Читать книгу Я прошу прощения - Анна Демидова - Страница 9

И потянулись дни, похожие друг на друга, как однояйцевые близнецы. Поскольку доступ к социальным сетям у меня был ограничен, я не могла, да и не очень хотела общаться со своими одногруппниками. Все они – друзья и товарищи моего погибшего жениха, конечно, выражали сочувствие, но зачем оно мне?

Никогда не возвращайтесь туда, откуда пришли. Там, в прошлом, каким бы оно счастливым, уютным и волшебным ни было, – больше нет места тебе. Если будешь пытаться влезть обратно в уже ставшие тесными штанишки воспоминаний – они порвутся на тебе, только и всего. Курам на смех. Злиться можешь сколько угодно, но, если не перестанешь вспоминать, есть вероятность, что прошлое придет к тебе не в роли «штанишек», а чем-то более трагичным, например – летящим в бездну самолетом. Только ты не внутри, ты сам себя привязал к бездне, и теперь не просто шлепнешься вниз, а еще и под тяжестью чужих искалеченных жизней. Не думал об этом, читатель? Пока ты в прошлом – люди вокруг тебя страдают и летят вниз, с истошным криком погибающих. Хочешь жить – умей стирать из памяти.

Я была не готова к тому, что Клима не станет, а вместе с ним закончится его юмор, любимые словечки, общая музыка и фильмы. Все это теперь – атавизм, и чем дальше я буду идти, тем в более далеком прошлом будут оставаться все детали нашей любви.

Когда в замочной скважине провернулся ключ, на часах было около девяти вечера, а я билась в истерике, катаясь по полу и проклиная всех богов, сотворивших несправедливый мир. Именно такую картину увидели ты, мой читатель, и Богдан Владимирович – нейрохирург с железными нервами и стабильной психикой. Прямо в ботинках и сером пальто, он бросился меня обнимать. Я уже плохо соображала, что вообще происходит, просто пыталась содрать с себя кожу ногтями, царапая тело до крови, – чтобы навсегда избавиться от оболочки, сдерживающей мою душу.

– Варя, Варенька, успокойся, давай, возьми же себя в руки!

Мужчина хорошенько тряхнул меня за плечи и попытался приподнять. Бесполезно. Я болталась, как тряпичная кукла, в его руках. Тогда он резко дернул меня за волосы, так что голова запрокинулась назад и сильно заболела шея. Не помогло. Хлопок по одной щеке, удар по второй. Я рыдала и пыталась отползти куда-то в сторону. В некоторые моменты своей жизни человек может вернуться в свое первобытное состояние – животного. Какие это – некоторые? Наверное, в те, когда перестает идентифицировать себя с разумом или когда разум агонизирует, взрываясь вулканом и разливаясь раскаленной лавой по всем нервным окончаниям.

Меня тошнит, мне кажется, я могу захлебнуться в слезах или собственной обратной перистальтике. Мне больно, мне так больно было потерять тебя! На моей амбулаторной карточке в день поступления в реанимацию было написано: «Жизненно важные органы не повреждены». Как же не повреждены, если у меня тебя вырезали без анестезии?!

Богдан тащит меня в ванную и поливает холодной водой, реакция тела предсказуема – меня начинает трясти, но, как ни странно, я начинаю понемногу приходить в себя. Фокусирую взгляд на взъерошенном мужчине в сером пальто, сидящем на кафельном полу ванной и поливающим себя из душа ледяной водой, конечно же.

Чуть позже, закутавшись в халаты и полотенца, мы сидели на кухне и пили чай со вкусом ананаса. Богдан вколол мне успокоительное, и разговаривать я хотела не особо, но и молчать у нас не особо получалось.

– Понимаешь, Варя, твоя истерика – это не психическое, это физика обычная – давление под сто восемьдесят, организм его так сбрасывал.

Я кивнула.

– Со мной впервые такое, Бодя, просто порвало на части. Накрутила себя, что ли…

– Это паническая атака. Давно они у тебя?

– Не знаю, в больнице начались. Не понимаю, что сейчас спровоцировало, я же ничего, я же никуда…

Богдан покачал головой и сделал глоток байхового.

– Атаку вызвать может что угодно. У меня есть предложение – надо сменить обстановку. Ты сидишь тут в четырех стенах, любой с ума сойти может – давай на выходные в загородный дом?

Я отстранила от себя чашку, мурашки пробежали по телу. Мой друг заметил реакцию и тут же прояснил ситуацию:

– Это моя личная дача, ты там не была, там никто не был.

Я пожала плечами – можно и поехать. Тем более, сейчас я вообще испытывала только одно желание – лечь спать и только одно чувство – чувство стыда.

– Тебе не надо стыдиться того, что произошло сегодня. Я же врач, я все понимаю, хоть и не психиатр, но в чужих мозгах часто роюсь.

Я снова пожала плечами и внимательно посмотрела на своего нового сожителя – поразительное сходство братьев, различие только в цвете глаз. У Богдана цвет янтаря заглушает все мысли о том, что я могу сойти с ума, однажды влюбившись в человека, похожего на того, кого я когда-то любила.