Читать книгу Мертва и опасна - Анна Бахтиярова - Страница 3

– Ненавижу…

Я сидела в припаркованной у тротуара машине – неприметном сером седане – и смотрела, как доктор Джулия Реймонд обедала с приятельницей на летней террасе ресторана. Они о чем-то непринужденно болтали, смеялись, выглядя расслабленными и довольными жизнью. Джулс время от времени поправляла прическу, убирала прядку, падающую на лоб. До боли знакомое движение. Она всегда так делала. Сколько я ее знала. А знала я ее очень давно.

Мы познакомились на первом курсе и дружили вчетвером: я, Марко, Джулс и ее будущий муж Томми. Дружили и в колледже, и после него. Даже дома купили по соседству в пригороде. И если мы с Марко уже поступили в колледж супругами (очень ранними супругами), Джулс с Томми сочетались законным браком лишь через восемь лет. На их свадьбе я была подружкой невесты, а мой муж шафером. Я совершенно искренне могла назвать эту женщину сестрой. Раньше, разумеется. Не сейчас.

Сейчас она была той, кому бы я с удовольствием свернула шею. Голыми руками.

Мне не полагалось тут нынче находиться. Картрайт ясно дал понять, что месть Джулс, как и Томми, с которым она развелась год назад, откладывается. Но я не удержалась. Улучив свободную минутку, приехала и теперь жалела. Потому что стоило посмотреть на бывшую подругу, как накрывал гнев, а сердце сжималось от боли. А это мешало. Сильно мешало первостепенным на сегодняшний день задачам.

Я, как наяву, видела нашу последнюю встречу с Джулс. Она пришла ко мне в тюрьму. После настойчивых просьб. Но пришла лишь для того, чтобы попрощаться.

– Пожалуйста, Джулс! Я тебя умоляю! – я смотрела на нее сквозь разделяющее нас стекло, держа телефонную трубку у уха, и изо всех сил старалась не разрыдаться в голос.

Но она качала головой.

– Я не могу Адель. Не проси. Это невозможно.

– Почему? Мы же были, как семья.

– Вот именно. Были. Но всё изменилось. Будто ты сама не понимаешь. Вы с Марко наворотили дел и платите за это. Не тяните за собой других.

– Наворотили дел? – я не верила ушам. – Ты же знаешь меня, Джулс. Двенадцать лет знаешь. И Марко тоже. Ты должна понимать, что он не делал того, в чем его обвиняют. Как и я. Я никогда не изменяла мужу и…

– Хватит! – Джулс выставила руку ладонью вперед. – Я пришла сказать, что мы не сможем выполнить твою просьбу. Томми категорически против.

– Томми против, – прошептала я. – А ты? Ты тоже против?

Она помолчала несколько напряженных секунд, а потом кивнула.

– Да. На нас и так косо смотрят из-за дружбы с вами. А если мы еще и… Нет, Адель. Прости, но нет. Мы не хотим дополнительных проблем. И вообще намерены переехать в другой район. Туда, где нас никто не будет связывать с тобой и Марко.

– Но…

– Прощай, Адель, – отрезала Джулс. – Когда выйдешь, сделай одолжение, не связывайся больше с нами. Никогда.

Она ушла, оставив меня в слезах и отчаянье. Но ненавидела я ее не за это. Их с Томми решение умыть руки имело последствия. Страшные последствия. Необратимые.

– Наслаждайся жизнью, пока можешь, Джулс, – прошептала я, глядя, как бывшая подруга смеется, запрокидывая голову. – Скоро будет не до веселья. И тебе, и бывшему мужу. Обещаю…

Я повернула ключ зажигания и поехала прочь, невероятным усилием воли заставив себя не думать о случившемся три года назад. От тех самых последствиях. Я умела переключать разум. Научилась это делать стараниями Картрайта и его «спецов», у которых проходила обучение. Особое обучение, призванное превратить благородную Адель в безжалостную Сирену, способную на такое, что прежней ипостаси и не снилось. Да, я умела переключаться, но сегодня это сделать было невероятно трудно. Практически невозможно. Сердце кровоточило. И я точно знала, что ЭТА рана не заживет никогда.

****

– Мой кабинет не подойдёт? – удивился Джефферсон Стилл, когда я объявила, что не буду использовать его обитель для съемок. – Почему?

– Слишком банально. Если честно, я не понимаю, зачем врачи и все, кто связан с медициной и фармакологией фотографируются в креслах на фоне дипломов. Словно… хм… – я сделала вид, что задумалась. – Словно пытаются ткнуть всех носом в свои успехи. В статье и так будет всё расписано в подробностях. О вас и ваших достижениях. На фото же лучше предстать просто человеком. Это всегда подкупает. Куда больше, чем навязчивые дипломы и награды.

Джефф потер подбородок.

– Признаться, никогда об этом не задумывался. Но вы правы. Я, конечно, горжусь успехами нашей команды, однако сам по себе я простой парень.

Я подавила вмиг проснувшуюся злость.

Да уж, простой парень. С внушительным счетом в банке, огромным домом, яхтой и еще кучей атрибутов сытной и успешной жизни. Впрочем, раньше Джефф мне, впрямь, казался не особенно амбициозным человеком. Просто фанатом своего дела. Мы даже дружили. Или, скорее, поддерживали приятельские отношения. Но потом он показал истинное лицо, когда выбросил меня из проекта и разбогател, присвоив себе мои достижения.

– Так где будем фотографироваться? – спросил Джефф с готовностью подчиняться.

– Снаружи. Сегодня солнце не слишком яркое. Идеальный день для съемок. Пока меня вели к вам, я видела в окно симпатичный садик. Или что-то вроде того.

– О! Эта наша зона отдыха. Там очень мило. Пойдемте, вам понравится.

Я снова подавила гнев. Джефф сказал это так, будто зеленая зона – тоже его личное достижение. Но это была моя идея. Садик разбили тут пять лет назад, чтобы сотрудники, практически живущие в лаборатории, могли делать перерывы в уютной обстановке.

Как же странно было снова оказаться здесь! Словно вернулась назад во времени. Соприкоснулась с прошлым, в котором была очень счастлива. Джефф что-то говорил по дороге. О своей работе, о команде, но я слушала в полуха. Потому что и так всё это знала. Я оглядывалась по сторонам, узнавала каждую мелочь и не понимала до конца, какие чувства сильнее: радость или горечь. Слишком много всего было намешано.

– А вы давно работаете фотографом? – спросил Джефф, явно намекая на «молодой» возраст.

– Полтора года. Официально. Раньше это было просто хобби.

Я не солгала. Фотографией я увлекалась с детства, не расставалась с камерой всю юность, изучила тонну онлайн-уроков, но всерьез, как профессию, никогда не рассматривала. Меня интересовала другая стезя. Но то было жизнь Адель. Новоявленную Сирену Йорк Картрайт решил сделать именно фотографом, раз у меня к этому всегда лежала душа, и имелся некоторый опыт. Отправил меня на профессиональные курсы, чтобы стала настоящим мастером. Что ж, я преуспела. Моё портфолио росло, а заказчики множились. Стараниями шефа я даже организовала выставку полгода назад. Она прошла без громкого успеха, но заметно в нужных кругах. А через два дня открывалась другая, на которую мы делали большую ставку. Во всех смыслах.

На сегодняшнюю встречу с Джеффом должен был поехать другой фотограф. Но Картрайт подсуетился, и здесь оказалась я. Раз решил поменять очередность в моем списке, следовало срочно вводить меня в жизнь новой жертвы. И женщина-фотограф, приехавшая снимать известного ученого для статьи в журнале, роль невинная, но очень удобная.

– Как мне сесть? Что делать? – спрашивал Джефф с улыбкой. С мягкой улыбкой. Он не пытался понравиться. Вел себе естественно. Точь-в-точь, как раньше.

Это коробило. Потому что временами я почти была готова поверить, что бывший непосредственный начальник не худший парень на свете. Что он просто совершил ошибку, когда предал меня. Но я заставила себя отбросить безумную мысль. Картрайт предупреждал, что иногда меня могут одолевать сомнения. Нельзя им поддаваться, раз всё давно решила. Тем более, зло коварно. Способно прятаться под маской добродетели.

Я сделала несколько вполне удачных кадров на фоне зелени, когда зазвонил мобильный, высветив номер консьержки дома, в котором я жила.

– Что-то случилось? – спросила я вместо приветствия.

Это точно не звонок вежливости.

– Прошу прощения за беспокойство, – заговорила она, немного картавя, и я сразу представила женщину средних лет с кудрявыми волосами и крупными чертами лица. – Но вам цветы привезли. Тридцать корзин. Я пока оставила их в вестибюле. Но желательно убрать всё поскорее. Тут не оранжерея.

– Сколько корзин? – переспросила я, решив, что ослышалась.

– Тридцать, – повторила консьержка.

– Ох… – я с трудом подавила желание присесть. – А карточка есть?

– Да. Тут написано: «С нетерпением жду вечера». И инициалы стоят: Д.Х.

Я подавила тяжкий вздох. Джордан сошел с ума, не иначе. Понятное дело, что выяснил не только фамилию, но и всё остальное (легенду, что умело создали профи Картрайта), включая домашний адрес. Но присылать тонны цветов?! Это перебор. Причем, явный.

– Сделайте вот что: предлагайте всем жильцам, что проходят мимо, забирать по корзине. Скажите, что в службе доставки перепутали адрес, а везти назад не хотят. Не пропадать же добру. И себе обязательно возьмите.

– Хорошо, – проговорила консьержка после минутной паузы. – Так и сделаю.

А я на мгновенье прикрыла глаза. Ну и прижало мерзавца! Аж на романтику пробило! В прошлый раз он со мной не церемонился. Быстро предложил интимные отношения, а не получив желаемого, начал крушить мою жизнь. Боже милостивый! Может, зря Картрайт запретил мне являться на сегодняшнюю вечеринку? Даже представлять не хотелось, какая последует реакция, когда Джордан не найдем меня среди гостей.

– Продолжим, – обратилась я к Джеффу, беря в руки камеру.

Но теперь помешал его мобильный.

– Да, Рон? Что? Как арестовали? Вместо школы? Ох, ну и дела…

Я прищурилась, внимательно слушая разговор. Речь о сыне Джеффа? Но ему всего десять. Причем тут арест?

– Да-да. Я сейчас приеду. Поговорю с Агнесс. Хотя и не обещаю, что будет эффект.

Он посмотрел на меня извиняющимся взглядом.

– Простите, Сирена. Но боюсь, на сегодня съемка окончена.

– Что-то случилось? – спросила я, делая вид, что интересуюсь из вежливости.

Однако мне было очень-очень любопытно. В жизни моей будущей жертвы явно происходило нечто, неучтенное нами при планировании западни.

– Да, кое-что, – признался Джефф после секундного раздумья. – Моя крестница опять набедокурила. Ее отец просит помочь. Обычно я неплохо влияю на девочку. Но не уверен, что в этот раз будет толк. Подростковый возраст – сущий кошмар. Тем более, семья недавно похоронила мать. Четыре месяца назад. Агнесс сейчас непросто. Рон – ее отец – отличный мужик. Но с дочкой нынче совершенно не справляется. Сегодня она сбежала с уроков. Полиция поймала ее, когда разрисовывала стену граффити.

– Ну… в некотором смысле, это тоже творчество, – я развела руками. – Надеюсь, у вас получится помочь девочке.

Он снова улыбнулся. На этот раз грустно.

– Еще раз извините. Продолжим в другой день.

– Хорошо, – кивнула я и проговорила, сама от себя не ожидая: – Знаете, у меня через два дня открывается фотовыставка. Приходите. И пригласите Агнесс с отцом. Если девочка склонна к творчеству, возможно, ей понравится.

– Отличная идея, – воодушевился Джефф. – Присылайте адрес.

А я уже пожалела о поспешном приглашении. Я позволила печальной истории тронуть сердце. И зря. Потому что подобного нельзя допускать. Ни при каких обстоятельствах.

Но, кажется, было уже поздно.

****

Домой я не поехала. На всякий случай. Ибо там мог разыскивать меня взбешенный Джордан после вечеринки. Сняла номер в отеле.

Едва устроилась и заказала ужин, ОН соизволил позвонить. Я посмотрела на часы. До мероприятия еще больше часа. Стало быть, это звонок предвкушения.

– Надеюсь, вам понравились цветы, Сирена?

– Их многовато, вы не считаете? – отозвалась я, выходя на балкон.

Оттуда открывался шикарный вид на погружающийся в сумерки мегаполис.

– Я не знал, какие вы любите. Решил прислать несколько вариантов.

– Какая предусмотрительность.

– Платье какого цвета вы выбрали на вечер?

– Черное.

Почему нет? Это идеальный цвет для меня. Я же вдова.

– Уверен, вы будете смотреться в нем сногсшибательно. До встречи, Сирена.

Я ничего не ответила и нажала отбой. На этот раз опередив Джордана.

Душу переполняло отвращение. Я готовилась к этой схватке. Долго и тщательно. Но мысль, что мерзавец жаждет меня, представляет нас в интимной обстановке, резала ножом и вызывала рвотный рефлекс. Это следовало перебороть. И поскорее.

В конце концов, скоро Джордан получит по заслугам. Недолго ему осталось мечтать об очередном «экспонате» для богатой коллекции.

К слову, эту самую коллекцию он пополнил совсем недавно. Его новой любовницей была 27-летняя сотрудница косметической компании по имени Ванесса Хартли. Джордан заприметил ее на одном благотворительном мероприятии. Точь-в-точь как меня три года назад. Насколько удалось выяснить Картрайту, молодая женщина поначалу попыталась дать отпор Джордану. Но он был настойчив и, видно, дал понять, какими будут последствия. Ванесса оказалась дальновиднее меня. Поняла, что лучше прогнуться и потерпеть, чем собирать осколки, в которые превратится жизнь стараниями отвергнутого кавалера. Кавалера, обладающего властью.

С другой стороны, у Ванессы не было мужа. Как у меня когда-то.

И ей повезло. Джордан переключил внимание на новую «жертву». Скоро отстанет.

…Официант привез ужин, но у меня пропал аппетит. Я едва притронулась к еде. Налила в бокал вина и снова вышла на балкон. Села в кресло и смотрела на город, который с каждой минутой все сильнее обнимал вечер. Огни фонарей, окон и фар горели ярко, но их попытки осветить тьму казались мне сегодня смешными и бездарными. Ибо непроглядный мрак проник и в душу. Там было темно и неуютно. Горько.

Я думала о прошлом. О Марко. О нашей с ним жизни, разрушенной безжалостной рукой.

…Мы познакомились, когда нам было по четырнадцать лет. В первый день в новой школе злой одноклассник пытался утопить мою сумку в фонтане, а Марко вмешался. Как истинный рыцарь ей-богу. Врезал обидчику и защитил имущество дамы. Просто идеальное знакомство для подростков. Да еще подростков с непростыми и в чем-то похожими судьбами.

Моя мать умерла через две недели после родов, я росла с отцом и мачехой. А после его смерти  отправилась в захолустье к тетке – маминой кузине. Тетка не горела желанием забирать сиротку  к себе, но другие живые родственники отсутствовали, а мачеха не желала видеть меня в своем доме. Она даже выделила тётке приличную сумму, чтобы сбагрить «обожаемую» падчерицу поскорее. Эти деньги сыграли в моей судьбе значимую роль. Ведь если бы не переезд, я бы никогда не встретила Марко.

У будущего супруга дома творилось еще большее «веселье». Он был сыном владельца местной автомастерской. Нагулянным сыном. Биологическая мать сбежала, оставив младенца на пороге отца. Вот законная жена обрадовалась. Но Деларо-старший решил не отдавать внепланового отпрыска в приют, оставил у себя. Благородный поступок или глупый? Сложно сказать. Марко вырос не сиротой, но ему немало доставалось от мачехи и двух старших братьев – законных сыновей отца. Ничего удивительного, что он уложил моего обидчика одним ударом. С раннего детства пришлось учиться давать сдачи.

Мы сблизились мгновенно. И уже не представляли жизни один без другого. Мы были друг у друга. Одни против остального враждебного мира. В выпускном классе планировали совместное будущее. А вскоре после экзаменов сбежали из нашего ничем непримечательного городка посреди ночи. Нам пришлось сбежать. Тётка нашла мне жениха. Мужчину не бедного по местным меркам, но в три раза старше. Хотя отлично знала, что у меня есть Марко, и я не собираюсь замуж ни за кого другого. Но тот посватался и, как прежде мачеха, предложил внушительную награду за меня. Разумеется, жадная до денег тётка дала согласие, а «невесту» заперла, чтоб не сбежала до свадьбы.

Но ни двери, ни замки не остановили юных влюбленных. Мы с Марко нашли способ уехать из городка, где нас ничего не держало. Отправились в мегаполис. В колледж, куда нас обоих уже зачислили, как одаренных и весьма перспективных. Мы поженились по дороге, чтобы тётка и «жених» не смогли ничего предпринять. У меня не было ни белого платья, ни кольца. Точнее, кольца у нас появились позже. Однако мы с Марко прожили в браке счастливых двенадцать лет. Душа в душу. Я не сомневалась, что так продолжалось бы и дальше. До самой старости. Если бы не Джордан Холливелл.

И он должен был заплатить за всё, что с нами сделал.

…Зазвонил телефон. Потом еще раз и еще. Джордан не нашел меня на вечеринке и теперь набирал и набирал мой номер. Но я не реагировала. Продолжала сидеть в кресле с пустым бокалом в руке. Смотрела то на город внизу, то на небо, на котором ярко горели холодные стальные звезды.

А потом прошептала:

– С праздником, любимый…

Сегодня была бы пятнадцатая годовщина нашей свадьбы.

Вот именно, была бы.