Читать книгу Мельница желаний - Анна Гурова - Страница 7

На вечерней заре, в холодных сумерках уходящего саамского лета, с бурых холмов в стойбище Железного Ворона пришел путник. Его заметили оленьи пастухи и сначала подумали, что к ним приближается демон-утчи, – хотя гость издали выглядел мирно, собаки, поджав хвосты, с визгом кинулись от него прочь, как от волка. Тогда и пастухи перепугались и, не дожидаясь приближения незнакомца, побежали в стойбище.

Старейшины выслушали весть и молча переглянулись.

– С севера? – переспросил один. – Один? Пастух подтвердил:

– На своих двоих, без поклажи. Как будто с неба свалился.

– С неба?! А нет ли на нем сизого плаща?

– Да, рогатая шапка, – закивал пастух, – и плащ до земли.

– Это тун, – прошамкал третий. – Храни нас, Мяндаш-ёг!

– Гостя надобно встретить, – сказал старейшина Ише, вставая на ноги. – Зовите нойду. А родичам скажите, чтобы сидели тихо по вежам,[16] и никто пусть не высовывается.

Вскоре путник уже входил в пустое и тихое, словно вымершее, стойбище. Люди, притаившись, сидели по домам, собаки тоже попрятались. Тун спокойно проследовал за лебезящими старейшинами к лучшей, самой просторной веже, и старуха-хозяйка, низко кланяясь, откинула дверной полог. Сел без приглашения на лучшее место – самое дальнее от входа, у очага, под свисающими масками зверей-предков. Старейшины и подоспевший нойда расположились напротив, спиной к холоду. В лицо незваному гостю смотреть не осмеливались, но украдкой поглядывали за спину – где крылья-то? Когда тун входил в стойбище, они были сложены у него за плечами наподобие плотного плаща, а теперь даже нойда их не видел, сколько ни всматривался колдовским зрением и так и этак. Тун выглядел как человек. Почти.

Всем известно, что у оборотня две сущности – человеческая и звериная. Туны, управляя превращением, по своей воле проявляют в мире только одну сущность, а другую скрывают за Изнанкой. Как иначе объяснить, куда тун спрятал широкие крылья, войдя в вежу? И куда он девал свои сапоги и парку из шкуры нерпы, когда когтистой птицей летел над тундрой? Сапоги, к слову, дивные, расшитые мехом и бисером, тонкой саамской работы. Одежда на туне тоже была добротная, саамская. На плече – кожаная торба, в ней нечто угловатое, старательно закутанное в мех. Нойда пригляделся – и в брюхе стало холодно: хийси принесли не простого туна, а чародея-рунопевца.

– Будь здрав, господин, – произнес положенные слова старейшина Ише. – Все ли благополучно в тех краях, откуда ты прибыл? Здоровы ли твои родители?

Нисколько его не заботило здоровье родителей проклятого туна, зато очень тревожило его появление в стойбище. Зачем он здесь? Туны у саами – нечастые гости. Хорошо, если отдохнет, переночует и полетит дальше, а если нет?

– Мать здорова, – обронил тун. – Я здесь ненадолго. У меня важное дело на юге.

Старейшины украдкой перевели дух.

– Прошу, будь нашим гостем, раздели мою пищу и кров, – сказал Ише почти радушно и добавил ритуальную фразу: – Все мое – твое.

Тун рассеянно кивнул, как будто подтвердил – так и есть.

В вежу вошли три богато одетые старухи, принесли еду: тонко нарезанную вяленую оленину, тюлений жир с толченой морошкой и брусникой, копченую морскую рыбу. В точеной деревянной миске плескалось еще теплое оленье молоко. Тун на все эти яства едва взглянул.

– Это я есть не стану, – сказал он. – Мне нужна свежая кровь.

– Что? – перепугались старейшины. – Кровь?

– Я весь день летел, от рассвета до заката, и завтра предстоит столько же. Как мне иначе восстановить силы? – спокойно объяснил тун.

Взглянул на миску с молоком и отмерил ладонью половину:

– Вот столько свежей человечьей крови. Я сейчас лягу спать, перед рассветом разбудите. Когда проснусь – чтоб была. Да смотрите, чтобы не загустела!

Окинул насмешливым взглядом побелевшие лица.

– Всем ясно?

– Да, господин. Не надо ли ездового оленя, запас пищи в дорогу? – собрав все силы, спросил Ише. – Не прислать ли девицу размять плечи и согреть ложе?

Тун брезгливо поморщился.

– Ничего не надо, а девицы ваши провоняли дымом. Разбудите меня перед рассветом. И чтобы кровь была. Иначе, – глянул хищно, – я ее сам добуду. Ступайте.

Старейшины, пятясь, поползли к выходу. Смирившийся с неизбежным Ише как раз начал прикидывать, сколько здоровых молодых мужчин стойбища понадобится, чтобы без ущерба нацедить необходимую миску крови, когда тун обратился к нему:

– А ты, старик, останься. Я еще с тобой не закончил. И спросил, голосом вгоняя старейшину в дрожь:

– Где Йокахайнен? Почему не пришел меня поприветствовать?

Ише мгновение колебался, не соврать ли, что сын в отъезде, но не рискнул и, обмирая, что-то забормотал про обычаи, почетных гостей и негодных мальчишек…

Тун отмахнулся:

– Тащи его сюда. Старейшина выскользнул из вежи, и вскоре вместо него вошел молодой саами – невысокий, худой, с длинными черными косами и дерзкими узкими глазами.

– Что, хотел спрятаться от меня, ничтожный раб? – зловеще спросил тун.

– Прости, господин, сын должен слушаться отца, а отец велел мне сюда не соваться.

– И ты так бы и сидел в своей веже, пока я не улетел?

– Я сыграл бы на кантеле – ты бы услышал.

– Да я и так тебя учуял еще на подлете. К тому же я знал, что тебя здесь застану, потому и сделал крюк до вашего стойбища.

– Счастлив снова видеть учителя. Приветствую, господин мой Рауни.

Саами поклонился с преувеличенным смирением. Тун хмыкнул, перешагнул через очаг и хлопнул его по плечу.

– Давно не виделись, Йо. Садись сюда, есть разговор…

Когда Йокахайнен вышел из отцовской вежи, на улице уже давно стемнело. Юноша потянулся, посмотрел в усыпанное звездами небо. Над горизонтом парил предок рода, Могучий Ворон Тьмы, глядя на тундру желтым глазом – луной. За площадкой, где поднимались в темноту рогатые столбы, посвященные покровителю и прародителю всех саами Мяндашу, оленю-оборотню, мелькнул свет. Кто-то откинул полог вежи и махал ему рукой, подзывая жестами:

– Эй, иди сюда!

В дальней веже с нетерпением поджидали старейшины.

– Ну что, я не ошибся? – приглушая голос, спросил Ише. – Это Рауни, сын Хозяйки Похъёлы? Тот, что учил тебя рунному пению?

– Он самый.

– Сказал, что ему здесь надо?

– Здесь – ничего. Он летит на юг, в земли карьяла. Старейшины несколько мгновений молчали, переваривая новость.

– Стало быть, наши нойда не ошибались, – проскрипел один из них. – Границы больше нет.

– Граница тает, как лед в начале лета, – кивнул нойда. – Пока еще держится, но трещин все больше – вот-вот лопнет…

– Да подожди ты со своими трещинами, – оборвал его Ише. – Зачем Рауни собрался к лесовикам? Почему так срочно и скрытно? Он гонец? К кому?

– Нет, не гонец, – сказал Йокахайнен. – Как я понял, его послали кого-то убить.

Эта новость надолго погрузила стариков в задумчивое молчание.

– Раз Лоухи послала на такое дело собственного наследника, – прошамкал самый старый, – значит, дело это очень серьезное…

– Почтенные, – вмешался Йокахайнен, – я предлагаю дождаться завтрашнего утра. Не хочу вас пугать, но тун способен нас услышать, даже если мы уйдем в холмы.

– Мой сын мудр не по годам, – поддержал его Ише. – Пусть сначала улетит тун.

Предрассветное небо было холодно-розовым, бурая трава поседела от инея. Тун вышел на край стойбища и остановился. Саами, робко и почтительно следовавшие за ним шагах в двадцати, столпились у последней вежи.

– Ну, где кровь?

Ише выступил вперед, с поклоном протянул туну бурдючок. Тун принюхался, одобрительно кивнул и выпил его содержимое одним длинным глотком. Когда он обернулся, чтобы отдать бурдючок, все невольно отшатнулись – как есть утчи! Нос заострился, как хищный клюв, лицо сузилось, кожа стала чешуйчатой, словно змеиная. С громким хлопком тун выпустил и распахнул крылья. В тот же миг над горизонтом показался край солнца. Свет ударил в глаза саами, а в следующий миг путника уже не было – только в небо плавно поднималась огромная птица, тяжело взмахивая крыльями. Саами провожали туна взглядом, пока он не превратился в далекую точку в розовом небе. Тогда старейшина выпрямился и перевел дух.

– Улетел!

Никто не ответил. Саами развернулись и побрели обратно в стойбище.

Теперь разговор пошел куда свободнее.

– О чем вы вчера говорили полночи? – насел на сына Ише. – Что этому туну от тебя надо?

– Рауни приказал мне отправляться на юг, вслед за ним.

– Зачем?!

– Он хочет, чтобы я вызвал на бой тамошнего колдуна Вяйнемейнена.

Старейшины ахнули. Имя знаменитого карьяльского колдуна было хорошо известно в землях саами. Оно и почиталось тут выше, чем имена самых сильных местных нойда.

– Эти похъёльцы потеряли всякий страх! – рявкнул Ише. – Если им неймется свернуть себе шею, при чем тут мой сын?! Йокахайнен, ты никуда не поедешь! Только ты вернулся из внутренней Похъёлы, только я решил – всё, оставили тебя в покое, и вот опять! Горе нам! Боги покарали нас, послав на наши головы тунов! Они забирают у нас всё, что видят их жадные глаза, а что им не нужно, продают варгам за украшения и оружие! Они как волки среди оленей – приходят и режут. В стойбище больше двухсот мужчин, и ни один этому людоеду ни слова поперек не сказал, когда он потребовал человечьей крови!

Все промолчали. А что тут скажешь?

– Этому крови не дали бы – явились бы другие, взяли сами, – ответил другой старик. – Твоему сыну и в самом деле не след идти к карьяла. Он только навлечет на нас гнев их чародея. Да Вяйнемейнен его в землю живьем загонит, а потом примется за нас!

Третий старец покашлял и сказал:

– Этак мы окажемся между гневом карьяльского колдуна и местью тунов. Нет, пусть Йокахайнен выполнит приказ. Пусть найдет Вяйнемейнена… и расскажет ему всю правду. О том, что творится на земле и на небе, и самое главное – о том, что в его земли тайно направляется сын Лоухи. Пусть чародеи разбираются между собой. При чем тут мы, саами?

– А если тун об этом узнает?

Старики заспорили. Йокахайнен, как младший, почтительно помалкивал, но видно было, что про себя он уже всё решил.

– Сам-то ты что думаешь? – спохватился Ише.

– Я поеду, – сказал Йокахайнен. – Найду этого знаменитого колдуна и вызову его на бой. А там увидим… чего он стоит.

Тем же вечером Йокахайнен отправился в путь. Ему выбрали лучшего ездового оленя, набили сумки сушеным мясом.

– Надеюсь, тебе ясно, что тун тебя подставляет? – провожая, сказал ему отец. – Он хочет, чтобы ты отвлек внимание колдуна, пока сам он будет вершить темные дела в земле карьяла. Он ведь не дурак и понимает, что по сравнению с Вяйнемейненом ты просто мальчишка…

– Это мы еще посмотрим, – холодно улыбаясь, повторил сын.