую дверь вошли еще две монашки, и закрыв проход своими спинами, встали там. А я в ужасе прижалась спиной к стене. В отчаянной надежде найти спасение на стенах и потолке подняла глаза и увидела в самом верху решетку. Мне не показалось, как только я обратила свой взгляд на эту деталь помещения, то заметила, что кто-то стоит и там.

Вошедшая первой женщина лишь мгновение промедлила и подошла ко мне, протянула руку:

– Спускайся! Лучше, если ты сама сбросишь одежду и дашь себя осмотреть.

– Что?!

Я подняла глаза к решетке на стене.

– Умная девочка, – проговорила женщина. – Снимай одежду и повернись спиной, если стесняешься.

– Чего вам надо от меня?

– Мне надо тебя осмотреть. Ты долго жила в городе орков. Скоро ты поедешь в родные края. Но сначала…

Монашка оглянулась на своих товарок. Те качнули головам одновременно и приблизились к нам.

– Закройте дверь! И пускай уйдут люди, что стоят наверху! – голос мой задрожал.

Женщина обернулась. Лязгнул запор. Дверь закрыли. Я подняла глаза к решетке. Там произошло какое-то движение. Я не была уверена, что наблюдавшие за мной ушли. Посмотрела на монашку. Та обернулась к решетке и, глянув мельком, повернулась ко мне, проговорив:

– Остались только мы. Раздевайся.

Я не шелохнулась. Монахини продолжали стоять без движения, как статуи. Наконец стоящая рядом со мной женщина проговорила:

– Тебе помочь?

Я опустила низко голову, слезла с кровати на холодный пол. Скинула сапоги, повернулась спиной и начала расстегивать крючки платья на груди. Лучше не спорить.

Расстегнула платье и ослабила шнуровку на талии. Стоя спиной к людям, почувствовала на своих плечах сухие старческие пальцы. Больше ко мне не обращаясь, женщина сама стянула мое платье. Потянула за руку и заставила переступить. Постелив на постель белоснежный платок, обратилась ко мне:

– Нужно снять сорочку.

Меня начало колотить. Зачем снимать сорочку? Зачем им это надо?! Я уже раздета! Под сорочкой только тело и осталось. Я вцепилась в тонкую ткань руками.

Оглянулась. Меня сверлила своими глазами вся святая троица.

Я вздохнула глубоко и потянула через голову последнее, что было на меня надето.

Кровь прилила к лицу, а в ушах раздался звон, я на какое-то время оглохла. Не почувствовала даже, как меня взяли за руку и усадили на постель.

Белый платок оказался под моей задницей.

Монашки ушли. Напоследок стянули с кровати платок и сунули мне в руки мое платье. Вышли и свет мигом погас. Лязгнул снова запор. Я в ступоре от всего, что произошло, просидела на постели еще какое-то время, прежде чем нашла в себе силы одеться.

Служащий очень нервничал. Напротив него сидел сильнейший маг Содружества трех королевств. Это оттиск его печати был на полученном его службой запросе на поиск семьи торгового представителя Вензоры. Синий Герцог, так Его Светлость обычно называли. Сам пожаловал.

Сначала запрос на поиск. Эту семью только вчера переместили. Потом эта девчонка нашлась! Письмо от ее родни и следом прибытие монахинь. И вот прибыл Синий Герцог и устроил всем разнос. За то, что его не дождались и переместили семью. За то, что встретили монахинь и дали им полюбоваться на девчонку. И часу тут не находится, а уже всем досталось по разу! За самоуправство.

Сейчас вот сидит за столом и допрашивает его и вообще всех, кто с ней близко подходил. Кучу народу в этой комнате перебывало. Монахини тоже отвечали и подробно. Он слышал, как ворчала самая старая, что конкретно – не понял. Вроде бы тоже на самоуправство жаловалась.

Служащий вздохнул… Вспомнилось, его допрашивают уже третий раз за последний час. Чего бы еще сказать? Решил на всякий случай повторить уже озвученное ранее:

– Мы были поставлены в известность о вашем прибытии, лорд. Так неожиданно… Ваш личный визит… Служба Внешних перемещений получила письменное согласие забрать детей и оформить опеку. Вот только девушка… – служащий замолчал, порылся в своих бумагах, сложенных на коленях, и, достав мятый листок, продолжил, – девушка, старшая сестра, имеются точные сведения о ее связи с орками, конкретно с Хано Орсано из рода Вишура Однорогого. Она была допрошена. Но никаких сведений от нее получено не было.

Герцог, не поднимая головы, мрачно спросил:

– Почему?

Служащий мигом взмок. Этого вопроса он больше всего опасался. Ведь девчонка шла на контакт, ответила на вопросы, может и врала, скорее всего, не врала, а недоговаривала, но болтала… Сама рассказала про семью. Это было до общения с монахинями. После них она замолчала. Совсем.

– Молчит, Ваша Светлость! Она единственная из всех перемещенных лиц пыталась спрятаться. Но ее случайно опознала свенка из поселка лесорубов, в который ее привезли и, где проживала ее родня. И сейчас, спустя два дня она молчит.

– Тут написаны ее показания… – Свеярд поднял лист бумаги. Служащий вздохнул, лорд Свеярд продолжил, – она отвечала на ваши вопросы и подробно. Когда это было?

– В первую беседу. Мы еще не знали, с каким именем ее связывать, Лорд Свеярд. Она сама назвалась и сказала, кто ее родня. Я проверил и нашел в бумагах запрос на поиск, от Вас, Ваша Светлость. – Служащий поднялся и низко поклонился. Остался стоять, чуть согнув спину.

– Это вы сообщили ее родственникам, что ее нашли?

– Да. Это был я, Ваша Светлость!

Синий Герцог мрачным взглядом в упор уставился на служащего.

В голове сразу защелкало, начало стремительно разгоняться сердце. Дерон Брайс вспотел повторно. Холодная струя липкого пота потекла по спине. Лорд его читал. Да, врать и выкручиваться бесполезно! Нет, не бесполезно – смертельно опасно!

Синий Герцог посмотрел еще немного и продолжил:

– А потом вы проявили инициативу и пустили к ней монахинь ордена святой Лиммарии. Кто их прислал в город, вы знаете?

Дерон Брайс мотнул согласно головой:

– Да, знаю. Это по просьбе Леди Соерс.

Свеярд встал и подошел к окну:

– Продолжайте, Дерон Брайс. После общения с монахинями она что-то рассказывала?

– Нет, лорд.

– Где она?

– В соседней комнате. С ней ведет беседу мой подчиненный. Никаких специальных мер! Просто беседа, лорд…

Свеярд не стал дослушивать, сделал нетерпеливый жест рукой. Все вышли из помещения.

Свеярд прочитал протоколы допроса, пообщался с двумя следователями, со всеми охранниками, что видели ее за эти два дня. Ее он еще не видел. Решил сначала собрать всю информацию. Немного прояснил для себя картину. Девчонка отлично знает, с кем ее имя связывают. Вопрос, почему она пряталась? Если она пряталась от людей, то с какой целью? Почему не вышла из толпы, когда была такая возможность и громогласно объявляли с помощью магических усилителей, что свены с долей человечьей крови равной или больше ¼ должны выйти. Всех, кто вышел, проверили и если они не вызывали сомнений, отпустили по домам. Всех, кто хотел, уже переместили в безопасные места, подальше от войны…

Еще вопрос, почему, пока шло окружение, и потом двухдневное наступление на Юрмот, она не покинула город через портал и не перешла на сторону орочьих земель? Значит ли это, что она все эти два года насильно удерживалась в Юрмоте?

Свеярд посидел еще некоторое время, дочитал все протоколы.

Генс Обертер, был тут же, в комнате. Сидел у стены. Он прибыл двадцать минут назад и сразу приехал сюда. В Юрмоте даже не было здания городской тюрьмы, захватившие город люди вынуждены были разместить свои службы в здании речного порта.

Свеярд предпочитал работать со своими людьми. Всегда, если была такая возможность. Его помощник сейчас дремал или делал вид, что спит. Но Свеярд знал, что все что было сказано в комнате, его аналитик услышал и сейчас осмысливает.

Синий Герцог поднялся из-за стола и подойдя к магу, сунул ему в руки бумаги допроса.

– Найди несоответствия! Потом доложишь!

– Хорошо, почитаю! – Генс Обертер открыл один глаз и мельком взглянул на физиономию своего начальника. Закрыл глаз и продолжил дремать. Бумаги остались лежать на коленях.

Лорд пошел в соседнее помещение. Возле двери маялись служащие в количестве трех человек и плюсом двое стражников. Ничего им не сказав, и даже не глянув ни на кого, лорд открыл дверь и зашел в комнату.

В центре помещения на табурете сидела Леара. Повзрослевшая на два года. Свеярд перешел на магическое зрение и рассмотрел в первые секунды ее ауру – никаких изменений. Нежная лазурь, никаких посторонних включений. Никаких вкраплений красного, бурого или серого. Это могло говорить лишь об одном. Никакой связи с орком не было. Это подтвердили и монахини ордена святой Лимарии. Дьявол! Проклятые святоши! И зачем их к ней пустили!?

Девушка подняла глаза и в следующий миг узнала вошедшего.

Вопрос со мной был решен. Вернее, за меня решили мою дальнейшую судьбу. Осталось дождаться тех, кому меня передадут. То, что я не уйду свободно из города, мне уже ясно. Два последних года меня многому научили. А несколько последних дней открыли мне глаза на многое, о чем я раньше не подозревала и не думала.

Итак, монахини ордена ревнителей чистоты крови или Служба внешних перемещений? Этим вторым, впрочем, как и первым, я зачем нужна? Какой от меня прок?

А мне было все равно теперь. Я хотела к людям, я попала к ним. Встреча с людьми меня разочаровала. Больше желаний не осталось.

Как оказалось, у меня больше нет родни. Нет семьи и нет дома.

Прошло всего шесть дней и как все в моей жизни поменялось!

Меня обвинили в связи с племенем орков. Не сразу, а после, когда я назвала себя. Все вопросы следователей, этих служащих Службы внешних перемещений, были только об орках. Называли имя Хано. И так и этак пытались меня разговорить. Я молчала. После свидания с монахинями я ничего не сказала. Ни слова. Последние двое суток ничего не дали дознавателям. Они не узнали ничего нового.

Вечером второго дня постоянных допросов пришел этот не умерший и начал тоже меня расспрашивать. Об орках, и Хано. Как я жила и с кем общалась. Я молчала. Рот совсем не открывала, не смотрела в глаза. Как сейчас казалось – и правильно.

Лорд маг и я чувствовала, что он копается в моей голове. Осторожно, тонко и почти незаметно. Но ощущения меня не обманывали. Я же жила с орками. А Ульриха и Хано оба были магами. Ульриха и вовсе обладала странной силой. В ее присутствии мне всегда становилось плохо.

Я старалась не думать даже о Хано. Получалось. Мне было над чем подумать… моя семья, тайна моего рождения и моя дальнейшая судьба, которая, в общем, мало меня интересовала. Как дальше жить я просто не представляла сейчас.

Лорд, поговорив со мной, и не дождавшись ни слова, ушел. А меня отвели в комнату.

Седьмые сутки, как я ушла от Хано. Я считала дни. Это единственное, что мне осталось.

Я остро сожалела об одном, мне не удалось встретиться с моими сестрами и братом. Их уже нет тут, переместили и теперь они в безопасности.

Моя семья… Дед ни разу при мне не обмолвился, что я им чужая. Как и мой отец, и моя мачеха. Узнать это от посторонних было вдвойне обиднее.

Этот лорд был магом, причем сильным магом. Иначе, как он смог выжить с такой серьезной травмой живота. Я помнила кровавый намокший камзол, его вид тоже говорил о многом. Жаль, он не умер в ту ночь! Очень жаль! Не приползи он к нашему жилищу и все могло сложиться по-другому. Думать об этом сейчас было тяжело!

Сидевшие со мной уже вдвоем представители новой власти, бесцельно бились последние два дня с моим упорным молчанием, увидев мага, очень напряглись даже внешне. Вскочили со стульев и так и остались стоять, боясь даже дышать. Я усмехнулась. Похоже этот не умерший – большой начальник. Как вошел, сразу пахнуло магией. Ну запах и что? На большее моя человеческая сущность была неспособна.

Вошедший представился. Лорд обратился ко мне вежливо и по имени. Я угрюмо молчала, глянув на гостя мельком. Отвернулась к стене. Разглядывание потеков воды и грязных разводов меня отвлекало от мрачных мыслей. Вошедший замолчал… Потом эти двое вышли, и мы остались с лордом вдвоем. Лорд попробовал еще раз со мной побеседовать. Долго наш разговор не продлился. Скорее это был не разговор, а монолог не умершего.

Я молчала. Очень внимательный осмотр монашками меня доконал. Я перестала надеяться, что от меня отстанут.

Лорд Свеярд. Какое имя! Я таких и не слыхивала!

Устав сам себя развлекать пересказом допроса, маг начал менять вопросы и зачитывать якобы мною сказанные слова – врать пытался, я на этот шантаж только усмехнулась! Отвернулась к окну. Хочу на улицу! Там идет снег.

Память у меня была тренированная. Я все помнила и без подсказок и вранья. Еще бы! Два года в качестве учителя и мучителя по совместительству в лице орчанки – это вам не женская гимназия – пансион. Это как армия. Причем самые низы строевой службы, о которой мне также поведала орчанка. Откуда такие сведения? Не знаю, от моей хозяйки можно было ожидать чего угодно, даже того, что она воевала и жила в казарме. Меня не жалели, а еще меня учили на совесть. А я старалась. Знаете, очень больно было пререкаться! Проще и безболезненнее было все выучить и ответить, как требовалось. Шкура целее.

И вот, здравствуйте, девушка! Зовут меня Свеярд, Лорд Свеярд, герцог Торийский, близкая родня нашего Саерса II – родной дядя короля Ольстеры, а еще магистр какой-то там магии. Про магию я пропустила мимо ушей. Точно знаю, что все равно все вспомню, когда захочу. Сейчас мне хотелось лишь одного, чтобы от меня отстали. Все.

Наконец, устав сам с собой общаться, герцог, как его там, Торийский, передал мне письмо от моей родни. Обидно, читать по-венски я умела. Что меня больше расстроило в этот день? Умение прочитать письмо, пришедшее в Службу Внешних перемещений или же то, что у меня больше нет семьи? Я просчитала короткое послание.