Читать книгу Хрон 48 минут. Начало - Анна Ивановна Архипова - Страница 3

В прошлом году он выполнил обещание, данное еще после первой крупной роли в кино. Год назад была мерзкая, противная, дождливая осень. А за окном синего BMW потоп. Как Ной, он спасался от стихии, спрятавшись в дорогом немецком ковчеге. Но будучи Ноем-одиночкой, спасался один, отказавшись брать парных тварей на борт. Дворники на лобовом работали с магической скоростью – туда-сюда, туда-сюда.

– Бесишь! – выругался Андрей.

Он свернул на Вильгельма Пика и выдохнул: оставалось совсем немного до долгожданных слов Василия Уткина в навигаторе: «Вы приехали!» В пятницу пробка была неизбежна. Каждый раз, когда на новую, только летом положенную, плитку Москвы лил дождь, сыпался снег, – столица вставала. Хотелось бросить машину в малознакомом дворе и пойти пешком, но таких умников было больше, чем мест на парковках.

До эфира оставалось чуть меньше часа.

– Чёрт! – Андрей ударил по рулю.

Не успел дойти до предела злости из-за потери времени, как раздался телефонный звонок.

– Да! – раздражённо ответил он.

– Андрей Вячеславович, а вы где? – звонкий девчачий голос вырвался из динамика и врезался в ухо.

– В пробке, – он сделал вид, что успокоился, переходя на мягкий тон. Подрезав Skoda, уперся носом авто в крыло ВАЗа. – На Вильгельма Пика. Навигатор говорит, что все перекопали опять.

– Давайте по карте посмотрю… – девушка задумчиво замурлыкала, открывая «Яндекс. Карту». – Авария на Продольном. Блин, и не сократить же… А вы в гриме?

– Нет, – ответил он и жестом показал водителю ВАЗа, что тот мог бы пропустить.

– Вы не переживайте только, – успокаивала девушка.

– Я не переживаю, – улыбнулся Андрей, – переживать вам надо… эфир не начнется вовремя.

– Значит, начнется не вовремя, – спокойно ответила звонкоголосая.

Андрей свернул на Продольный и снова встал.

– Вы на 17-й заезжайте, пропуск на вас заказан, я встречу.

Андрей положил трубку и кинул телефон на пассажирское сиденье.

Пятнадцать лет назад он получил свою первую крупную кинороль. Это была роль гопника-злодея в фильме начинающего режиссера Константина Еремеева. А наутро после премьеры актерский состав и режиссер проснулись знаменитыми. С того момента карьера актера пошла вверх, как по эскалатору в метро. Не было переходов на другие станции, не надо было мотылять по кольцевой на «России, устремленной в будущее». Просто встал на первую ступень «Театральной» и поднимался, пока не дали «Народного артиста».

Тогда, в начале нулевых, у Андрея появился свой личный директор, персональный сайт с музыкальным оформлением, его стали приглашать на все премьеры и презентации и кормить изысканными итальянскими десертами – бесплатно! И в тот же год на федеральном канале вышла программа «Откровенное на ночь». Программа только-только набирала обороты и рекламодателей в субботнем вечернем прайм-тайме. Тогда креативным продюсером продакшена, который занимался производством программ для федеральных каналов, стал Илья Косилин. Он посмотрел фильм «И был день…» и на одной из планерок решил: «Вон того позовите на эфир, его смотреть будут». Младший редактор Казанцев позвонил Ковальчуку и пригласил на съемку нового проекта, на что Андрей, допивая очередной бокал ХО, ответил: «Перезвоните лет через 15. Я подумаю».

Тогда глаза молодого артиста слезились от собственной невъебенности, но редактор Казанцев запомнил и через 15 лет, будучи уже креативным продюсером программы, велел привести в студию Ковальчука.

Андрей долго смеялся в трубку, перелистывая блокнот с расписанием спектаклей, съемок рекламных роликов, озвучиванием сериалов и нечастыми киноролями, выбрал дату совершенно неудобную для телевизионщиков, но согласился.

И вот, спустя 15 лет, он ехал на обещанное интервью. Последние 20 минут казались вечностью. Он то вжимал педаль в пол, то резко отпускал ее, подрезал так же спешащие машины и медленно карабкался до телецентра. Свернул под монорельсовую дорогу, подъехал к шлагбауму 17-го подъезда, у проходной приоткрыл окно, одним нажатием кнопки распахнул багажник для проверки, который тут же захлопнулся.

Ковальчук въехал на полупустую парковку телецентра и остановился почти у входа во внутренний подъезд. На крыльце с ноги на ногу от холода переминалась светловолосая девушка лет 27 с прозрачным зонтом, наполняя его сигаретным дымом. Заметив BMW, она бросила окурок в урну и спустилась на парковку. Андрей выбежал из машины и пригнулся, стараясь спрятаться под ее зонтом.

– Здравствуйте! – девушка вытянула руку вверх, чтобы зонт не бился о голову высокого артиста.

– Приветствую, Ася.

Они направились к прозрачным дверям «Останкино».

– Холодно? – спросил он.

– Что? – переспросила, подняв голову.

– Шапка, – указал он глазами на ее черный головной убор, натянутый по самые глаза.

– Голова грязная. Снимаем третий день, – ответила Ася и пропустила гостя в здание первым, захлопывая на ходу зонт.

Андрей стремительно пошел по длинному пустому коридору в сторону центральных лифтов.

– Не туда, – Ася заставила артиста повернуться и посмотреть вниз.

– К лифтам же?

Он остановился и стряхнул с рукавов пальто капли дождя.

– По лестнице… нам во вторую студию.

Она повернула артиста за руку в обратную сторону.

– Простите, спешу. Не хочется задерживать съемку, – растерялся Андрей и последовал за телевизионным редактором.

– Хороший, хороший артист.

Ася пропустила Андрея в стеклянные двери и указала на лестницу.

– Простите, а курить у вас где можно?

Он остановился посреди прохода, пропуская сбегающих вниз администраторов.

– Нигде. «Останкино» больше не курит.

Ася посмотрела на циферблат часов на мобильном. Она начинала злиться на и так опоздавшего артиста.

– Невыносимо, – выдохнул он и последовал выше.

На телефон пришло сообщение от шеф-редактора: «15 минут до эфира. Казанцев в пробке».

– Но есть одно место, – добавила она.

– Вы меня туда отведете?

Он тут же остановился, преградив проход на площадке.

– Не так громко, Андрей Вячеславович, это же секрет.

Они на лифте поднялись на 9-й этаж, прошли вдоль пустого коридора, поднялись на два этажа вверх и, к удивлению Андрея, оказались на 13-м.

– Вопрос! Мы вышли на 9-м, а поднялись на 13-й, все верно?

– А вы верите в то, что показывают по телевизору?

– Иногда…

– Ну, значит, все верно.

Они шли по бесконечно длинному коридору, как все коридоры в телецентре. Ася открыла ключом дверь одного из кабинетов и запустила туда Андрея. Он прошел в темноту.

– Ваш кабинет?

– Это мой дом. Тут моя жизнь.

Девушка, не включая свет, дотронулась до компьютерной мышки, и экран загорелся. В кабинете стало светлее, и можно было разглядеть четыре рабочих места. Ася открыла окно настежь.

– Да тут вся Москва.

Перед Андреем открылась панорама вечернего города, омываемого ливнем, а внизу – покрывало из автомобильных пробок красно-белого цвета.

– Не вся. Здесь только в сторону центра.

Андрей подкурил сигарету и глубоко вдохнул.

– Мы опаздываем? – спросил он, наслаждаясь видом.

– Мы опоздали, – ответила Ася, хватаясь за крючки ответственного человека. – За это вы мне должны! – улыбнулась она, стоя за спиной черного образа.

– Я вам должен?! – обернулся он, но остался тем же черным образом.

– Услуга за услугу!

Экран погас, и стало совсем темно.

– Я вам дала возможность выдохнуть, а вы сделайте, пожалуйста, чтобы я смогла дышать… в аппаратной. Не молчите в студии, когда ведущие задают странные вопросы.

– Хм, – он затушил сигарету. – Ну вот и договорились.

Они вышли из кабинета и тем же путем отправились в студию.

– Скажите, Андрей Вячеславович, за что вас любят поклонницы? – пыталась она разговорить актера до эфира.

– А вы меня любите? – улыбнулся он коронной в 32 белоснежных.

– А-а-а… – задумалась Ася («только бы не сказать что-то лишнее», – прошептал диктор в ее голове). – Я вас работаю.

Она на мгновенье замерла.

– А теперь нам пора в студию!

– Одинцова! – недовольный крик продюсера ударил через гарнитуру рации в ухо, так что пришлось вытащить наушник. – Где Ковальчук?

– Веду в студию! – ответила она в рацию. – Три минуты.

– В гриме? – продолжал рычать Казанцев.

– Почти.

Она ускорила шаг.

– Что почти? – раздалось эхом в ухе.

– Почти в гримерке для грима, – ответила Ася и затолкала Андрея в гримерку с надписью «Откровенное на ночь». – Девочки, минута.

Гример Люся тут же замахала кистью по гладко выбритому лицу артиста. Ася дождалась, когда кисть на лице Андрея стала работать медленнее, и потащила героя во вторую студию.

– Звук на исходную! – крикнула она в рацию.

К артисту тут же подбежал взъерошенный сонный парень и прикрепил петличку1 к брюкам, протянув шнур до ворота рубашки.

Андрей сел в кресло перед ведущими, позади него кто-то копошился со светом и тенями, на студийных экранах мелькали фрагменты из фильмов с его главными ролями, кто-то шептался за камерами, ведущие обсуждали галстуки. Андрей замер. Он осмотрел пространство, не обращая внимания на лишние звуки в голове. Сосредоточился. Он был готов.

– Камеры! – крикнул режиссер. – Три, два, один… Мотор. Поехали!

– Добрый вечер, дорогие зрители, сегодня в студии нашей программы «Откровенное на ночь» артист, которого мы ждали 15 лет, – повторил за сценаристом в ухе один из ведущих.

– Да, это известная история, которую знает весь телецентр «Останкино». Мы ждали вас всей страной, – поддержал улыбкой второй.

– Добрый вечер, – махнул головой Андрей и улыбнулся в камеру по левую руку от себя. – Я обещал. Я здесь.

Ася вошла в аппаратную. Перед шестью экранами сидел режиссер Степа Троцкий, по правую руку стоял креативный продюсер Казанцев, за спиной режиссера с микрофоном сидел сценарист и надиктовывал вопросы в уши ведущим.

Ася наклонилась над режиссером и поцеловала в темечко.

– Давай 48 минут, чтобы на монтаже ничего не резать!

– Боюсь, дедушки не справятся, они тут текст уже третий раз переговаривают, – улыбнулся Степа, не отвлекаясь от экранов с разными планами камер. – Вторая, не режь головы, можешь нормально снимать, оставь воздух. Пятая, я что тебе говорил, крупно глаза можешь поставить и не трогать ничего! Мне нужна крупность героя!

– Ась, – коснулся плеча Казанцев, – он как?

– Нормальный. Правда, ты же понимаешь, что не будет «фарша».

– Значит, плохо подготовила героя, – отрезал продюсер.

Ася была готова ответить, но промолчала. Секунду промолчала и продолжила.

– Это надо делать по-другому, Саш.

Она присела на стул рядом со сценаристом, который разговаривал с ведущими через их головы. Вот так, наверное, должен выглядеть диктор в головах каждого. Маленький, тощий и с бумажками в руках, думалось Асе. – Про него бы документалку бахнуть. Это, мне кажется, бомбанет, а ваше кино и театр никому не нужны в прайм-тайм.

– 15 лет назад он бы согласился… – выдохнул Саша и посмотрел на экраны. – Степ, можешь попросить пятую крупнее взять?

– Пятая, я тебе сейчас ноги вырву! Можешь крупность взять и замереть?! – крикнул в микрофон Степа.

– Но не согласился, – напомнила она Казанцеву, как он 15 лет назад не подготовил героя. – А сейчас…

– А сейчас сделай, чтобы согласился, – бросил надменный взгляд на Асю и криво улыбнулся.

– Я не всесильна, – развела руками редактор, – я поседела, пока сюда его привела! Сначала у него нет времени, потом «ой, простите, съемки», «ой, не успеваю, а давайте завтра», а у нас студия разобрана, а потом он выключил телефон и пропал на два дня и только спустя месяц сказал: «Ну я же обещал»! Я его сжечь хотела, когда он сказал: «Ну давайте в пятницу», – я ему: «У нас эфир в субботу», – а он мне: «Ну вы же профессионалы, что, за ночь не смонтируете?»

– Я обещаю, что наша Люся будет красить твои вечно непрокрашенные корни до конца твоих рабочих дней в «Останкино», – не поведя бровью пообещал продюсер.

– Врешь же. Люся не вечная вообще-то, она еще Шатилову красила, а я только жить начинаю, – старалась уйти от работы Ася.

– Ладно, не можешь, не надо, девочек попрошу, – махнул рукой шеф и вышел из аппаратной.

– У вас остается время на личную жизнь? – услышала она за спиной вопрос сценариста.

– У меня нет времени даже на то, чтобы сходить в туалет, Валечка.

Она встала со стула, оперлась о стену локтем и продолжила следить за съемкой.

Вот уже пять лет она работала в «Откровенное на ночь». До этого два года трудилась на криминальном канале в скандальном ток-шоу, потом взяла отпуск, устав от рыдающих матерей и трупов. Напилась и, опустив ноги в Черное море, сообщила шеф-редактору: «Горите в огне, а я увольняюсь». А потом по какой-то великой счастливой случайности попала в спокойную программу про искусство, театр и кино федерального канала. Телевизионные редакторы мечтают о такой работе, чтобы никакой личной желтухи, чернухи и бесполезного трепа. Начинала она с ассистента режиссера потом была корреспондентом, остановилась на редакторе и застыла. Дальше карьера не двигалась уже два года. Каждые две недели на съемочных пулах Ася вставала в аппаратной за спиной режиссера и следила, чтобы ее программы были самыми интересными (так казалось ей), но программы каждого из четырех работающих на проекте редакторов ничем не отличались – актеры, певцы, цирковые артисты, политики, юмористы… Весь первый эшелон «звездности» прошел через руки редакторов за 15 лет существования «Откровенного». А потом все те же звезды пошли по второму кругу, потому что звезды не редакторы, их много не бывает.

Ася любила наблюдать за ведущими. Она знала их движения наперед – вот сейчас Герман Павлович поправит манжет, коснется наручных часов указательным пальцем и задумается. Это была его фирменная задумчивость, как будто он впадал в секундный транс. В этот момент Максим Яковлевич подхватит его мысль и продолжит диалог с гостем. Дальше они все рассмеются, ну забавно ведь, а герой программы в этот момент расслабится и выдохнет. И вот он готов к откровенному разговору на ночь.

– Час двадцать, Ась! – обернулся Степа, объявив: «Стоп! Снято!» – Идем на рекорд.

– Ну это не три часа, уже радует.

Она погладила его по плечу.

– Когда-нибудь мы впишемся в хрон.

Ася выбежала из студии, на ходу натягивая пальто и укутываясь в шарф, спустилась на первый этаж по лестнице со стороны «маленьких» лифтов и забежала в ASAP2.

– Мне чаечек вкусненький, – улыбнулась она уставшему официанту, – с собой.

– Ась, монорельс ушел, – он указал пальцем на последний уходящий поезд.

– Значит на машине, – она села за барную стойку и скрестила руки на коленях.

– С чабрецом или бергамотом?

– Бергамотом. Хочу, чтобы так звали моего мужа, – улыбнулась она.

– Ася, – раздалось за спиной, и она дернулась, – а выходить как?

– Как заходили, так и… – она обернулась и прикусила язык. – Вы не можете выйти?

Она стянула шапку с головы и запихнула ее в большую сумку, висевшую на руке.

– Вы не проводите? – он улыбнулся и поправил шарф, застегивая пуговицы длинного черного пальто.

– Провожу.

Ася схватила чай со стойки и поспешила проводить гостя.

– Только с одним условием!

– Я опять вам что-то должен? – выдохнул Андрей и на секунду остановился у турникетов на выход.

– Конечно! Из-за вашего поздней съемки я опоздала на монорельс. Не довезете до Тимирязевской? Тут недалеко. Нам по пути.

Девушка махнула охраннику головой, что Ковальчук с ней и его можно выпускать.

– С чего вы взяли, что нам по пути?

Андрей обогнал Асю и открыл перед ней дверь. Его удивляла наглость этой девушки, но вместо того чтобы разозлиться, он улыбнулся.

– Я редактор, Андрей Вячеславович, не забывайте.

Они вышли на улицу, и Ася вдохнула холодный осенний воздух полной грудью.

– Давно не была на улице, – сказала она, спускаясь по лестнице.

– В смысле?

– Все время работаю, работаю, а с таким графиком забываешь, что бывают такие чудные ночи.

Она остановилась и посмотрела на Останкинскую башню. Дождь уже закончился, и можно было рассмотреть Великую и Ужасную, но всегда прекрасную антенну.

– Горит, – прошептал Андрей.

– Мне кажется, ей пора уже на покой.

Ася посмотрела на экран телефона, куда пришло два сообщения от Казанцева.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, это, знаете, как цирк, что ли, – она параллельно отвечала на смс. – Раньше он был великим, а потом ушел в закат. Так же с телевидением, на смену придет интернет. Не сейчас, конечно, но…

– Не согласен с вами. Ведь цирк существует.

– Вы часто ходите в цирк? – она отвлеклась от телефона.

– Раньше, когда жил в Брянске, часто ходил, сейчас нет времени.

– Ну просто в Брянске больше некуда ходить, вот и остается цирк. Так же и с телевидением, в регионах оно не уйдет. А вот в Москве…

– А вы меряете Россию Москвой?

Они уже подошли к автомобилю.

– Нет, ни в коем случае, просто наступает новая эра. Мамонты вымирают, на их место приходят слоны.

– Присаживайтесь, Ася.

Он открыл перед ней пассажирскую дверь.

Ася, как жевательная резинка, прилипла к зубам так, что невозможно было с ней даже поспорить. Резкая, прямая, мятная. Такие, как она, обычно раздражали Андрея, но сейчас ему нравилось. Ему понравилось, как она села в его автомобиль, как позволила закрыть за собой дверь, как и с какой легкостью взяла ремень безопасности и защелкнула его, случайно коснувшись его руки, когда он защелкнул свой ремень.

– Какой адрес? – спросил Андрей, запуская навигатор.

– Яблочкова, 17.

Ася достала из огромной сумки пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, закурила.

– Мне совершенно не понравилось на вашей программе.

Он вывернул руль и выехал с парковки через шлагбаум.

– Почему? – удивленно спросила Ася, не глядя в его сторону.

– Все как у всех. Одни и те же вопросы, одни и те же смешки и шуточки. Ничего нового. Мне кажется, вас, журналистов, штампуют на какой-то фабрике. И вроде бы ведущие с именем, а ничуть не отличаются от тех, кто только выходит из институтов.

Машина остановилась на светофоре, и на лобовое снова стало капать.

– А может, дело не в журналистах? – осмелилась Ася.

– Звучит как вызов. Но что же со мной тогда не так? – он улыбнулся и прикусил губу от такого же профессионального плевка, какой он позволил себе в адрес журналиста.

– Когда в последний раз вы играли роль, которой гордитесь? – выпалила она.

– Три года назад вышел «Капитан», я играл Беринга, – ничуть не смутившись, ответил Андрей.

– Вы действительно гордитесь этой ролью? – возмутилась она. – Вы играли человека, который шел, ехал, шел, плыл, снова ехал, и в итоге что? А, простите, там он еще женился и потом сказал, что задание не выполнено, потому что азиатское и североамериканское побережья не соединяются. Ну и в честь него назвали пролив. А где же драма? Вы там ни разу не заплакали! Где гениальная игра артистов? Да там и состав был середнячковый. И вообще, вы видели кадры с квадрокоптера, там же все так дешево, как будто снимали на телефон.

Ася выбросила окурок и закрыла окно.

– Постойте, Ася, вы сейчас говорите о Витусе Беринге, об офицере русского флота, о капитане первого ранга, о человеке, который в 1729 году обогнул Камчатку… Кто же в вашем представлении герой, если не этот человек?

– Я сейчас не о героях! Я не говорю, что Беринг был лузером, он просто не запомнился. Режиссер даже не подумал о том, чтобы Беринг в его фильме стал «Бэтменом». Он не добился результата, а вы, тем самым, не доиграли!

– Ася, вы ходите по краю… – Андрей остановил машину у остановки на Ботанической и включил аварийку.

– Да я хочу сказать, что это не та роль, которой можно гордиться. Я помню, как вы играли футболиста в… как его…

– «Удар», – напомнил Андрей.

– Вот это роль так роль. Там вы и страдали, и плакали, и проживали, но это было раньше, лет десять назад. Я тогда еще школьницей была. А потом что?.. Потом пустота… У вас нет хороших ролей, поэтому журналистам не о чем с вами разговаривать.

– То есть вы считаете, что со мной не о чем разговаривать? – он повернулся к ней лицом и округлил глаза.

– Давно не о чем. Я когда готовилась к этой съемке, не нашла ни один нормальный документальный фильм о вас, ни одного нормального интервью в журналах!

– Интервью – не часть моей работы! Я никому не обязан что-то рассказывать! – он начинал заводиться. – И какую же роль, по вашему мнению, я должен сыграть, чтобы она показалась вам, журналистам, гениальной?!

– Нам, журналистам? – задумалась Ася. – Нам, журналистам, понравится, если вы сыграете самого себя.

В машине стало так тихо, что Ася слышала, как клацают аварийки.

– Это не роль! – возмутился артист.

– Но тогда мне будет о чем с вами разговаривать! – уколола она его шпагой Боярского ниже пояса.

– Это все ваши провокации, – дернулся он.

– Я просто предлагаю, – уже тише и спокойнее ответила Ася, понимая, что еще чуть-чуть, и он скажет «да».

– Вы ничего интересного предложить не можете! Ася! Вы, журналисты!

– Не обобщайте, Андрей Вячеславович. Я еще не предлагала, – подмигнула она.

Андрей дернулся всем телом, выключил аварийки, вывернул на дорогу.

«Через 200 метров поверните налево, под мост», – предупредил навигатор-Уткин.

– Хорошо, – выдохнул разозлившийся Ковальчук, – я согласился дать вам интервью.

– Сняться в моем фильме? – уточнила она.

– Ха! В вашем фильме? У вас неплохая самооценка, – расхохотался он.

– Я не претендую на звание режиссера, я – автор, – оправдалась Ася и замерла: почти-почти-почти…

– И что же вы мне предложите?

– Сыграть себя. Но вы не рискнете… вы же никогда этого не делали, – она бросила клубок шерстяных ниток артисту и ждала, когда он потянет за веревочку и она сможет позволить себе завязать эту историю в целый шарф. – Вы скрываетесь от прессы, они назло под вас копают. Конечно же, вы не рискнете.

Внутри Аси все замерло, сейчас бы она и не обратила внимание на ваварийку, сосредоточилась… не рискнуть – значит отказаться от шампанского.

– Почему же… – Андрей остановился у дома Аси. – Мы приехали.

– То есть вы согласны? – продолжала подкидывать клубок ниток Ася, только бы он остался у героя.

– Нужна идея. Будет идея, буду думать. Но это нереально, – усмехнулся он.

– Я позвоню, – Ася открыла дверь и за мгновение до хлопка дверцы, сказала: – Благодарю, что не отказали.

И все-таки оставила клубок шерстяных в машине и в голове народного артиста.

Ася подошла к подъезду, за голубую ленточку-опознаватель вместо брелока вытащила из сумки – черной дыры – ключи, вошла в подъезд. Дверь со скрипом затворилась. Ася села на ступеньку и на секунду отключилась от всего. Она смотрела на ярко-зеленую дверь многоэтажного дома, ведущую на улицу, и ждала, что сейчас она откроется, из нее выскочит клоун Пеннивайз и скажет: «Сюрприз! Все артисты врут!» Она не могла поверить, что Андрей Ковальчук, человек, доступ к которому был только у новостей, и то исключительно доброй тематики, ну, когда у кого-то был юбилей либо кто-то умирал, сейчас практически согласился на программу в ее подшефстве. Ей хотелось набрать продюсера, но как будто здравый смысл внутреннего диктора дернул за рукав пальто и громко сказал: «Не смей! Он артист, он обязательно сольется».

– Точно, – озвучила вслух и испугалась своего голоса. – Спать, – прошептала Ася, протянула руку к перилам, помогая себе встать, и поплелась на 7-й этаж. Пешком. Почему пешком? Потому что не могла попасть в спортзал уже второй месяц. Работу работала.

Она вошла в темную душную квартиру и на ощупь нашла ладонью выключатель. Зажмурилась от яркого света, простояла несколько секунд с закрытыми глазами, а открыв их, отшатнулась от порога.

– С ума сошла так пугать! – крикнула Ася.

– Прости, свет – это не мое.

Девушка в пижаме-зебре и с гулькой на голове развернулась и пошла в свою комнату.

– Ты на время смотрела? Уже двенадцать, а ты не спишь. Твое время вышло.

– Мое время неизбежно, оно утекает сквозь пальцы.

Девушка спряталась в темной комнате, и слышно было, как тело зебры рухнуло на кровать.

– Начинается…

Ася присела на пуфик в прихожей и, стаскивая ботинки, спросила:

– У тебя полетела винда? Что может еще случиться у айтишника, отчего он впадает в беспросветную квартирную тьму?

– Мне дали дописать пару строчек программы, а я решила сделать рефакторинг и переписала несколько кодов и подтянула парочку библиотек. Ковальский стал требовать выполнения задач по разработке без какого-либо творчества, – донеслось из спальни.

– Творчества? – удивилась Ася.

Она подошла к комнате соседки и оперлась о дверной косяк.

– Короче, они дважды пытались доработать программу, но я где-то налажала. Где пока не поняла. В итоге Ковальский сказал, что я на грани. Я такая дура!

Девушка закрылась одеялом с головой.

– Вообще ничего не поняла.

Ася присела на край кровати подруги.

– Ася! – всхлипнула та из-под одеяла.

– Ну прости, Женька. Вот это как?

– Это как если бы у тебя горел ноутбук, на жестком диске было самое важное интервью твоей жизни, а тебя держали под руки два сотрудника Росгвардии и били шокерами за каждую попытку подойти к компу.

– Плохо, конечно, – выдохнула Ася. – Очень плохо. А можно как-то повлиять на это?

– Если у Ковальского сломается жизнь и он попросит написать к ней код, только это будет моим спасением, – Женя выглянула из-под одеяла. – Сняла?

– Сняла. Скукотища смертная. Теперь одна надежда на рейтинг.

Ася легла в ноги к подруге и уставилась в потолок.

– Ваш рейтинг – лажа, там даже не видно, кто посмотрел. Если бы вы в ютюбе выходили, вот это я понимаю, все по-честному.

– Напиши это на айпаде и выйди на митинг к 17-му подъезду. Дудя возьми еще с собой, может, и спасете российское телевидение, – съязвила Ася.

– Кто следующий?

Женя села поудобнее, чтобы видеть подругу.

– Мне страшно пока об этом говорить…

– Никто? Опять не будешь спать неделю и искать героя?

– Нет, все сложнее.

Ася встала, включила в комнате свет, повернулась к Жене лицом и замерла.

– Короче. Сейчас меня довозил до дома Ковальчук.

Она пристально посмотрела на подругу.

– Это кто?

– Женя!!! Это тот, на чей фильм мы ходили летом.

– Режиссер?

– Актер он. Народный артист России. Снялся в более чем 40 картинках. Преподавал во МХАТе, снимается в кассовых фильмах, озвучивает сериалы и мультфильмы. На билбордах висит по всей Москве.

– А кого играл хоть?

– Отца главного героя играл… в рекламе телефонов снимается.

– Оу, это который такой старый? – скривилась Женя.

– Ему всего 43. Не старый, Жень.

Ася размахивала руками, чтобы объяснить подруге, что артист очень-очень-очень важный в этой огромной стране.

– Ну хорошо, это я поняла. Он в ваших узких кружках известный или типа совсем крутой?

– Жень, его обожают все!

– Не знаю про ваших всех. Ну и что, подвез он тебя? – торопила девушка, обнявши подушку и подложив ее под голову.

– Короче! Боюсь, что сольется, но он не против документалки со мной. Ну, в смысле я снимаю – он снимается.

– М-м, это как?

– Ну это как если бы Ковальский предложил тебе разработать серию программ, в которых только ты придумываешь коды.

– Неплохо, конечно. И что, это нравится людям? – удивилась Женя.

– А мы работаем на аудиторию Ковальчука! Эти женщины писают кипятком от его не всегда выбритой физиономии. И это понравится моему продюсеру. Саша сегодня сказал, что, мол, я не смогу уговорить Ковальчука на интервью. Ага! Конечно не смогу! – завелась Ася.

– Ты уверена, да, что он согласился? – переспросила Женя.

– Нет. В том-то и дело. Он вроде бы не сказал «да», но и «нет» он не сказал.

Ася подошла к выключателю и погасила свет.

– Наверное, мне надо поспать, да?

– Да пора бы уже. И дверь прикрой.

– Знаешь, что мне кажется… – она остановилась в дверях, – для работы на телевидении все-таки нужен мозг. Очень нужен мозг.

– Я тебе больше скажу, – послышался голос Жени, – спинной! Тебе же надо на чем-то сидеть!

Ася улыбнулась, закрыла дверь в комнату подруги и прошла в темноте до своей. Скинула одежду на пол и улеглась на неразобранную кровать. Уже четвертый год они с Женькой жили в этой квартире, сняли ее по знакомству без комиссии. За все время хозяйка так и не подняла квартплату, считала только по счетчикам, а счетчики дорожали каждый квартал. Потом хозяйка умерла, и ее муж стал все чаще наведываться в квартиру проверять, что там да как. Чаще Петр Михайлович приезжал, когда Ася работала, поэтому ее это мало волновало.

С Женькой Ася познакомилась, когда они учились в Тюмени в университете. Женя на физмате, а Ася на филфаке. И только три года спустя, когда обе переехали в Москву, судьба свела их на вечеринке общих знакомых. И распив бутылку чего-то крепкого и цветного, они решили, что вместе веселее. Так и жили. Женя работала в крупной технологической компании, Ася – в крупной продюсерской компании, производящей тв. проекты для центральных каналов.

Ася прикрыла глаза и вспомнила, как волновалась до приезда Ковальчука на программу. Она каждый раз испытывала одинаковое волнение, когда ждала героев, и каждый раз это волнение проходило, когда герой садился на стул перед ведущими. Ася поджала пальчики ног, а потом отпустила, чтобы расслабиться. Ей хотелось спать, но в голове не прекращали жужжать как пчелы слова, услышанные за день: «Камера! Мотор!», «Я опаздываю», «Письмо на почте», «Утверди этот чертов сценарий», «Я седая уже с вашим телевидением», «Не можешь, не надо, девочек попрошу». Это все врезалось в голову и летело дальше в сон. Нет, она не может позволить кому-то другому сделать эту документалку! Да и почему она должна была кому-то что-то отдавать?!

Главным ее конкурентом среди четырех редакторов была Марго. Редактор она была не просто непредсказуемый. Иногда ее решения доходили до абсурда. Маргарита уже два года как метила на место шеф-редактора проекта, и каждый раз, когда ныне действующий шеф уходила на больничный на два дня, она тут же давала знать, что существует и что очень хочет что-то поснимать. Обязательно сложное, обязательно звездное, обязательно так, чтобы все обзавидовались. Только вот рейтинга это никогда не давало. На этом Марго и проседала.

Ася так давно не засыпала в своей кровати. До этого съемочный пул и две ночи в монтажке на диванчике в АСК-33, а до этого она ночевала у своего бывшего парня Миши, который вроде бы как бы не бывший, но это даже не отношения, и как бы… ну вы понимаете. В общем, последние три ночи она просто хотела домой. Ася улыбалась сквозь сон. Перед глазами стоял образ Ковальчука, который дает ей самый высокий рейтинг в истории телевидения – доля в 60 по стране ее бы устроил. И пусть смотреть ее фильм будут только Владивосток и Камчатка, но это будут ее зрители.

Перед глазами проплыл анонс документального фильма: «Откровенно – Андрей Ковальчук». И ведущий за кадром: «Самый популярный артист России даст самое откровенное интервью в своей жизни!»

– Мне нравится, – прошептала она, вытащила одеяло из-под себя, натянула его на голову и провалилась в сон.